Золото на твоей коже

Шаотянь хочет ворваться в комнату без стука, но дверь оказывается заперта, и постучать всё же приходится - громко, кулаком. - Кого там принесло?! - раздаётся прокуренный голос, и недовольный Вэй Чэнь распахивает дверь. - Чего тебе нужно на ночь глядя, шкет? - Переселите его! - требует Шаотянь. - Опять ты за старое, - вздыхает Вэй Чэнь и пытается захлопнуть дверь у Шаотяня перед носом, но тот подставляет ногу, не давая закрыть, а потом и протискивается в комнату. - Я серьёзно, старик, это добром не кончится, точно говорю! Он грёбаный омега, а вы его к альфам в общагу пихнули, совсем из ума выжили, а?! - Да заткнись ты хоть на секунду! - рявкает Вэй Чэнь. - Сколько раз повторять, он - бета! - Ты такой старый, что нюх отбило?! У меня вся комната провоняла омегой, я его запах из соседней тренировочной чувствую! - Ты - единственный, кто чувствует какие-то там запахи, - замечает Вэй Чэнь. - Слушай, если он тебе так не нравится, можешь поменяться с другим альфой комнатой... - Да не в этом дело, мать вашу! Он - омега! Омега, блядь! Его к ним в общагу надо! - Шаотянь орёт, потому что не знает, как ещё донести такую простую мысль до этого тупого старика. Заладили про бету, про неприязнь его, Шаотяня, к Вэньчжоу... Да насрать ему, какой у этого балласта АПМ и с кем в одной комнате жить - но не с омегой же, в самом деле! А Юй Вэньчжоу - абсолютно точно, стопроцентно, бесспорно омега! Хер знает, почему он скрывается и как умудряется подтасовывать медицинские данные. Шаотянь даже опустился до того, что обшарил его тумбочку, но так и не нашёл никаких подавляющих таблеток или прочей омежьей химии. - Прекрати это, Шаотянь, - устало говорит Вэй Чэнь. - Из-за тебя ему и так пришлось проходить повторное обследование, и результат тебе известен. - Чёрт, да я... Вот выебу его - будете знать! - срывается Шаотянь. Вэй Чэнь тоже срывается, хватает Шаотяня за ворот футболки и дёргает к себе, выдыхая в лицо запахом табака. - Я тебя сам выебу, щенок. Если не можешь сдержать гон - иди на сайт знакомств к течным, потрахайся и успокойся. Нечего на своих кидаться, - говорит он тихо и чётко, так, что даже Шаотянь на секунду теряет запал. Но лишь на секунду. В следующее мгновение он вырывается из хватки Вэй Чэня, кидает на него злой взгляд и, буркнув «пшёл ты», вылетает из комнаты. Почему, ну почему никто не замечает такой очевидной вещи? Шаотянь просто не может этого понять! И злость на всех вокруг, конечно же, выливается на источник всех бед - Юя Вэньчжоу. Впрочем, тот спокойно игнорирует нападки Шаотяня, будто заземляя его эмоции, и сразу становится легче. Из-за этого все считают, что Шаотянь ненавидит Вэньчжоу, но блядь, он же как лучше хочет! Что будет, если этот идиот потечёт в общаге среди альф? Пиздец будет, мрачно заключает Шаотянь, подходя к двери их с Вэньчжоу комнаты. Запах грозовой свежести и растёртой травы уже почти привычен, только каждый раз у Шаотяня в животе сладко ёкает. Но он - сильный альфа и может держать себя в руках. И Вэньчжоу, судя по всему, сильный омега, раз так спокойно реагирует на него. Будто ничего не происходит. Будто он, как и все, сам не понимает, кем является. - Вы все ебанулись, - устало жалуется Шаотянь и падает на свою так и не заправленную с утра кровать лицом в подушку. Вэньчжоу только сейчас отрывается от компьютера и смотрит в его сторону - Шаотянь слышит шорох одежды и тихий скрип кресла. - Я тебе не мешаю? - вежливо спрашивает Вэньчжоу. Шаотянь не отвечает, стаскивает джинсы и забирается под одеяло. Он чертовски устал от всего этого дерьма. *** Причина, по которой Шаотянь недавно вломился в комнату капитана Вэя с просьбой переселить Вэньчжоу, проста: его запах становится сильнее с каждым днём. У него скоро течка, Шаотянь уверен в этом. Может, хоть сейчас кто-нибудь, кроме него, почувствует Вэньчжоу? Но дни идут, запах усиливается, всем вокруг до лампочки, а Шаотянь бесится, заёбывая окружающих ещё больше, чем обычно. Он идёт в аптеку и сам покупает омежьи подавители. Пристально наблюдает за Вэньчжоу, но не видит никаких изменений в его поведении. Пытается отвлечься тренировками, но пальцы будто сами собой стучат по клавишам, с языка сами собой срываются бессмысленные слова, а в голове один лишь Вэньчжоу - как навязчивая идея, как чёртово наваждение. Конечно, это случается внезапно. Шаотянь просыпается посреди ночи на скомканных влажных простынях, чувствует душное, болезненное возбуждение, и запах грозы совсем не освежает - наполняет лёгкие, отравляя желанием. Шаотянь вцепляется пальцами в подушку, отросшими клыками прокусывает губу до крови, вспоминает всякие мерзости, лишь бы хоть немного прийти в себя. Когда ему это удаётся, он поднимается и включает светильник. Дрожащими руками достаёт блистер с подавителем, выдавливает пару таблеток и забирается на кровать к Вэньчжоу. Тот тихо скулит, свернувшись в клубок под одеялом, которое Шаотянь без церемоний с него сдёргивает. Лицо как всегда бледное, только влажные щёки и губы горят нездоровой краснотой. Шаотянь тяжело сглатывает. Инстинкты вопят: это всё твоё, бери, немедленно! Вот бы поддаться им, отпустить себя, удовлетворить это желание, до боли выкручивающее внутренности... Но бессмысленный взгляд Вэньчжоу, который на этих самых инстинктах тянет к Шаотяню руки, действует круче пощёчины. А пощёчина как раз достаётся поехавшему Вэньчжоу, как и таблетки - от того, как послушно раскрываются эти губы, стоит лишь коснуться их пальцами, Шаотяня едва не клинит снова. - Давай, пережёвывай, быстрее подействует, - хочет сказать Шаотянь, но собственный голос похож на хрип. - Глотай. Он проводит ладонью по открытой беззащитной шее, чувствует, как вздрагивает адамово яблоко, и пальцы сжимаются сами собой. Вэньчжоу, горячий, взмокший, льнёт к нему доверчиво всем телом, не пытаясь вырваться. Шаотянь отпускает его, наклоняется к этой шее со следами собственных пальцев, и вся его сущность требует оставить ещё один след - нестираемый, который впитается в нежную кожу его омеги до конца жизни. Слюна наполняет рот, острые клыки расцарапывают ранки на губе - Шаотянь вжимает Вэньчжоу в постель всем телом, дышит его запахом так глубоко, будто кислорода не хватает, сознание затуманивает чистое желание, когда он касается клыками шеи... - Н-не надо, - на грани слышимости выдыхает Вэньчжоу. - Пожалуйста. Но его руки всё ещё притягивают Шаотяня ближе, пальцы путаются в волосах и давят на затылок. Вдохнув полной грудью в последний раз, Шаотянь с рычанием выпрямляется и срывает с себя футболку. В глазах Вэньчжоу мелькает проблеск сознания - и страх. Но раздевается он без возражений. Стиснув зубы, Шаотянь кое-как натягивает на него свою футболку - хоть как-то перебить его чёртов запах собственным. Хотя вряд ли им удастся выйти из общежития альф и бет незамеченными. Кажется, таблетки начинают действовать - когда Шаотянь, отперев дверь, берёт Вэньчжоу на руки, тот не пытается льнуть к нему всем телом, только обхватывает за шею и шумно дышит на ухо. Ещё не потёк, с толикой облегчения отмечает Шаотянь. Игнорируя ломоту во всём теле и ноющие от напряжения яйца, он выходит в коридор, направляясь к лифтам. Кабинет медика работает круглосуточно, но до него ещё надо добраться. Во многих комнатах, несмотря на позднее время, горит свет - конечно, альфы не могли не учуять такой яркий запах течной омеги. Но лишь один вываливается в коридор с такими же бешеными, как у Шаотяня, глазами. Альфа - Чэн Цзиянь, мелькает в памяти - замирает напротив них и смотрит на Вэньчжоу так, что у Шаотяня от злости перед глазами меркнет. - Свали! - рычит он, оскаливая клыки. Вэньчжоу вздрагивает у него на руках, прижимаясь ближе - парня как ветром сдувает. Больше никто не смеет вставать у Шаотяня на пути. Сдав Вэньчжоу на поруки медику, Шаотянь в прострации возвращается в их комнату. Запах грозы и растёртой травы вновь окутывает тёплым коконом - Шаотянь распахивает настежь окно. Берёт сменную одежду, банные принадлежности и уходит в душевую. Пытается смыть с себя свежесть озона и сладость трав, растирает кожу до красноты, выливает на себя почти половину бутылки апельсинового шампуня, но запах Вэньчжоу будто впитался в лёгкие, и никак его из тела не вытравить. Шаотянь дрочит и кончает дважды, прежде чем выйти из душа, но чёрта с два это помогает - в комнате прохладно, а запах будоражит кровь, будто Вэньчжоу снова под ним, в его руках, горячий, покорный, жаждущий... Захлопнув окно, Шаотянь достаёт салфетки, подбирает с пола влажную, пропитавшуюся чужим потом футболку, прижимает её к лицу и низко стонет, падая в постель Вэньчжоу. Эта ночь будет длинной. *** Шаотянь просыпается от стука в дверь - звук такой, будто по ней ногой долбят. С трудом выбравшись из постели - из чужой постели, отмечает он, - открывает незванному гостю. - Утра, шкет, - здоровается капитан Вэй. - Ты обед проспал. И, судя по всему, стучал он и правда ногой, потому что руки его заняты подносом с едой. От одного лишь вида у Шаотяня желудок сводит, так хочется жрать - до утра ведь тренировал гибкость запястий на обеих руках, а сколько раз кончил, так и не вспомнит уже. Вэй Чэнь абсолютно не обращает внимания на скомканные салфетки на полу у кровати, на душный мускусный запах в комнате - Шаотянь полностью перебил запах омеги своим собственным. Тем лучше. Капитан проходит в комнату, ставит поднос на стол и молча садится напротив накинувшегося на еду Шаотяня. - Как он? - спрашивает Шаотянь, утолив первый голод. - Неплохо, - отвечает Вэй Чэнь. - Ты молодец. Не уточняет, к чему похвала: к тому, что не выебал, не пометил или оттащил в медпункт. Шаотянь только хмыкает, настроение у него отвратительное. - Слушай, шкет, ты это... Прости, - неловко говорит Вэй Чэнь. - Запоздалое проявление гена - штука редкая, сам понимаешь. Ах, вот что это было... Значит, Вэньчжоу не лгал, а в самом деле не знал ничего? Обычно альфа и омега-гены проявляются лет в двенадцать, очень редко - до четырнадцати. Но Вэньчжоу скоро семнадцать стукнет! И какого хрена только Шаотянь чувствовал его запах? Вот этого он не понимает, и вряд ли старик даст ему ответ. - Неизвестно, как быстро его организм будет перестраиваться и адаптироваться, так что не могу сказать, когда Вэньчжоу вернётся... - Мне плевать, - обрывает его Шаотянь. - Всё равно он был лишь бесполезным балластом. Шаотяну хочется сказать это безразличным тоном, но внутри всё сжимается, и кусок застревает в горле. Он кашляет до слёз, пока Вэй Чэнь не хлопает его по спине своей медвежьей лапой, не жалея сил. - Тренировки сегодня можешь пропустить. Вечером медсестра зайдёт за вещами Вэньчжоу, - говорит Вэй Чэнь, прежде чем выйти из комнаты. Когда за ним захлопывается дверь, Шаотянь отодвигает поднос - есть больше не хочется. Он окидывает взглядом комнату и, открыв окно, принимается убирать бардак. А в голове всё бьётся дурацкая мысль, что Вэньчжоу сюда уже не вернётся. Оказывается, вслух врать легче, чем самому себе. *** С того дня Шаотянь сосредотачивается на тренировках. Он не думает о Вэньчжоу. Не думает, когда входит в тренировочную комнату и видит чёрный монитор на столе в самом углу, где раньше играл Вэньчжоу. Не думает, когда место Вэньчжоу у окна в столовой занимает какой-то новенький из гильдейского отдела. Когда возвращается в пустую комнату, когда ложится спать, когда сил терпеть уже нет, и он запускает руку в штаны - Шаотянь не думает о нём. Шаотяню кажется, что он ведёт себя как обычно, но всё чаще слышит шепотки за спиной. - Да ты достал уже на всех рычать! - как-то раз не выдерживает и открыто говорит ему Чэн Цзиянь. Шаотянь испытывает к нему какую-то непонятную неприязнь, которую даже сам себе объяснить не может. Будто этот альфа оставил свой след на его территории... Вот только ничего подобного точно не было. - Не таким уж бесполезным был наш балласт - он хоть срывал на себя агро Золотого Мальчика, а теперь... Всё происходит слишком быстро: вот Шаотянь сидит за столом, сжимая зубы и мышку - красная вспышка! - и он уже прижимает Цзияня к стене, в ушах шумит кровь, а сердце долбится под горлом. Кто-то тянет его за локоть, останавливая сжатую в кулак и занесённую для удара руку. - Успокойся, Шаотянь! Отпусти его! - будто издалека раздаётся голос Фан Шицзина. - Идём, давай. Шаотянь с трудом разжимает словно сведённые судорогой пальцы и позволяет увести себя. Дёргается всем телом, слыша кинутое Цзиянем в спину «псих несчастный», но Шицзин мягко обхватывает его за плечи и продолжает вести вперёд. Шаотяню плевать, к капитану Вэю на ковёр или в медпункт за успокоительным. Единственное, что его беспокоит: что с ним, чёрт возьми, творится? *** Никто не замечает, когда Вэньчжоу входит в тренировочную комнату - только Шаотянь вскидывается весь, едва уловив в воздухе такой родной до боли, но уже почти выветрившийся из памяти аромат грозы и трав. Вэньчжоу, как всегда, невозмутим. Кивает Шаотяню и идёт к своему месту в углу зала. Будто ничего не произошло, будто не было этих нескольких месяцев. А ведь скоро уже Новый Год... На него наконец обращают внимание остальные. Кто-то кивает, кто-то игнорирует, и только Цзиянь комментирует громко: - Хех, явился. Весь его презрительный тон так и кричит, что он не прочь добавить пару оскорблений. Вот только вслух не решится. За прошедшее время их отношения с Шаотянем накалились так, что стоит им сцепиться языками - искры сыплются во все стороны. Правда, переболтать Шаотяня - задача невыполнимой сложности, а до драк больше не доходило. Хоть и бывало на грани. Шаотяню, впрочем, плевать. Едва Вэньчжоу заходит в игру со своего основного акка, Шаотянь кидает ему заявку в друзья, а получив подтверждение, зависает, глядя в окно чата. И что написать? Пока он тормозит, Вэньчжоу успевает набрать первым: «Привет. Что интересного было без меня?» Шаотянь разминает пальцы, и тем, кто сидит ближе к нему, даже через наушники слышно, как со страшной скоростью стучат клавиши. Они болтают обо всём и ни о чём - Шаотянь теряет счёт времени. Набирает простыни текста, получает короткие, но ёмкие ответы и печатает снова. Иногда смеётся в голос, не обращая внимания на косые взгляды остальных притихших игроков. Почему он раньше не замечал, что Вэньчжоу - интересный и остроумный собеседник? Ах да, они же и не общались толком до этого дня... «Ты разве не проходишь новогодние квесты?» - в конце концов спрашивает Вэньчжоу. «Ох чёрт точно ивент же! Чёрт чёрт чёрт!!! Эй тут есть данжи на двоих идём?» Ответ не приходит ещё дольше, чем обычно. Неужели Вэньчжоу так долго набирает простое «да»? «Ты уверен? Балласт будет только тормозить прохождение», - прилетает как пощёчина. Шаотянь глупо хлопает глазами, глядя в монитор. Он что... Обижается? Шаотянь же ничего такого не имел в виду, он лишь правду говорил да иногда срывался из-за навязчивого запаха Вэньчжоу. Ему всегда было плевать на всех, и на Шаотяня в том числе. Чего сейчас-то начинает? Встряхнув головой, Шаотянь разлогинивается, берёт свою карту аккаунта и, пролетев через всю комнату, падает в пустующее кресло рядом с Вэньчжоу. Тот смотрит удивлённо, но не комментирует. - Хватит обижаться, ты и правда тормоз, но ты пойдёшь со мной в данж. Будут проблемы - я затащу, понял? - скороговоркой выдаёт Шаотянь, наклоняясь к Вэньчжоу. Ничего не может поделать с собой - жадно тянет носом воздух, наполненный грозовой свежестью, а взгляд мечется по лицу Вэньчжоу. Кажется, или он изменился? Вроде таким и был, а глаз не оторвать... Особенно от приоткрытых губ, с которых вот-вот сорвётся ответ. Но Вэньчжоу молчит, и Шаотянь не сразу понимает, что тот тоже разглядывает его, будто впервые видит. В конце концов Вэньчжоу первым приходит в себя, облизывает губы и говорит: - Хорошо, идём. *** Праздники проходят как одно мгновение. Из круговерти ивентов, квестов, данжей и тренировок ярко выделяется разве что поездка домой, но вернувшись, Шаотянь снова с головой окунается в мир Славы. С Вэньчжоу интересно играть. Интересно слушать, как он анализирует чужую тактику и как выстраивает собственную. Вносить коррективы, обсуждать игровые моменты... Просто общаться. Конечно, Шаотяню мало одного человека, ему нужно дружить со всем миром, ну или как минимум с их командой запаса, так что остальным приходится принять Вэньчжоу всерьёз. Особенно после промо-акций, на которые Шаотянь не скупится. Особенно после того, как Вэньчжоу сам показывает всем свою истинную сильную сторону. Один Цзиянь остаётся не у дел - от его присутствия у Шаотяня волосы на загривке дыбом встают и клыки заостряются, а повседневный трэш-ток переходит в такую ругань, что у самого капитана Вэя от уважения глаза на лоб лезут. Так что команда тактично старается разводить этих двоих в разные стороны, пока не грохнул ядерный взрыв. И в противовес тому, как Цзиянь способен в мгновение ока довести Шаотяня до белого каления, Вэньчжоу способен так же быстро его успокоить. Просто положить тёплую ладонь между лопаток, коснуться запястья кончиками пальцев, улыбнуться едва заметно, заглянув в глаза - и отпускает в тот же миг. Шаотянь довольно легко смиряется с тем фактом, что втрескался по уши, и даже не задумывается, в какой момент это произошло. Да и зачем оглядываться назад, если всё самое интересное впереди? Вэньчжоу не может не понимать этого, он же умный. В некоторых аспектах даже умнее Шаотяня. Они вообще часто понимают друг друга без слов. И глядя трансляцию матча Синего Дождя против Сотни Цветов, лишь переглядываются заговорщицки. То, что Шаотянь станет следующим асом их команды, никто не ставит под сомнение, но вот то, что они с Вэньчжоу втайне тренируют парный стиль боя, должно стать сюрпризом. Их собственный непобедимый дуэт - Меч и Проклятье. *** Этим утром Шаотяня подкидывает на постели от чувства тревоги. Будто в грудь пнули, и нечем стало дышать. Перевернувшись на спину и уставившись в потолок, он пытается разобраться в своих ощущениях, а после срывается из комнаты, даже не одевшись - будто никто не видел, как он в одних трусах и футболке по общаге шатается, ха. Босиком по лестнице - холодно, но тревога, взяв за горло, тащит его вперёд, в тренировочные комнаты лагеря. Шаотянь не хочет верить своим предчувствиям, не хочет строить догадки, одна страшнее другой, но реальности плевать, чего хочет Шаотянь. В реальности ребята из команды запаса, те, что приходят на тренировки раньше назначенного времени, толпятся рядом с дверями, оттесняемые старшими, и на весь этаж слышны истеричные крики Цзияня: - Да какого хрена?! Почему этот калека остаётся, а я должен уйти?! - Малыш Чэн. Отпусти его, немедленно! - это Вэй Чэнь. - Не подходи! Я ему руки нахер переломаю! Шаотянь врывается в комнату, растолкав толпу у дверей, и врезается в спину капитана Вэя. Сердце подскакивает до горла и колотится больно до тошноты: Цзиянь прижимается к Вэньчжоу со спины, выворачивая ему левую руку, а правую сжимает за запястье перед своим лицом - так сильно, что у Вэньчжоу пальцы дрожат. - Ублюдок, я убью тебя, - вырывается рычанием из груди. Волосы на всём теле встают дыбом, клыки вмиг заостряются, и в ушах долбит кровь, но Шаотянь всё равно слышит: - А вот и Золотой Мальчик. Что, протащил свою суку наверх? Так, значит, в про попадают, а?! - Цзиянь вдруг ведёт носом по шее Вэньчжоу - тот отдёргивает голову, а в теле Шаотяня каждая мышца каменеет от напряжения. - Смотри-ка, ещё не пометил... - Не смей! - шипит Вэньчжоу, пытаясь вырваться. - Лучше руки ломай! В тот момент, когда чужие клыки касаются его кожи, Шаотянь срывается с места, дёргает Цзияня за волосы и бьёт, опрокидывая его на пол. Набрасывается, бьёт яростно, сильно, не заботясь о сохранности собственных рук - перед глазами расплывается красное. Воздух наполняется острым запахом крови. Его внутренняя сущность, древняя, как сам мир, требует убить, разорвать на куски альфу, осмелившегося посягнуть на то, что принадлежит ему. На его омегу. На его Вэньчжоу. Прохладная ладонь мягко обхватывает за запястье - не отпускает, когда Шаотянь на инстинктах отдёргивает руку. - Хватит, Шаотянь, - ледяной голос Вэньчжоу отрезвляет. Шаотяня всё ещё трясёт от адреналина. Того, что он успел сделать с Цзиянем, кажется мало, но он позволяет Вэй Чэню оттолкнуть себя. Смотрит на Вэньчжоу и снова давится воздухом: уголки его губ дрожат, ладонь прижимается к шее сбоку, а в глазах - чистое отчаяние. - Что?.. - Шаотяню трудно говорить. Он отводит руку Вэньчжоу и видит, как от царапины, оставленной вскользь чужими клыками, под кожей расползаются линии чужой метки. Тёмные, будто отравляющий яд. В голове вдруг становится пусто. Ломит виски и рёбра, и нечем дышать. - Как... Как? Ты же мой... Ты - мой, - потерянно шепчет Шаотянь, чувствуя, как глаза печёт, а по щекам срываются тёплые капли. Вэньчжоу сглатывает шумно, с трудом. Просит одними губами: - Сделай что-нибудь. Что угодно, - и тянет к Шаотяню дрожащие руки. Шаотянь вжимает его в себя, затаскивая на колени, пытается успокоить его, успокоиться самому... Он не знает, что нужно делать - инстинкты снова сами ведут его. Клыки входят в плоть легко, как в мякоть персика. Вэньчжоу стонет, но лишь крепче прижимается к Шаотяню, пока тот пытается высосать из раны чужое, то, чего в Вэньчжоу не должно быть. Сплёвывает на пол тёмную кровь и впивается в шею снова - в этот раз оставляя собственную метку. Весь тот ураган эмоций, который поднимался в груди Шаотяня от одного взгляда на Вэньчжоу, вся нежность, которую так по-детски неловко было демонстрировать, все те чувства, о которых они никогда не говорили вслух - сейчас Шаотянь не скрывает ничего, и они, переплетаясь, проступают на светлой коже Вэньчжоу золотыми линиями цветочных узоров. Кажется, так проходит целая вечность, а когда Шаотянь отодвигается, зализывая вмиг затягивающиеся ранки, то собственными глазами видит, как золото обвивается вокруг шеи Вэньчжоу причудливым ожерельем, спускается между ключиц под футболку, спиралью опутывает правую руку до запястья, тонким кружевом поднимается сбоку по лицу до самого виска. Шаотянь гладит кончиками пальцев свою собственную метку, убирает чёлку Вэньчжоу за ухо и наконец смотрит ему в глаза - проваливается в эту родную бездну и даже не пытается удержаться. Целует его улыбку, обнимая лицо ладонями, и пусть во рту солоно от крови и собственных слёз, теперь в груди жжёт от чувства счастья. И от родного свежего запаха грозы с растёртой травой. - Нужно уходить, - говорит вдруг Вэньчжоу. Шаотянь так зачарован им, что даже спросить ничего не успевает - Вэньчжоу легко подаётся вперёд, снова вжимаясь в Шаотяня всем телом, и тот чувствует, как твёрдый член упирается в живот. Запах свежести обрушивается с новой силой, накрывает удушающим возбуждением - один за другим выбивает предохранители. Им правда нужно уходить, и как можно скорее. *** Вэньчжоу не попадает ключом в скважину с первого раза - Шаотянь прижимается к нему со спины, гладит живот под футболкой, оттягивает ворот зубами и целует в плечо, украшенное мерцающими на свету золотыми лепестками. Ему ещё не до конца верится, что всё это происходит на самом деле. - Подожди немного, - стонет Вэньчжоу, наконец-то впуская его в свою комнату. - Твоя рука... Дверь захлопывается за ними, отрезая звуки и запахи от остального мира - условия проживания омег отличаются от альф и бет, как номера люкс в гостиницах отличаются от обычных. Потому что омеги - редкие ценные жемчужины, и Шаотянь теперь сказочно богат. Вэньчжоу наконец-то принадлежит ему, а вскоре будет принадлежать полностью. От одной лишь этой мысли по телу проходит дрожь, волоски на руках приподнимаются, но теперь не от злости, а от возбуждения. В этом подвешенном состоянии страстного дурмана тоже есть какая-то прелесть, и Шаотянь держится, сидя на краю ванной, пока Вэньчжоу стирает кровь с его руки. Едва не срывается, почувствовав прикосновения мягкого тёплого языка к сбитым костяшкам. - Дурак ты, Хуан Шао, - говорит Вэньчжоу. Он стоит перед Шаотянем на коленях и держит его руку, целуя тыльную сторону ладони. Поднимает взгляд снизу вверх, и Шаотянь не выдерживает - зажмуривается. Это всё слишком, чёрт, он же не железный! - Это ты дурак, а я - герой, что это за херня была с "лучше руки ломай"? Ты же мой напарник, мой партнёр, мой-мой-мой, - Шаотяня несёт, как всегда в экстренных ситуациях. Только нынешняя ситуация - особо экстренная. Запах Вэньчжоу, тепло его тела, голос, мягкость кожи, сияющей золотом, всё это бьёт по самообладанию Шаотяня смертельным комбо, из которого нет возможности вырваться. Особенно когда вырываться не хочется. Когда они добираются до постели, Шаотянь с удивлением отмечает, что не он один тут на грани. Обычно сдержанный и спокойный Вэньчжоу просто опрокидывает его на спину и тут же сдёргивает с него трусы. Шаотянь инстинктивно пытается подняться, но Вэньчжоу прижимает его ладонью, сгребает футболку в кулак, снова дёргает ткань и требует: - Раздевайся, - сам тут же следуя своему приказу. Когда Шаотянь наконец выпутывается из футболки, Вэньчжоу, уже полностью обнажённый, седлает его сверху и кладёт его ладони себе на бёдра, водит ими по своему телу, а в глазах его - тёмное летнее ночное небо, затягивающее в свою звёздную глубину. Возбуждение выкручивает мышцы до боли, Шаотянь рычит нетерпеливо, гладя пальцами между ягодиц, где горячо и скользко, и мышцы легко поддаются, стоит лишь немного надавить, и тут же сжимаются так, что не пошевелиться. Вэньчжоу сам направляет его член и опускается, вбирая его целиком. Со стоном запрокидывает голову, когда Шаотянь подаётся навстречу, вжимается в него ещё крепче, проникает ещё глубже. Метка на секунду вспыхивает ослепляющим золотом. Вэньчжоу задаёт свой ритм, приподнимаясь на коленях, а Шаотянь заканчивает его движения, с силой притягивая вниз. Он никогда сам не чувствовал свой запах, но теперь, сквозь ослепительные вспышки удовольствия, замечает, как грозовая свежесть наполняется ярким запахом апельсина, пока не смешивается в единый, ни на что не похожий аромат. Их запах, один на двоих, теперь и навсегда - неразделимый. Шаотянь тянет Вэньчжоу на себя и, обняв за спину, опрокидывает его на кровать. Двигает бёдрами сильно, размашисто - тела, влажные от смазки и пота, звонко сталкиваются на каждом движении. Вэньчжоу вскрикивает, стискивает его коленями, выгибается и царапает плечи, его глаза крепко зажмурены, сухие губы ярко покраснели, и тонкие брови изгибаются в болезненном изломе - Шаотянь в жизни ничего более красивого не видел. Он смотрит широко распахнутыми глазами, капли пота щекочут кожу, но он, крепче стиснув плечи Вэньчжоу, лишь добавляет силы в свои движения. Вэньчжоу больше не вскрикивает, шепчет одними губами «ещё», а с тёмных ресниц к вискам скатываются слёзы. Шаотяня срывает в оргазм как с обрыва, разбивает удовольствием на мелкие осколки, и только вздрагивающий в его руках Вэньчжоу не даёт полностью выпасть из реальности. - Люблю тебя, господи, как же люблю, - непонятно, кто из них это шепчет, может, оба. У Вэньчжоу ноги дрожат, скомканные простыни под ними намокли от смазки и спермы, а на животе растекаются белёсые капли. Шаотянь размазывает их пальцем, обводит пупок - от мелькнувшей в голове мысли становится и радостно, и страшно. - Всё в порядке, - низко, чуть хрипло говорит Вэньчжоу. - Моё тело ещё не до конца перестроилось, пока можно без контрацепции. После этих слов разочарование мешается с облегчением. Это умом Шаотянь понимает, что им ещё рано думать о детях, но сущность альфы требует другого. Чёрт возьми, нужно прокачивать самоконтроль. Он подхватывает Вэньчжоу за бёдра, приподнимает над кроватью - тот выгибается навстречу, вставая на лопатки, - ведёт носом по нежной коже, собирая запах, слизывает его вкус, и вдруг снова поддаётся инстинктам, впиваясь клыками в левый бок. Вэньчжоу вздрагивает беззвучно, а на животе и бедре вновь расцветают золотистые узоры. Новая метка меньше, чем первая, но она является доказательством того, что они не просто пара. Истинные - одни на миллион. Те, кто идеально дополняют друг друга. Те, кто останется вместе до конца жизни, а может, и после неё. Шаотянь отпускает Вэньчжоу, любуясь новым узором, а тот сам переворачивается на живот. Хочет подняться, развести ноги - Шаотянь не позволяет. Прижимает за плечо и поясницу, стискивает бёдра коленями и снова заполняет его собой, почти полностью ложась сверху. Теперь каждое движение медленное, но сильное, Шаотянь втирает Вэньчжоу в жёсткий матрац, вытягивая из его груди длинные низкие стоны, только надолго их выдержки не хватает. Инстинкты берут своё, ритм снова меняется, Вэньчжоу снова кричит - какой же он громкий, какой у него голос, Шаотяня от каждого вскрика, от каждого стона перетряхивает в чистом восторге. Ведь всё это теперь только для него. Вэньчжоу полностью принадлежит ему, а он - принадлежит Вэньчжоу. И это лишь начало их общего пути. *** - Три из трёх, три из трёх! Офигенно! Выкусил, старик? - Шаотянь едва не танцует вокруг стола Вэньчжоу. На экране красуется заставка Славы и статистика боя: два чернокнижника, три матча, счёт - 3:0. - Шао, - зовёт Вэньчжоу, и тот мгновенно затыкается, припадая грудью к спинке его кресла. Шепчет что-то на ухо, а когда Вэй Чэнь, ещё не до конца осознав, что этот матч для него значит, поворачивается в их сторону - натыкается на два взгляда лукавых зелёных глаз. Передёргивает плечами - всё ещё непривычно. Со времени недавнего инцидента прошла почти неделя, три дня из которых парни практически не выходили из комнаты Вэньчжоу. Вэй Чэнь не представляет, что там за магия творится между Истинными, но эти двое теперь, кажется, мысли друг друга читают: заканчивают друг за другом фразы, без коммуникации играют в любых ситуациях как по плану. Когда Шаотянь перегибает палку, Вэньчжоу успокаивает его одним словом или прикосновением. Когда Вэньчжоу в чём-то не уверен, хватает одного взгляда Шаотяня, чтобы тот оставил все сомнения. И глаза их теперь одного цвета - яркий изумруд. Как зыркнут вместе, так у Вэй Чэня мурашки по коже. Это уже не говоря о том, что золотистую метку на руке, шее и лице Вэньчжоу никакой одеждой не скроешь. Такое бесстыдство! И всё же именно эти двое станут опорой Синего Дождя. Пусть не в этом году, может, даже не в следующем, но станут - это точно. *** - Капитан Вэй, - тихо и хмуро зовёт Шаотянь. - Я же не всерьёз про пенсию, чего ты, а? - Ну и самомнение у тебя, щенок, - ворчит Вэй Чэнь, грубо лохматя светлые волосы прокуренной ладонью. - Время не стоит на месте, и команда должна развиваться. Старшие будут уходить, а их место будут занимать молодые. Смирись с этой мыслью заранее. И лопай уже свой бургер. А не хочешь - мне отдай! - Эй-эй, моя еда! - Шаотянь едва не падает с ограды в кусты, уворачиваясь от руки Вэй Чэня, и засовывает в рот сразу половину бургера. Смех Вэньчжоу похож на переливы ручья, линии метки ярко сияют в лучах солнца. Вэй Чэнь позвал эту парочку попрощаться отдельно, даже на макдак потратился - так в душу запали, маленькие поганцы. Всё ещё слишком зелёные, чтобы тащить команду самостоятельно, но Вэй Чэнь рассчитывает на Фан Шицзина. Самому оставаться в Синем Дожде сил уже нет. Талант Шаотяня и интеллект Вэньчжоу и восхищают, и давят почти физически - хочется от них подальше, на просторы Славы. Вспомнить все прелести ПвЕ... - Старший Вэй, - а это уже Вэньчжоу, быстро он от "капитана" отвык! - Я посовещался с экспертами из раздела разработок, и мы составили список редких материалов, нужных для изготовления новой серебряной экипировки Своксаара. Далеко не весь эквип подходит под мой боевой стиль. Я был бы признателен, если бы вы вместе с нами помогли Синему Ручью в охоте на диких боссов. Вэй Чэнь едва не роняет сигарету изо рта, а Вэньчжоу улыбается вежливо и смотрит своими колдовскими зеленущими глазами. Какая неслыханная наглость, какое бесстыдство! Он ещё даже место в основе не получил, а уже планирует переодевать топового персонажа! Вэй Чэнь даже теряется, чего хочет больше - влепить щенку затрещину или поаплодировать стоя. Кажется, эти двое и правда научились у него самому лучшему, да ещё вывели мастерство на новый уровень. - Кто бы знал, какой монстр из тебя вырастет, - глубоко затянувшись, в конце концов вместе с дымом выдыхает Вэй Чэнь. - Кто знает, что будет позже, - многообещающе улыбается Вэньчжоу. - Но просьба остаётся в силе. Я не верю, что вы оставите Славу. А мы всегда будем рады помощи такого про-ветерана. - Да-да-да, правильно Вэньчжоу говорит! Затащим в ПвЕ, или в ПвП смахнёмся - когда-нибудь я всё равно тебя уделаю! - Только в твоих мечтах, шкет! - смеётся Вэй Чэнь и растирает окурок ботинком по асфальту. - Поздно уже, у меня скоро самолёт, и надо ещё в гильдейский успеть. Идём. До здания клуба доходят в молчании, то есть Шаотянь трындит, но больше сам с собой. Только у самого входа Вэй Чэнь снова останавливается, смотрит на эту парочку - парочка смотрит в ответ зелёными глазами - и, не сдержавшись, обнимает обоих за плечи, на пару секунд притискивая к себе. Шаотянь жмётся ближе, а Вэньчжоу неловко похлопывает по спине. - Давайте, парни. Не просрите команду, этот старший рассчитывает на вас. - Так точно, капитан! - козырнув, выкрикивает Шаотянь. Вэньчжоу кивает серьёзно, без привычной непонятной полуулыбки. Вэй Чэнь уходит, не оборачиваясь. Он правда верит, что эти двое смогут абсолютно всё.