Твои признания пахнут шоколадом.

***

Внезапно пришло осознание того, что письма давно вышли из моды. Но почему я продолжаю их тебе писать? Не знаю. Наверное, мне просто нравится общаться с тобой вот так. Удивительно, но у меня откуда-то появилась уверенность в себе. И, наверное, совсем скоро письма я писать перестану. Нет, не потому, что ты мне разонравился. Просто… Многое изменилось.

С выздоровлением. Твой аноним.

***

      Расстроило ли письмо Серёжу? Конечно! Он не знал, как понимать то, что написано, но что-то упрямо ему подсказывало, — его воздыхателю просто надоело. От этого у Матвиенко испортилось настроение. Он не получал писем целых три недели из-за своего отсутствия. Серёжа был уверен: у того анонима любовь прошла, да и помидоры давно уже завяли.       Но писем он лишаться не хотел совсем. Они поднимали ему настроение, заставляли чувствовать себя кому-то нужным. Но как сообщить об этом автору? Серёжа не придумал ничего лучше, чем написать об этом на доске на перемене. Кому надо, тот увидит, а одноклассникам и дела нет до этого. Собравшись с мыслями, парень вышел к доске и написал на ней:

«Не прекращай мне писать, пожалуйста. Для меня это очень важно!»

      И Серёжа не пытался узнать, кто это, не хотел наблюдать за каждым, кто посмотрит на доску. Он не хотел искать автора, потому что верил, — всё в своё время. И не для него это — лезть напролом.       Матвиенко опустил взгляд и заметил, что все его руки были перепачканы мелом. Тихо выругавшись, парень выскочил из класса, намереваясь добраться до ближайшей раковины, чтобы смыть белые следы и не запачкать одежду.       Минутой позже, в класс зашёл Шастун. Сегодня Антон был дежурным по классу, поэтому держал в руках мокрую тряпку, собираясь помыть ей доску. Увидев, что она грязная, парень тяжело вздохнул и направился к ней. Опять, наверное, Чехов гадости всякие понаписал. И не надоедает ведь!       Но увидев, что же написано, Антон чуть не задохнулся. Или у него паранойя, или это послание, адресованное ЕМУ. Парень оглянулся, чтобы удостовериться, что никто на него, красного и волнующегося очень, не смотрит. Нет, ноль реакции. Даже Юля была так увлечена своим новым рисунком в скетчбуке, что ничего вокруг не замечала. Взяв себя в руки и выдохнув, Шастун принялся слишком активно стирать надпись с доски, после чего положил тряпку и вернулся на своё место. И задумался.       Неужели Серёже настолько важны письма, что он даже не постеснялся написать подобное на доске, зная, что послание увидит весь класс? Да он сумасшедший. «Мой сумасшедший» — пронеслось в голове у Антона. Но тут же парень себя одернул: слишком жирно для трех недель их дружбы называть Серёжу своим. Но как же хотелось! Обнять хотелось парня крепко и в губы поцеловать, робко так и будто бы случайно. Почувствовать тот самый запах шоколада, на вкус его попробовать.       Антон в отчаянии опустил голову на парту, слегка ударившись, но не заметив этого. Ну почему он не может просто подойти и признаться Матвиенко, что любит он его и что письма он писал??? — Жалкий трус.       Юля оторвалась от рисунка и в недоумении взглянула на Антона. Она положила свою ладонь на его плечо, тем самым заставив Шастуна удивлённо поднять голову. — Антош, с тобой всё в порядке? — Да, конечно, почему ты спрашиваешь? — Ты просто сам с собой разговариваешь, я испугалась. Антон еле слышно пробурчал «я что, это вслух сказал?», но тут же улыбнулся подруге. — Забей, я просто устал немного, — парень даже зевнул в подтверждение собственных слов. Топольницкая поверила, ну или сделала вид, и вернулась к своему скетчбуку. А Шастун лишь закатил глаза и хотел опустить голову обратно, как вдруг прозвенел звонок на последний урок. Парень лишь вздохнул и приготовился к очередным сорока пяти бесполезным минутам в своей жизни.

***

Серёжа; 19:52 цвет настроения чёрный Серёжа; 19:52 в руках свидетельство, что ты приёмный

Антон; 19:53 океей. Антон; 19:53 допустим, я этого не видел

Серёжа; 19:55 мне скучно Серёжа; 19:57 поговори со мной Серёжа; 19:57 я же знаю, что ты ничем не занят

Антон; 19:58 я делаю математику

Серёжа; 19:58 я же говорю, ничем не занят

Антон; 19:59 окей, сделаю её позже Антон; 20:10 и? ты отвлёк меня от домашки, чтобы игнорировать?

Серёжа; 20:15 ты знал, что на самом деле сырники делаются не из сыра

Антон; 20:16 …да?

Серёжа; 20:17 этот мир обманывал меня всю мою жизнь Серёжа; 20:17 как я теперь буду их есть

Антон; 20:17 ты любишь сырники?

Серёжа; 20:18 нет Серёжа; 20:19, но я все равно очень расстроен

Антон; 20:21 господи, за что я тебя люблю Антон; 20:25 прости, это не тебе

      Шастуну хотелось запустить телефон в окно и самому прыгнуть следом, потому что НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ТАКИМ ИДИОТОМ. Почему он не мог написать что-нибудь другое? Почему он не мог просто не писать? Почему нельзя удалить отправленное сообщение, чтобы адресат не увидел? Остаётся надеяться, что Матвиенко поверил в то, что Антон просто перепутал диалоги.       Серёжа завис на последних сообщениях. Казалось бы, ничего страшного, ну перепутал друг диалоги, ну бывает. Но… На душе было не по себе. Появилось непонятное гложущее чувство, которое сводило с ума. Кому писал Антон? Может быть, Юле? Да точно, Юле. Они так много времени вместе проводят, это же очевидно!       Матвиенко вдруг поймал себя на мысли, что ревнует. Но как можно ревновать человека, кому ты являешься никем?

Или он для тебя является всем, просто ты не замечал этого раньше?