***
Порой Стайлз смотрит на Лидию. Это не какой-то жуткий и похотливый взгляд — нет, он больше смахивает на рассеянный и боготворящий. По крайней мере, ему так кажется. Он не пытается «закадрить» ее или сделать объектом своих дрочек. Больше похоже на щенячью любовь, на поклонение идеалу, на вожделение кого-то недоступного. Стюарт знает. Все знают. Он увидит, как Стайлз смотрит, и на его лице появится эта знакомая ухмылка, которую, несмотря на их идентичные черты лица и часовые старания перед зеркалом, Стайлз изобразить не может. — Позови ее на свиданку, — как-то говорит Стюарт в раздевалке после тренировки. Он, дразня, дергает бровями и легко толкает в плечо. — Позови, а. Скотт мотает головой. — Пустая трата времени, чел. Думаешь, я советы не давал? Ему и так нормально, нравится восхищаться издалека. Стайлз стреляет взглядом по ним обоим, открыв рот. — Эм, вы в курсе, что она с Джексоном? Не думаю, что он обрадуется. Стюарт пожимает плечами. — Вдруг она хочет обменять его на модель получше. На кого-нибудь, кого не принес аист в сумке от «Аберкромби и Фитч» и кому в жопу не засунули почетную статуэтку мудилы. — А тебе-то все об этом известно, да, Стилински? — громко говорит Джексон, пугая их обоих. — Уж кому как не тебе знать, что пихать себе в жопу. — Кидает взгляд через плечо. — Без обид, Дэнни. Дэнни даже головы не поднимает, продолжает зашнуровывать кроссовки. — Я тебя не слышал, — равнодушно бубнит он. Стюарт прислоняется к шкафчику, притворяется, что зевает. Уставляется на Джексона со скучающим, презрительным взглядом. — Если твой допотопный мозг не может этого понять сам, скажу я: говоря что-то гомофобное и после этого добавляя «без обид», ты не делаешь свое высказывание менее оскорбительным. Попробуй запомнить так много слов. Джексон фыркает и закатывает глаза. — Ох, полиция политкорректности. Круто. — Он снимает футболку, устраивая шоу — его эксгибиционисткая натура проявляется везде и всегда, несмотря на аудиторию. — И вообще, я не это подразумевал, — он многозначительно окидывает взглядом Стюарта и Стайлза, кривя рот в неприятной ухмылке. Несколько парней прекращают разговаривать и настороженно поглядывают в их сторону. Даже Дэнни отвлекается от своих дел и поднимает голову. На миллисекунду Стюарт теряется, но после умело умудряется скрыть это за гиперболизированным кокетством. — Знаешь что, — говорит он, прижимаясь к Стайлзу, — не зови никуда Лидию. Я хочу, чтобы ты был только мой, — он поджимает губы и смачно, со звуком несколько раз целует Стайлза в щеку. Парни разражаются смехом, напряжение спадает. Лицо Джексона кривится, и он с отвращением отворачивается. Скотт с удовлетворенной улыбкой качает головой. Стюарт широко улыбается, хлопает Стайлза по плечу. — Увидимся снаружи, — бросает он через плечо, подхватывая рюкзак, и уходит. Стайлз одевается, стараясь не думать о смущающем жаре, не покидающем грудь и шею.***
Слухи ходят, куда они денутся. Мальчики всегда были необычайно близки, даже для близнецов. Они редко когда появлялись друг без друга. Их созависимость стала чем-то вроде легенды, блуждающей в рядах их одноклассников. Обычно Стайлз не обращает на это внимания, просто отмахивается, пожимает плечами; возникающие время от времени перешептывания, плохо скрываемые смешки и хихиканье, зондирование взглядами. Всего лишь тупой школьный слух. На самом деле, они ни черта не знают. Но скрывающаяся за этим правда заставляет его нервничать, чуть ли не превращает в параноика. Он постоянно думает, что случится, если кто-то узнает правду. Что случится, если их поймают. Это — глобальный парализующий страх, прогрызающий путь до сердца и периодически всплывающий на поверхность, угрожающий придушить или свести его с ума. А Стюарту до пизды все слухи, и это адски бесит. — И че? — перебивает он, когда Стайлз приходит к нему с опасениями. — Не их дело, пускай идут нахуй. Стайлз обреченно вздыхает. — Все и так считают нас неудачниками. Я просто хочу сказать, что мы должны быть осторожнее. Врубаешься, не? — Ага… Я и не говорю, что мы не должны быть осторожными. Я имею в виду, сейчас никто не воспринимает этот слушок всерьез, и если он когда-нибудь типа станет «реальным», тоже никто не будет верить. Ты паникуешь на ровном месте. И слишком много думаешь. Стайлз откидывает голову назад и закрывает глаза, стараясь дышать ровно и сохранять спокойствие. — А ты слишком мало. Стюарт медленно подходит к Стайлзу, проводит по боку, наверх по спине, сжимает ладонью заднюю часть шеи. — Хей, — наклоняется, проскальзывает языком в рот Стайлза, расплавляет его касаниями рук. Бормочет меж поцелуев: — Никто не сможет испоганить то, что у нас есть. Я не позволю. Они отшатываются к стенке и опускаются по ней на землю, дальше действия разворачиваются легким и знакомым образом. — Сегодня утром Скотт говорил про лазертаг, — уже после говорит Стюарт, задыхаясь, уткнувшись в шею Стайлза. — Пойдем? Стайлз пропускает пальцы через волосы брата. — Еще бы, — отвечает он, чувствуя странный симбиоз эйфории и тревоги. Больше он разговор на эту тему не заводит, все соображения оставляет при себе.***
Скотт не задается вопросами довольно долгое время. Бывали моменты, когда Стайлз был уверен, что вот-вот столкнется с тем, чего так долго опасался; странный блеск в глазах Скотта, вопрос на кончике языка. Но он не поднимает тему почти год. Вплоть до шестнадцатого дня рождения близнецов. Они тусят втроем в доме Скотта, развалившись на диване в полной темноте, смотря по кабельному какую-то ночную комедию. Мама Скотта на ночной смене, поэтому дома они одни. При ярких лучах телевизора Стайлз потягивается под одеялом, которое они притащили из комнаты Скотта, и кидает взгляд на Стюарта, положившего голову на его плечо. Он негромко храпит, рот приоткрыт, веки дергаются. Стайлз улыбается. — Вы по-настоящему любите друг друга. Стайлз одергивает взгляд, поворачивается к Скотту, сидящему на противоположной стороне и пристально в него вглядывающегося. — Да? Скотт на мгновение застывает, выражение лица прочитать невозможно. Затем он вздыхает и опускает взгляд на колени. Зрители на телевидении громко смеются. Скотт нажимает на кнопку немого режима. — Я ничего не говорил, — осторожно начинает он, — и не буду говорить. Не уверен, что хочу знать. Но ты — мой лучший друг. И мне нравится Стю, хоть он и бывает мудилой. — Зато наш мудила, — говорит Стайлз и с трудом натягивает улыбку. Скотт грызет нижнюю губу. — Я лишь хочу быть уверенным в том, что вы знаете, что делаете. Ну. Вещи, которые люди совершают, будучи молодыми и тупыми, редко когда образовываются, когда люди уже вырастают. Если ты понимаешь, о чем я. Стайлз молчит. Он чувствует, как к лицу приливает жар, а руки — потеют. Скотт мотает головой. — Лан, забей, — чуть позже он машет рукой и слабо улыбается. — С днем рождения, дружище. — Спасибо, — бормочет Стайлз. Стюарт издает ворчащий звук и чмокает губами.***
Сначала небо просто плюется, затем резко его словно прорывает, и начинается ливень, с гремящим вдалеке громом и качающим деревья ветром. Парни бегут через двор, спешно поднимаются по ступеням крыльца и врываются в дом через кухонную дверь. — Как раз стирать пора, — Стайлз снимает промокшую толстовку и тянется к пуговице джинсов. Стюарт наблюдает за ним из-под бровей. — Успеешь еще, — он делает шаг вперед, заставляя Стайлза опереться на стиралку. — Папа не дома. Стайлз сглатывает. — Ага. Стюарт ухмыляется, хватает Стайлза за загривок и тянет. Его рот горячий и мокрый, шеи касаются то язык, то зубы. Стайлз тяжело стонет, чувствуя, как слабеют колени. — Пойдем, — шепчет Стюарт, и они поднимаются наверх. Они оба раздеты, Стайлз лежит на боку, сжимая пальцами простынь каждый раз, когда Стюарт засовывает внутрь длинные обмазанные смазкой пальцы. — Все равно больно, — говорит он с крепко зажмуренными глазами. — Уже не так неприятно, но все равно пиздец. Давление моментально исчезает, и вот Стюарт уже внутри него, твердый и без латекса. — Блять. Такой тесный. Как я люблю. По телу Стайлза бегут мурашки. — Без презика? — спрашивает он, проглатывая во вздохе последние слоги, когда Стюарт начинает двигаться. Стюарт целует его плечо. — Хочу кончить внутрь. Хочу почувствовать это, хочу, чтобы ты это чувствовал. — Его рука обхватывает бицепс Стайлза. — Ты сможешь. Он никогда не торопится. Никогда не стремится как можно быстрее кончить. Он выдерживает время, доводя себя и Стайлза до грани, затем замедляется, давая оргазму сойти на нет, и начинает снова. Кульминация, когда она наступает, ощущается как смерть и как удовольствие. Стайлз вжимается лицом в подушку и стонет, перегруженный ощущениями. Руки Стюарта гладят его, одна ложится на грудь, другая — на живот. — Тише. Все нормально. С тобой все хорошо. Стайлз проглатывает всхлип. Поперек горла будто встает палка, глаза на мокром месте. — Какого хера мы такие? Что с нами, блять, не так? — Ничего, — спокойным голосом отвечает Стюарт, но звучит это грубо, остро. — Ничего. — Он берет Стайлза за подбородок и поворачивает его к себе, смотрит в глаза. — Это все остальные неправы.***
Их отец так и не подозревает, но каждое утро, когда Стайлз просыпается с болью в горле или с новым засосом, в животе накладывается новый слой вины, неприятно сжимая органы и становясь более крепким. Если Стюарта и грызет совесть, он это очень умело скрывает.***
Финсток разрешает команде самостоятельно распределиться по комнатам – завтра у них игра. — Делайте, что хотите, не ищите приключений на жопу, — он напоследок читает нотацию и удаляется к себе. Стайлз и Стюарт присоединяются к Скотту с Айзеком. Они едут на лифте на второй этаж, кидают сумки на пол рядом с телевизором и переодеваются из грязной одежды. — Я первый в душ, — тараторит Айзек и несется мимо Скотта в ванную. — Я тогда пиццу закажу, — Скотт пожимает плечом и садится рядом с прикроватным телефоном. Стайлз тянет Стюарта в сторону и шепчет, чтобы только он мог его услышать. — Мне следует спать со Скоттом. Тебе — с Айзеком. Выражение лица Стюарта на секунду мрачнеет, после он сразу же улыбается и касается кулаком руки Стайлза. — Не вопрос. Пицца прибывает через тридцать минут, Скотт как раз вырубает воду в душе. Вслед за ним в ванную идет Стюарт, Стайлз садится между Скоттом и Айзеком на кровать возле окна, они принимаются за пиццу и выбирают, какой бы фильм посмотреть. Стюарт вылезает из ванны с полотенцем, обвязанным на талии так низко, что видна дорожка волос. — Обжоры, не дай бог мне ниче не оставили. Он подходит за куском, тянется к коробке через плечо Стайлза. От него пахнет мылом и шампунем, кожа все еще влажная и горячая от пара. Стайлз кашляет и встает. — Наконец-то, — он хватает полотенце, сменную одежду и как можно быстрее уходит от того места.***
— Стю, что это? Стюарт поворачивается и смотрит на него, его голова лежит на колене Стайлза. У Стюарта глаза широко открыты, ресницы длинные и черные, рубашка немного задернута так, что виднеется проблеск голой кожи чуть выше джинсов. Он выглядит обалденно, и о таком вообще думать странно, даже по-нарциссистски, но все же. Стайлз никогда не думал о себе и Стюарте как о копиях или очень похожих людях. Скорее, как о половине, но половине абсолютно другой, по всем терминам — полноценный человек. — Что «что»? Стайлз вздыхает. — Ты знаешь. Стюарт зевает и садится. Поворачивает ногу так, чтобы раздвинуть ноги Стайлза и с легкостью толкнуть на спину. — Зачем ты вечно надумываешь лишнего? Почему тебе так важно всему давать имя? В глотке Стайлза встает ком, сердце сжимается, когда Стюарт проводит рукой под тканью его футболки, задирает и снимает ее через голову. По коже бегут мурашки от прохлады травы, на голую грудь дует ветерок. — Потому что, в отличие от некоторых, я задумываюсь о будущем. И о последствиях. — Ага. — Стюарт располагает руки Стайлза над его головой. Убирает ухмылку с лица. — А я — не часть твоего будущего? — спокойным голосом спрашивает он. — Ты это пытаешься сказать? Стайлз моргает. — Что? Нет! Конечно же, нет. Стюарт лукаво улыбается. — Ну и заткнись тогда. Его язык прокладывает длинную мокрую дорожку по прессу Стайлза, нос трется о грудь. — Я хочу отсосать тебе. Стайлз прикрывает глаза. — Окей. Вот здесь я не жалуюсь.***
Дерек Хейл — помощник их отца. Ему двадцать с чем-то, он много хмурится и каждый понедельник приходит к ним домой с кофе и пончиками. Стайлз чуточку по нему течет. — Мой отец в душе, — говорит он, открывая дверь. — Можешь зайти. Газету там почитать, или еще че. Дерек поджимает губы и кивает, проходит мимо него прямиком на кухню. Стайлз идет за ним как щенок, который хочет ласки. Стюарт сидит за столом с еще сырыми от душа волосами и запихивает хлопья в рот с такой скоростью, словно это его последний завтрак. Он щелкает пальцами, чтобы привлечь внимание Стайлза. — Тебя сможет Скотт подбросить? Мне надо в школу пораньше, проект не закончил. — Наверное, сможет, — Стайлз пожимает плечами и садится. — Супер, — он вскакивает с места и выбегает, по пути взъерошивая волосы Стайлза. — Пока, сучки! Хлопает дверь. Дерек откидывается в кресле, открывая газету. Стайлз широко улыбается. — Внимаешь моим советам? — радуется он. Дерек смотрит на него исподлобья и закрывает лицо газетой.***
— Ее зовут Эллисон, мы поженимся, у нас будут детки и собака, — говорит Скотт, улыбаясь так широко, что Стайлзу кажется, словно он отрастил третий ряд зубов. Стюарт закатывает глаза: — Ты с ней заговори, для начала. С другой стороны комнаты слышен смешок Джексона, губы искривляются в издевке. — Удачи с этим, Макколл. Покажи ей свой ингалятор. Бабам такое нравится. Стюарт резко поворачивается в его сторону. — Заткнись, Джексон. Лидия рассказала мне, как однажды ты нассал на нее в душе. — Что? — Джексон давится воздухом, глаза округляются. — Это неправда. — Он оглядывается вокруг, лицо начинает розоветь. — Этого не было, не верьте. Стюарт поворачивается обратно к их столу. — Ну так что. Позовешь на свиданку или так и будешь рассказывать нам о своих фантазиях? Скотт нервозно чешет голову. — Не знаю. Да, наверное. Стайлз улыбается. — Отлично. Все будет хорошо. Ты ей нравишься, я вижу. — Спасибо, — выражение лица Скотта становится серьезным. — Знаешь что? Я слышал, что Эрика в тебя втрескалась. Эрика Рейес? — Он невинно пожимает плечами. — Она милая. Просто говорю. Стюарт переплетает пальцы и кладет на них подбородок. Мило улыбается. — Да, она — лиса. Попробуй, бро. Стайлз смотрит на него с подозрением. — Может и попробую, — резко отвечает он. Улыбка Стюарта становится шире. — Ты не обязан, — говорит Скотт, с беспокойством смотря между ними. Стайлз открывает тетрадь и смотрит в ее содержимое. — Я знаю, — говорит он и уходит, оставляя их обсуждать эпический роман Скотта.***
— Как тебе кофе? — Стайлз наваливается на стол, играя с застежкой худи. — Мгм, — Дерек не поднимает взгляда от газеты. Стайлз тычет его в руку. — Я спросил, как тебе? Дерек вздыхает, выглядя так, словно в жизни никто не страдал больше, чем он сейчас. — Нормально, — отвечает он. Стайлз улыбается. — Отлично. Как ваши коповские делишки? Дерек поднимает взгляд и смотрит. — «Коповские делишки»? Стайлз кивает. — Да. Пиф-паф! — Он имитирует пистолеты пальцами. Лицо Дерека кривится, словно он не знает — проигнорировать или взорваться от раздражения. — Я еще не стрелял из своего оружия, — резко отвечает он. Стайлз вздыхает и горбится. — Да, я догадался. Мой отец не часто его использует. Почти никогда. — Он пододвигает стул, на котором сидит, ближе к Дереку. — Они заставляют тебя перебирать бумажки? Были ли какие-то злые подшучивания? Ты их сабмиссивная сучка? — Что? — то, как это Дерек это говорит, больше смахивает не на вопрос, а на раздражающее выплюнутое слово. Он отодвигается от Стайлза подальше. — Не думаю, что ты используешь слово в правильном контексте. Стайлз пожимает плечами. — Может быть. Слышен звук смываемого туалета, и спустя полминуты оттуда выходит шериф, вытирая мокрые руки о штаны. — Доброе утро, помощник Хейл. Пора выезжать. Он по-быстрому обнимает Стайлза одной рукой: — Хорошего дня в школе. Ты и твой брат хорошо себя ведите. — На что ты намекаешь? — Стайлз строит из себя обиженного. Он улыбается Дереку. — Пока, — машет. Дерек кивает, следуя за шерифом. Стюарт сбегает по лестнице с зубной щетку во рту. — Утра, — едва разборчиво бормочет он. Стайлз выглядывает из окна: машина выезжает из проезда.***
Они трахаются на заднем сидении машины, расстегнув штаны и вытащив члены. Стюарт берет их обоих в руку и медленно водит, одновременно ставя засос на ключице Стайлза. — Ты хочешь этого тупицу, да? — говорит он, слова вибрируют на коже Стайлза. — Помощника отца? Стайлз делает резкий вздох, когда хватка руки становится сильнее. Он кладет руку на грудь Стюарта, водя пальцами круги по его рубашке. — Я хочу тебя, — говорит он, думая о том, сколько прошло времени с тех пор, как он пользовался этой привилегией. Стюарт рычит, прислоняется лбом ко лбу брата. — Все нормально, — говорит он, угрожающе мягко, как шелест. — Я не против. Понимаю, даже. В его угрюмости есть какой-то шарм. — Что? Я не… — Стайлз отстраняется. — Стюарт, я не хочу его. Господи, я тебя вообще не понимаю. Не могу разобрать, ревнуешь ты или пиздец как хочешь от меня избавиться. Чего ты хочешь вообще? Тебе реально нормально, если я буду… хотеть. Других людей? Стюарт странно на него смотрит. — Конечно же нормально, — он говорит с насмешкой, словно это очевидно. Он тянет Стайлза обратно на себя и ускоряет скорость. Вскоре они оба кончают. Стайлз — первым. Стайлз откидывает кресло, прислоняется лицом к окну: — Вау. Стюарт смотрит на него с удовлетворенным блеском в глазах. Он тянется рукой к животу Стайлза и вытирает кончу с дорожки волос. — Ненормально, если ты не будешь хотеть меня.***
Стайлз открывает дверь, широко улыбаясь. — Помощник шерифа, — практически вымурлыкивает он. Дерек косо на него смотрит. — Стайлз, — говорит он и проходит внутрь. — Сегодня у нас новая марка кофе. — Стайлз идет следом, на пятки наступает. — Можешь радоваться, чувак. Тебе крышу снесет. — Я не сомневаюсь. Стайлз наливает им обоим, передает кружку Дереку через стол. Он подносит свою собственную к губам, делая большой медленный глоток. Мычит, закрыв глаза: — Как вкусно. Дерек моргает, после быстро берет газету и выставляет ее перед своим лицом.***
Дерек смотрит. Стайлз далеко не сразу это замечает. Он так вовлечен в свои собственные произведи–впечатление–дай–заметить, ослеплен обожествлением, что не видит знаки до тех пор, пока они не встают перед его лицом. Обычно такое происходит, когда они одни; в понедельники, когда Стюарт проходит свою утомительную утреннюю рутину, а отец все еще в душе. Стайлз варит кофе, и Дерек пьет его, читая газету. Они сидят вместе, Стайлз разговаривает, и Дерек ему позволяет. Все очень по-домашнему. Дерек умеет притворяться, но Стайлз уверен, что 90% его угрюмости искренние. И все же – Дерек смотрит. Он действительно слушает, о каком бы дерьме Стайлз ни говорил, будь то комиксы, или тупой мистер Харрис, или лакросс, или глупая любовная жизнь Скотта. Он смотрит на газету и слушает, а потом смотрит, и его взгляд уставлен на Стайлза. И каждый раз, когда Стайлз застает его, когда их глаза встречаются, взгляд Дерека тут же переносится вниз. В его челюсти напрягает мускула, и он не поднимает головы до тех пор, пока шериф не спустится вниз. Стайлз достаточно в своей жизни видел это выражение, чтобы знать, что оно означает: вина. Это не должно делать его счастливым, но упс. Дерек чувствует вину, и это значит, что ему есть за что. Значит, присутствует потенциал. Стюарт тоже замечает. — Ты его почти заполучил, — одобряюще говорит он. — Немного времени и давления, и он с твоей руки есть будет. Стайлз морщит нос. — Я даже знать не хочу, что ты имеешь в виду, — говорит он. Стюарт фыркает. — Ага. Просто постарайся не уволить его с работы. Или быть арестованным. О да, его точно арестуют.***
Все меняется одной февральской ночью, когда шериф уходит на ночную смену, а Стюарт валяется в кровати с простудой. Стайлз и Дерек сидят вдвоем внизу, по окнам бьет дождь, и уличные фонари через стекло кажутся инопланетными лучами. — «Бонанзу» будем смотреть, — скептично говорит Стайлз. — Тебе что, семьдесят? — Он в воздухе обводит пальцем контур лица Дерека. — Все это — пластическая операция? Дерек одаривает его взглядом, но он не кажется по–настоящему раздраженным. Если уж это на что и похоже, то на нежность. — Заткнись и смотри. Стайлз кривит лицо. Он сидит, скрестив ноги на диване, ковыряется в ногтях. — Знаешь, я уже староват для няньки. Это вообще как–то унизительно. — Ага. Твой брат болеет, поэтому твой отец хотел, чтобы за ним кто–то присмотрел. — Я бы мог это сделать. — Он хотел, чтобы за ним присматривал взрослый человек. — А мне кажется, ты просто хотел меня увидеть. Мог бы и сам спросить, дружище. Дерек сжимает переносицу. Он смеется, и это веселый звук уставшего человека. — Господи, ну и раздражающий же ты пиздюк. Стайлз ухмыляется. — Ты сматерился. Папе расскажу. — Твой отец со мной согласится. — Да, наверное. Дерек улыбается, и сердце Стайлза сжимается в груди, он думает, блять, ну я и вляпался. И, видимо, что–то мелькает на его лице, потому что улыбка Дерека быстро исчезает, и брови хмурятся в беспокойстве. В его взгляде что–то появляется; возможно, страх. Он поворачивает голову к телевизору. — Могу уйти, сам посмотришь за Стюартом, — говорит он, грубость в его голосе возвращается в полную силу. Стайлз сглатывает. — Я бы не хотел, чтобы ты уходил. Дерек слабо мотает головой. — Стайлз… — предупреждающе говорит он. Стайлз выпрямляет спину, перебарывает в себе желание придвинуться поближе. — Не–не, послушай. Я знаю, окей? Что бы ты ни думал, просто расслабься на секунду. Посиди со мной, никуда не уходи, и… поговори со мной, что ли. — Стайлз, — повторяет Дерек. — Мы не можем. Я не могу. Стайлз подвигается ближе, игнорируя то, как напрягается Дерек, в страхе. — Ты мне нравишься, — говорит он тихо, нервозно. — И мне кажется, что я тебе тоже. Поэтому, почему мы не можем просто… Дерек выдыхает резкий смешок, который больше направлен на него, чем на Стайлза. Он проводит рукой по лицу, плечи остаются такими же напряженными. — Ты знаешь, почему. Я тебя уже несколько недель слушаю, и я знаю, что ты не тупой мальчуган. — Он опускает руки и смотрит Стайлзу в глаза. — Но ты мальчуган. Ребенок. Тебе шестнадцать. — Скоро семнадцать, — мгновенно отвечает Стайлз. Дерек мотает головой сильнее. — Я смирился с… тем, чего я хочу. И что я чувствую. Но как бы привлекательно это сейчас ни казалось, не существует сценария, где это все заканчивается хорошо. Он так нежно, так понимающе его отвергает, что Стайлз едва может сдержать слезы. Он промаргивается, понимая, что будет выглядеть еще более по–детски, если позволит себе проронить слезы. — Значит, дело в моем возрасте? — говорит он напряженным голосом. — Не потому, что я парень? И не из-за моего отца? Дерек вздыхает. — Ситуация сложная по многим причинам, Стайлз. Но если мы проигнорируем эти причины и пустим все на самотек, мы будем жалеть об этом до конца наших жизней. Я обещаю тебе, ты пожалеешь. Может быть… ты меня хочешь. Сейчас. Но в дальнейшем ты возненавидишь меня за то, что я тобою воспользовался. И это будет справедливо. Я не могу так поступить, это неправильно. — Он закрывает глаза и отворачивается. — Прости, но мы не можем. Звуки дождя и бубнеж телевизора заполняет пустоту между их разговором. Никто из них не двигается, Дерек все еще застывший, словно статуя, Стайлза слегка трясет. И потом: — Что если мы подождем? Дерек поднимает взгляд, в глазах искреннее удивление. — Что, — говорит он странным знакомым способом — так, что это не кажется вопросом. Стайлз нервозно трет веки, специально смотрит на колени Дерека вместо лица. — Что, если мы подождем, пока мне не стукнет восемнадцать? Стайлз чувствует на себе взгляд Дерека, задерживает дыхание, ждет. — Я не– Стайлз прерывает его: — Нет, послушай. Я не имею в виду, что ты должен ждать меня. Ты это ты, и, я уверен, у тебя еще будет куча вариантов. Просто. Если я оставлю тебя в покое до своего восемнадцатилетия, и если мы оба будем одиноки к тому времени, может, мы сможем…? Дерек выглядит огорченным. — Стайлз, я же не говорю, что бы ты совершенно со мной не общался. — Но что если я не буду поднимать эту тему? Всего–то чуть больше года. Я могу подождать. Дерек молчит, прежде чем ответить. — Я не могу от тебя такого просить. Стайлз пожимает плечами. — И не надо. Это мой выбор. Ковбои в телевизоре начинают друг в друга стрелять. Дождь за окном перестает лить, слышны лишь периодические капли. — Ты успеешь передумать к тому времени, — говорит он. Стайлз поднимает брови. — Вызов принят.***
— Как прошло? — спрашивает Стюарт позже, попивая горячий суп, который принес ему папа. Стайлз выключает прикроватную лампу и залезает под одеяло. — Ты о чем? Стюарт громко пьет жидкость из ложки. — Не скромничай. Твоя псевдо свиданка с Офицером МакХмурым. — Он облизывает место на запястье, куда упала капля. — Нашел свое удовлетворение? Стайлз смеется. — Не. Он меня не хочет. На лице Стюарта возникает подозрение. — Серьезно? — Серьезно. Тишина. — Ладно. Стайлз зевает. — Сладких снов. Другая лампа выключается минутой позже. — Да, — приходит приглушенный ответ. — Сладких.***
На игровом поле Джексон проходит мимо Скотта, агрессивно задевая его плечом. — Слышал ты и Эллисон теперь парочка, — он усмехается. — Такая сексуальная девушка раздвигает ноги для такого как ты? Я бы на твоем месте призадумался, какую выгоду она из этого получает, Маккол. Скотт рычит и порывается пойти за ним, но Стайлз его останавливает. — Он того не стоит. — Лидия сказала мне, что ты возбуждаешься от автокатастроф, — кричит ему в спину Стюарт, — она видела, как ты дрочишь на взрыв автобуса на ютубе. — Рот, нахуй, закрой! — Уши Джексона становятся розовыми, на лице играет злость. — Стоп, это что, ты хакнул мой мейл? Хватит мне спамить видео с автокатастрофами! — Он поворачивается к Дэнни. — Это не правда, чувак. — Мне реально пофиг, — отвечает Дэнни и уходит. Стюарт закидывает руку на плечо Скотта. — Значит, ты и Эллисон. У вас все хорошо, хах? Скотт широко улыбается и кивает. — Она потрясающая. Ее родители меня немного пугают, но они нас нормально восприняли. Стюарт изображает смачные звуки поцелуев. — Юная любовь. Как мило. Скотт фыркает и переключает внимание на Стайлза. — Видел тебя недавно с Эрикой. Что–то между вами, о чем я должен знать? Стайлз смотрит себе под ноги. — Нет. Мы просто друзья. Мне кажется, ее влюбленность в меня прошла. — Оу. Ну вот. Стайлз пожимает плечами. — Да. Он чувствует тяжесть взгляда Стюарта — словно дрель на полной мощности сверлит дырку в его голове.***
— Тебя сегодня ждет приятный день, — говорит шериф с набитым беконом ртом. Он отпивает большой глоток молока, прежде чем уточнить: — Парковочные проверки. — И давно это в наших обязанностях, — ворчит Дерек. Шериф пожимает плечами. — Бикон Хиллс город маленький, — бодро отвечает он. — Поручения не всегда будоражащие. — Не забывай улыбаться вежливым людям, помощник шерифа, — серьезным тоном говорит Стайлз, выражение лица Дерека становится наполовину раздраженным, наполовину нежным. У Стайлза это любимое из всех его выражений. — Всем утреца, — Стюарт заходит на кухню, зевая. Он все еще в своей пижаме; на нем красные шорты для бега и никакой футболки. Он чешет низ живота, рядом с поясом шорт. — Сегодня у всех день занятой? Стайлз слышит сдержанный захлебывающийся звук, поворачивается и видит, как Дерек прячется за кружкой кофе, лицо красное, словно он пытается не раскашляться, взгляд устремлен в стол. Шериф хмурится. — За окном едва ли пять градусов. Надень что-нибудь. Стюарт равнодушно отвечает: — Мне нравится прохлада. — У нас также гости, — холодно замечает Стайлз, пытаясь сжечь брата взглядом. Стюарт смотрит ему прямо в глаза. — Оу, ну Дерек же не против, верно? — Он улыбается Дереку, и это больше похоже на акулий оскал, чем на улыбку. — Тут одни мужики. Дерек хмыкает, соглашаясь, и принимается за чтение газеты, выставляет ее перед лицом. Стюарт наливает себе апельсинового сока, пьет его и возвращается наверх. Стайлз медленно встает из–за стола. — Я пойду к школе соберусь, — говорит он. Его отец кивает, Дерек бубнит что–то нечленораздельное. — Хорошего дня, мелкий, — говорит папа. Стайлз все свои силы тратит на то, чтобы не рвануть в свою комнату. — Что за хуйня? — шипит он сразу же, как дверь за ним закрывается. — Что это было? Стюарт самодовольно улыбается, надевает футболку и разглаживает помятые линии. — Не хочет он тебя, блять. Да ему хочется, чтобы ты оседлал его как можно скорее, — говорит он, обводя взглядом тело Стайлза. — Ты мне спасибо сказать должен. Стайлзу кажется, что его глаза прямо сейчас залезут на лоб. — Спасибо? За что? — Что? Думаешь, он не будет теперь до конца своего дня гадать, как мы с тобой похожи? Находятся ли твои родинки в тех же местах, где у меня? Двигается ли твои мышцы под кожей точно так же? Теперь, когда он получил сник пик, ему захочется увидеть все. Он бьет Стайлза по плечу и проходит мимо, за дверь. Стайлз стоит застывший еще секунд пять, прежде чем последовать за ним.***
Дерек сидит на стуле за стойкой регистрации, когда Стайлз наведывается к отцу на работу. — Твой брат как–то съел передо мной три целых чупа чупса. Стайлз не знает, засмеяться ему или испугаться. — Эм, привет? Дерек щурит глаза. — Он знает? Стайлз оборачивается, чтобы проверить, не подслушивает ли кто, теребит рукав жакета. — Знает что? Дерек щурит глаза еще сильнее. — Стайлз. — Окей, да. Он знает. Дерек тяжело стонет, опускается лбом на стол. — Господи. Меня загребут в тюрьму. — Нет, — спешит заверить Стайлз. — Он просто находит это забавным. Он ничего никому не скажет. Я скажу, чтобы он отвалил, обещаю. — И он тебя послушает? — с сомнением отвечает Дерек. Стайлз кивает. — Я позабочусь об этом. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Выражение лица Дерека смягчается, он выглядит успокоенным. — Окей. Спасибо. Стайлз застенчиво улыбается. — Не за что. — Он машет ресепшионистке, проходя через двойные двери, направляясь по коридору в офис отца. Когда он оборачивается назад, он видит следящий за ним взгляд Дерека.***
— Давай поменяемся, — говорит Стюарт. Он скатывается вниз, ложась на кровать спиной, раздвигает ноги. — Ты будешь сверху. Стайлз моргает. Они никогда особо это не обсуждали, никогда не говорил о своих предпочтениях. Это всегда было «сделкой на лету». — Ты уверен? Ты никогда этого раньше не хотел. Стюарт нетерпеливо подманивает. — Да, давай, я хочу. Подготовка занимает больше минуты, и после Стайлз входит в него. Он ахает. — Пиздец, ты узкий. — В первый раз ты тоже был, — говорит Стюарт. Он морщится и вздрагивает. Они не двигаются по началу, привыкают, оба тяжело дышат. Стюарт хлопает Стайлза по плечу, и Стайлз начинает двигаться. — Сукин, блять… Нога Стюарта крепче прижимает к себе Стайлза за спину. Он кладет себе руку на лицо, закрывает глаза. Его рот — тонкая линия. Стайлз останавливается и обеспокоенно на него смотрит. — Все хорошо? Тебе больно? — Продолжай, — говорят Стюарт, его голос пронизан эмоцией, которую Стайлз не может распознать. Они длятся не больше нескольких минут, прежде чем Стайлз закатывает глаза, зрение обеляется. Он кусает свою губу, чтобы подавить стон, вырывающийся из глотки. Стюарт после кончает себе на грудь. Стайлз медленно из него выходит и ложится на него сверху. — Черт возьми, — говорит он, за его словами прячется больше одного смысла. Стюарт лежит тихо, не двигается. — Я люблю тебя, — говорит он спустя какое–то время, и звучит он напугано — Стайлз его никогда таким не слышал. Стайлз садится. — Я тоже тебя люблю, — он смотрит ему в глаза. Стюарт смотрит в ответ молча, его лицо подсвечивается светом за окном, его взгляд холодный и темный.***
Они празднуют свое семнадцатилетие дома. Приходят Скотт и его мама, приходит Дерек. Они открывают подарки, едят торт, сидят все вместе и делятся историями. Это их первая вечеринка, ощущающаяся взрослой. — Ты всегда был самым неуклюжим, — нежно говорит Мелисса, пропуская волосы Стайлза через свои пальцы. — Я сбилась со счета от количества раз, когда вы втроем приходили ко мне в больницу с маленькими виновными личиками. И почти всегда именно ты ранил себя сильнее всего. — За это можно сказать спасибо моему злому доппельгангеру, — Стайлз тянется к Стюарту, сует «палец вверх» перед его лицом. — Он всегда умел уговаривать меня сделать что–то опасное. Стюарт слабо улыбается, но улыбка кажется натянутой. — И какова была моя роль в наших проказах? — Спрашивает Скотт, нарезая себе еще кусок торта. Стайлз улыбается. — Ты у нас был пай–мальчиком. До сих пор такой. — Ложь! — Скотт возмущается под легкий смех Мелиссы. — Уверена, он просто не помнит всего, сладкий, — говорит она. — Ты, наверняка, был худшим из вашей тройки. — Да, мне вспомнилось, как ты пытался поджечь картонный игральный форт у нас во дворе, — сухо дополняет шериф. — Нет, это тоже была идея Стюарта, — говорит Скотт. — Да, я самый плохой, — соглашается Стюарт, дергая бровями. Взрослые смеются, продолжая вспоминать детали. Скотт рассказывает Стюарту историю о семье Эллисон, а Дерек просто сидит в кресле и молча на всех смотрит. Его взгляд встречается со взглядом Стайлза, и улыбка становится более интимной, более мягкой. Она личная, лишь для них двоих. Когда вечеринка заканчивается, Стайлз остается у двери, чтобы попрощаться. — Понравился торт? — спрашивает он, опираясь о дверную раму. Дерек кивает, засовывая руки глубже в карманы. — Было очень вкусно, — позволяет сказать себе он. Стайлз закусывает уголок губы. — Спокойной ночи, — говорит он, прежде чем развернуться и зайти внутрь. Дерек порывается вперед, и Стайлз останавливается. — Ты правда имеешь это в виду, — говорит Дерек тихим голосом, выглядя необычайно неуверенно. — Ты готов подождать. Стайлз смотрит на свою обувь. — Да, — шепчет он. — Еще год. Дерек сглатывает. — Хорошо, — говорит он по–ребячески изумленно, видно, как пытается сдержать свое довольство. Он поворачивается на пятках и уходит, кидая через плечо «спокойной ночи». Стайлз заходит внутрь и закрывает дверь, прижимается лбом к двери, прежде чем подняться наверх.***
Он просыпается в середине ночи, обеспокоенный внезапным напряжением в комнате. Он видит сидящего на своей кровати Стюарта, смотрящего в окно. — Стю? Стюарт дергается, руками упирается в кровать, пальцы слегка согнуты, выглядят на белой простыне пауками. — Тебе надо выбрать, — говорит он. — Ты не можешь иметь нас обоих. Стайлз медленно садится. — Ты о чем говоришь? Стюарт хрустит своей шеей, к нему не поворачивается. — Я или Хейл. Я хочу, чтобы ты выбрал. — Ох. — Стайлз скидывает с себя одеяло и встает. Он подходит и садится рядом со своим близнецом. Глаза Стюарта сверкают непролитыми слезами. — Стюарт… ты же сам подстрекал меня сблизиться с ним. Лицо Стюарта косится. — Чтобы вычеркнуть его из твоей жизни! Повеселиться, попробовать что–то новое и забыть. А не влюбляться. Стайлз чувствует непроизвольное напряжение мышц. — Я не… Я не влюблен. Стюарт поворачивается к нему. — Не влюблен? — скептично переспрашивает он, и Стайлз отводит взгляд. — Нет. Ну… может быть, когда-нибудь. Но пока что нет. Честно. Стюарт насмехается. — Ага. Он смотрит в стену. Наступает тишина. — Ты меня любишь? — тихо спрашивает. Стайлз закрывает глаза. — Конечно, люблю. Дело не в этом. — А в чем? Стайлз закрывает лицо руками. — Господи, Стю, — бубнит он, изнуренно. — То, что между нами. Это ведь не навсегда. Уж кто, как не ты, должен это понимать. Стюарт берет руку Стайлза в свою. — Мы можем сохранить это в секрете, — шепчет он. — До этого мы только так и делали. Нам не обязательно прекращать. Будем еще аккуратнее. — Дело не в том, чтобы быть аккуратными. — Стайлз поглаживает большим пальцем ладонь Стюарта. — Когда-нибудь я захочу кого-то, кого я смогу делить с другими людьми. С папой. Со Скоттом, с другими нашими друзьями. Кого-то, кого мне не придется прятать. Рука Стюарта больно сжимает его руку. — И что? Этот кто-то — Дерек? Вам все равно придется прятаться, просто по другим причинам. Стайлз трясет головой. — Мы ждем. Нам не придется прятаться. — Ждете? — Стюарт отпускает его руку и встает, злостно нависает над ним. — Думаешь, он дождется? — выплевывает он. — Ты сам видел, как он на меня смотрел тогда, на кухне. — Он трогает лицо Стайлза, ведет пальцами по его челюсти. — Он хочет вот это. Он хочет тебя трахнуть. Ты для него ребенок. Когда он был нашего возраста, тебе было девять. Ты думаешь, это какая-то глубокая, эмоциональная связь? Да вы, блять, за завтраком парой предложений перекидываетесь, и все. Стайлз тоже встает. До боли сжимает зубы и челюсть. — Он мне нравится, — напряженно говорит он. — Я ему нравлюсь. Мы хотим подождать, потому что знаем, что сейчас это не сработает. Для него это было важно. Он хочет, чтобы все было правильно. Если бы он хотел залезть мне в трусы, он бы давно это сделал. — Ты станешь для него мальчиком по вызову вместо ебли на одну ночь. Велика разница. Вы все равно ничего друг о друге не знаете. — Нельзя контролировать то, к кому тебя влечет, — говорит Стайлз, едва слышно. — Я–то думал, что ты, из всех, поймешь это лучше всего. Видно, как темнеет выражение лица Стюарта. — Ты трус, — холодно говорит он. — Ты так, блять, беспокоишься о том, что другие подумают, слишком сильно боишься признать, что хочешь меня, ведь это сложно. На протяжении всей нашей жизни. Мне всегда приходилось защищать тебя, потому что ты слишком слаб, чтобы сделать это самостоятельно. Хейл — это просто легкий для тебя выход. Стайлз трет свой лоб. — Так что из этого? То, что я хочу его — это для меня слишком сложно или слишком легко? — говорит он. — Нельзя думать и то, и другое, Стю. Определись, как в этот раз ты хочешь мною манипулировать. Стюарт порывается вперед, рука дергается так, словно он вот-вот его ударит. Вместо этого его ладони аккуратно замыкаются на затылке Стайлза, притягивают его ближе и смыкают их губы. — Мхм! — Стайлз отталкивает его. — Нет. — Стюарт делает шаг вперед, и Стайлз отталкивает его сильнее. — Нет! Стюарт запинается и врезается спиной в стену. Они оба замирают, слушая, ожидая, что вот–тот в коридоре послышатся шаги папы. Пять секунд спустя, ни звука. Десять секунд. Стайлз глубоко рвано вздыхает. — Нет, — вновь говорит он. Спокойно. Смиренно. Стюарт расслабляет плечи, и кажется, словно все его тело рассыпается, когда он спускается вниз по стене на пол. — Пожалуйста, не уходи от меня, — шепчет он. Оба тихо плачут, не заметив, когда начали, и Стайлз в два шага оказывается рядом со Стюартом, обвивает руки вокруг его плеч в ломающем кости объятии. — Я не знаю, как тебя исправить, — выдавливает он сквозь слезы, сквозь порывистое дыхание. — Покажи мне, как вновь сделать тебя нормальным. Стюарт прижимается лицом к груди Стайлза, заглушает ломаные всхлипы в ткани его футболки. Они обнимают друг друга в темноте, так и остаются на полу, отчаянно надеясь, что сон унесет их обоих.***
Когда Стайлз просыпается, они лежат на полу бок к боку, запутанные в конечностях друг друга. Глаза Стюарта уже открыты, смотрят на него. — Не имеет значения, — хрипло говорит Стюарт. — Что ты делаешь с другими людьми. Ты всегда будешь помнить, кому принадлежишь. Ты никогда этого не забудешь. Он пододвигается ближе, прижимаясь губами к губам Стайлза, и в этот раз не встречает сопротивления. И поцелуй его на вкус как сладкий яд.