Точка невозврата

Он скользил ладонями по её разгорячённому страстью телу. Она прильнула к нему, обхватив руками его шею, шепча что-то неразборчивое. Они снова и снова тонули в водовороте наслаждения, но им было мало — они хотели раствориться друг в друге, испить до последней капли. Их дыхание, переплетаясь, учащалось, сбивалось, превращаясь в стоны, то и дело срывавшиеся с их горячих, уставших от поцелуев губ. Он, утопая в блаженстве, откинулся на подушку и закрыл глаза, привлекая её к себе. Она, скользнув мягкими волосами по коже, устроила голову на его груди, которая всё ещё высоко вздымалась от неровного дыхания. Он провёл ладонью по её телу, ощущая бархатистость и тепло, и желание увидеть её — уставшую, умиротворённую, — взыграло в нём со страшной силой. Себастьен открыл глаза… Пустота тёмной комнаты, одиночество, холодившее сердце, ни следа того безмерного счастья, которое он чувствовал ещё мгновение назад. Чёрт! От отчаяния и безысходности он ударил кулаками по постели. Нет, с этим определённо нужно что-то делать, иначе долгосрочного отпуска в психиатрической больнице ему не миновать. Этот сон уже давно стал наваждением, терзающим его усталую, дотла выжженную душу. Себастьен снова бредил ею, его Лали. Она приходила каждую ночь, играла с ним, дразнила и исчезала во мраке, как только он открывал глаза. Себ перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Он уже знал, что больше не уснёт этой ночью, как было прошлой, позапрошлой и ещё много ночей до них. Едва он закрывал глаза, тут же перед ним появлялся образ темноволосой, кареглазой девушки бразильских кровей. Его Лали… Она была так далека теперь. Одолеваемый мыслями, воспоминаниями и мечтами, Себастьен ворочался в постели до утра, а едва за плотными шторами забрезжил рассвет, поплёлся на кухню. Пока варился кофе, он не переставал думать о Лали. А что, если попробовать всё вернуть? Попробовать поговорить с ней, рассказать, как он любит её… Да, любит! Несмотря ни на что, в его сердце всё ещё жила та самая беззаветная, безрассудная, горячая, нежная любовь к ней. И пусть прошло много лет, пусть сейчас у каждого своя жизнь, но живы чувства, жива память! Себастьен вдруг решительно ударил кулаком по столу так, что чашка, приготовленная для кофе, подпрыгнула в воздух и со звоном вновь опустилась на прежнее место. Он сегодня же всё расскажет Лали! Если нужно, он будет умолять о прощении, стоя перед ней на коленях. И она простит! Не могла не простить. Себастьен пил кофе и размышлял о предстоящем разговоре. Он прекрасно знал, в каком ресторане иногда ужинала Лали, что, как правило, она бывала одна. Именно там он и задумал разыграть случайную встречу. От мыслей о Лали и грёз о счастливом будущем в душе Себастьена возрождалась надежда, его жизнь заиграла всеми красками, а настроение мгновенно улучшилось. Он с аппетитом позавтракал, позвонил начальнику и, сославшись на болезнь, попросил выходной день. Тот что-то проворчал, но, в конце концов, пошёл на уступки лучшему сотруднику, который уже много месяцев подряд работал за троих. Это утро, этот день были самыми длинными, самыми мучительными в его жизни. Чем бы Себастьен не занимался, как бы не пытался отвлечься, мысли неизменно возвращались к Лали. Обрадуется ли она его появлению? Что скажет? Согласится ли начать сначала? А вдруг?.. Отчего-то Себастьен совершенно не допускал мысли, что Лали не одинока. А сейчас это предположение заставило содрогнуться, холодя и ранив и без того измученное сердце. Но назад пути нет, решил он. Он должен, обязан был попытаться, иначе всю оставшуюся жизнь он будет проклинать себя за упущенный шанс. Наконец-то! Стрелки на часах приближались к семи часам вечера, и Себастьен, схватив свою куртку, вышел из дома. Осень в этом году выдалась дождливой. Вот и сейчас, уже утопая в сумерках, небо над Парижем до самого горизонта было затянуто серыми тяжёлыми тучами, моросил мелкий, противный дождь. Мрачную серость этой осени разбавляли яркие жёлто-красные, словно горячее пламя, всполохи листьев на умытых дождём деревьях. Себастьен подошёл к машине, смахнул опавшие листья и влез за руль. Ещё раз взглянув на часы, сорвал автомобиль с места. Вот он, тот самый ресторан. Frenchie. За его ярко освещёнными тёплым светом окнами можно было отлично видеть всех посетителей, а гостям ресторана открывался прекрасный вид на Ворота Святого Мартина. Себастьен, поёжившись под прохладным ветром, окинул взглядом немногочисленных посетителей заведения и, убедившись, что Лали внутри не было, вошёл в зал. Столик, который он планировал занять, к его радости был свободен. Это место совершенно не бросалось в глаза ни изнутри помещения, ни снаружи, а вот видно с него было абсолютно всё, что творилось и в зале ресторана, и за его окном. Он удобно расположился, заказал подоспевшему официанту чашку эспрессо, и долгим взглядом уставился на участок улицы, видневшийся в окно. Он не был уверен, что Лали сегодня придет сюда, но был готов посещать этот ресторан ежедневно, пока не встретится с ней. Себастьен не спеша потягивал кофе и нервно поглядывал на часы. Время шло, а Лали не появлялась. До боли в глазах он вглядывался в кромешную вечернюю темноту улицы за стеклом, но разглядеть что-либо в этом мраке было решительно невозможно. Он уже хотел было подозвать официанта, чтобы попросить счёт, как дверь открылась, и в зал вошла она. Та, которую он ждал весь сегодняшний вечер и всю жизнь. Та, которая изменила его и серые будни до неузнаваемости. Та, которую он когда-то жестоко предал, разбив вдребезги хрупкое сердце, любившее его до самозабвения. Та, которую он любил… — Мадемуазель Палей, рады снова видеть Вас в ресторане Frenchie! Лали, на ходу скидывая плащ, кивнула администратору в ответ и прошла за столик. К счастью для Себастьена, она снова заняла свое излюбленное место, которое прекрасно просматривалось и даже прослушивалось с его «наблюдательной позиции». Он видел, как она, сев за стол, отодвинула меню и посмотрела на подошедшего официанта: — Пока только стакан минеральной воды без газа. Я дождусь своего спутника. Тот кивнул и отошёл, а Лали, поправив прическу таким знакомым жестом, бросила взгляд в зеркало, достала из сумочки телефон и набрала номер. — Я уже в Frenchie, — услышал Себастьен её голос. — Да. Жду. Она, завершив разговор, что-то смотрела в телефоне. А Себастьен, сжав руки в кулаки, пытался сдержать порыв ярости. Ну почему именно сегодня она ужинала не одна? Ведь раньше, до этого момента, здесь она ни с кем не была. Хотя… Он не мог с уверенностью сказать этого, ведь приходить сюда, чтобы увидеть её, стал совсем недавно. Вдруг волной хлынули воспоминания, а в памяти возник тот день, когда он впервые увидел Лали в ресторане Frenchie. Он случайно заглянул в этот ресторан после съёмки неподалёку. Стоял тёплый, погожий денёк поздней весны, а солнце уже припекало вполне по-летнему. Себастьен расположился за тем же столиком, что и сегодня, подальше от окна, в которое беспрепятственно проникали жаркие солнечные лучи. Он заказал салат и стакан минеральной воды со льдом и в ожидании заказа, скучая, рассматривал посетителей ресторана. Внезапно дверь с грохотом отворилась, и в прохладное помещение вместе со знойным воздухом влетела женщина. Себастьен недовольно поморщился, когда его обдало тёплой волной с улицы, и оглянулся, чтобы взглянуть на нарушителя своего спокойствия. Светловолосая женщина, одетая в элегантный брючный костюм синего цвета, зло выговаривала в прижатую к уху трубку: — Знаешь что, обойдусь я и без твоей помощи! Не рухнет моя галерея без неё. Привет сыну! Себастьен подпрыгнул от неожиданности. Этот голос… Он мог бы узнать его из тысячи! Эта женщина… Лали! Сначала он не узнал её в ярких лучах, а теперь не мог поверить своим глазам, по которым сквозь оконное стекло нещадно бил солнечный свет. А она прошла мимо, даже не взглянув на него, за столик у окна, устало опустилась на стул и отвернулась, глядя на улицу и не замечая ничего вокруг. Себастьен видел, что Лали переживала из-за ссоры со своим собеседником, и его первым желанием было броситься к ней и заключить в объятия, утешить, защитить от всего. Но он сдержался, лишь украдкой наблюдая за нею. Лали сделала заказ и снова отвернулась. Показалось, или на её глазах действительно блеснули слёзы? С того момента Себастьен приходил в Frenchie почти каждый вечер. Лали же не была здесь частым гостем, но появлялась всегда в плохом настроении. Она так же садилась за излюбленный стол и смотрела в окно, думая о чём-то своём. Не замечая никого и ничего вокруг, она погружалась в мысли, а Себастьен, любуясь, неотрывно смотрел на неё. Теперь Лали снова была центром его жизни, ворвавшись в судьбу непрошенным ветром воспоминаний и отчаянных грёз. Его давняя любовь, задремавшая на время, проснулась и разгорелась с новой силой. Но Себастьен не решался подойти к Лали. Он не мог объяснить этого даже самому себе, заставлял себя заговорить, но не находил сил и слов. Он причинил ей слишком много боли, чтобы сейчас, как ни в чём не бывало, подойти с простым «привет». И вот он снова здесь, но на этот раз полный решимости и надежд. Но и Лали сегодня была не такой, как обычно — глаза искрились, она сияла каким-то таинственным светом, излучая тепло и счастье. Кажется, сегодня всё пошло не так, как Себастьен рассчитывал. Но подождём… Или?.. Себастьен решительно встал и неожиданно остолбенел, когда Лали повернулась и, глядя в его сторону, радостно улыбнулась. Он тоже улыбался, но вдруг ставшие ватными ноги не слушались. Он с трудом сделал первый шаг, но тут же его обогнал мужчина и подошёл к Лали, наклонился и надолго задержался у её губ. Ревность закружила Себастьену голову, и он тяжело опустился на своё место, не сводя глаз с Лали и её спутника. А тот, вдоволь насладившись поцелуем, сел напротив. Это… От неожиданности Себастьен забыл, как дышать. Он беспомощно хватал ртом воздух, но это не помогало. Возмущение, ревность, ярость, любовь — всё смешалось в сердце. Напротив Лали, его Лали, сидел лучший друг Николя. Он нежно держал Лали за руку, с любовью смотрел в карие глаза, тепло улыбался. Она отвечала тем же. Их любовь была осязаема. Казалось, что её можно было потрогать, попробовать на вкус — они распространяли счастье вокруг себя. Так больно Себастьену не было никогда. Любимая женщина и близкий друг! Да, их пути давно разошлись, и он не мог винить их за счастье, но сердце не давало покоя, разрываясь от боли. — Я впервые пришла сюда не после ссоры с тобой, — услышал Себастьен голос Лали. Сквозь пелену на глазах он видел горящий взгляд и нежную улыбку, которую она дарила Николя. Какая же Лали была трогательная в своей любви, объятая нежностью и теплом! — Давай изменим эту традицию, — улыбнулся Николя. — С сегодняшнего дня. — Согласна. Так что за важное дело у тебя? Почему мы не могли поговорить дома? — Хотелось бы романтической обстановки. Словно услышав слова гостя, перед их столиком мгновенно возник официант. Он поставил на стол горящие свечи и два бокала с шампанским. Николя поблагодарил его кивком головы, а тот тихо сказал: — Ужин будет минут через десять. — Спасибо, этого времени мне как раз хватит. Николя взял руку Лали и заглянул в глаза, отражавшие пламя свеч, отчего они казались ещё глубже и темнее, напоминая мрачную бездну. Он взволнованно кашлянул и улыбнулся: — Не думал, что это так сложно… — Что именно? — Лали, казалось, хотела его подбодрить, но волнение Николя передалось и ей. — В общем… Мужчина отпустил её руку и достал из внутреннего кармана пиджака маленькую бордовую коробочку. Он открыл крышку и протянул Лали, а та, восторженно ахнув, закрыла лицо руками. Но уже через мгновение она, плача от счастья, обнимала Николя. Себастьен бросил на стол несколько смятых купюр и направился к двери, на ходу натягивая куртку. Он вышел на улицу. Резкий порыв холодного ветра заставил повыше поднять воротник. К машине он почти бежал. Влез на водительское сидение и, даже не запустив двигатель, положил руки на руль и опустил на них голову, до боли прижав лоб к костяшкам пальцев. Только что рухнула его жизнь, погребая все воспоминания и мечты, чувства и мысли. И лишь этот день навсегда останется в его памяти блеском бриллиантов на обручальном кольце Лали.