Минорные аккорды

      Мерзкая изморось. Ты медленно идешь по дороге, отчужденно перебирая ленивыми ногами, часто спотыкаясь и как испуганное животное оглядываясь по сторонам, боясь привлечь к себе излишнее внимание.       Мысли твои, как будто тысяча пчел, терзают, жаля твою утомленную серыми буднями голову изнутри, разъедая, как термиты древесину, твою израненную душу. Это уже не жизнь. Это слабый ее отголосок, поверхностные вздохи, доносящиеся из прошлого. Теперь же все, что от тебя осталось - прах, живой мертвец, который все не может уйти в забытие, развалиться. Который все еще спотыкается, бредя по каменной мостовой города.       Потеряв счет дням, иногда начинаешь забывать, зачем шел и куда. Устав от работы и отвратительного общества, глядящего на любого человека сквозь очки скептицизма и безразличия. Очки, которые однажды надев, едва кто-то сможет после снять.       Внезапно ты чувствуешь легкую вибрацию на уровне бедра, которая будоражит все твое нутро. Растерянной рукой вытаскиваешь, чуть не уронив, телефон. Сглатываешь и молишься: лишь бы не начальство! Украдкой смотришь на элегантный, но бездушный сплав металла и человеческого гения, и твое сердце пропускает удар, через долю секунды возвращаясь в привычный ритм, чтобы случайно не отобрать у своего владельца хоть и так вяло шевелящийся, но остаток жизни, напоминающий о былой роскоши и гамме эмоций. Звонила та, чей голос служил для тебя спасительным кругом, вытаскивая тебя из пучины отчаяния и наполняя душу жаждой счастья.        Быстро поднимаешь трубку и слышишь голос, такой любимый и нежный, сладкий и чистый. Ты будто слышишь, как невидимая патока стекает с ее алых губ, затрагивая все струны твоей души, звуки которой отзываются жалобными аккордами расстроенного инструмента. Когда-то они звучали величественно и прекрасно, ублажая слух.       Секунда. Две. И вот ты понимаешь, как давно ты не видел любимого лица. Дождь с улицы медленно, как монстр из ночных сновидений, заползает к тебе в душу, эмоции начинают захлестывать тебя с той же силой, что и волна во время шторма утаскивает на дно бывалых моряков. Вот уже в твоем голосе появилась эта трель. Сначала тихая, но неумолимо нарастающая, как мелодия нарастает от крещендо. Голос, звучащий из дрожащих губ, начинает звучать уже не как моросит, а как сильный дождь, пронизывающий до нитки, а грудь болезненно сдавливается.       На секунду голос по ту сторону провода замолкает, заставляя слушать лишь собственные всхлипы, после чего слышится вопрос, от которого твоя душа начинает истекать кровью. Слышишь, как заботливо спросили, уже зная ответ наперед.       Уже через два часа стоишь на пороге ее дома, нервно потирая ручки портфеля, а спустя мгновение тянешься к кнопке, которая разобьет на куски недвижимые льды тишины. Вот твои руки уже берут в свои две, а взгляд соскакивает с предмета на предмет, пытаясь найти точку опоры.       Стоя на пороге дома, вы так и не обменялись ни одним словом. Тишина начинает давить на плечи.       Внезапно отчаяние толкает вперед. Больше нет сил на слова, нужные лишь только людям, не способным понять друг друга без них. Таким людям нужны мосты без рек, такие люди слышат ушами, а не душой.       Обнимаешь любимые плечи, начинаешь дрожать всем телом, но сдерживаешься, ведь она рядом и уже нет боли, которая так жжет изо дня в день.       Осторожно, чтобы не причинить боль, закручиваешь на шероховатый палец ее локон, слегка завившийся от влаги. Как чешуя речной рыбы, ее волосы переливаются и поблескивают.       Встретившись взглядами еще на один кротчайший миг, вам больше ничего не понадобилось. Еще мгновение спустя и ты уже дотрагиваешься своей рукой до нежного лица, на котором все еще иногда можно было заметить волнение, но это уже было позади. Не осталось следа от прошлой боли.       Прикосаешься своими губами к ее. Робко, невинно, по-детски. Ты никогда не позволяешь себе дотронуться рукой до этих алых губ, которые мягки и податливы, как свежая глина, каждую складку которых ты знаешь. Кощунственно было бы сотворить такое, ведь и святыни коснуться нельзя, можно только прислониться губами и исповедоваться.       Разрываешь поцелуй, но уже без горечи. Чувствуется, что ран, оставленных повседневной жизню, больше нет.       Переведя взгляд на человека, милого твоей душе, ты видишь нежную улыбку, которая расцветала так же красиво, как камелии дарят нашему взору свои цветы.       Не было ни единого порыва к этому, но вдруг понимаешь, что счастье похоже на эпидемию, чувствуешь, что болен и понимаешь, насколько же легко заразиться, какие бы меры кто не принимал, чтобы помешать этому.       Не остается больше ничего, как нежно взять за руку человека, при мысли о котором сердце будет с каждым разом замирать, и идти вперед без оглядки...       По каменной улице шли двое, дождь больше не накрапывал, и только легкий ветерок прошлого навсегда говорил "прощай" им, заставляя перешептываться цветущие лапки вербы.