Чернобыль-тур

Едва открывается ссылка, которую скидывает Леха в тележку, Ваня пишет ему ответное сообщение. нет ты ебанулся? чернобыль-тур?! я не поеду Леха молча продолжает бомбардировать телегу фотографиями, и Ваня невольно залипает. Вид сверху на пустынные улицы, утопающие в зелени, с балкона или с крыши, не разберешь. Криповатые граффити. Заброшенные здания, словно прямиком из фильмов ужасов. Локации для съемки и правда охуенные, что уж там, в голове словно сами собой, безо всякого Ваниного участия, идеи возникают, но Ване, честно говоря, как-то жутковато при одной мысли о такой вот поездке. Не то, чтобы он боится радиации, или, там, привидений… Просто ему не по себе. Он озвучивает всё это Храмову, когда тот заваливается в гости, Леха с интересом кивает, с серьезным видом, а потом выкладывает карты на стол. — Я тебе про тур написал не потому что думаю насчет поездки. А потому что мы туда едем, я уже всё оплатил. Упадем на хвост знакомым чувакам, фаны “Сталкера”, они туда давненько собираются. Билеты до Киева взять только надо, а там уже по накатанной: на автобус и повезли, всё покажут, расскажут и покормят. И даже дозиметр в аренду выдадут, есть у них такая услуга, специально для нервных... Ваня закрывает лицо ладонями и беззвучно стонет. Если у Лехи такое выражение лица, то всё: туши свет, сливай воду, он уперся в свою идею намертво и с нее не слезет, и проще сразу с ним согласиться, чем объяснить, почему “нет”. Сэкономить силы и нервы, потому что итог-то всё равно будет один. — Лех, я тебя ненавижу, — бурчит себе под нос Ваня. Раннее утро, они возле гостиницы ждут автобуса. Ваня курит, вливает в себя скверный кофе, ежится от утренней прохлады. Настроение у него отвратительное. Да, блядь, покажите ему человека, у которого в полседьмого утра оно радостное. Хотя вот этим нормально — парни, с которыми они едут, возбужденно переговариваются. Чисто дети перед “Диснейлендом”. Некоторые даже в серо-зеленых брезентовых куртках. Косплееры, бля. Ваня рассчитывает на то, что поспит в дороге, но не тут-то было. Гид по имени Дима озвучивает правила безопасности в Зоне: не отходить от маршрута, ничего не брать в руки, не садиться на землю, не дотрагиваться до строений или деревьев, не пытаться вывезти с собой что-то в качестве сувенира… — Были прецеденты? — ржет кто-то. — Вы не поверите, сколько, — прохладно отвечает гид. — Искренне не советую, ребят. Это статья. Не есть, не пить и не курить в Зоне, на открытом воздухе — Ваня мрачно предвкушает целый день без привычного количества сигарет и в очередной раз шипит Лехе, что ненавидит его. Куртки и толстовки не снимать, даже если будет жарко. — И вещи никуда не ставьте, особенно техники касается, — советует гид. — Если на выезде дозиметрический контроль не пройдете, их у вас изымут. С одежды-обуви, если что, всё смыть можно будет, а вот с техникой проблемы… Дима начинает рассказывать историю Чернобыля и Припяти, компания потихоньку затихает, шуточек уже не слышно. Особенно когда включают фильм про ликвидацию аварии, который все смотрят молча. К КПП на въезде в зону отчуждения подъезжают к 10 утра. Леха хочет достать фотоаппарат, но Дима его останавливает: — Тут не снимайте, пацаны, ладно? А то всю группу задержать могут, докапываться начнут… Пока милиционер сверяет паспорта с имеющимся у него списком, Ваня успевает выкурить парочку сигарет, рассматривая чуть выгоревшую карту Зоны. Ему самому не верится, что вот сейчас пересекут они пропускной пункт — и окажутся в каком-то странном месте, которое Ване представляется другой планетой. Безжизненной и пугающей. Версии про безжизненность разбиваются почти сразу — они успевают отъехать от КПП всего-ничего и тут же останавливаются. Недалеко от дороги пасется стадо лошадей. — Тут что, коней разводят?! Дима смеется. — Это дикие. Лошади Пржевальского. Тут вообще зверья тьма-тьмущая: кабаны, лисы, лошади эти, еноты… Непуганые почти. Да и люди тут, оказывается, тоже живут — для Вани это становится открытием похлеще. По словам гида, в паре выселенных и почти поглощенных лесом деревенек, которые они проезжают по дороге, живут самоселы. Даже в зоне безусловного выселения живет пара стариков, которым под восемьдесят… Автобус останавливается после второго КПП уже на подъезде к ЧАЭС. Какое-то почти полностью закопанное село, Ваня не запоминает его название. Дозиметры на воздухе уже пищат. Уровень, правда, не очень высокий… Пока Дима не подносит свой дозиметр к одному месту, где уровень сразу подскакивает. — Видите? Может, тут кто-то из ликвидаторов сапоги об дерево оббивал. Или куртку вытряхнул. Компания смеется, смех, правда, у многих нервный уже, несмотря на то, что гид постоянно повторяет, что за день в Зоне никакой мало-мальски существенной дозы им набрать не удастся. По дороге к Припяти в автобусе ставят запись объявления об эвакуации города. Ваня молча переглядывается с Храмовым, тот нервно крутит в пальцах ремень от сумки с фотоаппаратом. В Припяти очень зелено. Мирно щебечут птицы, в траве стрекочут кузнечики. Ваня оглядывается, и думает, что такого утопающего в зелени города он никогда в жизни не видел. Природа медленно, но верно забирает город себе, исподволь разрушая то, что строили люди. Молодые деревца везде, растут даже на крышах домов, мимо которых они проходят. На стадионе — тот зарос почти полностью и полуразрушенные трибуны будто окружают лес. Ваня фотографирует: дома, деревья. Граффити. Некоторые он помнит по тем снимкам, что ему Храмов скидывал, но вживую они производят куда более пугающее впечатление. Кто-то упрашивает Диму провести их на крышу шестнадцатиэтажки, чтобы поснимать город оттуда, тот наотрез отказывается. — Ребят, я всё понимаю, но нельзя, риск разрушения очень велик. Я вас в другой дом отведу, там еще можно ходить, на балкон выйти пофотографировать Саркофаг, оттуда видно. Только поодиночке, больше одного человека на лестничный пролет не вставать, ясно? И не разбегайтесь. Они осторожно поднимаются по лестнице какого-то дома. Дима говорит, что это одно из немногих зданий, что хорошо держится и, наверное, будет стоять до последнего. Ваня идет последним, пользуется тем, что Дима поднимается впереди и заглядывает в одну из квартир. Просто удержаться не может — она по планировке совсем такая же, как та, в которой он жил в детстве. Пустая, заваленная мусором. Он подходит к окну, делает пару кадров пустых зеленых улиц. — Можешь помочь? — слышит за спиной и едва не роняет камеру. Из соседней комнаты в коридор выходит парень, молодой совсем, темноволосый, в такой же серо-зеленой куртке, в какой половина их компании приехала. Растерянно улыбается. — Помоги выйти, а? Я заблудился тут… Хожу, хожу, нет никого. — Ты от группы своей, что ли, отстал? — недоверчиво спрашивает Ваня. — Как так вышло? — Не знаю, — незнакомец как-то беспомощно пожимает плечами. — Отстал, наверное. Голова болит. — Ну, идем, — говорит Ваня. Он представляет себя на мгновение на месте этого чувака — как теряется тут и не может выйти, бродит по пустому городу, пытаясь найти выход…. — Тебя как звать-то, потеряшка? — Ваня. Они выходят на лестничную площадку, Ваня краем глаза видит, что тезка идет вслед за ним. Дима стоит у дверей квартиры на следующем этаже, терпеливо ждет, пока все нафотографируются. — Дим, — зовет его Ваня, поднимаясь, — тут помощь нужна… — Какая? — встревоженно откликается гид. — Случилось что? Ваня оборачивается. За спиной никого нет. — Что случилось? — еще раз спрашивает Дима. — Поранился? — Да показалось, что тут кто-то ходит, — растерянно отвечает Ваня. — Может, другая группа с экскурсией, — помолчав, говорит Дима. Ваня готов поклясться, что тот сам в это не верит. Они бродят по городу, доходят до парка аттракционов, где Леха щелкает Ваню на фоне колеса обозрения, после чего Дима ведет их к автобусу, чтобы отвезти на смотровую площадку ЧАЭС, поглядеть на строящийся новый Саркофаг. Заезжают к остаткам роботов и машин, которые принимали участие в ликвидации последствий аварии. — Роботы почти сразу ломались, — невесело усмехается гид, — не выдерживали радиации. А люди продолжали работать... Практически голыми руками. На обратном пути они должны заехать в Чернобыль, городок рядом, где их обещали накормить ужином. Леха просматривает кадры на фотоаппарате, Ваня лезет в пакет с сувениркой, которую Храмов купил перед отправкой. Магнитики, футболка… Книга про ликвидацию аварии. Ваня бездумно листает ее и замирает над одной из страниц. С тупым отстраненным удивлением ощущает, как трясутся у него пальцы. Фотографии нескольких ликвидаторов аварии. С одной из них Ване улыбается тот паренек, которого Ваня видел в Припяти. Такой же юный. Та же растерянная улыбка. Иван Светло. Один из первых, сожранных Чернобылем. Помоги выйти. Я заблудился.