Театр марионеток

Состояние, близкое к шоку, Доминга предсказал Боге ещё с утра. Совершенно бесплатно, заметьте. До вечера Бога особого значения прогнозу придавать не собирался. Не считать же шоком щедрое предложение мастера Даги подправить магическую татуировку — свою же давнюю работу. Девятьсот лет верно служила, и вот мастер апгрейд придумал, выражаясь по-современному. И с ночи жаждал на ком-нибудь опробовать, а тут Бога очень удачно мимо проходил из склада артефактов. Взвинченный, как и подобает воину после общения с големом-кладовщиком. Память этого создания, чьи мозги казначей проектировал лично, мало чем уступала легендарной памяти библиотекаря Куби. Остатки же свободных мозговых ячеек были плотно забиты скаредностью и дотошностью, которую большинство навов считало просто занудством. Пока это большинство не постигло искусства находить на складе самый малоизвестный и невостребованный артефакт меньше, чем за сорок пять секунд, кладовщику не о чем было беспокоиться. Нужную Боге штуковину он выдал через двадцать четыре секунды. И две минуты брюзжал, перегородив выход, что «Лампа забвения», одна из трёх на всю Цитадель, вернулась обратно в погнутом виде. Так уж вышло, что именно Бога получал на складе «Лампу» для Артёма Головина, когда Сантьяга заключил с тем контракт на поимку метаморфа. — Как, как можно было давать челу в руки такую редкую и дорогую вещь? Вопиющая безответственность и расточительность! О том, что чел с успехом использовал артефакт по назначению и вернул в рабочем, хоть и чуточку погнутом состоянии, кладовщик слышать не желал. — Один погнёт, другой обронит, третий ребёнку поиграть даст… что через пятьсот лет от изделия останется при таком обращении? Ни в чём не повинный Бога еле сбежал и ринулся к наземным уровням, не разбирая дороги. И, когда его поймал мастер Дага, согласился без раздумий. Не отказывать же в пустяковом деле душевному наву, который ни единой претензии не предъявил, что за девять веков татуировка вроде поблёкла малость, а вон там и вовсе завиток какой-то смазанный подозрительно. После манипуляций Даги Бога покинул мастерскую в состоянии лёгкой эйфории. То ли поднесённый декокт подействовал, то ли такой побочный эффект от магии рисунка. Главное, что с шоком состояние не имело ничего общего, как и давешние предсказуемые без Доминги эмоции после визита на склад. Близ аварийного выхода между нулевым и минус первым уровнем ощущалось присутствие многочисленных живых существ. Чрезвычайно возбуждённых. «Кто-то до беличьего тайника добрался?» Бога накинул морок невидимости и осторожно заглянул под лестницу. Там никто не суетился и никого не кусал. Все взирали на перевёрнутую коробку, поверх которой красовалась старенькая грифельная доска на подпорке, полностью замазанная голубым мелом и освещённая пламенем двух свечей по бокам коробки, нагло попирающих нормы пожарной безопасности. Из-за доски маячила половина морды крупной чёрной — явно княжеской — белки. Да ещё подёргивались растопыренные пальчики, заставляя две деревянные фигурки на нитках приплясывать на голубом фоне. Иллюзию костюма на одной куколке создавала белая краска, а на другой — тёмно-синяя. Кого-то они Боге сильно напоминали. «Вот это таланты у наших символов…» Зрители заворожённо наблюдали за экспрессивным танцем марионеток. Несколько рыжих белок. Три или четыре здоровенных крысы из Лабиринта, скромно сидящих позади, чтобы не заслонять вид театралам помельче. Стайка упитанных и ухоженных хомячков — неизвестно уж чьих. Ёжик, живущий у ассистентов в медцентре. Изящная миниатюрная чёрная кошечка. Пара карликовых василисков. Пожилая летучая мышь-вампир, вывезенная из другого полушария и знаменитая тем, что способна переваривать навскую кровь. И даже хорёк, явно жаждущий зрелищ, а не хлеба, то есть мяса окружающих грызунов. На сцене белая и синяя марионетки уже вовсю фехтовали пластмассовыми шпажками для канапе. Техника оставляла желать лучшего, зато стремление проткнуть друг друга было налицо. «Хоть идеологическую беседу с живностью проводи… если это не спарринг, конечно». А не похоже на то. Тёмно-синяя фигурка грохнулась на картон так, что Бога в первый момент заподозрил промах кукловода, не удержавшего нитки в лапе. Белая фигурка схватилась за голову и упала рядом на колени. Склонила голову на грудь синей и простёрла руки к невидимому небу в жесте невыразимого горя и отчаяния. В рядах зрителей кто-то всхлипнул, кто-то уткнулся мордой в шерстку соседа, а ёжик и вовсе свернулся клубком. Но нет, не трагедию разыгрывала чёрная белка на импровизированной сцене. Тёмно-синяя марионетка приподнялась, села. Белая кукла снова воздела руки ввысь — теперь от счастья и облегчения. Выдержала паузу, чтобы зрители прониклись моментом, помогла синей подняться на ноги и страстно прижала её к груди. И вот уже на глазах ошарашенного Боги две марионетки, выгнув спины и отклячив задницы — точь-в-точь прабабушкины фарфоровые статуэтки в доме одной человской ведьмы — потянулись друг к другу пухлыми розовыми губами. Откуда только те губы взялись, если до сих пор черты лиц едва угадывались? Но подлинным шоком для Боги стала не эта картина, а реакция зверья, а заодно и удивительная лёгкость, с которой она считывалась. Неужели татуировка Даги теперь и так работает? Комиссарская белка весь долгий поцелуй не отнимала правой передней лапы от морды. Зато подружки радовались вовсю: одна восхищённо цокала, другая энергично аплодировала, а третья и вовсе извлекла из мешочка потёртый смартфон и принялась бойко тыкать в клавиатуру зажатой в зубах палочкой. Четвёртая стыдливо отворачивалась, но то и дело косилась на коробку любопытным глазом — в зависимости от того, брали верх ощущения «фу, какая гадость» или «ах, какая романтика». Крысы, выросшие в Лабиринте с его простыми нравами, скрипели зубами, радостно подрагивая, и явно ждали чего-нибудь погорячее. Одна пара едва сдерживалась, чтобы прямо тут не начать подавать добрый пример влюблённым куклам. Цитадель всё-таки, не дом родной… Ёжик развернулся обратно и одобрительно пыхтел. Кошечка выглядела объевшейся сметаны на неделю вперёд. Василиски то и дело порывались убежать, но каждый раз возвращались. Солидная морская свинка неодобрительно потрясла головой, и все хомячки закивали и возмущённо запищали — даже тот, кто полминуты назад таращился на поцелуй в полном восторге. Летучая мышь-вампир свалилась с потолка, откуда наблюдала за представлением, хлопала крыльями и капала слюной на коробку, воображая совсем уж разнузданные непристойности. Хорёк поначалу довольно жмурился, а потом вспомнил о других инстинктах и стал втихомолку бросать плотоядные взгляды на самого аппетитного хомячка. Пришлось Боге хватать нахала за шкирку, уносить от компании и объяснять, что хозяин не одобрит охоты на чужую собственность. Хорёк осознал и убежал от греха подальше, а Бога только сейчас уловил поодаль чью-то жгучую обиду. Оказывается, на спектакль не пустили котёнка карликовой мантикоры, которого повсюду таскал за собой один шас из казначейства. Белка Сантьяги решила, что незачем детёнышам такое видеть. У кого только нахваталась ханжества, у советников, не иначе — комиссар-то всегда отличался широтой взглядов…, а вот интересно, что бы он по поводу репертуара этого кукольного театра сказал? «Нет уж, с такими вопросами я к нему не пойду». Бога ограничился тем, что спрятал котёнка под мороком и протащил ближе к коробке. Там кукловод по многочисленным просьбам повторял на «бис» финал, и марионетки вот-вот должны были целоваться. «Я одного не понимаю, где она этим штукам научилась? Конечно, князь постоянно во Тьме, поглощен размышлениями о благе Нави, присмотра надлежащего нет…». Белка Сантьяги подозрительно принюхалась к коробке, и Бога якобы невзначай выдал себя, спасая своего мелкого протеже. Тут и княжеская белка оторвалась от марионеток, гневно стрекоча и грозя страшной местью, если герои пьесы о ней узнают. О том, что символ Нави пустых угроз на ветер не бросает, знала вся Цитадель. Так что Бога с абсолютно серьёзным видом и извинялся, и давал обет молчания, и рассыпался в похвалах, и предлагал дать спектакль в ближайшем парке, где у белок Цитадели было много знакомых, суля фурор, аншлаг и овации на весь парк. Надо ли говорить, кому досталась высокая честь транспортировать реквизит к месту грандиозного шоу? * * * — Ортега, вы мне срочно необходимы. Вслед за помощником в кабинет юркнула маленькая чёрная кошечка и просочилась летучая мышь-вампир, которая тут же прицепилась к потолку и попыталась с ним слиться. Вместе с белкой — любимицей Сантьяги по столу бегали три её товарки с оживлённым и очень заинтересованным видом. Под полом кто-то громко скрёбся. За дверью жалобно мяукал детёныш мантикоры. Откуда в Цитадели мантикора… ах да, чей-то карликовый питомец, наверное. В корзине для бумаг, судя по запаху, прятался хорёк, а судя по пыхтению и топотанию — ёжик. А в приоткрытое окно просовывалась голова канарейки брата Клопуса, готовой скрыться с глаз долой в любую секунду. Некогда было размышлять о странном поведении животных, требовалось как можно скорей отправить Ортегу с поручением. Кошечка и летучая мышь снова успели покинуть кабинет вместе с ним. Следом, разочарованно цокая, разбежались белки; улетела канарейка, стихло пыхтение, мяуканье и скребуще-грызущие звуки под полом. Комиссар перебрался в кабинет аналитиков, которым приказал непрерывно отслеживать перемещения помощника и быть готовыми прийти на выручку в любую минуту. Но обнаруживать себя не велел, и приходилось ждать, не имея возможности видеть, что происходит. — Портал! — заорал Доминга. — Будет прямо сейчас! Видимо, энергии Ортега истратил немало и переход строил в большой спешке, поскольку вывалился в ближайшем парке, варварски поломав аккуратно подстриженные кусты. — Ничего себе, — присвистнул Тамир Кумар. — По-моему, всё здешнее беличье поголовье к нему помчалось. На него что, аркан-приманку подвесили? Ещё и вороны… ещё и хорёк какой-то приблудный… — А вон два помоечных кота территорию делить бросили и туда же, — присоединился Доминга. — А это уже хуже. Чихуахуа и той-терьер, чистенькие, с бантиками, только что от хозяек сбежали. Судя по расцветке комбинезончиков, хозяйки из Зелёного Дома. Ох, будет тут сейчас визгу и поисковой магии… Сантьяга быстро вытащил телефон. — Ортега, с вами всё в порядке? — Да, комиссар. — Дальнейшие слова утонули в восторженном писке, стрекоте, тявканье, карканье и прочих звуках природы. — Выдерните его в Цитадель. Сейчас же, — распорядился Сантьяга. — Ортега, в чём дело? Вначале мой кабинет, пока вы там находились, пытались оккупировать белки и разные домашние любимцы. Дыру в полу прогрызли! Потом эта вакханалия в парке… Вас выдернули за полсекунды до появления двух фей, искавших своих собачек. А вы возвращались с задания высшей степени секретности! Вы точно не поменяли парфюм на непроверенную марку? Или, возможно, побочный эффект от действия нового артефакта? — Представления не имею, комиссар, — огорчённо сознался помощник. — Я ничего не чувствую и не чувствовал. Во время выполнения задания никакое зверьё поблизости не болталось, гарантирую. А в парке все будто массово взбесились. Вначале просто вокруг сновали, а когда вы позвонили и фото высветилось на экране… Одни верещат, другие за рукав дёргают, третьи подмигивают, четвёртые, извините, пониже спины подтолкнуть норовят… Ортега кинул яростный взгляд на ухмыляющегося украдкой Богу, и тот моментально подобрался и сделал серьёзное лицо. — Ну что ж, я тоже ничего не вижу при беглом сканировании, — отметил Сантьяга. — Вот что, Ортега, как только сдадите рапорт о выполнении задания — зайдите к Первому советнику. Пусть внимательно поищет, что вы умудрились на ауру подцепить. — Ортега у нас просто обаятельный, — не сдержался Бога и тут же прикусил язык, от души обругав себя. «А если комиссар допытываться начнёт, что ты в виду имел, осёл? Ничего же скрыть не удастся!» — Эх ты, маскироваться надо было лучше. Чёрная белка виновато поджала хвост и потупила голову. — Ладно тебе, я и сам хорош. Нашёл развлечение… и ты туда же, шустренько научилась за ниточки дёргать. Князь только что углядел сквозь Тьму, как Первый советник велел Ортеге назавтра прийти ещё раз — консилиум-де собирать надо. Ну, положим, советники и втроём ничего не найдут, потому что нечего. А если за живность всерьёз примутся? Князь с горестным сопением открыл тайник и беспощадно растворил во Тьме грифельную доску, марионеток и резцы, которыми их вырезал. В тайнике оставались ещё две коробки — побольше и поменьше. Князь открыл ту, что побольше, с грустью посмотрел на двух обнажённых куколок. Безупречные пропорции, лица, в которых теперь любой без труда опознал бы комиссара и его ближайшего помощника, сложная система шарниров, идеально подогнанные детали мужской анатомии, принимающие боевое положение от легкого прикосновения к нужной точке. Князь вскинул руку в жесте уничтожения и бессильно уронил её. — Не могу. Столько труда вложено. Одного материала сколько перепортил, пока получилось. Костюмы сам пошил, сидят не хуже, чем на настоящих. Ботинки стачал, как в лучших магазинах. Мейк за две недели освоил — на заказ делать могу, но не буду. А сценарий какой написал! Белка на спинке простого деревянного кресла печально цокнула. — Да, пушистая… Быть нам с тобой единственными зрителями на этой премьере.