Светила полная луна

Андрей глубоко вздохнул и наклонился поцеловать свою красавицу-жену. Она охотно ответила на его пока еще легкую ласку. Позади осталась шумная свадьба и не менее шумные разборки с родителями невесты, которые требовали соблюдения всех традиций и ни за что не хотели отпускать молодых в гостиницу. "Да что ж это такое, бомжи они, что ли?! – кричал Валерий Сергеевич, утирая набежавшую от стыда слезу. – Дом есть, в доме и любите!" Андрей же готов был любить свою Катеньку где угодно, но только не под строгим надзором тестя. К счастью, подключились его родители: отец врубил на полную мощь свой дар убеждения тихим голосом, а мама драматично заламывала руки. Так что они оказались наконец одни, без пьяного гама и нетерпеливых свидетелей за тонкой дверью. – Я так счастлив, – шепнул Андрей и нежно прижал Катю к себе. – Я тоже, – сказала она ему в лацкан пиджака, чувствуя, как кружится голова. Не то от шампанского, не то от усталости, не то от предвкушения. У них было всего две ночи на двоих. Почти восемь месяцев назад. И теперь им предстояло насладиться друг другом за все пропущенные дни, часы и минуты. – Малиновский, будь человеком, возьми трубку! Андрей сидел на краю ванны и смотрел на свое отражение в зеркале. На злое и растерянное лицо мужа, не оправдавшего ожиданий горячо любимой жены. Он, конечно, сослался на волнение торжественного и судьбоносного дня, а Катя заботливо припомнила еще и его сегодняшнюю поездку с беременной Татьяной до роддома, но легче от этого не стало. Он пылко желал дать ей заслуженное блаженство, его тело настойчиво требовало абсолютной близости после столь долгой разлуки, когда нельзя было даже просто коснуться ее руки. Всё тело, за исключением одной не очень маленькой и, главное, самой важной детали. – Андрюш, не ожидал сегодня тебя услышать, – голос Романа был не то сонным, не то хмельным, не то выражал недовольство тем, что его отвлекают от приятного дела. – Мне нужна помощь, – заторопился Андрей, пока друг не отключил связь. – МЧС! Малиновский, что сделать? В трубке послышалось шебуршание и намеренно приглушенные слова, обращенные к кому-то рядом. Потом Роман, похоже, встал и перебрался на кухню, решив заодно пошарить в холодильнике. – Не ставь телегу впереди паровоза. Откуда мне знать, что тебе сделать, если я не в курсе, что за проблема. Излагай, родной, мои уши в твоем полном распоряжении. – Может, дело в том, что я сдуру заказал тот же номер, что ты посоветовал в Первую ночь? – Ты начал с середины, – развеселился Роман. – Номер, кстати, очень и очень хорош. – Ну, тогда я не знаю... Может, я перенервничал? Так радовался, что... перерадовался? Судя по звукам, Роман решил расположиться поудобнее, подвинул кресло к столу и чего-то налил себе. Андрей мог только надеяться, что не коньяк и что его первая и последняя надежда не вырубится до конца разговора. – Ладно, Андрюха, я понял. Собирался выпить за твое здоровье, но погожу. Раскладывай грабли, будем танцевать. – Ты пьян? – Не настолько, чтоб перестать понимать тебя. Волочкову представлял? Андрей поперхнулся. Хотя можно было б уже привыкнуть. И к тому, что Малиновский запросто понимает тончайшие полунамеки, и к тому, что невозмутимо пропускает мимо ушей сказанное прямо. – Я люблю, дойдет до тебя когда-нибудь или нет? Я люблю Катю! Зачем мне... – Вот как раз чтобы любить ее качественно и убедительно. Ведь с ней-то не получается? – Переждав длиннейшую паузу, Роман спокойно продолжил: – А Изотову представлял? – Нет. И отстань. У меня в руках невероятная женщина, мягкая, теплая, открытая и доверившаяся мне после всего, что я натворил. Я ни о ком другом и думать не могу, когда ее касаюсь. – Может, ты слишком ее превозносишь? И тебе становится неудобно подбираться к такой ангельской сущности с грязными плотскими намерениями? – Не мели чушь. Она хочет меня. Чище этого ничего и быть не может. Я хочу ее. – Верхи хотят, низы тоже, но что-то мешает... – задумчиво изрек Роман и всё-таки глотнул градусного напитка. И заел долькой шоколада. – Шла бы речь о ком-то другом, я бы подумал, что останавливает чувство вины, ведь ничего ты еще не загладил, она тебе свои обиды авансом простила. Но ты у нас только гусарить умеешь, а извиняться не обучен, поэтому... Андрей раздраженно нажал кнопку и голос исчез. В ванную, за закрытую дверь, да через толстые стены дорогой гостиницы не проникал шум столичного города, не смолкавший даже ночами. Андрей поёжился. В наступившей тишине копилась непонятная угроза. – А, черт! – поймав выскользнувший из руки мобильник в паре сантиметров от пола, он, не раздумывая, снова вызвал Малиновского. – Как тебе нравится такая рабочая гипотеза: твой организм долго терпел, дожидаясь счастливого момента, и теперь не верит, что момент сей наступил? – как ни в чем не бывало продолжил тот. – На что, собственно, ты намекаешь? – Всё, что не используется, покрывается пылью и ржавеет. Или с Кирой у тебя что-то было? – Ну... – Не ври спасателю, – укорил Роман. – Мы общались, целовались... И всё. – С Изотовой точно не было, с Наденькой, уверен, тоже. От блондинки ты ушел, с Томочкой даже не флиртовал, Шестикова тебя отловить не сумела, белошвейками ты не интересовался из производственных соображений. Ты не мог или не хотел? – Я спрашивал тебя, что мне сделать? Выпить кофе, принять горячую ванну? – Андрей стукнул кулаком по краю раковины. – Не устраивай мне допрос! – Дружок, я должен разобраться в твоих проблемах, чтобы дать верный совет. Итак? – Не хотел! Как можно быть таким тупым, а? Я люблю Катю. – И любил ее, когда спал с Кирой? – Да не спал я! – Андрей спохватился, что от его криков может проснуться жена, и понизил голос: – Не выводи меня из себя. Пока я не готов, мне нельзя ее разбудить. С Кирой я не спал, то есть как раз спал. – Не мог? На этот раз Малиновский держал паузу похлеще Джулии Ламберт. – Нет. Послушай, но ведь были причины, я думал о Кате. – Угу. Лежал у одной и думал о другой. Случай такой тяжелый, что хоть консилиум собирай. А ведь я тебе еще когда говорил сходить к сексопатологу. – Андрей попытался вклиниться с протестом, но Роман не дал ему и полслова вставить. – И, поскольку сию минуту ты к нему всяко не пойдешь, нам нужно найти какой-то метод оживления твоего... гм... контактера. – Чего? – спросил окончательно замороченный Андрей. – Удалить причину неконтакта. Или, что проще, превратить воду в вино, песок в золото, а неконтакт в твердое "да". – Я был уверен, что с Катей у меня всё получится, с ней единственной, а с остальными и не должно было, потому что они мне не нужны. Роман куда-то переместился, похоже, открыл окно. И хотя дни всё еще были жаркие, но по ночам давал о себе знать конец сентября. – Простынешь, Ром. – Не, я в покрывало закоконился. "Еще бы, – тут же мрачно подумал дефектный новобрачный, – у тебя всё хорошо и любая проблема решена до того, как возникнет. А мне помочь не в состоянии." Но его тяжелые мысли были прерваны ликующим воплем на том конце связи. – Оглушить меня собрался? – Брекеты! – А чуть подробнее? – вежливо попросил Андрей, чувствуя, как в груди зажигается не то искра, не то пожар. – С этой Катей ты едва знаком, у вас было деловое общение, а потом - бах! - и совсем мало наверняка занятых хлопотами дней до свадьбы. Ты сам говорил, что она, изменившаяся, для тебя чужая. Так что зажмуривайся, представляй ту Катю, которая была с тобой в этом номере раньше. С косичками, в нелепой хламидной одежде... стоп, лучше без одежды! Но самое главное – представь ее брекеты. Целуй так, будто их еще не сняли. Обмани мозг, а там уж он обманет всё остальное. – По-моему, ты... – По-моему, я – гений. Главное, не включай свет, чтобы не увидеть, какой она стала красавицей. Фразу "Полюбил лягушку, так и не лезь к принцессе" Роман благоразумно оставил при себе. Андрей почесал за ухом, подумал, прикрыл глаза и представил Катю, какой она была на первом показе – нелепую до безобразия, в платке, оттопыривающем ушки, в темном мешке, изображавшем пиджак, ползающую по подиуму с дурацкими бумажками... И едва успел бросить другу: "Спасибо!" На королевских размеров кровать, на краю которой скорчилась Катенька, Андрей упал в состоянии, близком к пожароопасному. Шторы были задернуты раньше, а руку жены, потянувшуюся к выключателю, он успел перехватить. – Для того и ночь, чтобы свет мог отдохнуть, – сказал он, поворачивая Катю к себе, накрывая ее собой, растворяясь в ней и мысленно отбивая смску Роману: "Полный контакт!"