Излом судьбы или когда Королева ошибается

Время: Двадцатый век. Месяц после битвы с Галаксией. Место: Солнечная система. Земля. Утро застало Усаги так же внезапно, как и сон, настигший ее вчера за просмотром очередной манги. С трудом отлепив от щеки прилипшую за ночь страницу, она, приоткрыв один глаз, взглянула на будильник. — Я опять опаздываю! — как всегда отчетливо донеслось до родителей, сидевших внизу за завтраком. И вскоре галопом, проверяя ступеньки на прочность, вниз по лестнице неслась их дочь. — Дурочка Усаги, когда ты научишься пользоваться будильником?! — в очередной раз бросил ей младший брат, закрывая за собой входную дверь. — Ну, Шинго! Погоди у меня! — прошипела блондинка, подходя второпях к столу, чтобы забрать свой бенто. — И когда вы оба повзрослеете?! — выдохнула Икуко. А Кенджи лишь угукнул, не отрываясь от газеты. Усаги не обратила внимания на слова мамы. Она так сильно торопилась, что ей было не до нравоучений. Еще минута, и девушка сломя голову бежала по улице, оставляя позади клубы дорожной пыли. Она не замечала никого и ничего вокруг. Спустя десять минут интенсивного бега она стояла у ворот учебного заведения, упираясь ладонями в колени и тем самым стараясь привести дыхание в норму. — Рада видеть тебя, Усаги! Сегодня тебе удалось придти на пять минут раньше обычного. — с мягкой улыбкой на лице сказала подошедшая к ней девушка. — Ами! — заулыбалась блондинка, — Здорово, что я тебя тут встретила. Ты не одолжишь мне свою тетрадь по английскому на пару минут? — продолжила она, прикрыв глаза и постукивая друг о дружку указательными пальцами. — Уса, ты неисправима! Тебе стоит более серьезно относиться к учебе. — Это значит "нет"? — не унималась девушка. — Ну что с тобой поделать, — развела руками синевласка и полезла в сумку за конспектом, — держи. — Спасибо, ты меня спасла! Усаги подхватила подругу под руку и, весело улыбаясь, повела ее в аудиторию, не переставая рассказывать ей сюжет прочтенной накануне манги. Ами же, в свою очередь, в очередной раз мысленно сокрушалась о беспечности подруги. Она не понимала, как она, помня каждую незначительную деталь из манги, при этом совершенно не была способна запомнить элементарных правил произношения в английском. В аудитории они увидели Минако. Девушка сидела на своем привычном месте и с грустью смотрела на соседнюю парту слева от нее. Еще совсем недавно это место занимал тот, о ком она никак не могла перестать думать изо дня в день. — Привет, Мина! — поздоровалась Усаги с подругой. — С тобой все в порядке? — Да, ты не заболела случайно? — заботливо спросила Ами. Девушка потрясла головой, заодно пытаясь выбросить грустные мысли, что не давали покоя, и натянула улыбку на лицо. — Все очень даже хорошо, девочки! — попыталась она соврать им, не глядя в глаза. — Я просто задумалась, вот и все. Девушки хотели было возразить и устроить допрос с пристрастием, но раздался звонок, и в класс вошел учитель. Поэтому они решили отложить расспросы и сели на свои места. Усаги в очередной раз было совсем не интересно слушать монотонную речь учителя. Она сидела и рисовала зайчиков на полях тетради. Или накручивала прядь своих волос на карандаш, при этом усиленно изучая паутинку трещин на белой штукатурке потолка. Парту позади блондинки теперь занимал очередной новенький, но ей было совершенно не интересно, что ему от нее нужно, и бросала на него испепеляющий взгляд каждый раз, как он тыкал ее в спину карандашом. В такие моменты она вспоминала, как это делал Сейя. И теперь она ловила себя на мысли, что когда это делал он, ей было... приятно? — Да уж. Теперь все иначе. — с недюжей долей сожаления в голос выдохнула Уса, совсем забыв о том, что урок еще не кончился. — Верно подмечено, мисс Цукино! Рад что вы все же слушаете лекцию. — прозвучал в ответ голос учителя истории. А бедная Усаги лишь почесала затылок, удивляясь столь удачному совпадению. День блондинка провела, вспоминая, как весело было учиться вместе с Тремя Звездами. С ними никогда не было скучно. И даже постоянные атаки прислужников Галаксии не могли омрачить те дни. Уроки уже кончились и, простившись с подругами, Усаги решила не спеша пройтись и проветрить голову. — Куколка! Куколка! — донеслось с другой стороны улицы, и это заставило Усу остановится. Что-то кольнуло в груди. Она повернула голову, и хоть она понимала, что голос был детским, все же расстроилась, когда увидела маленькую девочку. Та дергала маму за подол юбки и пальчиком указывала на витрину магазина детских игрушек. — Как глупо, Усаги! — ругала она сама себя. — Его просто не может быть здесь. Рядом с девушкой притормозила машина, и из-за опустившегося стекла прозвучал до боли знакомый мужской голос. — Усако! Что ты тут делаешь? — Мамору? Ты разве не должен сейчас быть на подработке? — не обратив внимания на его вопрос, удивленно спросила Усаги. Ведь после того как Мамору не смог вовремя приехать в Америку, ему пришлось устроиться на подработку в одну серьезную фирму, и выходные у него случались редко. — Странно, я думал, ты обрадуешься мне. — Сказал он, но по лицу не было заметно, что он расстроен. Да и был ли вообще? — Прости меня, Мамору. Просто я так сильно задумалась о … — блондинка осеклась, не очень хотелось говорить с Мамору про Сейю. —  предстоящих экзаменах. Ума не приложу, как мне их сдать. — Да?! Никогда бы не подумал. Садись, я тебя подвезу до дома. В этот момент мимо проходили парни из параллельного класса ее школы, и, заметив девушку, обратились к ней. — Привет, Цукино! Слышали, ты сегодня отличилась на истории. — подмигнул ей среднего роста шатен с зелеными глазами. — Тебе уже говорили, что даже со своими оданго ты красива как цветочек?! — улыбнулся ей его приятель-блондин. Девушка повернулась к ним, даже не удивившись: в последнее время внимание мужской половины учеников в ее школе стало вещью обычной. Видимо, общение с известной группой положительно сказалось на их с подругами популярности. — Мэзуми, Сузумо, рада вас видеть. – Со своей обычной задорной улыбкой отозвалась она, — спасибо. — Всегда пожалуйста. Как по мне, то ты достойна и больших восхвалений. — Напоследок сказал блондин, перед тем как они с другом скрылись за поворотом. Усаги в очередной раз улыбнулась и села в машину. На её удивление, Мамору совершенно никак не отреагировал на этих двоих. «Неужели ему все равно?», промелькнуло у нее в голове. Всю дорогу они ехали молча. — Вот и твой дом, Усако. Хотя сейчас еще не так поздно и можно сходить в кино. — Спасибо, что подвез. В кино я не хочу, нет настроения сидеть в душном зале. Но спасибо, что предложил. — Усаги и сама не ожидала, что откажется провести с брюнетом еще пару часов, хотя, казалось, она уже привыкла к его отсутствию еще с того момента, как провожала его на самолет в Америку. И, посмотрев Мамору в глаза, она вновь не увидела каких-либо эмоций. — Ну хорошо. Я постараюсь взять еще выходной на неделе и провести его с тобой. — Сказал он и повернул ключ в замке зажигания. Блондинка, легко кивнув ему в ответ, вышла из машины и, помахав рукой, пошла в сторону входной двери. На полпути она повернулась, словно проверяя, не решил ли он все же украсть у нее напоследок поцелуй, но увидела лишь свет оранжевых фар, растворяющийся в воздухе. Закрыв за собой дверь и переобувшись, блондинка, проходя мимо гостиной, поздоровалась с родителями и направилась в свою комнату. — Я что-то волнуюсь за нее, — грустно сказала Икуко, на что Кенджи вопросительно поднял брови. — На столе стоит лимонный пирог. — И? — не понял отец семейства. — Он все еще стоит на столе. Понимаешь? Стоит на столе. — Дорогая, ты еще помнишь, кто твой муж? Я не понимаю твоих намеков. Говори яснее, пожалуйста. — Наша дочь никогда не проходит мимо сладкого. А уж тем более если это ее любимый лимонный пирог. — пояснила она. — У нее что-то случилось. — Ну так поговори с ней. Не вижу тут проблемы. Когда Усаги зашла в свою комнату, она увидела, как на кровати, свернувшись клубочком, мирно посапывала Луна. Девушка подошла и присела рядом, мягко и нежно приглаживая шерстку этому пушистому комочку. От таких ласк кошка мурлыкнула и, потянувшись, внимательно посмотрела на хозяйку. — Усаги, что-то случилось? Вид у тебя озадаченный. — Я не понимаю, Луна. Не понимаю Мамору. — Что ты имеешь в виду? — Он относится ко мне как-то странно. Отчужденно, что ли. Если подумать, он и раньше ко мне не особо-то проявлял чувства. Разве что в самом начале, и то это было чувство раздраженности. — Возможно, ему тяжело принять, что он не мог быть рядом, когда напал враг? — попыталась оправдать принца Луна. — Ну ведь он и так не был бы рядом. Он же летел в самолете на другой край света. Или тебе память отшибло? — начала закипать Уса. — Дай ему время, Принцесса. Все наладится. — Ну, спасибо, успокоила. Все ведь уже знают, как все будет, да?! — Усаги легла на кровать и уткнулась лицом в подушку. "А я не хочу знать. Не хочу так жить. Почему меня никто не понимает? Только два человека во вселенной могли меня понять. Но один из них покинул меня. Как, интересно, у него дела?", эти мысли поглотили ее с головой. «Минако. Вот с кем я могу говорить обо всем!», наконец мысленно решила блондинка. — Знаешь, Луна. Я не хочу больше об этом думать. Но и как должное я это принимать не буду. — Мне кажется, или в тебе сейчас говорит Принцесса? — А мне надоело, что все думают, будто имеют право указывать мне, что делать. — Решительно заявила Усаги. — Если ты уверена, то я поддержу тебя в любом случае. — Все, что могла ответить на это Луна. Уса встала с кровати и, взяв школьный портфель начала извлекать из него его содержимое. Как-никак, нужно хотя бы посмотреть на домашнее задание. Стоило ей сесть за тетради, как в комнату вошла Икуко. — Усаги, милая, — обратилась она к дочери, — я хотела с тобой поговорить. Мне кажется, с тобой что-то происходит. У тебя все хорошо? — Конечно, мамочка, все хорошо. — «Да вы все сговорились, что ли?», подумала она. — Я просто очень устала в школе. — Надеюсь, дело только в этом, — выдохнула Икуко, сделав вид, что поверила. Такой уж у ее дочери возраст, когда между поколениями начинается недопонимание. — Послушай, я перебирала на чердаке старые вещи, и в одном из карманов твоей старой куртки нашла вот это. — В руках матери Усаги увидела до боли знакомый блеск. Это был лунный медальон. Она уже и забыла, что последний раз держала его в руках в точке «Х» на Северном полюсе. К глазам подступили слезы, но она упорно не пускала их наружу. — Я думаю, эта вещь принадлежит тебе, дорогая. — И мать, уходя, положила медальон дочери на стол. — Спасибо, мамочка! — бросила ей Усаги вдогонку. А сама сидела все так же, застыв на месте и не сводя глаз с золотого блеска звезды. Но неожиданно ей резко захотелось услышать ту самую мелодию. Как много в ней покоя и безмятежности, так необходимых ей именно сейчас. Она протянула руку к медальону, но, едва она коснулась его, в голове словно что-то щелкнуло. Перед глазами вырисовывалась картинка: светловолосая девушка сидит на качелях, а рядим с ней сидит парень. Его волосы черны как ночь, а его глаза, такие красивые, полные космоса и бездонного синего моря, смотрят, кажется, в самую душу. Снова щелчок, и Уса дернула головой, приходя в себя. «Что это было?!», не на шутку удивилась она. *** В это время меж белой пелены в межпространстве времен стояла стражница врат. Алый шар показал ей то, что вызвало дрожь по всему телу. — Не смей! — услышала она вдруг преисполненный властности мужской голос, от которого по венам пробежал холодок. — Не смей… более… вмешиваться… в ход… истории! — продолжил он, выделяя каждое слово. — Сейчас и без того слишком много судеб спуталось тугим узлом. Дай всему встать на свои места. — Отец мой, Хронос! Я повинуюсь тебе и обещаю не вмешиваться. Но как быть с теми, кто все же будет не согласен с тем, как все расставит время? Маленькая Леди уже меняла историю. Кто-нибудь может попробовать снова… — Нет! Этого не будет. Я не позволю более играть со временем. И ты, дочь моя, с этого момента освобождаешься от возложенного на тебя долга. Я стираю врата времени и пространства, дабы не искушали они смертных проникать в прошлое и менять что-либо в нем! В тот же миг Плутон увидела, как белая дымка обволокла Врата времени, и они растворились в ней, словно их и не было вовсе. — А ты, дочь моя, проследишь за всем на Земле. Такова моя воля. Живи и радуйся каждому дню, ибо теперь ты смертна. — В мгновенье ока она оказалась в центральном парке Токио, сменив свой сейлор фуку на привычную повседневную одежду Сецуны Мейо. В уютном спокойном особняке раздался дверной звонок, и парочка сидевшая на диване за просмотром фильма, переглянулась — гостей они явно не ждали. — Хару, будь душкой, посмотри, кто там пришел. — Милая, ты всегда просишь меня открыть дверь. Это уже переросло в привычку, тебе не кажется? — ответила Харука, вставая с дивана. Открыв дверь, она удивилась нежданному гостю, и от этого стояла молча с минуту. — Харука! Кто там? — спохватилась Мичиру, заметив, что ее любовь подозрительно долго молчит. — Сецуна, вот так да! Что-то случилось? Новый враг или…? — И вам привет. Понимаю, что вы меня не ждали. Но больше мне было идти некуда. — Начала Плутон, но, заметив озадаченное выражение лиц подруг, поспешила объясниться. — Врат времени больше нет. Теперь я буду жить на Земле, как и вы. Врагов не появлялось. А большего мне говорить не велено. — Теперь понятно, почему мое зеркало было мутным, — сказала Мичиру, — Хотя сейчас я ощущаю, как неспокойно море, будто надвигается что-то. Но ты говоришь, что новых врагов нет. Как тогда это понимать? — девушка была не на шутку взволнована. — Успокойся, родная. Если Сецуна говорит, что все хорошо, то у нас нет причин не доверять ей. Или может, есть еще что-то, что нам стоит знать? — обратилась Харука к Плутон. — Вам следует знать только одно. Вмешиваться в ход истории нам нельзя. На этом всё. *** Тем вечером Усаги никак не могла выбросить из головы мысль о видении, всплывшем в ее мозгу днем. Она то и дело прокручивала в памяти увиденное и от раза к разу осознавала, что ей отчего-то все это кажется знакомым. Плюс ко всему, Мамору стал словно каким-то чужим. Терзаемая этими мыслями, она легла в кровать и попыталась уснуть, но сон к ней не шел. Тогда она накинула на плечи плед и пошла к балкону с твердым намерением подышать свежим воздухом и полюбоваться ночным небом. «…У каждого из нас есть своя звезда…», снова пронеслось в голове, «А ты светишь очень ярко!», снова кольнуло в груди. Но потом до нее дошло, что именно хотел сказать ей Сейя, и по ее телу прошлась теплая волна нежности. — Неужели я настолько сильно скучаю по нему? — в небе она заметила падающую звезду, — как бы мне хотелось, что бы все встало на свои места. — Шепотом сказала она в ночь. Ведь в душе она была все таким же ребенком, и верила, что желание никто слышать не должен. Уса еще пару раз глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и направилась в комнату. Там она быстро зарылась под одеяло, а в ее голове продолжали скакать картинки из тех дней, что она провела с озорным брюнетом. И стало так хорошо и тепло и на душе и в теле, и причиной тому было далеко не укрывшее от мира одеяло. «Почему я снова думаю о тебе? Почему я? Почему со мной все это происходит?», мысли, будто пчелы в потревоженном улье, роились в ее голове. Она настолько вымоталась морально, что наконец провалилась в сон. Но и тут спасенье не пришло: спала она беспокойно. Это был, казалось, не сон, а фильм ужасов вперемешку с фантастикой. Ей снилось, как она гуляет на Земле с Эндимионом, потом, словно по щелчку, она уже на какой-то террасе танцует с кем-то отдаленно похожим на … Сейю?. Снова щелчок, Мамору целует ее, вырывая из чар демона снов. Поцелуй был приятным, но обычным. Опять щелчок, и она, сидя на качелях, сладко, нежно и в то же время со всей страстью целует …Сейю? В таких безумных скачках из мира в мир она провела всю ночь. Утро для Усаги началось раньше обычного. Открыв глаза, она по привычке посмотрела на будильник. Он показывал, что спать она могла еще полчаса точно. Но сегодня глаза ей закрывать уже не хотелось, ужасы прошлой ночи оставили свой след: она была вымотана, выглядела помятой и, конечно, невыспавшейся. Голова болела так, словно ее сжимало в стальных тисках. Собрав остатки сил, она стала собираться на учебу. Сегодня ей как никогда хотелось поговорить с Минако. Икуко была весьма удивлена столь раннему нахождению дочери на кухне. Даже язвительному Шинго не нашлось, чем уколоть сестру. Поэтому все тихо позавтракали и разошлись по своим делам. Усаги шла размеренным шагом в сторону школы. Город жил своей привычной жизнью, мимо проходили суетливые прохожие, рядом проезжали машины. И, как по закону жанра, из окон одной из них доносилась такая знакомая песня. Его голос словно опять обращался напрямую к Усаги, как в тот день, когда она сидела на колесе обозрения и смотрела на него, стоящего на сцене. Тут ей вспомнилось, каким взглядом он смотрел на нее. Всегда такой нежный и ласковый взгляд, словно смотрящий прямо в душу. «С ним рядом было так легко и комфортно», вдруг подумала Уса. Сердце с новой силой сжало непонятным чувством, а глаза заблестели от подступившей влаги. — Эй, Оданго! — донеслось до нее откуда-то из-за спины. Это слово заставило брови взмыть вверх от удивления, а зрачки в момент сузились до крохотных точек. Сжав кулаки что было сил, блондинка стала поворачиваться на голос, как в замедленной съемке. — Не смей меня так называть, Акира! Так мог только ОН! — в сердцах кричала девушка на того самого новенького, что вот уже как две недели сидит позади нее на занятиях. Она больше не могла сдерживаться, и слезы ручьем потекли, обжигая нежную кожу на щеках. — Больше не произноси это слово, прошу! — казалось, она вот-вот перейдет ту хрупкую грань, что отделяла ее от истерики. — Эй, Усаги, ты чего ревешь? Он обидел тебя? — услышала девушка сквозь слезы недовольный и взволнованный голос. Это была Минако. — Иди давай, куда шел, Акира. И не оглядывайся! — приказным тоном бросила она парню. Тот лишь вздернул плечами и пошел прочь. — Минако! Я. Спасибо. Он не обидел. Просто… — затараторила Усаги. — Просто что? — положив руки на плечи подруги, спросила Минако. — Я не могу слышать больше, как кто-то называет меня так! — не подумав о том, что Мина не застала всю ситуацию, выпалила Уса. — Да как так-то? Я не слышала ничего. Иду и вижу, как ты плачешь, вот и подошла. Объясни мне всё. — Господи, Минако. Я не подумала совсем. Он... Он назвал меня Оданго. — Новая волна слез накрыла блондинку, — а я не хочу. Я не могу. Мне больно это слышать. Я... Я не знаю, что со мной происходит. Минако, помоги мне! — повисла она на руке у подруги. — Ох, подруга. Тут за пять минут не управимся. Да и ты в таком состоянии точно занятия не высидишь. — Немного подумав над тем, что делать, Минако в итоге сказала: — На учебу мы сегодня не пойдем. Отправимся в парк, и там ты мне все подробно расскажешь. Договорились? Немного успокоившись от слов подруги, Усаги кивнула в ответ, показав тем самым свое безоговорочное согласие. Она взяла Минако под руку и ринулась к парку с такой скоростью, как если бы опаздывала на раздачу бесплатных пончиков. В итоге они оказались в отдалённой части парка, где им никто не мог помешать. Минако понимала, что с ее подругой творилось нечто из ряда вон выходящее, но все же она предпочла дождаться, пока Усаги начнет этот непростой разговор сама. — Минако, я, наверно, покажусь тебе глупой, но все же ответь мне, пожалуйста, честно, хорошо? — Конечно, о чем речь. — Речь о Сейе. — тихо сказала блондинка и замолчала. — Хм, а что с ним? — стала задавать наводящие вопросы Мина. – Насколько я помню, он улетел. — Минако! Не делай из меня дуру. Ну хоть ты! — Усаги, а ты что-то чувствуешь к нему? — спросила Мина в лоб. — Я? Ну-у-у. Как тут сразу ответишь? — запнулась Усаги. — Я запуталась, Мина. У меня ведь есть Мамору. И мы видели, что нас ждет в будущем. И Чибиуса. Боже, у меня голова кругом. А Сейя, он был рядом и… А теперь его нет, а я… Я хочу, чтоб он был! Понимаешь?! — Усаги! Ты все еще хочешь быть с Мамору? — но блондинка молчала. — Усаги! Ответь мне! — Я не знаю! Ясно?! Не знаю! — сорвалась на крик девушка. — Мамору отдалился от меня. Я не вижу у него стремления быть со мной. Такое чувство, словно раз уж он видел наше совместное будущее, то и стараться для этого не нужно. Ведь все предрешено и все такое. — внезапно лицо Усаги приобрело такой вид, будто ее осенило, — но ведь малышка смогла изменить будущее. Может, то, что мы видели тогда, это всего лишь один из вариантов?! — Уса, если ты говоришь такие вещи, то я могу сделать лишь один вывод. Да и вот уже которую неделю я слышу от тебя только слово «есть», когда ты говоришь о Мамору. Ты ни разу не сказала «люблю». И ответ на твой вопрос ты, по-моему, сама уже знаешь, просто по какой-то причине не хочешь самой себе в этом признаться. — Ах, Минако. Ну почему все так сложно? И что мне делать? Ведь я. Я… - глаза блондинки забегали из стороны в сторону, вдоль позвоночника прошлась волна легкого холода, сердце предательски барабанило по ребрам. — Я люблю его, Минако! Люблю. Понимаешь? — Кого его? — слегка прищурив глаза и хитро улыбнувшись подруге, решила спросить Минако, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. — Сейю. — едва различимым шепотом ответила Усаги и покраснела от смущения. — Я сама не понимаю, как это произошло. Он был рядом, когда был нужен. С ним было так хорошо и спокойно. Ну так, словно рядом с ним я будто бы дома. Я не сильна в описании ощущений, знаешь ли. Видимо, права была Ами, когда говорила, что мне стоит читать больше книг. А теперь он там, а я тут. И я боюсь. Я боюсь снова быть одна. В этот раз меня это добьет окончательно. Минако сидела и внимательно слушала подругу. С каждым словом она ощущала, с какой нежностью Усаги говорит о Сейе. Она видела в ней себя, ведь сердце Венеры сейчас было далеко от своей хозяйки. Оно улетело вместе Ятеном на Кинмоку, и вернуться не обещало. Все, что осталось у девушки — надежда, что, возможно, когда-нибудь они встретятся вновь. — Я очень хорошо тебя понимаю. Но так нечестно по отношению к Мамору. Ты должна объясниться с ним. Не прямо сейчас, конечно, но должна. Понимаешь? — Конечно, понимаю. Я не хочу мучить ни его, ни себя. Прожить жизнь с нелюбимым человеком лишь потому, что так якобы предначертано, сродни пытке. Это я понимаю, поверь. Я поговорю с ним, как только пойму, как лучше это сделать. Я лишь хочу попросить тебя не говорить пока девочкам обо всем этом. Они просто меня не поймут. Особенно Рей, с ее-то характером. А если Харука узнает, то я вообще даже думать боюсь об этом. — Я не буду им говорить. Обещаю. Но и ты не затягивай. И знай, я всегда рядом и поддержу тебя. И не теряй надежду на лучшее. Верь, что все наладится. Подруги еще какое-то время сидели в парке и говорили на отвлеченные темы. Усаги снова сокрушалась о количестве задаваемого на дом. Минако же восхищенно рассказывала о новом поступлении шикарных нарядов в молл. За разговорами девушки не заметили, как к концу подошло время занятий и нужно было идти домой. Они шли через парк по мощеной тропинке и на развилке разошлись каждая в свою сторону. Недалеко была детская площадка с каруселью, большой песочницей и качелями. Всюду бегали и резвились дети. Откуда-то доносилась классическая музыка, видимо, неподалеку было летнее кафе. Усаги стала прислушиваться к мелодии, ей нравились звуки пианино. Вдруг резкая боль в голове стерла краски этого дня. Перед глазами снова побежали картинки: вот она перебирает пальцами по клавишам, рядом Ами извлекает чудные переливы из арфы, около них танцует Минако. Щелчок, и снова Эндимион, павший от вражеских атак, лежит на развалинах Лунного дворца. Еще щелчок, и она видит Сейю с гитарой, поющего ей о своей любви. Усаги осела на землю, ее сознание разрывалось на части от увиденного, словно она одновременно проживала три разных жизни. Она опустилась на колени от этой режущей мозг боли. Но вдруг все прекратилось так же внезапно, как и началось. И только теперь она заметила как в портфеле звонит телефон. На экране высветилось «Мамору». Сейчас она, глядя на телефон, понимала, что по идее, как влюбленная девушка, каковой она себя еще недавно считала в отношении этого человека, могла бы записать его в телефоне под каким-нибудь милым прозвищем, как это делал Сейя по отношению к ней. Собрав волю в кулак, она нажала на кнопку «Ответить» и поднесла трубку к уху. — Привет, Мамору, — сухим тоном сказала она. — Усако, я поговорил с начальством. К сожалению, в выходных мне отказали. Многие сейчас в отпусках, и… — Можешь не продолжать. — Перебила его оправдания блондинка. — Я уже привыкла к тому, что тебя вечно нет рядом. Особенно когда ты был нужен. — Усако, я… — Нет, Мамору. Я устала слушать твои оправдания. Если ты снова мне скажешь, что делаешь это ради нашего светлого будущего, то я просто взорвусь. Хватит. Я очень устала и тороплюсь. Мама скоро начнет волноваться. — Я тебя понял. Пока. — Пока. — Все так же сухо ответила Усаги. Убрав телефон в портфель, она побрела в сторону дома, размышляя о своих видениях. На другой стороне дороги она увидела мужской силуэт с черной, как смоль, копной волос, собранных в длинный низкий хвост. «Боже, Сейя!», первое, что пришло ей в голову, и она, не помня себя, ринулась через проезжую часть. Водители едва успевали затормозить или объехать девушку. Ей вслед летели ругательства и недовольные взгляды. Добежав до парня, Усаги обняла его со спины и в этот момент поняла, что его рост на порядок меньше, чем должен быть. Она отпрянула от него, а парень повернулся к ней лицом, черты которого даже отдаленно не имели ничего общего с Сейей, а прическа на деле и вовсе оказалась шиньоном. — Оп-па, ну и дела! Не ожидал, что девочки будут липнуть ко мне так быстро! — радостно сказал незнакомец. — Тебя как звать, красавица? — Никакая я тебе не красавица. И вообще, я обозналась! Вот. — Усаги гордо вскинула голову и сложила руки на груди, давая понять, что она весьма не довольна ситуацией. Конечно, злилась она в первую очередь на саму себя из-за того, что приняла желаемое за действительное. — Так я этого и добивался. Я вообще фанат «Трех звезд». Жаль, что они распались. Сейя Ко вообще мой кумир, столько девчонок по нему сохло. — Хватит. У меня нет никакого желания слушать этот бред. Всего хорошего. — Словно холодной водой окатила она парня. А затем все так же гордо зашагала в сторону своего дома, а парень так и остался стоять, смотря ей вслед. Пока Усаги добиралась до дома, ее разум лихорадочно анализировал все произошедшее за день, но ничего дельного из этого не вышло. Она только больше запуталась во всем. Поздним вечером она нехотя легла на кровать — очень не хотелось снова испытать на себе кошмар прошлой ночи. Но она даже не подозревала, что в прошлый раз это были только цветочки. Сегодняшние сновидения были столь реальны, что она, казалось, ощущала все запахи витавшие в воздухе, все касания нежных рук и губ любимого, его тепло. Но страшнее всего было ощутить всю боль и горечь его утраты. Усаги проснулась в холодном поту; сев на кровати и обняв подушку руками и ногами, она стала раскачиваться вперед и назад, как маятник, тяжело дыша. Так она пыталась успокоиться. Ей казалось, будто все это было наяву. Все эти видения тяжким грузом давили на расшатанное сознание девушки. — Что со мной происходит? — начала девушка разговор с самой собой, ведь не будить же Минако среди ночи, да еще и объяснять с самого начала всю ситуацию. — Почему я вижу то, чего не было? Почему я вижу себя как Серенити с парнем, жутко похожим на Сейю? Этого просто не может быть. Моя голова сейчас лопнет. Медальон. Где мой медальон? — Усаги встала с кровати и подошла к тумбочке, где раньше стояло их с Мамору фото: придя домой, она спрятала его в шкаф. Немного покопавшись в ящиках, она извлекла искомый предмет. В этот раз ей удалось открыть его, но стоило музыке заструиться из него, как блондинку будто током прошибло, а перед глазами возник образ, так похожий на Сейю. В этот раз она не смотрела на картинку со стороны, а была непосредственным участником происходящих событий. «Я хочу, чтобы с тобой осталась эта часть меня…», отчетливо услышала она, принимая медальон. Как ей хотелось сейчас реветь в голос и кричать. Мозг кипел, и сознание, казалось, билось о глухую стену, распадаясь на мелкие осколки, что резали мозг с новой силой, впиваясь все глубже и причиняя еще больше страданий. Решение нашлось интуитивно: Усаги открыла свой портфель и, взяв оттуда телефон, залезла на кровать. Найдя на экране нужную картинку ,она вышла в интернет и в строке поиска написала «как отличить реальность и галлюцинации». Поисковик выдал порядка сотни страниц с ответами. Большая их часть намекала либо на раздвоение личности, либо на параноидальную шизофрению. Усаги стала открывать ссылку за ссылкой, глаза бегали по строчкам со скоростью света. Внезапно всплывающая реклама в очередной раз напомнила ей о том, кто покинул ее. Баннер сообщал, что в эксклюзивном музыкальном интернет-магазине можно купить последний альбом «Трех звезд» с автографом и бонус-треками. А под текстом светилось улыбкой лицо, такое любимое и теперь недоступное. Она посмотрела на обложку альбома и вспомнила, что Сейя как-то подарил ей такой, чтобы она могла слышать его голос, когда сама захочет. Даже подписал по-особенному: «Луне моей жизни». Отчего-то эти слова теперь заставляли сердце биться через раз. Она взяла диск и решила послушать бонусные треки. Один из них казался ей настолько знакомым, будто она уже слышала его когда-то давно. Среди гитарных мотивов ей начал слышаться шепот «Я всегда буду помнить тебя. Я обещаю, что мы будем вместе…». Слезы текли по лицу обжигая щеки. Воздуха стало катастрофически не хватать. Руки сами сжались в кулаки, а оставленный на одеяле телефон продолжал демонстрировать ей лицо Сейи, будто издеваясь над ее из без того не лучшим состоянием. Усаги так и не смогла больше уснуть этой ночью. Она проплакала до самого рассвета, и когда заботливый голос мамы, уже в третий раз звавший ее завтракать, не получил ответа, она пришла сама. Когда Икуко открыла дверь в комнату дочери, чашка, что была у нее в руках полетела вниз и разбилась об пол. Ее всегда лучезарная хохотушка-дочь сейчас выглядела мрачнее тучи. Волосы выбиись из привычных оданго и были жутко растрепаны, под глазами залегли глубокие черные круги, она сидела у окна, сжавшись, как котенок в лютую стужу, пытающийся согреться, и, качаясь туда-сюда, как мантру повторяла: «Жаль, что мы не встретились раньше. Не встретились. Раньше». Она никак не реагировала на все попытки матери достучаться до ее сознания. На каждую попытку дотронуться до нее девушка вздрагивала так, словно касания вызывали у нее панический ужас. В итоге Икуко вызвала домой врача. Врач пришел и выслушал от нее, как себя вела Усаги, затем сам произвел схожие манипуляции и задал девушке пару вопросов. Реакции от нее все так же не последовало. — Давно у нее проблемы с восприятием? — спросил он у Икуко. — Вчера она не притронулась к сладкому, что для нее не свойственно. Но на этом всё. — Возможно, она испытывала сильный шок или стресс в последнее время? — Не думайте, что я плохая мать, но ничего такого не происходило. Я бы заметила. — Я не имел в виду ничего подобного. Вы правильно сделали, вызвав меня. Но спешу вам сообщить, что это нестандартный случай. У вашей дочери наблюдается состояние сродни нервному срыву. Она замкнулась и зациклилась на чем-то. И пока мы не узнаем причину и не устраним ее или не исправим, она будет пребывать в подобном состоянии. Поэтому для нее будет лучше побыть это время в клинике, там за ней присмотрят. И смогут стабилизировать психику препаратами. Икуко лишь грустно вздохнула и одобрительно кивнула в ответ. Через пару часов Усаги, одетая в синий топ и серый спортивный костюм, сидела в кресле в своем временном пристанище, напоминающем апартаменты дорогой гостиницы, и смотрела куда-то вдаль через оконное стекло, не фокусируя взгляд…