Оттенки ультрамарина или история человечности.

Война… Тяжелое слово и тяжелое время. Любой может сказать точное, словно взятое из научной статьи определение этого слова, но только тот, кто видел собственными глазами войну и ее последствия, сможет сказать, что же такое настоящая война. Но даже в такие темные времена, когда раскрывается подлинный облик войны, у людей с большим сердцем оставались эти дорогие крупицы человечности, которых зачастую лишались солдаты под визгом свинцовых пуль. Страшно было осознавать, что творит с людьми война. Как она их меняет. Калечит. Делает их сиротами и инвалидами, но страшнее было наблюдать за тем, как люди, словно безвольный скот, привыкали к этой жестокости и бесчеловечности. Как война становится бытом для людей. Было написано множество повестей, рассказов и романов про героизм тех людей, которых всегда считали просто винтиками в этой огромной, холодной, издающей постоянно устрашающий рокот, государственной машине. Она не щадила этих винтиков. Изнашивала их. Растирала в пыль под своим натиском, пыхтением, заглушая их скрежет и мольбы остановиться. Мы привыкли делить все на черное и белое. В жизни, книгах, фильмах, сериалах. Для этого даже были придуманы литературные термины, как, например, антагонист. Но что, если там будут лишь оттенки ультрамарина? Весна 1942. Павла Климова, уроженца Архангельской области, из-за некой ошибки в документах по распределению, отправили в пехотные войска под Сталинград. Вдали от дома, еще совсем зеленый парень, толком не повидавший жизни, впервые взял в руки оружие и встал на эту скользкую дорожку. Руки его крепко держали винтовку, словно это была часть его. Движения быстры и уверенны. В окружении вечной пальбы, нечеловеческих условий, где окоп стал вторым домом, юноша сам того не замечал, как под звоном свинца стал самой настоящей машиной для убийства. При виде приближающихся вражеских войск, скрытых за стеной черного пепла, Климов, как и многие другие молодые солдаты, ничуть не отличался от бешеного пса, с дикой жаждой крови и желанием перерезать фашистам глотку. Но те терпеливо ждали приказа, который должен отдать им их «хозяин», ведь только громогласное: «Вперед!» могло их сдвинуть с места. Снова. В воздухе витал такой пьянящий запах смога и горелой плоти, что заглушал пронзающий звон железа и стоны раненых солдат. Стальные стервятники кружили над полем, сбрасывая бомбу одну за другой, не разбирая, где свои, а где чужие. Крики, визги, вой и слезы, всё смешалось на поле битвы. И казалось, победа неизбежна, но сброшенная в паре метров от архангелогородца немецкая граната, повалила его на рыхлую землю. Перед глазами пелена. В ушах стоял дикий звон, а тело прошибала острая боль. "Что происходит?"- невольно звучит в голове. И вот прямо перед ним стоит его злейший враг, словно посланный из самых глубоких недр Тартара. Вот он, прямо перед ним! Была бы винтовка рядом он бы его пристрелил! Прямо на месте! Без доли сомнений! Но…что это с ним? Этот немецкий солдат словно боязливый олень стоял перед ним, прижимая винтовку к груди. Опомнившись, перевел дуло оружия на грудь советского солдата. Но его руки дрожали. Было видно, как ему страшно. Паша уже ничего не понимал. Почему он не нажмет на курок?! Но тут немец пал на колени. С его смуглых щек текли скупые черные слёзы, а с губ сорвалось тихое и хриплое, -"Bitte…Ich will nicht töten…» Он дрожал. Он дрожал, как загнанный в угол зверь. Климов не видел в его заплаканных черных глазах той жестокости и кровожадности. Этот немецкий солдат был словно малое дитя, оказавшееся на поле боя, которому вручили каску и тяжелую винтовку. Он терялся в этой суматохе боя. Не знал как поступить, просто не хотел этих бессмысленных жертв, этой пролитой крови и осиротевших бедных детей. Ведь что, если у этого солдата, что под дулом немецкой винтовки, где-то за тысячи километров отсюда есть любимая семья. Они ждут. Ждут своего героя, а жизнь их отца и любимого мужа кто-то забрал. Забрал этот безымянный солдат. -"Warum… warum all das? .» — сквозь слезы твердил он, оглушенный мыслями и той болью внутри, но тут прозвучал глухой выстрел и стремительная пуля пронзила его висок. И еще молодое, горячее тело безвольно упало рядом с бравым советским солдатом. А ведь он просто не хотел убивать…