Спасение утопающих дело лап самих утопающих

— Ваня, бегом сюда! — Орал Гил, бешено размахивая руками. Стоял тёплый весенний денёк, не очень жаркий, не очень ветренный, в самый раз понежиться в постельке до обеда и насладиться чистым загородным воздухом. — Сюда-туда, — сонно буркнул Ваня, с наслаждением потягиваясь, упорно не желая нарушать момент единения с родной природой — он стоял в дверном проёме в рубашке и трусах, и ветерок нежно ласкал его кожу, а солнышко грело своими лучами, словно обнимая. Он тряхнул головой, смахивая негу, пара пепельных прядей упала ему на лицо — «надо бы постричься, подумал Россия». — Э, великий, сам воду не можешь донести? Так и знал, что не стоит посылать этого в магазин за поллитрой и двумя пятилитровками, щуплый же, не допрет. Холодной воды, согласно старой-доброй русской традиции, опять не было. — Какая вода, Россия! Тут это… Кот. — Гил явно не понимал о чем речь, а Иван старательно притворялся поленом, не собираясь ни во что вникать. — Дохлый? — Россия вышел на свежий воздух, плечом толкнул за собой дверь и широко зевнул. — Да иди сюда, медведь ты! — Паника в голосе Гилберта все нарастала, что заставило Ивана всё-таки протереть заспанные глаза и неохотно, вразвалочку, пойти на зов. Гил стоял у туалета, деревянного такого, состоящего из четырёх стен и дырки в полу, в лучших традициях деревень и сел, и отчаянно размахивая руками. — Бегом, бегом! — Ну, тут я. Чего панику разводишь? — нахмурился Брагинский. Гилберт поморщился, как от удара. — Чего орешь? — Россия удивленно уставился на него, ведь не орал же. Но собеседник его пристального взгляда не заметил. — Набухались мы вчера, башка сейчас взлетит. Реально, медведь как есть. — Гил схватился за голову, будто она и впрямь могла разлететься на кусочки. — Тут кот. Ваня оторопело оглянулся. Никакого кота не было в радиусе километра. Наверное, у Гила стадия похмелья ещё не наступила, а весёлые картинки упорно мозолили сетчатку. У Ивана с этим проблем не было, голова была целехонька и совсем не болела, как не в себя отмечал вчера. Кстати, а что они отмечали? — Где? — Всё же удосужился поинтересоваться Россия после долгих раздумий. Гил закатил глаза. — Тебе в рифму ответить, Брагинский? В дерьме. Иван захохотал, хорошо так, заливисто, с душой, похлопал Гила по плечу. Тот поморщился и согнулся чуть ли не пополам от удара тяжелой ладони. — Иди проспись, Гил. — Добродушно посоветовал Иван, но в глазах мелькнуло что-то такое, нехорошее. Не нравились русскому эти его неуместные шуточки. — Сам проспись, — не придумал ничего лучше Гил, отмахнулся от тяжелой лапищи России. — Придурок! Твой хозяйский кошак в сортир упал. Доставать надо. — Гил с досадой хлопнул себя по лбу — ну истинно со сказочным идиотом он живёт в одном доме. А потом сжался, словно ожидая, что русский сейчас одним ударом вгонит его в землю за провал любимого котика в сортир — пушистиков Ваня любил явно больше всех, за котиков и порвать мог. — А откуда ты знаешь, что он мой? Тем более не мой, а хозяйский! Или, может, вообще бродячий? — Ваня перестал ржать и откровенно издевался, думая, что это очередная дебильная шутка его области, пока в самом деле не услышал приглушенный и очень знакомый мяв из-за двери. — Бляяя, реально хозяйский кошак. Убьют же, Калининград! — Подозрительно спокойным голосом прокомментировал Россия. — Ладно, Пошли доставать эту прелесть. — Ваня распахнул дверь широким движением руки, так, что все запахи сразу же ударили ему в нос и едва не сшибли с ног. — Хорошо в деревне летом, — буркнул Ваня, яростно отмахиваясь от вони одной рукой, другой нашаривая любимый краник под плащом. — Эй, кысь-кысь, лезь давай, — он сунул трубу прямо в эпицентр отходов жизнедеятельности, но ничего не почувствовал, кроме пустоты — глубоко. — Кто такую яму глубокую выкопал? — Ты, дебил. — Услышал он в ответ. Гил вовремя отпрыгнул от зло ляшнувшего воздух Ивана. — Иди в пень, Белоснежка. Лучше принеси деревяшку какую, котейка по ней заберется, инстинкты сработают. — Благословил он, снова лягая воздух для пущей скорости Гила. — Да как он вообще там оказался? — Адресовал Иван уже сам себе, соображая, как же достать шерстяного говнонавта. Минуты через две вернулся Гил. — Я тебе лопату нашел, Вань. Суй давай. — И легонько ткнул черенком под колено Ивана. — Я её в тебя засуну, — недовольно огрызнулся Россия, вырывая из рук экс-Пруссии лопату и спуская её в яму, наклоняя под углом. — Кысь-кысь, кысь… Давай, вылазь, увалень. — Иван толкнул лопату чуть глубже, и она уперлась в вязкую жижу. Кот заорал, уже не скрывая своих эмоций от происходящего и, судя по звукам, пытался отползти подальше от лопаты. — Ну пиздец теперь, — выдохнул Иван. — Как думаешь, он вылезет? — Хрен его знает, Вань. Я бы вылез. — Гил стоял за спиной Ивана, вытянувшись на носках, стараясь увидеть, что же происходит в дырке поверх белобрысой головы. — Сьеби из-за плеча. Кот в темноте сидит и боится, наверное. Не видит нихрена. Пусть хоть свет упадет! — Щас ты упадешь! Мне ведь ничего не стоит тебя в эту лужу пнуть, будешь знать меня великого! — Иван ловко ударил ему ногой по щиколотке. — Больно же, придурок! — Взвыл Гил, но его плавающее состояние как-то мигом улетучилось. — Ладно, противный. Я за фонариком. — Давай, — благословил Россия, вертя лопату из стороны в сторону, пытаясь нащупать ею кота. Кот комментировал его попытки истошным воем, но вылезать явно не хотел. — Давай же, скотина пушистая. Какого хера ты вообще там делаешь? Не я же тебя туда запихнул, в самом деле, — Иван, кажется, нащупал лопатой стену и остановился. — Ну лезь же ты, аллерген ходячий! Да не ори, лезь, лезь! — Я с фонарем! — Доложился Гил, тыкая фонарь под руку Ивану. Тот прислонил лопату к краю сидушки и взял фонарь в руки, направляя в дыру.  — Оооо, родной мой, я тебя вижу, но ты удивительно смешался с интерьером. Как только тебя вытащить оттуда… — Кот забился в самый угол и решительно не желал его покидать, отчаянным мявом моля о помощи. — Да выруби ты фонарь, ты же ему прям в глаза светишь! Выключи. И дверь закрой, пусть к полумраку привыкнет, а потом и полезет. — Гил все лез со своими советами, а Иван уже начал закипать, но выключил фонарь, вышел из помещения и закрыл дверь. Постоял, в упор глядя на прусса, а тот игнорировал его взгляд, старательно разглядывая землю на предмет чего интересненького. — Как думаешь, привыкли уже глаза? — Тихо и почти без угрозы спросил Иван. — Да мне кажется, котей твой совсем утратил связь с реальностью. То он тонет в дерьме, то открывают, то закрывают, то краны и деревья всякие суют. — Гил, кажется, успокоился, что убивать его сегодня не будут, и отвечал вполне честно. — Охренел, короче. — А ты бы не охренел на его месте? — Усмехнулся Гил, но, натолкнувшись на пронзительный взгляд, заткнулся. — Давай без аналогий. Надо доставать котея, сам не вылезет. — Иван аж закусил губу, усердно раздумывая над способом решения проблемы. Проблема, вроде бы, была дерьмовой, но решаться решительно не хотела. — А может, того, граблями? — предложил Гил, радостно улыбаясь. Иван приподнял брови. — Граблями? — Ну да! Ну граблями снизу котея твоего подцепить и вытащить! — Гил искренне верил в реальность своей идеи. — Ну дебил, — Иван даже злиться не стал, только выдохнул. — Тогда уж сразу вилами. — Вилами? — Теперь уже не понял Гил. — Ага. Наколоть и вытащить, все равно подохнет в итоге. — Ваня, едрен твой дубень! — Выругался Гилберт, и, услышав шорохи из туалета, поспешил открыть дверь. — Лезет, лезет! Вань, лезет! — Где? — Иван проскользнул в маленькое помещение следом, но ничего за Гилбертом не увидел, однако, он честно попытался одобрить кошку. — Лезь, лезь родимый! Давай, цепляйся всеми четырьмя! Да где же он? Гил? — Иван легонько толкнул Гила плечиком. — Я его не вижу. — Грустно констатировал Калининград. — Всмысле? Обратно бултыхнулся, что ли? — Не, орёт откуда-то. Во-о-он он, — неопределенно махнул рукой с фонарем Гил, — под стульчак забрался, дрожит, бедолага. — Ааа, — отмахнулся Иван, — там дырка есть наружу, сейчас должен выбраться. — Ооо, Вань! Морда пошла, лови давай! — Гил цепко схватил кошку за шкирку и потянул на себя. Котей ошалело мявкнул и замельтешил лапами в воздухе, пытаясь отряхнуться. — Бляяяя, — только и протянул Россия, выходя наружу и оглядывая коричневый узор, который оставили на нем и на Гилберте потуги кота вырваться из грубого захвата. — Мы в дерьме, — хохотнул Гилберт, оглядывая Ивана и себя, все еще брезгливо держа кота за шкиркон. Кот как-то особенно дико вывернулся и, приземлившись на все четыре, помчал по земле прямо в дом, легко проскальзывая в узкий зазор между проемом и дверью. — Ну пиздец. — Прокомментировал Гил. — Полы ты моешь. И все ты моешь. И кота. — Может, тебя еще помыть, вампирёныш? — Надулся Ваня, представляя, что натворит вбзешенный и напуганный кот в его доме и совершенно не горя желанием туда идти. — А давай сделаем вид, что так и было? — Несмело предложил Гил. — Сходим на речку с котом, куп-куп, а дом так оставим с доплатой. — Ага, это так задумано, это современный стиль мы вам принесли, Галина Петровна. Дизайнерская находка! — Ну да, — протянул Гил, его эта перспектива радовала куда больше, чем возможность остаться здесь навсегда, отмывая дом. Представив разгневанное лицо хозяйки, он подумал, что также есть все возможности с комфортом расположиться тут по частям, на огороде вон еще места сколько. — А ключи для эффекта неожиданности хозяйке ночью подкинем? — Мило улыбнулся Брагинский. — И сбежим. В трусах. — Россия демонстративно оглядел себя. — Ладно, убедил, — выдохнул Гилберт, заметно поникая. — Где тут ведро, швабра? — Ищи, — благословил Иван, с тоской оглядывая сортир, что доставил им столько приключений. Снести бы его… — Хорошо в деревне летом… Гил помотал головой, отчаянно желая, чтобы все произошедшее было лишь сном. Ответил с тоской, совершенно по-русски. — И не говори. А за водой еще надо было идти в магазин. Гил, более одетый для парадного выхода за водой или на речку, остановился с ведром в полушаге от ворот. — Вань, получается, мы по пьяни кота в дерьме искупали? — Что? — Брагинский уставился на него, словно впервые видел. — Ну не сам же он туда залез, в самом деле. Я помню, ты его вчера в тапки свои тыкал носом. Не надо так больше. — Отлично, уломал. Срочно бросаем пить. — Состроил нахмуренно-решительную мину Россия. — И никогда не заселяемся к питомцам. Гил хмыкнул, и направился к речке. Иван, доставший где-то второе ведро, последовал за ним. Оба отчаянно молились, чтобы по дороге навстречу им никто не попался.