Forgotten words

      "Опять"       Эта мысль накрепко засела в голове Освальда. Казалось, что звук захлопнувшейся за Ли и Загадочником двери, вышиб из головы все остальные мысли, кроме этой. Она всё повторялась и повторялась, как испорченная плёнка кассеты никому не нужного магнитофона.        "Опять, опять, опять"       Что же, одного у Освальда теперь было не отнять - он научился хорошенько скрывать свои истинные чувства. За гневными и злобными выкриками никто никогда не распознает боль и раздавленность. И нет ничего проще, чем скрыть разочарование за маской бессильной ярости.        "Он ОПЯТЬ сделал это"       Освальд перестал бесцельно колотить руками по железной решётке, нанося больший урон себе, чем чему-либо ещё, как только осознал, что у Гранди получается. Стальные прутья поддаются сильным рукам. О нет, Пингвин ни на минуту не сомневался, что у здоровяка получится, вопрос заключался только во времени. Ему не хотелось вновь встречаться с "доблестными" сотрудниками полицейского департамента, потому что на этот раз они могут не ограничиться Аркхэмом и послать их в настоящую тюрьму.        "И ты опять это сделал"       Счёт уже шёл не на минуты. Решётка постепенно уступала натиску озлобленного Гранди, похожая, если и не на пластилиновую, то уж на пластиковую точно. Освальд резко развернулся и начал беглым взглядом окидывать хранилище. Жар от разгоревшихся бумаг опалил лицо, а едкий дым вызывал настойчивое желание закашляться, но он всё же надеялся высмотреть хоть что-нибудь, что позволило бы им выйти из этой ситуации с меньшим ущербом и большим достоинством. Вряд ли это был неучтённый мешок доверху забитый свеженькими купюрами, ведь он сам контролировал погрузку в автомобиль, но, возможно, где-то валялись пачки банкнот, выпавшие из-за поспешного собирания, или, на стеллаже оставался небольшой ящичек с драгоценностями, на который никто и не подумал взглянуть. Но возникнувшей внезапно надежде на удачный исход не суждено было оправдаться - он ответственно и, к сожалению, успешно исполнил свою роль контролёра.        "О чём ты думал, когда соглашался?"       Размышлять о сложившихся обстоятельствах, и уж тем более о своей судьбе, не оставалось времени. Прутья решётки окончательно сдались перед силой мышц Гранди и теперь годились разве что на переплавку. Не желая терять ни минуты, Соломон устремился к запасному выходу, где стоял автомобиль, куда они сгрузили всю "добычу". Он надеялся перехватить предателей и показать им, как нехорошо обманывать людей, тем более тех, которые в несколько раз сильнее. Освальд, как мог, поспешил за ним.       Пингвин догнал здоровяка, когда тот уже собирался вышибать дверь и, в который раз рискуя собственной сохранностью, буквально повис на Гранди и зашипел:       - Ты с ума сошел?! Разве не слышишь? Полиция! Она УЖЕ здесь!       Здоровяк на секунду застыл. Действительно, очень легко было за трезвоном пожарной тревоги не заметить характерных сирен полицейских автомобилей. Попадаться в лапы правосудия не входило не только в планы Пингвина, но и в планы Гранди, он же Бутч Гилзин, который на данный момент официально считается мёртвым. Не сказав ни слова, он развернулся и уверенно пошёл в абсолютно другую сторону. Освальду ничего не оставалось, как следовать за ним.       Освальду уже казалось, что Гранди специально петляет по закоулкам банка, чтобы, в конце концов, Пингвин отстал и потерялся. Но здоровяк резко остановился в одном из коридоров, как две капли воды похожем на такие же, которые они уже проходили. С точностью металлоискателя он подцепил и приподнял одну из досок на полу и перед их глазами возник скрытый люк, для прохода в подземные каналы.        - И ты хочешь, чтобы мы полезли туда?! - возмутился Освальд.        - Не хочешь - можешь оставаться! - огрызнулся Гранди и прыжком спустился в тоннель.       Собрав всю свою волю к жизни и ненависть к полиции в кулак, Пингвин стал аккуратно спускаться по боковой лестнице. С одной стороны, стоило вернуть спасительный люк на прежнее место и скрыть следы побега, но тогда и без того неприветливый тоннель лишиться даже этого незначительного освещения. Освальд решил так, что раз уж никто пока не ворвался в здание и не стал рыскать по его коридорам, то у внезапно возникшей "сладкой" парочки получилось отвлечь полицейских "ищеек", и оставаться сейчас даже без намёка на свет означало подвергнуть себя ещё большей опасности.       Достигнув, наконец, твердой поверхности, Освальд поспешил за пока ещё различимым силуэтом Соломона Гранди. Что же в этих катакомбах было не настолько плохо, насколько ожидал Пингвин, по крайней мере, тут было сухо. Здоровяк, кстати, довольно быстро после начала пути замедлился, видимо соотнес свою скорость и скорость хромого Пингвина.       Они шли, молча уже добрых полчаса, доверяясь лишь интуитивному чутью Гранди. Свет от спасительного люка остался далеко позади, и теперь двоих беглецов окутывала темнота. Но что самое странное - она не была непроглядной или, как ещё говорят, густой. Да, источник освещения невозможно было заметить, но, тем не менее, он был, иначе Освальд не смог бы различить ни силуэта Гранди, ни бетонных стен в нескольких метрах по бокам от них, ни лестницы на одной из этих стен. О, Готэм, сколько ещё тайн скрывает этот старый странный город?        Стоп. Лестница.       И Соломон явно направляется прямиком к ней. Он стал подниматься по ней первым и через пару минут Освальду услышал грохот от откинутого прочь люка и в тоннель начал проникать бледный белый свет от уличного фонаря. Пингвину на подъём понадобилось больше времени, чем пара минут. Выбравшись окончательно и вернув люк на прежнее место, Освальд осмотрелся. Мало того, что Гранди сумел вывести их в какой-то закоулок, и у них получилось выбраться без свидетелей этого "чудесного спасения", так судя по всему этот самый закоулок находится не так чтобы очень далеко от нынешнего убежища, а значит очень скоро можно будет принять ванну и с водой смыть все неприятности сегодняшнего дня.       Теплым струям воды, некоторое время спустя, удаётся снять напряжения с худого тела, уставшего от дневных передряг. Но мысли... Как не было бы грустно признавать, но капли воды это всего лишь капли воды, пусть даже тёплые и приятные, и им не под силу справиться с тем круговоротом мыслей, что засели в голове Освальда.        "Эдвард Нигма. Загадочник. Он опять предал. И снова из-за мимолетного зыбкого чувства к женщине. Иронично, что во всём этом суматошном мире незыблемым остаётся только то, что Эд Нигма предает Освальда Кобблпота из-за женщины, которую едва ли знает.       Интересно, а Ли знает, что когда-то именно из-за Загадочника Гордона посадили в тюрьму, а она потеряла своего ребёнка и ей пришлось уехать из Готэма, не выдержав боли, которую приносит этот город? Как бы она отнеслась к Эдварду, зная эту информацию? Стала бы она так беспринципно использовать его умственные способности и его чувства, о которых она, конечно же, знает, также как делает это сейчас? Или бы просто приказала своим гориллам из Нэрроуз вышибить из этого очкарика мозги, когда он только появился бы на пороге?       А смог ли Эдвард так просто прийти к ней, зная, сколько боли он причинил этой женщине? Нет, понятно, что для Загадочника никаких морально-этических преград, скорее всего, не было бы. Но к Ли пришёл-то именно простой, мягкий и в чём-то наивный Эд Нигма, а не жестокий и самоуверенный Загадочник. Смог бы Эд взглянуть в её глаза? Смог бы он вообще жить с всепоглощающим чувством вины? По всей вероятности Эд бы просто сломался и на сцену вышел бы Загадочник, не нуждаясь в ничьей помощи.       Загадочник. Предатель, который до последнего разыгрывает из себя "лучшего" друга. Какая же короткая оказалась у него память. Ведь прошло не так много времени, с тех пор как они стояли на пирсе, смотрели на залив, и дали друг другу, пусть и невысказанное вслух, но не потерявшее от этого смысла, обещание о взаимном доверии. Или эти слова и вся та ситуация для Загадочника ничего не значат? вот так просто. И в тот момент, на пирсе, он тоже просто развернул свою игру, мастерски сыграв на всё-таки оставшейся привязанности друга. Либо он гениальный актёр и подлец, что не лишено смысла, который всегда действует только из своих интересов и никогда никому не помогал. Либо тогда на пирсе всё было правдой, но после этого Загадочник окончательно запутался, свихнулся от внезапных чувств, если это может случиться с уже поехавшим человеком.       Чувства. Любовь, привязанность, дружба, доверие. Сколько раз они уже обжигались, поддавшись? Сколько раз осознавали, что это слабость для них, точка для давления, ненужный атавизм, зачем-то оставленный эволюцией для людей. Только ничего не чувствуя, они могут быть по-настоящему сильными. Только так они могут достигнуть вершины. Не этому ли когда-то его учил всё тот же Загадочник?       Почему же так обидно?       Обидно потерять едва наклюнувшееся, после всего того, что случилось, доверие. Обидно признавать, что снова попался на тот же крючок. Обидно, что снова сыграли на его чувствах. Обидно, что не был достаточно дальновидным, чтобы предвидеть такой исход. Обидно, что обрадовался, когда Загадочник пришел за помощью. Обидно, что как дурак, поверил его словам.       Что же подобного больше никогда не повториться"