Змей с моей кровью.

      До одурения душный трейлер внутри себя не давал понять, что снаружи уже давно шумит осень, а зима готовится напомнить о себе рождеством. Но у Джагхеда не было никакого желания даже шевелиться, что уж говорить о том, чтобы проветрить помещение. Подобрав ноги с пола, вяло развалился на диване в "зале", ну или там, что должно служить им в этом просторном фургоне. Брюнет стянул со своих волос шапку, подложив ее под локоть, на руку которого он опирался виском. Сумерки стали беспросветными более часа тому назад, отец все еще вне дома. Несколько щелчков тиканья часов совпадают с частым, усталым морганием в пропорциях 3:1 (три к одному). Большое количество событий и проблем сгустились и стали спертыми так же, как и окружающий воздух, перемешались, перестав представлять из себя что-то определенное. Просто ворох запутанных мыслей так и остался облаком в голове Джонса, на данный момент не представляя из себя ничего, кроме как тяготящую пелену на веках. Единственное, что сейчас имело настоящее значение в такой час, так это отсутствие недавно выпущенного из тюрьмы родителя, что так едко, настойчиво, но очень тихо тревожило сердце парня.       Резкая взъерошившая смольные пряди пятерня сухих пальцев прилетела на голову Джага. Школьник вздрогнул и обернулся. ЭфПи кивнул ему снизу вверх, таким образом поздоровавшись, в то время, как его рука соскользнула на плечо сына и крепко, но ласково сжалась. Но что-то в этом прикосновении было не так, в этот раз оно было не таким, как обычно. - Где ты снова пропадал, пап? Расскажи мне уже наконец, - чуть нервно сказал Джагхед, поворачивая головой вслед за хозяином трейлера, что обходил диван, садясь подле. - Твои проблемы с Пенни теперь мои проблемы, поэтому лучше бы помалкивал, - устало выдохнул Форсайт, на секунду зажмурившись, затем кофе его взгляда выплеснулся в зелень глаз сына. Джонс-младший, сдвинув брови к переносице, покачал головой, явно сказав что-то не вслух, а после добавил: - Позволь мне тебе помочь, я змей, прими это, а не защищай от этого, - размахнув руками, попытался подняться Джаг, но его тут же опрокинуло обратно. - Змей? - сухо пронеслось в пространстве, словно это было и не из уст Пендлтона. Через секунду Джагхед уже чувствовал, как его запястья грубо сжаты, а лицо отца нависало как никогда близко. Глаза сына недобро блеснули, а нижняя губа чуть ушла вверх, что обычно происходило при озлобленном напряжении впримесь к растерянности. - Какого черта происходит, папа? - Произнеси правила, змей с моей кровью, - полушепотом диктовал ЭфПи, мышцы лица его были спокойными, несколько строгими. Непонимание ситуации заставило Джонса выбираться из-под отца, при этом стараясь не наткнуться вновь на линию взгляда. Внутри бушевало подростковое ущемление и начинающаяся легкая паника. Но все попытки оборвались одним: ладонь Форсайта оказалась на еще не достаточно прочном, но упруго-крепком торсе сына, под курткой змей, под его "кожей".       Сердце защемило резкой остановкой дыхания. Джагхед никогда не чувствовал родителя настолько близко, не чувствовал его на себе, все происходящее казалось нереальным, от чего начало слегка подташнивать. - Отец! - криком выдавил брюнет. - Правила! - до холода пугающе проорал Пендлтон. От этого ударило в и без того прерывистое дыхание, слезы предательски заблестели на белках. - Змей никогда не показывает страха! - проорал в ответ Джаг, игнорируя свое положение в данной ситуации. В следующее мгновение юная кожа Джонса в области шеи ощутила на себе слегка колющую щетину. - Так не бойся же, - сипло отдалось в шею, после чего последовал резкий укус. Хриплый вскрик, Джагхед с силой дернулся, оттолкнув отца в сторону. - Правила, сын! - громко раздалось по всему трейлеру. - Если Змей будет убит или попадет в тюрьму, о его семье позаботится банда! Змея не оставят умирать!       Зеленоглазый был невероятно зол, но ситуация оказалась настолько невообразимой, что правильно соображать было сложно. Растерянность не отставала и подарила тремор. Но именно от выходок ли отца взвинчен парень? Может дело еще в чем-то, в чем-то более глубоком и темном, в том, что когда-то загнали в самый дальний угол души, похоронив там? О да, наследник предводителя змей знал, что в происходящем хуже всего. Это то, что ситуация знакома. Нет, подобного никогда не было в жизни ранее, но так часто всплывало в мыслях. Самая грязная и постыдная мечта юноши, от которой его самого воротило, всплыла в реальность. Каждый раз, когда он смотрел на ЭфПи дольше минуты, искаженные образы вставали перед глазами, развратные помыслы доводили до самобичевания, но никуда не девались. Единственное, что оставалось — подавлять. Но какой смысл это делать теперь? Произошла точка невозврата. - Еще, - надвигаясь, требовал отец, попутно снимая с себя футболку. - Змей никогда не снимает кожу, - чуть пятившись, ответил Джагхед, озирая тело перед ним. Мускулистое тело высокого, красивого мужчины, кровь которого текла в них обоих. - Змей никогда не предает своих. - Парень, осталось последнее, - убеждающе произнес ЭфПи, когда за его спиной сыну перестало быть видно комнату, а стена не давала школьнику улизнуть. Духота, о которой ненадолго забыл Джонс, стала еще более дурманной и давящей. Вплотную к родителю, почувствовал его запах. Мужской запах рабочего дня, который ни чем не передать. Бьющий в нос терпкостью вперемешку с одеколоном. От этого прошли мурашки, появилось непреодолимое желание уткнуться в эту шею и вдохнуть еще раз, полной грудью. Запах желанного мужчины. - Сила...В единстве... - как в бреду произнеслось парнишкой, его руки из последних сил упирались в грудь байкера. - В единстве, - одновременно с сыном завершил Форсайт, его сухие губы едва касались обкусанных губ Джонса. Несколько миллиметров — и единство произошло бы. Джагхед зажмурился, он не знал, что делать. Его ярость в данной ситуации вызывала лишь слезы и гневную дрожь, но сил хватало только на то, чтобы эти слезы оставить в себе. Кроме того, пульс сокрушительно бил в виски, адреналин смочил футболку потом.       На самом деле, все происходило гораздо скорее, чем казалось Джагу. Отец вошел в дом, а через ровно 10 минут прижимал своего парнишку к стене горячей кожей плеч, не говоря уже о губах, что шоркались друг о друга, но все еще не шли на воссоединение. Вдруг расслабленный рот старшего Джонса растянулся в красивой, ехидной улыбке. Ровно в тот же момент Джагхед ощутил накатывающую от пояса к груди огненную волну возбуждения, заканчивающейся у сердца холодным острием. Широкая ладонь ЭфПи настойчиво обхватывала мужское достоинство сына. Все бы ничего, но то было очень близко к "готовности". Стыд, невероятный стыд, охватил щеки змееныша, но язык по инстинкту просунулся в губы к партнеру, движения которого не затухали, а только сильнее дразнили и сводили с ума. Байкер чуть рукой придавливал оба члена вплотную друг к другу, но чтобы оставалось немного пространства для воли Джагги. Воли выбора: в муках совести терпеть искушение желанным пороком и стать жертвой, или же начать самолично двигаться о плоть отца.       ЭфПи целовал властно и резковато-смело, полностью котролируя процесс, но в какой-то момент отпрянул: - Кто ты? - сладкой хрипотой раздалось над ухом мальчишки. И тут же произошел первый, казалось, случайный толчок ствол о ствол. В ответ на вопрос из уст Джагхеда послышался лишь сдавленный стон. - Кто ты?- вновь раздалось. - Змей. - Кто я? - Мой Король. Последовал второй толчок, за ним третий, а после поступательные движения только набирали обороты. Брюнет закинул голову, и расслабил плечи, позволяя отцу остужать их языком. - Что следует делать слугам перед Королем? - Вставать на колени... - новоиспеченный змей сполз по стене, поровняв голени с полом. Пульсирующий член уткнулся ему в щеку, обжигая. От перевозбуждения с головки школьника начала выделяться смазка. Всё едва удерживалось в нем, как сперма, так и рассудок. И только остатками сознания прокрутил последние слова. "Слугам? Форсайт Пендлтон Джонс назвал змея слугой?" — анализ слов окатил как ледяной водой. - Нет, бл*ть, нет! - неожиданно вскочил Джонсон.       - Сынок, ты как? - Джаг едва разлепил веки и тут же дернулся, угождая только что пришедшему родителю в переносицу. - Твою ж... ауч, да что с тобой? - потирая ушибленное место, вознегодовал ЭфПи. - Сначала ерзаешь, как эпилептик, бормочешь не пойми что, а теперь еще и нос чуть не разбил. И прикройся, - байкер накинул подушку в паховую область сына. Во сне с кем только чего не бывает, тем более в юном возрасте, поэтому мужчина не обратил внимание на возбуждение школьника. - П-прости, пап. Где ты был? - сконфуженно произнес Джагхед, поднимаясь на затекшие ноги. Подобное выпадение из реальности оставило свой след на молодом лице. - Не спрашивай меня об этом. И я очень устал, поэтому иду спать, так что не обижайся, что не поинтересовался твоим днем, - зевая, кинул через плечо Форсайт. Уходя к своей постели, снял с себя вещи попутно и предупредил: - Я все приберу утром, сил сейчас нет. - Я привык, - тихо на выдохе сказал зеленоглазый. Как только ЭфПи скрылся с поля зрения, парень убрал подушку. Под джинсами все было спокойно, только едва влажное пятнышко давало знать о произошедшем.       Осторожно пробираясь в темноте, Джаг собрал всю одежду родителя, аккуратно уложил ее на стул подле его кровати. Хотел уходить, но ноги не слушались. С окна падал лунный свет и бледно освещал широкую, обнаженную спину. В мягких, но холодных тонах можно было разглядеть каждую впадинку привлекательного рельефа. Невзначай всплыли слова Элис Купер: "Это правда, что говорят о мужчинах, только что освобожденных из тюрьмы, Фипи? Об их невероятном сексуальном голоде?" и сразу же следующая картинка. Образ того, как отреагировал отец: метнувшийся весельем взгляд и одобрительная, несколько хищная ухмылка. В тот момент он выглядел невероятно эффектно, а усталость в облике от пребывания в тюрьме только добавила харизматичности. - Уфф, - вознегодовал сам на себя Джагхед, потирая виски. "Это мой отец, моя защита, змей с моей кровью... в конце-концов, мужчина! Я не должен позволять себе помыслы об родителе, каким бы сексуальным он ни казался," — но все самонравоучения и чтения морали закончились ничем. Легкое возбуждение прошлось мурашками вновь. Джонс до боли закусил губу и развернулся, с невероятной силой воли сделав несколько шагов к выходу комнаты ЭфПи. Джагги невероятно любил его, нормальной, сыновьей любовью, но с некоторых пор что-то порочное, липко-неприятное, но очень манящее стало мешать этим взаимоотношениям. И единственное, что утешало парня, так это то, что подобное ощущалось только с его стороны.       - Джаг, - сипло и сонно послышалось позади. Зеленоглазый сделал полуоборот. ЭфПи перевернулся на спину, чуть приподнявшись на локтях, от чего мышцы рук напряглись сильнее. Под светом ночи темные волосы байкера казались и вовсе смольными. Подмышечные впадины, руки, тонкая дорожка по торсу, все это текстурой ложилось на бледный фон кожи. Глаза блестели черными вишнями на осунувшемся, уже немолодом и несколько помятом, но все еще красивом лице. Только голова и щетина были прорезаны редкими, незаметными сединами. - Ты что-то хотел? - Эм... Нет...я просто занес твои вещи, - пожал плечами парень. От того, что отец сбил его ход мыслей и отвлек, воздух стал прохладнее, дышаться свободнее. - Не стоило делать за меня мою работу... - Но ты ведь делаешь за меня, - с обидой колко сорвалось с языка Джонса. - Подойди ко мне. Парень вернулся туда, откуда только что старался уйти и нагнулся. ЭфПи положил ладонь на его шею, большим шероховатым пальцем по-отцовски гладил под ухом. - Я буду защищать тебя столько, сколько потребуется, и это решать не тебе. А теперь иди спать и не стой надо мной как пугало, - договорил змей и вновь отвернулся. Джагхед промолчал, с досадой вскинул глаза на отца, провел пальцами по месту, где только находилась рука родителя, и, шумно выдохнув, без усилий удалился из комнаты.       - Змей никогда не показывает страха. Если Змей будет убит или попадет в тюрьму, о его семье позаботится банда. Змей никогда не снимает кожу. Змея не оставят умирать. Змей никогда не предает своих. Сила в единстве, - перечислял полушепотом Джаг под плохо накинутым одеялом. "Кое-чего не хватает", - уже в мыслях продолжал тот. "Седьмое правило. Не возжелай змея, пуще брата своего, ежели в змее кровь твоя."