Я и Мистер Совершенство

Маленького злого кота я закрыла в квартире, наплевав на последствия. Пусть делает что хочет, черт с ним. С ним я разберусь позже. Мои мысли были заняты совсем другим. Что делать, когда под ногами дрожит земля? Когда кажется, что ты вот-вот упадешь. А если упадешь – уже не встанешь, или тебе удастся это с огромным трудом. Мало кто поднимается после падения. Ничего особо страшного не случилось. По-крайней мере, очень страшного, страшного по-настоящему. - Видела вчера новости? – спросил Том сразу, как только я с дрожью подняла трубку и прислонила его к уху. - Мы вчера тоже там были…. - Том? – тихо позвала я. - Что там было, это….Лили, что ты сказала? - Том, что с Биллом? – еле слышно выдохнула я, хотя знала ответ. - Ты….С Биллом все в порядке, слава богу. Мы оба в порядке, - быстро ответил парень, которого насторожило мое состояние. - А с тобой что? - Я хочу видеть вас. Прямо сейчас. - Может, позже? Мы немного заняты…, - принялся юлить Том, но я перебила его: - Том, сейчас и не позже! Я собралась за десять минут. Джинсы, дутая куртка, сапоги – все, что попалось первым. Волосы – не прибраны, на лице – ни грамма косметики, но мне абсолютно наплевать. Если вдуматься, какая вообще разница, как я выгляжу? Внешность – такая неважная вещь, если подумать. Моя машинка так и маялась в гараже. После угона я так и ни разу не садилась за руль. У меня возникало странное ощущение отчуждения, когда я прикасалась к исстрадавшемуся автомобилю, словно и не было той любви к нему, словно угонщики ее стерли, осквернив его. Я мысленно просила у машинки прощения, когда уезжала на такси. Словно бросала искалеченного молчаливого друга в темноте и тишине, а сама уходила веселиться. Таксист был не то чтобы зол, но порядком раздражен из-за выпавшего снега, завалившего дороги и затрудняющего движение. Я ехала, положив голову на сидение, закрыв глаза. Я знала, что братья живы и невредимы так же, как знала, что Земля – круглая. Была уверена в этом на двести процентов. Не знаю, почему, но я чувствовала Билла. Чувствовала его состояние, ощущала его тепло, слышала его дыхание и биение сердца – словно мы связаны одной невидимой пуповиной. Я знала, что всегда буду это чувствовать, сколько бы ни прошло времени, на каком бы расстоянии мы ни были друг от друга. Впервые я так ясно осознала, что живу, пока жив он. Не станет его, перестану я чувствовать его присутствие в этом мире – и мое бедное сердце остановится в ту же секунду. Я знаю, что и сердце Тома остановится, а значит, что в любом случае мы трое уйдем в один день. Это меня утешало. Словно это – еще одно доказательство того, что нас никогда не разъединить. - Я остановлю здесь? – с надеждой спрашивает таксист, косясь на сугробы впереди, которые придется объезжать. - Мы почти на месте, фройляйн. - Ладно, остановите. Я могу и дойти, - плачу ему и выхожу на морозный воздух. Мы и вправду почти на месте: до дома близнецов буквально тридцать шагов, которые я совершаю за минуту. Открывает бледный Том, выглядящий так, словно пережил очень несчастливую ночь. Я обнимаю его, вдыхаю его запах, наслаждаюсь им. Наши объятия длятся неприлично долго – минуту или две мы просто стоим, прижавшись друг к другу, и молчим. Такой прекрасный момент единения, момент, чтобы прочувствовать дорогого тебе человека. Том нагибается и утыкается холодным носом в мою теплую шею, а я провожу пальцами по его затылку. Со стороны все это выглядит, наверняка, неоднозначно. Но для нас ничего такого в этом нет. Нас прерывает покашливание, и, отстранившись, я замечаю Тайру, смущенно поглядывающую на нас. - Привет, - просто говорю я и быстро иду на поиски младшего близнеца. Он обнаруживается в гостиной на диване. Бледный, но невредимый, он переводит темный взгляд на меня, а я на миг замираю в дверях. Только на миг, потому что я почти сразу бросаюсь к нему. Можете назвать меня слабой, глупой – взяла и прибежала к нему. Но сегодня я познала еще одну простую истину: все наши ссоры и проблемы так мелочны и….решаемы. Вы не можете меня не понять. Только попробуйте представить, что ваш самый любимый в мире человек чудом остался жив. Даже если вы очень злы на него, вы почувствуете то, что чувствую сейчас я. Облегчение. Мне кажется, я могу простить все. Представьте, что ваш самый любимый человек….погиб. Погиб, находясь в ссоре с вами. От одной мысли о возможной смерти Билла меня прошибал такой ужас, что хотелось выброситься из окна, чтобы прекратить этот огонь в груди, это невыносимое чувство бесконечной боли и отчаяния. Я это почувствовала, только представив возможный исход аварии. И я строго настрого запретила себе когда-либо думать о подобном. «Лучше пусть я умру», - ясно и почти радостно подумала я, бухаясь на колени рядом с диваном. В голову приходит мысль, что Билл снова победил – я первая на коленях. Но мне не стыдно. Ни капли. - Лили, - улыбается он, а я начинаю зацеловывать его лицо: щеки, нос, подбородок, лоб, трепещущие веки. Поцелуи быстрые и невесомые. - Посмотри на меня, - просит он, и я с неохотой отстраняюсь. - Ты все знаешь, да? - Нет, не совсем. Расскажи мне….Как вы вообще оказались там? Билл вздыхает, сползает с дивана на пол и садится на пол рядом со мной. Вот так по-простому. - Нас пригласили на вечеринку. Один старый знакомый из Гамбурга позвонил уже вечером, мы подумали и решили поехать. Знаешь, хотелось развеяться, - задумчиво рассказывает он, глядя прямо мне в глаза. - После нашего разговора я разозлился, вспылил, ну и…. Все случилось так быстро, Лили. Мне почему-то кажется, что он заплачет. Я пододвигаюсь ближе и заглядываю в его бегающие глаза, но он не плачет. Конечно, он ведь такой сильный, он отвык плакать. Тем не менее, он кладет голову мне на плечо, и я целую его в лоб, как ребенка. - Все произошло прямо перед нами. Одна девушка на Audi впереди нас – она стала последней, кто попал в этот ужас. Она просто не могла затормозить, у нее не было ни единого шанса. Там, впереди нас, была уже куча машин. Мы так и не поняли, с чего все началось. - А как же вы?.... - У Тома очень хорошая реакция на такие вот вещи. Нас занесло, но мы избежали столкновения. Авто почти не пострадало. Хорошо, что скорость у нас тогда была не слишком большая – тогда, в машине, меня это бесило, но сейчас я благодарен всем высшим силам за это. Больше никогда не превышу скорость, никогда. Меня радует его решительность. Меня радует ощущение его головы на моем плече, то, что он мнет мою ладонь: он всегда так делает, когда делится чем-то важным или волнуется. - Это…было ужасно, - продолжает Билл, его голос чуть дрогнул. Конечно, ужасно - месиво из машин, которое я увидела по телевизору, это ничто по сравнению с тем, что увидели ребята там, на месте. Я успокаивающе поглаживаю его по плечу, а он подносит мою ладонь к своим губам. Просто подносит и держит, не целуя. - Ты позвонила вчера, когда мы торопились выехать. Ты нас задержала всего на минуту, Лили. Но... Мне кажется, ты нас спасла, - выдыхает он в конце концов. Мне жаль, бесконечно жаль, но мне приходится сказать: - Не думаю, что эта авария обошлась нам так…легко. Билл непонимающе поднимает взгляд. - Королевы! – восклицает чеширский кот, заставляя меня вздрогнуть от его громкого голоса, в котором так и сквозит сумасшествие. - Королева свергнута, Королева мертва! Да здравствует Королева!