Часы и годы

- Хлоя… - Джек! И все сказано произнесением имен друг друга. Никто из них не надеялся на новую встречу, но не один и не сомневался, что если она все-таки состоится, то будет именно такой. Накрепко, не разорвешь, сжавшиеся объятия… Он постарел, другими словами уже нельзя было назвать произошедших в лице изменений. Она больше ничем не напоминала ту ершистую девчонку, что строила уморительную гримаску неудовольствия, всякий раз, когда распоряжения начальства были полнейшей чушью. Оба они обладали ничем не приметной внешностью, что для сотрудников Контр-Террористического Подразделения, в принципе шпионов, было скорее положительным фактором. Хотя, в отличие от Джека Бауэра Хлоя ОБрайен полевым агентом не была, однако и ей однажды пришлось расстаться с отделом аналитики. Как когда-то давно ему перестать быть главой КТП. Очень-очень давно. Еще до их первой встречи… Потерявшие все. Защищая свою страну, оказавшиеся в итоге вне закона. Преследуемые как властями, так и криминальными структурами. Лишившиеся своих родных и самых близких, с каждой успешно проведенной операцией по спасению тысяч и миллионом жизней пополнявших новыми могилами городское кладбище. Преданные. Друг у друга в какой-то момент остались только они. Хлоя ОБрайен сумела найти нужных людей, необходимые средства и связи, ниточки, рычаги давления. Не сразу, к несчастью, но в конечном итоге сумела вытащить Джека из добровольного плена. Он сдался, чтобы защитить ее. Она пришла, чтобы спасти его или расстаться со свободой, если понадобится, жизнью. Последнее не имело особого значения. Хлоя устала. Рисковать, пойдя тоже, без оттачиваемой годами полевой подготовки, как потребовалось обстоятельствами, было ничуть не страшно. - Джек, я скажу прямо сейчас. Времени нет, будет ли оно еще, не известно, надо бежать. Я люблю тебя. И они побежали, крепко держась за руки. Джек, только что приросший к месту, казалось не шелохнулся бы, не увлеки его за собой силой Хлоя. Позади остались мертвые тела двоих сопровождавших ее наемников, которым не помогло все их мастерство. Обход скоро, их трупы, которые спрятать было негде, могут обнаружить в любую минуту. Как и убитых тюремщиков, как бы иначе они себя не называли. «Ты же мне сказала, что ты мой друг!» «Я не сразу разглядела тебя, Джек. Начиная с того, что ты, уж извини, не бросающийся в глаза красавчик. Обыкновенный мужчина. Необыкновенный - на самом деле! Таких, как ты, больше нет, не было бы тебя – я бы сказала, что таких не бывает. Ты увлек меня, точно ураган, оказавшись вблизи которого становится невозможным его покинуть. Я всегда знала, что у меня нет шанса. Вовсе не из-за нашей работы и твоих трагических потерь. Тебе нравятся женщины абсолютно другого типа, утонченные, женственные, как с картинки. Куда мне было угнаться за твоим идеалом с моим простоватым курносым лицом, волосами блекло-желтой соломой и нескладностью мальчишки-подростка? Но в какой-то момент я попыталась исправить это, начав подражать Мишель… Перекрасилась в брюнетку и стала укладывать волосы, начала носить стильные черные платья с вырезом и изящные кулончики, как она. Что мне изысканности не прибавило ни на йоту, а как органично смотрелось на ней, и осталось незамеченным тобой. Твоих девушек я бы не за что копировать не стала, но подумала, что смогу так приблизиться к эталону женственности, вызывающему у тебя интерес… Знаешь, Джек, может быть это даже странно, что я никогда тебя не ревновала. Сблизиться тоже не пыталась. Но рядом была всегда, ты знаешь, и всякий раз была готова на все, лишь бы тебе помочь. Спасти, выручить. Жизнь без тебя… как будто бы и не жизнь вовсе… Или это жизнь не жизнь без любви? Любовь к тебе была другая, чем к мужу. К тему – тепло, к тебе – пожар. Это была любовь, в которой я не хотела признаваться себе самой, не то, что тебе. Чтобы не разбилось сердце, наверное… А теперь призналась и мне легко и тяжело одновременно, радостно и страшно. Знаю же прекрасно, что счастливого будущего у нас с тобой быть не может. Долгого - тем более». «Я должен был догадаться, но ни разу не подумал об этом. Когда? Остановиться и задуматься хоть на секунду при угрозе террористической атаки, когда на счету каждая минута? Во все остальное время мы были не вместе, я был далеко. И точно так же думать приходилось о другом. Бега, заключение, выживание. Но все равно, как же я мог не понять… Я думал, ты помогаешь не мне лично, а нашей стране, мирному, ни в чем не повинному гражданскому населению. Самому сейчас смешно. До такого мог додуматься я один, не разглядев очевидного прямо перед носом. Что ты мой друг, Хлоя, и то стало для меня фактически откровением. Мы ведь почти не виделись, не общались. О чем это я… С кем, если не с тобой, я мог говорить откровенно, когда не мог доверять почти никому, или вообще не единому человеку? Я не смотрел на тебя, как на женщину, не видел ее в тебе… Может, поэтому и не разглядел. Был ко всему слеп». - Хлоя, я… Никто из них не озвучил того, что было на сердце более десятка лет или всколыхнулось на душе только что. - Только не говори, что тоже любишь меня, Джек. – задыхаясь от быстрого бега, кое-как выговорила скорчившая свою милую, недовольно-кислую гримаску Хлоя. Уже среди деревьев в бескрайнем лесу, куда они свернули, бросив машину, съехав с дороги. Вертолет должен был быть где-то совсем близко. Скорее, еще чуть-чуть и все! - Пока нет, но боюсь, что все впереди. – сорвался далекий от радости смешок с разбитых губ Джека. Один из едва не поднявших тревогу охранников остался позади с разбитой головой. Квиты, «приятель». - Не бойся, я и без тебя влипла по полной программе, помнишь? – невесело усмехнулась и она. Поняла, что случайно сказанула и поскорее поправилась. – Джек, я не… - Я все понял, Хлоя. Выстрелы… В спину. Джек как раз вовремя дернул Хлою за руку вниз, на землю, куда они повалились лицом в траву. Не успел Бауэр другое - выхватить оружие. Новые выстрелы разорвали ставшую звонкой тишину следующей автоматной очередью. Ответной, с противоположной стороны. - Тони? – глазам своим не поверил Джек Бауэр, оборачиваясь и приподнимаясь на локте. Это был он, Тони Алмейда и никто другой. Изрядно поседевший, тоже сильно сдавший за последние годы. Так же проведенные в тюрьме, где должен был оставаться пожизненно. Он ему еще скажет! За Билла Бьюкенена они не рассчитались. Он скажет… спасибо… за то, что Тони пришел. Пошел на эту самоубийственную миссию среди прочих, сподвигнутых на такое исключительно хорошим кушем. Но не Тони Алмейда. Он здесь не из-за этого. Его единственный друг, которому он когда-то доверял, как самому себе. Нет, не единственный… Слишком много всего, причем разом, как всегда в его незадавшейся жизни и бывает. Джек Бауэр, не отдавая себе в том отчета, вновь обнял и быстро поцеловал продолжающую лежать на земле рядом Хлою ОБрайен, которую только что едва не потерял. А потом они побежали снова, стоило прекратиться автоматному огню. Вряд ли надолго, очень вряд ли. Как бы забавно и нелепо это не звучало, но в буквальном смысле бегом навстречу жизни и было. Общей жизни, если успеют добежать. До вертолета, который почти наверняка снялся бы с места, не дожидаясь их, если бы не еще один бывший глава КТП, Тони Алмейда. Который не доверил бы настолько важную часть операции никому другому и сам управлял им. *** Они успели.