Военная хитрость

А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом, Все хотел по любви, да в прицеле мор да тла. Рвануть холст на груди, положить конец обидам, Да в глазах чернота, в сердце тень его крыла... (с) БГ        Джендри не подумал о словах Старка, что его выбрала война, когда Арья и Санса пришли к нему снова пару недель спустя, наконец научившись обходить патрули, получившие приказ Эддарда задерживать их при попытке уйти в город. - Миледи, - почтительно сказал Джендри и преклонил колено, как учил его Тобхо Мотт. - Ты что, совсем дурак? – тут же зашипела на него Арья. – Может, ты нас всей кузнице представить хочешь? Говори нормально, без миледей и всего! - Как прикажете, миледи, - ответил Джендри, и Сансе очень захотелось выяснить, почему Джендри так похож на короля, и выложить потом молодому кузнецу, что в нем течет королевская кровь, чтобы он смог разговаривать с ними как с равными. В первый визит сестры Старк, уже получившие свою дозу адреналина от первого удачного побега из Красного замка, были милыми и довольными, и им достаточно было простой болтовни, среди которой Санса незаметно выведала почти всю короткую биографию Джендри. Но потихоньку да полегоньку сестер Старк снова потянуло к опасности и риску, и незаметно дорога приключений привела Джендри к ситуации «лютоволк на груди и враг впереди», в которой рано или поздно оказывается каждый, кто водит дружбу со Старками. Вместе с молодым кузнецом не избежал этой участи и принц, которого Старки долго не принимали в свою стаю. - И думать там забудь, что ты принц! – строго сказала принцу Арья, когда принц нагнал сестер Старк по дороге в кузницу. – А то начнется, как у Трезубца, безоружному мечом в морду тыкать. - Арья, - с укоризной сказала Санса, заметив, что принц скривился как от зубной боли. – Кто старое помянет, тому глаз вон. - А кто старое забудет, тому оба долой, - закончила Арья суровое северное присловье и снова строго посмотрела на принца. – Уговор? - Робин, - назвался принц, протягивая молодому кузнецу узкую мозолистую руку, и припомнил легенду сэра Барристана. – Оруженосец межевого рыцаря. Джендри к моменту встречи с принцем все еще не мог до конца себя пересилить, и периодически неуклюже расшаркивался перед Арьей и Сансой, неизменно получая за это от сестер нагоняй. На молодого оруженосца он внимания не обратил, хотя про себя окрестил его красавчиком, и принц впервые в жизни заметил, что есть ситуации, когда сказаться простым человеком выгоднее и интереснее, чем тыкать всем в лицо своим королевским титулом. - Вылитый дядя Ренли, - поделился своими наблюдениями за молодым кузнецом Джоффри уже в Красном замке. - Вылитый король в молодости, ты хотел сказать? – не смолчала Арья, поскольку сестры Старк уже узнали, чьим сыном на самом деле был Джендри. - Это мой брат? – спокойно спросил принц, вышколенный сэром Барристаном, который учил его смотреть правде в лицо и сдерживать свои чувства, и приобретенная выдержка чуть принца не погубила. - Да, - солгала Санса, и принц только немного удивился нерешительности в ее голосе. Сестры Старк так и не сказали Джендри о его происхождении, справедливо полагая, что признавать королевских бастардов – дело короля, а не их, а принц проявил странную сдержанность, никак не обнаруживая по отношению к Джендри ни обиды, ни братских чувств. Как бы то ни было, спустя два года после первого визита сестер Старк в кузницу Тобхо Мотта все четверо были верхами за городской стеной, впереди был грязненький постоялый двор для тех, кому было не по карману остановиться в городе, а позади, милях в трех, прятались в ночной темноте городские стены. В постоялом дворе, на который четверо искателей приключений наехали случайно, орудовали перепившиеся наемники – их много теперь стекалось в Вестерос в поисках работы или поживы, потому что даже за морем знали, что великий и могучий король Роберт готовится к большой войне. Из постоялого двора слышались крики и женский плач, и сестры Старк мгновенно выскочили из седел, разбежавшись в разные стороны в темноте. - Сзади три окна, справа два, слева глухая стена и конюшня, - объявила Санса, возникая из темноты через пару минут, и Джоффри осталось только удивляться тому, как легко и естественно Санса приняла на себя командование. – Не простреливаются только два угла, тот и этот. Робин, если будешь двигаться быстро и стрелять издалека, положишь практически всех, кто на первом этаже. Джендри, встань около двери, если неподалеку еще один отряд – уйти отсюда никто не должен. Мы заходим сверху, если они побегут туда, лестницу мы удержим.        Первый бой, в котором ноги оскальзываются в чужой крови, открывает сердце до самой глубины. У Джендри сердце было мягкое, и он сидел у стены дома в окружении трупов врагов, ошарашенно мотая головой. За броней голубых глаз Сансы тоже пряталось доброе сердце, и она пыталась помочь пострадавшим от нападения наемников, перевязывая их раны и уверяя их, что все закончилось. Сердце Арьи оказалось волчьим и, отметив взглядом всех жертв наемников, Арья с недетской силой потащила волоком в пустую комнату их командира, которому она в бою подсекла сухожилия на обеих ногах и проткнула живот. - Ты командовал этим сбродом, и ты привел их на мою землю, - сказала Арья, пристегивая наемника к столбу кровати удавкой за горло. – Ты будешь умирать долго. Арья не ожидала, что первый же ее удар будет отбит клинком, появившимся сбоку, и еще больше она не ожидала, что ее остановит не сестра. - Завтра, - сказал принц, чье сердце оказалось железным, но труд сэра Барристана придал этому сердцу огранку благородного клинка. – Завтра палач снимет с него голову. Или, если хочешь, казни его прямо сейчас. Один удар. - Один удар – и все кончено? – зло усмехнулась Арья. – Ты видел там женщину с отрубленной рукой, которая только и может, что повторять: «Не надо, не надо»? - Видел, - бесстрастно сказал принц, чье железное сердце пока не стало человеческим, не получив еще ни одной раны, и потому послушно исполняло приказы разума. – Честь не позволяет бить беспомощного врага. Но он заслужил смерти, и он будет казнен. - Может, ты не будешь лезть в то, что тебя не касается? – разозлилась Арья. – Тебе от врага грозит только смерть, а не то, что ей. Поэтому за нее буду мстить я. Удар Арьи, лишивший бы командира наемников уха и части щеки, был неожиданным и молниеносным, но снова был отбит. - Ты дочь лорда, а не пыточных дел мастера, - с упреком сказал принц, и его благородство было по-прежнему холодно как лед. - Отлезь, Ланнистер! – в слепой ярости крикнула Арья, и увидела, что бесстрастное в бою лицо принца наконец дрогнуло, словно его ударили хлыстом по щеке. Джоффри долгое время не знал, что делать со знанием, что Джендри его брат, и решил воспользоваться советом сэра Барристана, который говорил, что, если не знаешь, какое решение принять, надо выбирать самое благородное. Джоффри завалил кузницу Тобхо Мотта заказами из Красного замка, которые все шли к молодому кузнецу, и перед поступлением на службу к Старкам Джендри сумел не только купить себе отличные доспехи и хорошего коня, но и оставил немало золотишка себе на мирное время. Принц нашел и нескольких других своих братьев и сестер, и некоторое время радовался тому, что они так непохожи на него и он может навещать их как добрый бог, оставаясь неузнанным. Но эта непохожесть постепенно начала тревожить Джоффри и, хотя он еще не наткнулся в библиотеке на роковую книгу о родах Вестероса, одного слова было достаточно, чтобы нанести ему удар. - Помнишь, мы поклялись говорить друг другу только правду? – тихо спросил Арью принц, и его сердце уже не было железным, потому что рана была слишком глубока. Сестры Старк еще не знали о происхождении Джона Сноу, и свой последний урок, что нужно спасать человека, а не свою честь, отец преподать им еще не успел. Злоба и ярость оставили сердце Арьи, и она приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до уха принца. Принц стоял высокий и прямой, словно окаменев, и когда Арья закончила свой рассказ, ей захотелось спрятать лицо у него на груди и никогда не поднимать глаза.        Уроки благородства, преподанные сэром Барристаном, не позволяли принцу прожить жизнь, которая была бы ложью, и пользоваться тем, что ему не принадлежит, а его еще оглушенное, но уже живое сердце пока ему ничего не подсказывало, и поэтому он сделал то, что в прочитанных им книгах делали благородные рыцари, лишенные наследства, - выскользнул из постоялого двора в ночь и ускакал, не разбирая дороги. В одежде оруженосца межевого рыцаря, за которого принц выдавал себя перед Джендри, было несколько нехарактерных черт, от которых принц вскоре избавился, проезжая все дальше на северо-запад через придавленные наступающей зимой деревни. Первой было рубиновое сердце на рукояти меча, которое сначала держал в зубах лев, но года полтора назад Джоффри с невеселой усмешкой велел одному из кузнецов на Стальной улице переделать львиную голову в волчью. В трех днях пути от столицы, где деревни пошли одна беднее другой, Джоффри выломал рубиновое сердце острием кинжала и бросил его женщине с мертвым ребенком на руках, чей вид тронул его душу, и только отъехав от нее миль на пять, подумал, что рубиновое сердце нужно ей не больше, чем ему самому. Второй необычной для оруженосца межевого рыцаря вещью была дорогая упряжь; бывший принц продал ее кузнецу, наехав на очередной достаточно крупный городок, и высыпал золотые монеты в шапку беспалого менестреля, который чистым и ясным голосом пел баллады о рыцарской доблести, слегка перебирая струны здоровой левой рукой. Музыка изувеченного менестреля была больше не нужна в замках лордов, а его баллады были не нужны в бедных трактирах, и бывший принц горько улыбнулся сходству их судеб. Третьей странностью для бедного молодого рыцаря был тугой кошелек, в котором всегда находилась золотая монета, чтобы заплатить за ужин и постой. Благородные рыцари не считались и просто бросали монету на стол; благородный принц, рассудив сердцем, где его монета больше придется ко двору, отдавал ее хозяйке самого бедного постоялого двора. Если бы у беспалого менестреля был конь, чтобы поскакать за своим благодетелем, благородство бывшего принца нашло бы место в его балладе, но людская молва и жители небольшого разоренного городка на краю Западных земель отнеслись к чудачествам проезжего иначе. - Дал бы лучше нам хлеба, лорденыш, чем сорить деньгами! – крикнул кто-то из толпы, собравшейся, чтобы посмотреть на чудака, и в Джоффри, выходящего из постоялого двора, кто-то запустил камнем. - Я куплю вам хлеб, - ответил бывший принц, легко уклоняясь от пущенного камня и не принимая оскорбления. Защищенный своей отвагой и отчаянием, которые сэр Барристан называл лучшим щитом, бывший принц сделал еще несколько шагов вперед, и толпа попятилась перед ним. - Купит он, как же, - проворчал кто-то в заднем ряду, но брошенный комок грязи, от которого принц уклонился столь же легко, уже вызвал в толпе шиканья. – Хлеб весь у Лорха, ему, говорит, самому мало, - сказал старик, выступая в первый ряд. – Взял с нас в этот урожай двойную подать, словно зима наступает для него одного. - Вы кинули камень в меня, а надо кинуть камень в него, - бесстрашно укорил стоявшую перед ним толпу бывший принц, и слышавшие его не приняли это за насмешку. – Кто из вас умеет управляться с оружием? Кто из вас бывал в замке Лорха?        Беды, от которых можно излечиться, прыгая с крыши на крышу, остались в детстве, и пару дней Санса перебирала струны арфы, а притихшая Арья сидела рядом, к радости септы Мордейн и к беспокойству Эддарда, который понимал, что, если его дочери не рискуют ежедневно свернуть себе шею, с ними наверняка что-то неладно. Баллады говорили о благородных дамах, ждущих своих рыцарей из походов, и о рыцарях, совершавших подвиги, чтобы добиться их благосклонности, и потому никуда не годились – Санса не собиралась ждать и не требовала ни от кого подвигов. В конце баллады рыцарь обычно преклонял перед дамой колено и говорил что-то трогательное и церемонное с матримониальным подтекстом, на чем все и заканчивалось, – вероятно, менестрели считали, что дама согласится, никуда не денется, хотя Санса от подобного отношения могла только надерзить. С одной стороны, это было не так уж ужасно, потому что Арья такого рыцаря, разлетевшегося к ней как с ковшом на брагу, наверняка бы побила. С другой, в свое время принцу хватило и этого. - Ты выйдешь за меня? – неожиданно спросил Джоффри полтора года назад, когда они возвращались из очередной вылазки в город. - А ты не пожалеешь? – дерзко ответила Санса, словно принц собирался с ней подраться и быть битым. - Маргери Тирелл просватай, - влезла Арья, которая ни с кем не хотела делить сестру и без которой все равно не обошлась бы никакая романтическая сцена. – Она милая такая, будешь ей показывать, как из арбалета стрелять, а она будет хлопать глазами, если ты с пяти шагов попадешь чучелу медведя в башку. - Ну тебя-то я перестреляю, - огрызнулся принц, не зная, радоваться или огорчаться тому, что Арья сменила тему. - Спорим? – загорелась Арья, и, к своему удивлению, проиграла. Повзрослевшая Санса вздохнула от воспоминания, которое теперь казалось детским, и снова перебрала струны, припоминая новые странные баллады, певшиеся от имени оруженосца, которым положила начало героическая баллада о короле Роберте и леди Бриенне. Некоторым менестрелям новый жанр пришелся по душе, и они писали баллады о никогда не бывших подвигах и судьбах, надеясь на то, что хорошая баллада найдет в конце концов свою историю и прилепится к ней. Санса припомнила аккорды недавно услышанной песни и запела так, как поют только те, кому либо рыдать, либо петь:       

Не на золоте полей, чья трава густа, Не у моря, где на скалах сверкает соль, А у вражеского рва, на краю моста Наконец нашел тебя я, о мой король. Из десятков тысяч лиц, через столько лет, Я узнал тебя, король, сквозь печати бед, По сиянию волос, где застыл рассвет, Я узнал – и на уста наложил запрет. **

- Ну хватит! – потребовала Арья, кладя руку на струны. – Найдем мы его. - Думаю, он не хочет, чтобы мы его нашли, - печально ответила Санса, но Арью было не остановить. - Мало ли, чего он не хочет! – заявила Арья. – А я не хочу, чтобы ты мучилась, особенно если это все из-за меня. Он просил меня, чтобы я сказала правду, – и я сказала, что Джон Сноу лучший из всех людей, которых я знаю. Что он сам тот, кто он есть, независимо от того, кто его мать, – также как Джон, и Джендри, и Дженни из Старых камней, про которую он постоянно насвистывает песенки. И что нужно уметь не только помогать, возвышаясь надо всеми, но и уметь принимать помощь.        Сестры Старк серьезно готовились к походу вослед исчезнувшему принцу и отбирали в спутники верных и отчаянных людей. Сандор Клигейн, заскучавший на королевской службе в мирное время, согласился одним из первых. - На хер эту службу! – заявил Клигейн, которого сестры Старк ценили за откровенность и бесцеремонность. – На хер этот город! Я тебе давно говорил, малая: хорош тут киснуть, пойдем прогуляемся через половину Вестероса. А, да: кого ищем-то? Берик Дондаррион по приказу короля комплектовал свои войска по штатам военного времени и постоянно носился из Королевской гавани в Черный приют, по дороге заезжая в Звездопад к невесте, что ему было совсем не крюк. - Живым духом слетаем, как в прошлый раз! – заявил лорд Молния, в котором энергии было на девять жизней. – Кого ищем-то? А, принца? А что, он делся куда-то? - Под кровать закатился, - огрызнулась Санса, постепенно выходя из меланхолического настроения, и Берик, сам не раз терявшийся в Звездопаде именно таким образом, рассмеялся так заразительно, что Санса даже не смутилась от своей оговорки. - Сестренка, отставить грустить! – велел Берик, быстро обнимая Сансу и подмигивая Арье. – Я сейчас только опять в Звездопад к невесте и сразу назад. Без меня не начинать, Железный банк не грабить, Безликим нос не натягивать! Арья следила за оживающим лицом сестры, которой передавались решимость и жизнелюбие старых походных друзей, и думала, что баллады надо запретить. К планировавшемуся походу вслед за Бериком присоединился Торос, боевой жрец Рглора и воинское соединение из одного человека. - Я даже мертвого на ноги поставлю, - пообещал Торос и отговорил Сансу от идеи взять с собой мейстера, навеянной вечерней меланхолией и все теми же балладами о сторожащих влюбленных несчастьях. – И, заметь, без халтуры, как в ваших сказках про упырей: без остекленевших глаз и похудения до состояния скелета. Просто к работе надо подходить с душой!        До начала похода оставалось несколько дней, когда Эддард, собранный и серьезный, пригласил дочерей в тронный зал, где воодушевленный король собрал всех бывших в Королевской гавани в тот день лордов и командиров. - Ночной Дозор и Станнис вступили за Стеной в соприкосновение с противником, - сообщил Роберт, и в нем были те самые сила и уверенность, с которыми он выиграл гражданскую войну. - Роб, если ты говоришь, я созову знамена, - ответил седой и свирепый Джон Ройс по прозвищу Бронзовый Солдат, с которым король Роберт воевал бок о бок, еще не будучи королем. – Но что я скажу ребятам: что мы идем убивать мертвых? Какая-то петрушка. Тирион, наблюдавший за необычным собранием лордов с балкона, только покачал головой, предполагая, что недоверие лордов к известиям из-за Стены выльется в сумасбродный поход за доказательствами существования мертвяков, в котором погибнут многие храбрые люди. - Вы все знаете Станниса, - сказал король, у которого была своя система доказательства. – Войско Иных существует. Станнис дает слово чести. Эддард никогда впоследствии не жалел о том, что пригласил Арью и Сансу на королевский совет, хотя знал, чем это закончится. Жалеть о неизбежном было бессмысленно: даже в северных частях по штатам военного времени не хватало командного состава, а в Просторе и Речных землях, где слишком много лордов годились на турниры, но не на войну, было намного хуже. - Мы примем командование отрядом! – выступила вперед Санса, и Арья встала рядом с сестрой. - Если кто-то должен за них поручиться, то поручусь я, - громко сказал молодой лорд Дондаррион, а Тирион подумал, что, возможно, он скоро найдет свою третью невероятную историю о Старках. Король коротко и серьезно кивнул, кто-то из выходящих из зала лордов хлопнул Арью по плечу, по всей вероятности, приняв ее за мальчишку, а Тирион успел спуститься с балкона, прежде чем сестры Старк покинули зал вместе с отцом. - Это валирийская сталь, моя госпожа, - сказал Тирион, протягивая Сансе кинжал с рукоятью из драконьей кости, и по его разноцветным глазам трудно было понять, пошутит ли он сейчас или скажет всерьез. – Говорят, оружие, подаренное полуросликом, способно победить древнее зло.        ------------------------------ ** Песню о Финроде Фелагунде можно прослушать здесь: https://youtu.be/5tv2Sd2SdmU :))