Готический опыт

Вообще-то мы не собирались располагаться на ночлег возле замка. Нас вполне устроил бы клочок земли между угольной баржей и газовым заводом. Но, представьте себе, Гаррису втемяшилось в голову, что в этом замке находится гостиница, где, если попросить, можно получить глоточек превосходного канадского виски. Джордж (который развалился возле руля и делал вид, что правит) сказал, что он никогда не пил канадского виски, но не прочь его попробовать; и тогда Гаррис начал рассказывать нам, какое это несусветное чудо, и через несколько минут мы с Джорджем уже задумались, как же мы раньше жили без канадского виски, находя удовольствие в других, заурядных и прозаических, вещах. Вид гостиницы, надо сказать, не сулил нам тёплого приёма. Откровенно говоря, эта древняя конструкция с двумя готическими башнями и чугунными створками ворот из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать нам свою зловещую мрачность и угрюмую негостеприимность. Но Гаррис уверил нас, что за неприветливым фасадом прячется столь вожделенный им нектар и нам ещё надо поднажать, если мы хотим поужинать без спешки. Поэтому мы вытащили из лодки наши саквояжи, пледы, зонтики, дыню в отдельном мешке, банджо и ещё кое-что, что не хотели оставлять на ночь без присмотра, и с вещами в руках поднялись по берегу к воротам гостиницы. Стук в ворота и окрики ничего не дали. Проведя за этим занятием минут пять, мы всерьёз засомневались, что внутри существует хоть кто-то, желающий приютить страждущих путников и напоить их пресловутым виски. Джордж высказался было за то, чтобы спуститься обратно и переночевать в лодке. Я решительно запротестовал. Не знаю насчёт Джорджа, который теоретически способен спать и на плацу во время военных манёвров, а мне перспектива провести ночь под сенью замка, где стенают бледные духи и безраздельно властвуют проклятья трёх-четырёхсотлетней давности, сулила ночные кошмары не только в эту ночь, но и в несколько следующих кряду. Тут вмешался Гаррис и предложил обойти ограду и поискать другой вход, которым, скорее всего, обычно и пользуются. Итак, мы снова подхватили саквояжи, пледы, зонтики, банджо (дыня потерялась по дороге) и поплелись вдоль чугунной ограды. Когда руки заняты багажом, то каждый ярд кажется за два, а после целого дня на вёслах — и за все четыре, поэтому прошло, как мне показалось, не меньше полутора часов, пока Гаррис, шагавший впереди (сдаётся мне, из-за него мы и продвигались так медленно) не наткнулся на калитку, что в средине ограды. Калитка имела в высоту фута четыре и была, как мы установили опытным путём, заперта изнутри на замок. Теперь и я подумал о компромиссе и намекнул, что, пожалуй, лучше уж провести ночь в лодке с перспективой ночного кошмара. Но Гаррис заявил, что он не он будет, если не найдёт способа выкурить нерадивых хозяев из их обиталища. Засим он облокотился на калитку и голосом, больше всего напоминавшим гул приближающегося землетрясения, запел сопрановые куплеты Юм-Юм из «Микадо». На третьей строке за калиткой показалось белое пятнышко света. Гаррис удовлетворённо подмигнул и затянул было четвёртую, но она буквально застряла у него в горле. Из-за калитки появилась громадная псина ослепительно-синего цвета. Мы с Джорджем, не сговариваясь, ухнули на землю наши пожитки. Я закричал. Джордж завопил. Псина села прямо напротив Гарриса, который взирал на неё выпученными глазами, критически осмотрела его и пошла прочь. — Ещё хорошо, Джордж, что ты не играл на банджо, — заикаясь, пробормотал Гаррис ровно через пять минут, — а то бы она выть вздумала. Банджо мы посеяли на обратном пути. К завтраку появился чрезвычайно довольный Монморанси. Прежде чем влезть в лодку, он долго катался по росистой траве, а мы старательно делали вид, что не замечаем на его шубке мерцающих синих пятен.