Этот проницательный взгляд мог заставить каждого, абсолютно любого человека испытать ощущение неловкости, нелепости ситуации. Тысячи волн разбегались по организму, передавая импульсы в каждую клеточку. Тело находилось в напряжении.
Вадим прекрасно знал этот взгляд. Его младший брат всегда так смотрел, когда был чем-то недоволен. Ледяные глаза смотрели на него в упор; казалось, будто Глеб пытается изучить каждый узор на сетчатке, каждую морщинку, что-то отметить для себя и запомнить. И хоть Вадик умел мастерски делать невозмутимое лицо, у него все же плохо получалось скрывать это волнение, когда Глеб смотрел на него вот так.
— Привет, — наконец, выдавил из себя Вадим. В воздухе повисла долгая пауза, прежде чем Глеб молча кивнул. Он стоял возле стены, слегка облокотившись на нее лопатками; правая нога была согнута, руки скрещены на груди. Всем видом Самойлов-младший показывал свое нежелание общаться с братом.
— Не хочешь говорить? — спросил Вадим, слегка улыбнувшись. Лицо Глеба перекосило.
— После всего, что было, ты считаешь, что нам есть, о чем говорить? — процедил мужчина сквозь плотно сжатые зубы. Ледяные глаза блеснули от злобы.
— Почему нет? Может ты, наконец, перестанешь вести себя, как подросток, и все образуется, — все тем же безмятежным тоном парировал Вадим.
Глеб закатил глаза. Ему не нравилась эта ситуация. Не нравилось то, что они сейчас стоят так близко. Внутри него все кипело: ну неужели Дима не мог разрулить организационный вопрос так, чтобы братьям не пришлось играть на одной сцене почти что друг за другом? Он уже сам себя ненавидел за то, что поехал на этот фестиваль. Мужчина так и знал, что этого разговора не миновать. Но как? Как разговаривать с братом? При всем негативе, подлости, предательстве, было еще одно, то, что он никак не мог вытащить из своего сердца — он все еще любил старшего брата, и очень скучал по тем счастливым временам, когда они были просто друзьями.
Задумавшись, Глеб не заметил, как к нему подошел Дима. Мужчина вздрогнул, когда длинные пальцы коснулись его плеча.
— Глебсон, все в порядке? — спросил Дима, озадаченно посмотрев на друга.
— Спрашиваешь еще? — немного злобно фыркнул Самойлов, краем глаза продолжая смотреть на Вадима. — Скоро там?
— Да, звук настраивают. — Дима по-дружески похлопал Глеба по плечу.
— Отлично.
Глебу не хотелось находиться в такой близости с братом, потому он решил прогуляться. Выйдя из тесного помещения, мужчина оказался на свежем воздухе. Легкие с трудом впускали необходимый кислород, казалось, что Глеб задыхается. Попытка сосредоточить свое внимание хоть на чем-нибудь потерпела фиаско; схватившись за грудь, Глеб начал судорожно открывать рот, хватая воздух, который как-будто специально не хотел задерживаться внутри его организма.
— Что с тобой? Тебе плохо? — раздался знакомый голос за спиной. Музыкант обернулся и снова увидел перед собой своего брата с удивленным выражением лица.
Глеб понимал, что это банальная паническая атака, которая частенько преследовала его в последние годы. Но чувство страха не отпускало его. Не до конца отдавая себе отчет в том, что он делает, мужчина схватился за руку старшего брата.
— Тяжело…дышать… — прохрипел Глеб, держась свободной рукой за грудь. Дальше было все, как в тумане. Почему его накрыло именно сейчас, мужчина не знал. Но он буквально чувствовал дыхание смерти за спиной. Словно в слоу мо Глеб видел, как Вадик кого-то зовет, как подхватывает его на руки, не давая упасть на землю. Время будто заморозилось; Самойлов закрыл глаза, лишь краем сознания, где-то вдалеке, слыша голоса над головой.
— Это все из-за алкоголя, да? Я говорил ему… — услышал Глеб голос брата.
— Какого алкоголя, он не пил неделю точно, — раздался голос Валеры, — просто из-за ваших разборок нервы сдали у него конкретно.
Открыть глаза у Глеба сил не было, хотя очень хотелось посмотреть на лицо брата. С одной стороны, он радовался тому, что его так накрыло — пусть этот предатель хоть немного подергается, а то в последнее время слишком хорошо ему живется. С другой, мужчина как всегда испытывал некие угрызения совести. И, конечно же, это очередной повод поговорить о том, с какими веществами проблемы у Глеба Самойлова.
***
Прошло, наверное, около часа, прежде чем мужчина пришел в себя. Дима сидел возле него, нервно крутя смартфон в руках.
— Ты нас всех перепугал, блин, — выпалил он, увидев, что друг открыл глаза.
— Извини, — Глеб виновато улыбнулся, — он еще здесь?
— Вадим?
Глеб кивнул.
— Нет, уехал час назад. Просил позвонить потом.
— Не звони.
Самойлов медленно поднялся. В этом году ему исполняется сорок восемь лет, а у него все равно иногда складывалось ощущение, что окружение видит в нем пятнадцатилетнего подростка.
Подойдя к столу, музыкант схватил стакан, стоявший на столе, и залпом осушил его. Поморщился от отвращения — внутри был томатный сок, который очень любил его брат.
Дима лишь тяжело вздохнул, молча набрав смс Вадиму.
«С ним все хорошо. Не волнуйся».
***
Вадик выдохнул, прочитав сообщение. Внутри все громыхало. Чувство вины перед братом снова захлестнуло его. Откинув голову на сидение, мужчина медленно закрыл глаза, сжав в руке полупустую коробку сока. Из трубочки брызнули алые капли томата, попав на черный пиджак и джинсы, но Вадим не обратил на это никакого внимания. Машина ехала, увозя его все дальше от брата, а сердце внутри лишь громко ухало, напоминая о неразрешенном конфликте, и о необъяснимой тяге к Самойлову-младшему.
