Я и Мистер Совершенство

Я провожала ребят у дома. Никакой возможности поехать с ними в аэропорт не было: это автоматически стало бы разглашением того, что Билл несвободен. Поэтому мне оставалось только обнимать близнецов в коридоре, глотая слезы. Том гладил меня по волосам, прося не плакать и обещая не мотаться долго по миру. Я кивала, будто это зависело от него. С Биллом мы прощались утром в нашей комнате. Прощались долго и страстно, поэтому перед выходом я просто легко поцеловала его в губы. - Пока, Купер, - ласково сказала я бедной собаке, которой снова предстоял тяжелый период жизни вместе с хозяином. - Даже тебя забирают, совсем одна я остаюсь! Впрочем, причитать о судьбе не было смысла - ребята улетали ненадолго, поэтому одинока я буду лишь неделю или две. Отъезд ребят волновал меня еще по одной причине: Билл ни разу не заикнулся о кольце. Возможно, он просто решил не говорить о нем во время настигнувшей меня проблемы. На первом месте сейчас стояла моя пропавшая машина.... Были у меня подозрения, что мой благоверный подарит мне кольцо, когда вернется из Америки. К этому времени я должна буду подготовиться морально и не упасть в обморок, когда поднимется эта тема. - Если будет скучно, ты всегда можешь позвонить Тайре, - сказал мне Том, зашнуровывая черные кеды. - Или гулять с той....глуповатой девушкой с дурацким именем, как ее? - Сэнди, - ответила я, почувствовав внутри разгорающийся огонь жажды справедливости. - Нормальное имя! Том рассмеялся, когда я с нажимом назвала имя Сэнди "нормальным". - Звони мне каждый вечер...Ну хотя бы тогда, когда ты будешь свободен, - прощебетала я, обвивая шею Билла руками. - Я же обещал, - ответил он. - Так, там машина нас уже полчаса ждет, Том. Пока, Лил. Поцеловав меня в последний раз, он взял сумку и вышел. Мы с Томом крепко обнялись, и я прошептала ему на ухо: - Ты же присмотришь за Биллом, чтобы я не волновалась? Почувствовав, что Том согласно закивал, я продолжила: - Ведите себя хорошо. Как мама, ей-богу. Но по-другому я не могла, слишком переживала за них в каждый их отъезд. Том взял поводок в одну руку, сумку в другую, и потащил сопротивляющегося Купера к выходу. Бедный песик, никакого права выбора. * * * Я продолжала работать в цветочном магазине, иногда вместе с трещоткой Ди. В такие дни она заполняла мое сознание своей болтовней, но я даже была рада этому, ведь при ее беспрерывном словесном потоке думать и грузиться я не могла совершенно. Билл, как ни странно, звонил мне каждый день, мы говорили недолго, но довольно тепло, наши отношения будто бы налаживались. Также мне названивал Том, и с ним мы весело болтали и смеялись, легко находя новые темы для разговора. На заднем фоне я слышала лай Купера, и тогда у меня создавалось ощущение, что они все рядом со мной, что никуда не улетали. От Аманды пришло еще одно письмо с открыткой, я написала ответ сразу же и отправила его, чего раньше никогда не делала с такой быстротой. Неужели на меня так повлияло положение сестры? Во время отсутствия Билла я твердо решила закалять характер и заодно тренировать худое, но не спортивное тело. После работы я приходила домой, переодевалась в спортивные брюки и топ, влезала в кроссовки и совершала пробежки. Мой путь всегда лежал до парка, потом я пробегала парк и попадала на длинную аллею с лавочками. Там, на лавочке, я делала перерыв и наблюдала за другими людьми. Взрослые гуляли с детьми, парочки жались на скамейках. В такие минуты я думала о том, что зря не занялась спортом раньше - это, как оказалось, отличный и полезный способ времяпровождения. "Хорошее хобби, тем более для меня, которой нечем заниматься", - размышляла я, сидя на лавочке. Пару раз ко мне клеились какие-то парни, но я живенько объясняла им, что мой парень - мастер спорта по боям без правил, и к тому же жутко ревнив. Парни, конечно, просекали, что я лгу, понимающе улыбались, но не настаивали. В четверг, отработав смену в магазине и продав букетов тридцать цветов, я решила заглянуть в крутой спортзал в центре Берлина. Прямо у входа висел большой плакат с не в меру накаченным парнем, и я, представив себя такой же, захихикала. Мне то, понятное дело, до такого состояния нужно было посещать спортзал долгие месяцы. Я решила воспользоваться беговой дорожкой, потому что сегодня не бегала, а пропускать тренировку не хотелось - мышцы только переставали ныть. Берлин, похоже, и правда маленький городок. Рядом со мной люди в перчатках тренировались на "грушах", и глухие звуки ударов долетали до моих ушей. Среди них уверенно била снаряд крепкая девушка, ее светлые волнистые волосы были собраны в неаккуратный хвост, а выражение лица было настолько воинственным, словно ее кулак врезался не в бездушную "грушу". - Привет, худышка, - поприветствовала меня Стейси, продолжая удары. - Что ты здесь делаешь? Ты не похожа на любителя спорта. - Стараюсь полюбить, - пожала плечами я, подходя ближе. - Ты ведь давно занимаешься, да? - Да, такие тренировки у меня проходят часто. Я ж на ударных, мне без этого никак, - объяснила мне "лиса", останавливаясь, чтобы глотнуть воды из бутылки, стоящей рядом с ней на полу. Я неуверенно смотрела на нее, она отвечала мне прямым взглядом. Поставив бутылку обратно, она спросила: - Ну ты....хочешь, вместе потренируемся? Она кивнула на "грушу". Я согласилась, потому что тренировать мышцы на руках мне тоже было нужно. Уже через десять минут я вполне уверенно совершала удары под наставления Стейси: - Сильнее, чего силы жалеешь!? Не выворачивай так руку! Вывих хочешь получить? Вывиха я не хотела, но моя неуклюжесть постоянно мне мешала. Тогда я представила вместо спортивного снаряда лицо того бритоголового парня, который держал меня, пока его дружки выворачивали мою сумку. Удары стали сильнее; во мне бурлила ярость и желание отомстить. Каждый удар я, задыхаясь, сопровождала репликой. - В следующий раз, - удар, - вы ничего, - удар, - не сможете, - удар, - мне сделать! Стейси оказалась строгим учителем: к концу тренировки руки у меня подрагивали и даже тряслись, как у больного болезнью Паркинсона. Однако, я осталась полностью довольна.