Сэнсэй

      — Ну и вали! Можешь вообще не возвращаться! — проревел грубый мужской голос, и Акира, ощущая, как горит щека от удара, схватил свою сумку, наспех надел кроссовки и вылетел из дома, громко хлопнув дверью. Он хотел, чтобы она и вовсе слетела с петель, но его раздражения оказалось для этого недостаточно.       Уже в который раз он поступает так, не в состоянии выносить пьяные выходки отчима. Его родной отец погиб, когда мальчику едва исполнилось пять, и Акира его почти не помнил. Мать, оставшись с ребенком на руках, еле-еле сводила концы с концами. Она всегда жаловалась, что женщине очень тяжело воспитывать ребенка одной и искала себе опору, в основном, финансовую. Однако все её попытки оказывались неудачными, особенно — последняя. Акира не понимал, зачем мать связалась с этим человеком, который все деньги спускал на выпивку и азартные игры. Однако, несмотря на это, она не выгоняла его из дома, поэтому уходить, громко хлопнув дверью, приходилось Акире.       В общем-то, тёплой атмосферы в его нынешней семье не было никогда. Постоянные ссоры, крики, ругательства… На сына-подростка им обоим было уже плевать — их интересовали только собственные разборки и выяснения отношений. Порой у парня складывалось ощущение, что они оба живут лишь для этого, получая какое-то ненормальное удовольствие от истерик и нервных срывов. А вот молодого человека это ужасно раздражало и угнетало. Если раньше, когда он был маленьким, мать хоть что-то для него готовила и покупала, то теперь и еду и одежду приходилось добывать самому. Он то работал в книжном магазине, то доставлял цветы или пиццу, то разносил газеты. Конечно, нормальных денег это не приносило, но есть всё-таки хотелось каждый день. И не один раз в сутки. Из года в год повторялось одно и то же, накапливаясь со временем. Мать как обычно работала допоздна, а отчим приходил домой в стельку пьяным. Раньше это случалось не так часто, и можно было терпеть, что Акира и делал. Но ему надоело жить в постоянном повиновении и шуме. Ему хотелось тишины, одиночества и свободы. За последний месяц он уже два раза сбегал из дома, поругавшись с родителями. Но всё время возвращался, пробродив где-то всю ночь. Потому что знал, что мать сразу начнёт искать его и устраивать очередную истерику. И слушать её причитания потом весь следующий месяц он не хотел. Странное ощущение: когда сын был рядом, он ощущал себя пустым местом, но как только стоило ему пропасть — она вдруг резко вспоминала о его существовании и пыталась вернуть всеми силами, дабы почувствовать своё влияние над ним.       Но в этот, третий раз, всё было по-другому.       Ругань и крик — одно дело. А вот рукоприкладство — совсем другое. Акире надоело, что отчим каждый раз норовит замахнуться на него, надоело каждый раз изображать из себя боксерскую грушу. Быть покорным, слабым, безропотным. Поэтому на этот раз он дал отпор и обычная ссора переросла в драку. Его отчим любил помахать руками, поэтому юноша умудрился схлопотать несколько ударов. Но и сам Акира был не промах, ибо по вечерам, чтобы не слышать очередной ссоры, уходил на улицу, бегал или тренировался во дворе за домом. Приложив родителя к стене, он с ненавистью заглянул в глаза и, бросив всё, убежал из дома.       На этот раз Акира твёрдо решил не возвращаться, как в предыдущие два. Переночует где-нибудь под мостом, или в заброшенном доме на окраине города. Он шёл, не разбирая дороги и не видя перед собой ничего. Однако его планы нарушил внезапный сильный дождь, который рухнул с неба будто из какой-то дыры. Акира буквально за несколько минут промок до нитки. Когда этот ледяной дождь охладил его пыл, то юноша понял, что совершил очередную глупость. И продолжает её совершать дальше.       Уже темно, хотя не так и поздно. Наверное, это из-за дождя и наступающей осени. На улице холодно, а под дождём ещё ужаснее. Ветер пронизывает так, что зубы колотятся друг об друга. Ну и пусть. Сейчас он этого почти не ощущает. Равнодушие и пустоту хочется перекрыть любым чувством, наполнить хоть чем-нибудь. Пусть это будут холод и озноб. Может ему вообще лучше заболеть и умереть где-нибудь в одиночестве. Всё равно такая бесполезная жизнь не принесет никому пользы. Особенно, ему.       Акира прошёл несколько кварталов и вышел в какой-то внутренний двор, не понимая, где находится. Сколько он так ходил? Часа два, может больше. Какая разница. Это всё равно очень мало. Вот бы всю ночь так проходить!       Во дворе располагалась небольшая детская площадка. Парень медленно подошёл к качелям и сел на них, всё так же заливаемый дождём. Тот стал мельче, но не теплее. Что теперь ему делать? Просидеть всю ночь, вот так? А завтра слечь с какой-нибудь пневмонией. Хотя, тогда его заберут в больницу, там можно будет пожить две недельки. Не так уж и плохо, в принципе. Не видеть ни школы, ни предков. А потом сбежать куда-нибудь подальше отсюда, чтобы все, кто его знал, забыли о нём. Постепенно в его голове выстраивался план в обход смерти, как вдруг…       — Ты что здесь делаешь? — тихий холодный голос прервал его размышления. Акира вздрогнул, поднял голову и огляделся в попытках найти обладателя. Странно. Голос был тихим, но всё же шум дождя не смог заглушить его.       Какой-то человек под зонтом приблизился к школьнику. Уличные фонари осветили его лицо, и Акира разочарованно опустил голову, тихо выругавшись. Кого-кого, а этого типа он хотел бы видеть меньше всего. Это их учитель иностранных языков. Всех, которые преподаются в школе. Самозваный король. Вечно появится откуда-нибудь из-за угла и начнёт издеваться. Да ещё и у директора на хорошем счету из-за своей «полиглотичности». Каких-нибудь пару месяцев — и этот диктатор займёт его место. Вот тогда весёленькая жизнь начнётся! Он же ничего с рук не спустит! Прирождённый тиран.       Акире даже в страшном сне не могло присниться, что второй язык, который он выбрал, тоже будет вести этот всезнайка! Теперь приходится лицезреть это чудо природы чуть ли не каждый день. А то и каждый — он ещё и на заменах бывает.       Бесит, что этот самоуверенный тип знает столько языков, а Акира даже с одним справиться не может. Что у него есть деньги, есть внешность, стильная одежда, обувь, дорогие часы на руке, есть автомобиль, собственная квартира, в которой наверняка тепло и тихо. Есть признание коллег, море улыбок и завороженных взглядов всех девчонок вокруг него. Он может купить себе всё что угодно, есть что угодно, развлекаться как угодно. Никто не будет указывать ему, что делать. У него есть всё, а у парня — ничего. Где справедливость в этом мире? Но главное — почему Акире постоянно «везёт» вот так? Из всех лиходеев, существующих в этом мире, ему удалось нарваться на самого злостного из них. Теперь этот всё доложит родителям — и прощай свободная жизнь, на которую юноша уже построил грандиозные планы. Какого чёрта он вообще здесь забыл?       — На качелях катаюсь. Что, не видно? — огрызнулся Акира, продолжая смотреть в сторону, лишь бы не видеть его строгого бледного лица и устрашающих алых глаз. — А Вы чего здесь забыли, сэнсэй? — парень его, мягко говоря, недолюбливал. А точнее внутренне вскипал при каждой встрече. То ли от ненависти, то ли от собственной никчемности по сравнению с ним. Странные ощущения каждый раз заставляли его задуматься о том, что он испытывает к этому человеку. Как и любой нормальный школьник, он видел несправедливость в каждом шаге учителя. Но одновременно, парню хотелось как-то задеть его. Что-то сказать, уколоть, съязвить. Он не мог спокойно смотреть на него и спокойно говорить. Остальные под его взглядом лишь склоняли головы и покорно выслушивали все оскорбления о пустых головах и бесполезности существования. Акира много раз наблюдал со стороны за тем, как его товарищи доходят чуть ли не до истерики. Но что странно — именно Акиру этот тиран не опускал, как остальных. Ему нравилось просто испытывать его взглядом или насмехаться более щадящими способами. Наверное, поэтому юноша чувствовал, что он единственный, кто может противостоять ему. Поэтому он никогда не молчал, когда сэнсэй говорил с ним. Не ощущал страха, но чувствовал неловкость. Было ещё кое-что, что школьник не мог понять. По сути, на подсознательном уровне этот человек был для него идеалом, которого Акира в жизни не смог бы достичь. Наверное, поэтому Шики так ему не нравился. И поэтому он так хотел бы стать похожим на него.       — Я, вообще-то, здесь живу. Так что это ты забыл, — непробиваемо произнёс преподаватель, исследуя парня глазами. Никчемных школьников он видел каждый день и каждый день убеждался в их паразитическом существовании. Не думают ни о ком и ни о чем, тратят деньги родителей на идиотские развлечения, в пустых головах не может усвоиться ни одной мысли. Что может получиться из этих слабых сорняков? Только мусор. Которого и так полно вокруг. Однако среди этого бескрайнего моря мусора порой попадается что-то интересное. Что-то, что может принести плоды и стать полезным.       — А. Ну тогда да, — усмехнулся Акира, удивляясь существованию таких дурацких дней, когда всё идёт через одно место. Теперь ему и посидеть негде.       — Ты не ответил на вопрос. Почему сидишь здесь, да ещё под дождём? Иди домой, — приказным тоном сказал Шики. Акира не видел его глаз из-за зонта, но знал, что тот безотрывно сверлит его взглядом. Чего он добивается? Мог бы просто пройти мимо. Остальных он игнорирует, а к Акире только и делает, что цепляется. Причем по поводу и без. Похоже, их неприязнь друг к другу обоюдна.       — А что, Вашему виду из окна помешаю, сэнсэй? — саркастически спросил юноша и поднял глаза. Ещё и тут учить вздумал, змей. Мало ему тирании в школе. — Ладно, уйду, — встретив ответный взгляд, парень снова опустил голову. В последнее время, точнее, при переходе в старшую школу, он уже не в первый раз испытывает странное ощущение, когда сэнсэй смотрит на него. Внутри что-то сжимается, а сердце замирает. Что-то тревожное и опасное. Будто он стоит на стеклянном мосту над пропастью и смотрит в самую глубину. Хочется и бежать и оставаться на месте. Ибо этот страх ужасно затягивает. В школе это не так заметно, а вот сейчас…       Акира слез с качелей и, выпрямившись, оказался прямо нос к носу с Шики. Школьник отвернул голову, а учитель поднял над ним зонт. Акира оказался между ним и качелями, поэтому не мог двинуться ни вперед, ни назад. Оставалось только в бок. А от холода и сырости ноги онемели и не двигались. И что теперь делать? До фееричного финала осталось только сесть в лужу перед ним.       — А ты снова игнорируешь мои вопросы, — надменно произнёс Шики, замечая, как парня колотит от холода.       — Мы сейчас не в школе. Я не обязан отвечать Вам. И вообще, уходить тоже не обязан, — понимая, что сейчас просто рухнет, Акира отшатнулся и снова плюхнулся на качели, тем самым оказавшись под дождём.       — Ты что, сбежал из дома? — спокойно спросил Шики, не удивляясь такому поведению. В голове в этом возрасте все мозги заполнены только эмоциями и гормонами. Но никак не здравыми мыслями.       — Пф, — усмехнулся Акира, сжимая металлические прутья качелей. — Какой Вы догадливый.       Может, он ещё и мысли читает ко всему прочему? Неужели у него нет ни одного недостатка, по которому бы можно было побольнее ударить?       — Подростки в этом возрасте могут совершать только такие глупые поступки. И сидеть под дождём, надеясь, что привлекут внимание своих родителей болезнью или смертью. С крыши не пробовал прыгать? На виду у всей школы? — участливо поинтересовался Шики. — Если хочешь шоу, лучше устроить его там.       — Чего? — школьник смерил его презрительным взглядом. Началось. Начались эти его словечки! — Ничего я не добиваюсь, — буркнул он.       — Да? А зачем тогда пришёл сюда?       — Я случайно, — заворчал Акира, хотя даже ему было трудно в это поверить. — Если бы я только знал, что Вы живёте неподалёку — ноги бы моей здесь не было.       — Теперь ты узнал. Но, тем не менее, твои ноги почему-то до сих пор тут. Может, потому что они не ходят? Мне не нужен трупик под окнами дома и обвинения в том, что я, как учитель, не помог ученику с проблемами. Пошли, — мужчина подошёл ближе и накрыл парня зонтом.       — Куда? — Акира вновь поднял на него глаза и тут же отвёл. Его угнетало присутствие этого человека. Точнее, подавляло. И волю и разум. Родители его тоже подавляли, но если от них хотелось вырваться и убежать, то здесь он просто лишался сил и не хотел двигаться никуда. Несмотря на свои тревожные чувства, он ощущал странную защиту, когда этот человек был рядом.       — Ко мне домой. Расскажешь всё там, — мужчина подхватил Акиру под руку и легко поднял его с качелей. Ноги парня действительно не держали, и он вцепился в металлические опоры.       — Эй, я не хочу! — попытался сопротивляться школьник, но это вышло скорее морально, чем физически. Сил у него практически не осталось.       — А я и не спрашиваю. Твоя голова всё равно сейчас не может думать и принимать правильные решения. Так что я решу за тебя, — Шики, не слушая его, уже тащил парня к подъезду.       — Чёрт, — прошипел Акира, понимая, что готов сдаться. Когда воля слаба, нет ничего проще, как положиться на более сильную.       — Если хочешь, можешь остаться под дождём. Только в другом месте, — Шики остановился перед самой дверью, давая ему странный выбор. Акира передёрнул плечами и отвёл глаза в сторону. Восприняв это, как согласие с первоначальным планом, учитель снова схватил его за руку и втащил в подъезд.       — Вы сообщите родителям? — угрожающе спросил Акира, ощущая, как теплый воздух начал окутывать его и немного приводить в чувство.       — Сам им скажешь, — спокойно ответил Шики, вызывая лифт. Обычно он поднимался пешком, но сегодня из-за свалившегося груза не смог это сделать. Не тащить же эту мокрую тушку на себе и пачкать костюм.       — Не собираюсь им ничего говорить, — проворчал Акира, трясясь всем телом от озноба. — Я не хочу возвращаться.       — Так скажи так, чтобы не вернуться, — на лице учителя проскользнула улыбка. Тем временем лифт остановился на его этаже. — На это у тебя мозгов хватит? — он кинул уничтожающий взгляд на Акиру и, подойдя к двери, открыл квартиру.       — Ладно, придумаю что-нибудь, — пробубнил юноша, входя внутрь. Шики ещё раз подозрительно улыбнулся и, заходя следом, закрыл дверь.