Моргана

в лачуге темно, как и в сердце твоём, и сыро, и пахнет застоем и плесенью. на острых коленках свернулся дракон, а ты, ненавистная всеми кудесница, над чем-то колдуешь, кого-то зовёшь в сырой твоей дряхлой и древней развалине. никто не расскажет, о чём ты поёшь, когда помогаешь убогим и раненым, когда подаёшь им целебный отвар, хотя никогда никого не любила. ты - бледная ведьма, осколок зеркал, былого величия тень и могила. над древним, дырявым и ржавым котлом склоняешься низко и шепчешь заклятья, и рядом, пригревшись, улёгся дракон, а ты, потирая больные запястья с следами от некогда крепких оков, вынашивать примешься планы о мести. ты спишь, но давно уж не видела снов, лишь бледные тени минувших возмездий. сто шансов - и тысячный стоит их всех, и ты отправляешься снова в лачугу под нервный, порой истерический смех; а помнишь, как вы истязали друг друга? как что-то в тебе будоражило кровь, и как твоё сердце разбитое ныло? конечно, ты больше не веришь в любовь, и ты никого никогда не любила... но вспомни былое хотя бы на миг, быть может, оно оживёт, если верить: ушастый мальчишка, спасающий мир, и злая безумная бледная ведьма, огонь его синих пылающих глаз, который тебе и опасен, и вязок, и сам этот мальчик - тяжёлый балласт; вот так, по канону всех песен и сказок, ты - злая, он - добрый, обычный расчёт. казалось бы, что здесь выходит за грани? но этот мальчишка тебя и спасёт своими дрожащими теми руками, которые мудрость былую хранят, которые мощь стерегут в нём и силу; те самые, что погубили тебя; которыми выкопал вам он могилу. и вот - шёпот, пальцев касания, рук, улыбка - за ней неприкрытая горечь. он - твой злейший враг, он же - твой лучший друг, который спасает тебя от чудовищ, но сам - как чудовище, молод и мил, а ты - беспощадная, злая Моргана, та самая, что ненавидит весь мир, но Мерлин совсем не входил в твои планы.