Снова… Снова из комнаты священного сосуда доносится душераздирающий женский плач. Это… уже наверное десятый раз за все время пребывания Богини войны в комнате своего шинки.
Бишамонтен была великим и могущественным Богом войны, имеющая множество шинки и большую славу. Но… это совсем не про Виину! Может она и Бог войны, может и имеет много оружия и большую славу, но… в первую очередь она девушка. Робкая, чувственная, ранимая и добрая девушка, которая, как и все, боится крови, ужастиков, насекомых и смерти.
Боги и люди… Правда ли они отличаются? Если не считать, что Боги бессмертны, и то не все, и что они всегда правы, то ничем. Боги тоже умеют любить, чувствовать, плакать, смеяться… Только… это происходит очень редко, но происходит.
И сейчас… Сейчас Бишамон не Богиня войны, а просто женщина, что позволила дорогому ей человеку чуть не умереть… Поэтому из ее глаз сейчас струей бегут соленые капли… А сердце разрывается от боли…
И когда же он стал настолько важен ей?
Да, вы не ослышались: «чуть не умереть». И вроде бы наоборот нужно радоваться, прыгать от счастья осознавая, что он не умер и все в порядке. Но… есть одна проблема… Уже прошло две недели, а Казума все никак не очнулся. Вот поэтому, именно поэтому, Бишамон плачет. Потому что не смогла уберечь
его… И теперь неизвестно, выживет ли он вообще?!
А потерять его для Богини было подобно смерти… Мучительной и самой ужасной… И во всем была только ее вина…
***
Две недели назад.
Шел очередной жестокий бой между Богиней войны и призраком. По подсчетам Казумы, он должен был закончится пятнадцать минут назад, но все никак не прекращался. Казуму это начало беспокоить. Вина никогда не задерживалась так долго в бою. Призрак оказался куда сильнее, чем они могли представить. Даже Казума не мог точно сказать уровень его силы!
Бишамон уже была на пределе. Еще немного, и она свалится с ног. Но она не такая! Она сильная и всегда будет идти до конца!
— Казума, найди его слабые места, — указательным тоном попросила Богиня своего священного шинки. Казума одним пальцем поправил спавшие на нос очки, и принялся искать. Увы, но слабых мест он так и не нашел. Призрак продолжал наступать и Вина, как могла, отбивалась.
— Ну, что там, Казума? — не переставая отбиваться, спросила Бишамон.
— Госпожа… У него нет слабых мест… — тихо произнес Казума, снова поправляя надоедливые очки. Все, включая Бишамон, не могли в это поверить.
— Как? Что, совсем нет? Или ты перестал работать, Казума? — подшутил над священным шинки Югиха, который в ту же секунду атаковал призрака. Все немного посмеялись над этой шуткой, и только Бишамон и Казуме было совсем не смешно.
(Если кто забыл, Югиха — двурукий меч).
— Югиха… — начала говорить Бишамон. У Югихи от такого застрял ком в горле и ему становилось трудно дышать. Кто знает, как отреагирует Бишамон, ведь она — очень непредсказуема.
(но только не для Казуми ;)
— Спасибо, что помог нам чуточку расслабиться — закончила свою реплику богиня и снова бросилась в Бой. Югиха и остальные выдохнули в спокойствии. Только Казума не смог понять этих слов.
— Госпожа, сейчас нужно думать о другом! Это же касается и вас! — обратился ведущий шинки к своей госпоже и другим орудиям. Все сразу же сосредоточились.
— Казума… — начала Бишамон, отбивая очередную атаку призрака. Она была куда сильнее, чем все предыдущие.
— У меня есть идея… Включить режим мыслей!
Одна секунда и богиню Бишамон уже никто не слышал, кроме Казумы. Она редко пользовалась этим способом, чтобы обговорить важные детали со своим священным сосудом. И сейчас был один из таких случаев. Казума не был удивлен. Он уже привык к резким действиям своей госпожи, когда та в бою.
— Я вас внимательно слушаю, госпожа, — сказал Казума, очередной раз поправив очки.
— Тебе нужно превратиться обратно — предложила Бишамон своему шинки. У Казумы чуть не лопнули стекла на очках.
«Она хоть понимает, что говорит?!» — подумал Казума и не думая ответил:
— Но, госпожа, ведь тогда… — хотел был начать он, но Вина перебила его.
— Я знаю. Меня не будет кому сдерживать и я могу разрушить внешний мир. Но только так у нас есть хоть малейший шанс! Как превратишься обратно, начерти барьер, грань между нашим и внешним миром. Удерживай ее, пока я не разберусь с призраком.
— Госпожа, вы уверены, что этот план сработает? — все еще не веря, переспросил Казума. Бишамон помахала головой в разные стороны.
— Нет. Не совсем… Поэтому, пока будешь удерживать барьер, внимательно следи за движениями призрака. Я уверена, ты сможешь найти его слабину. Ведь так тебе будет намного удобнее следить за его движениями. Я же знаю это… Вся надежда только на тебя, Казума.
— Я… сделаю все что в моих силах!
Казума не мог спорить с хозяйкой. План был безумно-опасным, но… Если так пожелала
она… Если она надеется на
него… Он готов к этому…
Он не подведет ее!
Режим мыслей был выключен, и вновь Бишамон могли слышать все.
— Госпожа, что случилось? Вы что-то придумали? — с интересом спросила Кинуха, которая тут же нанесла удар противнику. Но призраку удалось увернуться.
— Вы обо всем узнаете позже. Казума, вернись! — неожиданно прокричала богиня войны, и верный шинки превратился обратно в человека.
Все орудия были очень удивлены. Они не любили, когда госпожа и Казума от них что-то скрывали. Но больше всего их охватил страх. Теперь некому сдерживать их и направлять. Богиня войны стала обычной Богиней разрушения.
— Госпожа Бишамон, что вы делаете? — спросил обеспокоенный Кураха. Бишамон ничего не ответила и просто продолжала драться.
— Грань! — прокричал Казума, направив два пальца в верх. В один миг все изменилось, и они оказались внутри какого-то пространства. Бишамон атаковала агрессивно, с еще большей мощью. Да, иногда она промахивалась, но теперь призрак значительно ослаб.
— Госпожа, у вас получается! — восхищенно прокричала Цугуха.
— Но это ведь наша госпожа. Для нее нет ничего невозможного, — с таким же восхищением сказала Кинуха.
— Еще немного. Госпожа, продержитесь еще немного! — прокричал Акиха, тем самым поддерживая уже вымотанную госпожу.
Бишамон уже не жалела сил и лупила со всей дури. Она и вправду теряла контроль без Казумы, что делало ее еще больше пугающей.
Барьер ослаб, ведь Казума уже был на пределе. Удержать барьер десять минут уже много. Ни один священный шинки не выдержал бы столько, но Казума держался. Заметив, что его госпожа уже почти победила, он облегченно вздохнул.
— Госпожа, прекрасная работа! Добейте его! — попытался поддержать свою госпожу Казума. Бишамон отвлеклась всего на секунду, чтобы спросить, что кричал Казума. Она и не заметила, как призрак оказался слишком близко, и вытянув свои когти, был почти у лица Бишамон.
Бишамон едва ли развернулась и когда уже призрак практически задел ее, она увидела перед собою довольно знакомое тело.
— Виииинааааа… Берегись!
Барьер пропал, и призрак тоже. Бишамон сидела на коленях, а рядом с ней лежал весь в крови ее священный сосуд, дорогой ей человек, что защитил ее, несмотря ни на что, а она… даже не смогла уберечь его…
Конец воспоминаний
***
И вот к чему это привело: Бишамон сидит на коленях возле кровати своего священного сосуда и мысленно проклинает себя за все, что произошло. Немного успокоившись, она нежно гладит его по щеке и то и делает, что просит прощения. Единственное, чего она сейчас желает, услышать его голос; знать, что он все еще жив, что с ним все в порядке.
Больше… ей ничего не нужно от этой жизни…
Комнату ведущего шинки озарил свет, что шел из приоткрытой двери. Возле двери стоял взволнованный Кураха и смотрел на мирно спящую Бишамон. Его переживания, как рукой снесло, и он, закрыв двери, направился в главный корпус, где его ждали остальные шинки.
— Как там госпожа Бишамон, Кураха? — спросила обеспокоенная Айха.
— Все хорошо. Она уснула.
— Слава Богам! Она ведь уже как третий день не спала. Отдых пойдет ей на пользу, — ответил Акиха и спокойно уселся на диван.
— Но почему же господин Казума до сих пор не очнулся? Ранения вроде бы не глубокие… — спросила Цугуха. Все хорошенько призадумались.
— Хм… Наверное, это из-за того, что он больше пяти минут удерживал барьер, — предложил Югиха.
— Правда? Но почему? Что в этом такого? — ничего не понимая, спросила Айха.
— Заклинание, которым воспользовался Казума отбирает много сил у орудия. Если слишком долго его использовать, шинки может умереть, — объяснил Кураха.
— Что? — испуганно спросила Цугуха.
— А если учитывать, что Казума при этом получил ранения, то все сходится, — закончила реплику Курахи Кинуха.
— Это значит… — начала Айха, немного запнувшись. — Казума… может умереть?
— Д-да, — еле слышно ответил Кураха. Все сразу опустили голову.
— Неужели ничего нельзя сделать? — все еще не веря в сказанное, спросила Цугуха.
— Нам… остается только верить в чудо. Увы, мы ничем не можем помочь… — ответил Кураха.
На глазах Цугухи появились слезы. Кураха подошел к ней и нежно погладил по голове.
— Не плачь. Госпоже сейчас и без того плохо. Давайте лучше поддержим ее, как ее орудия. Нужно отбросить переживания и помогать госпоже, чем сможем. Согласна?
Цугуха вытерла слезы и смело подняла голову вверх, тем самым заглянув в глаза Курахи.
— Угу, — ответила Цугуха. На их лицах появилась улыбка.
Все подбежали к Цугу и начали успокаивать ее, сбив Кураху с ног. Кураха лишь улыбнулся, а потом перевел взгляд в сторону комнаты Казумы и шепотом сказал:
— Ты ведь… поступил бы также, Казума?
***
В комнате священного сосуда.
POV Бишамон
«Нет… Нет! Казума… Не надо! Пожалуйста, не трогай его! Нееет! Казумааа!»
Я проснулась в холодном поту, а из глаз бежали слезы.
«Что это было? Снова сон? Значит, я уснула? О нет, где Казума?»
Я резко встала с колен и в спешке осмотрела комнату. Казума все еще был без сознания и лежал на кровати. Я выдохнула в спокойствии. Но снова начала плакать.
— Казума, прости меня… Прошу, прости меня! Я не должна была прибегать к такому опасному плану! Прости… прости… прости меня! Я… не смогла уберечь тебя… А ты снова спас меня! Как в тот раз с Ято! Тебе совсем плевать на свою жизнь? Ты не должен жертвовать собой ради меня! Ведь… Если тебя не станет… Зачем тогда мне жить! Моя жизнь станет пустой без тебя, ненужной, бессмысленной! Ведь… кто еще так меня поймет, как ты? Кто успокоит меня даже ночью? Кто защитит меня несмотря ни на что?! Кто, кроме тебя? Кому я еще смогу доверить свои секреты, как не тебе? Кто будет соглашаться на все мои дурацкие планы? Кто будет заботится обо мне также, как ты? Кто, Казума?!
Неожиданно я почувствовала тепло на своей ладони. Я подняла заплаканное лицо и увидела, что рука Казумы прикоснулось к моей руке.
«Как же давно я не чувствовала этого тепла…»
Я приложила его руку к своей щеке. Мне просто необходимо сейчас его тепло. На глазах снова появились слезы, но теперь это были слезы радости. Его глаза широко распахнулись и мягко посмотрели на меня. А я все продолжала тереть его ладонь об свою щеку, пытаясь насладиться его теплом еще немного. Он бросил мою руку и уже сам прикоснулся к моей щеке.
— В-виина… — хрипло сказал Казума, нежно гладя меня по щеке.
«Дурак! Ему нельзя сейчас говорить.»
— К-ка… Казума, не говори ничего. Отдыхай…
— Виина… Не плачь…
Он все еще продолжал гладить меня по щеке, а я никак не могла остановить слезы. Его голос… Я услышала его… Это все, чего я хотела. Большего и не нужно.
Сейчас, я была самой счастливой Богиней на всем свете.
Мои слезы понемногу утихли, и я решила первой завести разговор.
— К-казума… Как ты себя чувствуешь? Еще где-то болит? Может тебе принести мазь или еще что-нибудь? Скажи и я все сделаю.
— Кх-кх… Да, есть немного. Плечо ноет.
— Тогда я принесу мазь. Подождешь немного? — спросила я, попутно поднимаясь на ноги.
— Не нужно, кх-кх, никуда ходить. Она там в тумбочке, — сказал Казума и указал мне рукой на нужное место. Я подошла туда и достала из верхней полочки лечебную мазь, которую Казума использует, когда у меня болит спина.
«Так вот где он держит все лекарства…»
Я подошла к кровати и помогла Казуме подняться. Его плечо было перевязано, поэтому пришлось снимать повязку.
— Ай! — прошипел Казума, когда я начала снимать повязку. Я остановилась и с беспокойством спросила:
— Больно? Прости я не хотела…
— Н-ничего… Я потерплю…
Казума был сильным и я знала это. Он мог выдержать любую боль и не только. Он мог несколько суток напролет не спать и при этом, всегда улыбаясь мне и остальным.
«Какой же он… глупый.»
Я сняла повязку и медленными движениями начала растирать мазь по его плечу. Он иногда шипел, а иногда и вскрикивал, но все еще сидел и не дергался. Я старалась делать все более ласково и нежно, и он понемногу успокоился. Когда я закончила, то совсем немного прикоснулась губами к его плечу. Кажется, по его телу пробежали мурашки и он в недоумении посмотрел на меня через плечо.
— В-виинааа… Что ты делаешь? — спросил он, немного покраснев. Я издала маленький смешок и снова поцеловала его в плечо. Теперь его лицо стало совсем красным, но он, похоже, не сопротивлялся. Мне нравилось наблюдать за тем, как он краснеет и начинает дрожать. Наверное, я его слишком за смущала. Я прекратила это делать, иначе Казума сейчас сгорит со стыда. Достав новую повязку, я начала перевязывать ею плечо своего священного сосуда. Несколько минут, и плечо полностью перевязано. Казума вздохнул с облегчением. Кажется, я его сильно потрепала.
— П-прости… Я… не сдержалась… — немного смутившись
(если это можно так назвать) ответила я. Он лишь нежно прикоснулся к моей руке.
— Ты… не виновата… Мне… Было очень приятно…
Я почувствовала, как что-то екнуло в груди и я начала гореть.
«Что это за чувство? Почему я сгораю изнутри?»
— П-правда? Н-но… все равно п-прости. К-как плечо? — спросила я, все время запинаясь и краснея.
«Да что со мной происходит?!»
— Нормально… Спасибо, Виина… Прости, что вовремя не среагировал. Он ведь мог убить тебя!
«Что? Он все еще считает себя виноватым? Но он ведь… Ни в чем не виноват!»
— Нет! Ты не виноват! Во всем только моя вина! Я не смогла уберечь тебя! Придумала такой опасный план! Я же знала, что если я задержусь в битве ты… можешь умереть! Прости меня!
Снова из моих глаз потекли уже надоевшие слезы. Я хотела была отвернуться, но почувствовала, как кто-то потянул меня за руку и я упала на кровать рядом с Казумой. Он взял мое лицо в руки и дотронулся своим лбом к моему. Его горячее дыхание обжигало кожу. Казалось, что я сейчас не рядом со своим священным сосудом, а в лаве вулкана. Дышать стало невыносимо тяжело. От него исходило приятное тепло, что согревало меня. Немного отдышавшись, он начал говорить.
— Виина… Ты ни в чем не виновата, слышишь! Я сам сделал это! Я защитил тебя, потому что сам этого захотел! Здесь нет твоей вины! Ведь, я поклялся своим именем, что всегда… всегда буду оберегать тебя! Ведь… Ты та, кого я люблю, Виина!
«Та, которую он любит? Неужели… Казума и в правду любит меня? Но почему я этого раньше не замечала? Почему я была так слепа?! И что мне теперь делать? Я… ведь могу ему ответить взаимностью или нет? Как Бог и орудие могут быть вместе? Я… Никогда не думала о Казуме в таком смысле. Я… никогда не знала, что такое любовь! И как же мне ответить ему, не зная своих собственных чувств?!»
— К-казума… А… что такое любовь?
Его красное, как рак лицо, вдруг неожиданно стало таким непонимающим. Наверное, для него это было большим шоком.
Но несмотря на это, он покорно ответил на мой вопрос.
— Любовь, это когда ты не можешь перестать думать о человеке, который дорог тебе. Это, когда засыпаешь с мыслями о нем и просыпаешься с такими же мыслями. Когда каждая встреча с этим человеком приносить тебе радость, а его улыбка — счастье. Когда хочется оберегать его несмотря ни на что! Когда твое сердце начинает стучать в 10 раз быстрее обычного только при его виде! Когда не можешь представить свою жизнь без этого человека! Когда хочешь всегда быть с ним рядом, поддерживать и видеть его счастливым. Когда этот человек становится для тебя самым важным в этом мире! Вот что для меня любовь.
На моем лице снова выступили слезы. Неожиданно, я почувствовала, как что теплое и сладкое коснулось моих губ. Это были губы Казумы. От удивления, я приоткрыла рот, тем самым позволив ему углубить поцелуй. Слезы не переставали идти по моим щекам, поэтому поцелуй получился с привкусом соленой жидкости. Он нежно покусывал мою губу, изучал каждый изгиб моего рта, что я тоже делала в свою очередь. Его губы такие мягкие и с привкусом кофе, что невозможно от них оторваться. Наши языки сплелись в диком танце страсти. С каждой секунду дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Воздух предательски кончился и пришлось прервать эту сладостную пытку. Он посмотрел на меня нежным, полным любви и ласки взглядом.
«Теперь я поняла свои чувства…»
Немного отдышавшись, я все же попыталась произнести четыре заветных слова:
— Я… тоже… люблю тебя!
И снова наши языки сплелись в страстном поцелуе. Не знаю, что ждет нас дальше, но я больше не могу врать себе и Казуме.
Я люблю его!
