Приказ

— "Пангулготт", данные по новому замыслу Главнокомандующего надо получить уже сегодня! — голос Дарами, глухо звучащий из рации, ощутимо дрожит. — Не волнуйтесь, "Унхасу", сделаю всё в наилучшем виде, — хвост разведчика Кымсэги нервно хлещет своего обладателя по бокам. — До связи.       Вздохнув, "Пангулготт" убирает рацию в потайной кармашек. Действительно, задачка не из простых. В атмосфере постоянных заговоров и мятежей Главнокомандующий стал осторожнее и хитрее и вообще перестал доверять кому-либо. Ну и как вызнаешь у него информацию, да ещё ТАКУЮ? "Ну уж нет, — лапки Кымсэги сжимаются в кулаки. — Я товарищей не подведу. Чего бы мне это ни стоило".       Бурундуку, на самом деле, немного не по себе. Учитывая, в каком взвинченном состоянии Главнокомандующий пребывает в последнее время, есть множество вариантов, как он отреагирует на визит своего подчинённого в неурочное время. И далеко не все варианты возможного исхода безобидны. Что, если не справится?.. Уж не от этой ли мысли так предательски дрожит кончик золотистого хвоста?.. "Глупости! — Кымсэги заставляет себя собрать волю в кулак и постучать. — Справлюсь, сумею, смогу!"       Стук выходит настолько тихим, что разведчик сам его едва ли слышит. Но из-за двери, тем не менее, раздаётся весьма раздражённое, но с отчётливо звучащими нотками беспокойства: — Кто там ещё? Заходите!       Тоненький голосок в голове Кымсэги шепчет: "Уходи, уходи, уходи сейчас! Ещё можно уйти!". Но нет. Солдат Цветочного Холма назад не поворачивает. Плотно сжав зубы, Кымсэги отворяет дверь и заходит, параллельно прикладывая два пальца к виску: — Доброй ночи, сэр! — бодро чеканит бурундук.       Главнокомандующий нервно ходит взад-вперёд ходит по кабинету, рыжий хвост безвольно волочётся за ним по полу. Хорёк чуть поворачивает голову на скрип открывающейся двери и пару секунд сосредоточенно созерцает начальника охраны. — Почему ты ещё не спишь, начальник охраны? — хрипло спрашивает Главнокомандующий, переставая сверлить Кымсэги взглядом. — Час-то поздний, а ты наверняка за день набегался, строя этих недотёп, которые даже бунт предотвратить не могут...       Не выгоняет — уже хорошо. Кымсэги спешит подойти поближе, хотя ему и правда хочется спать. Но нельзя расслабляться, не выполнив приказ. — Вы нервничаете, сэр, — замечает начальник охраны, настороженно наблюдая за перемещениями хорька. — О, ещё бы! — хвост Главнокомандующего взвивается, подняв целое облако пыли, отчего бурундук жмурится и чихает, прикрывая нос и рот ладонью. — Сплошные бунты, бунты, ежи и ещё раз бунты! Кстати, будь здоров. — Благодарю, сэр, — Кымсэги чихает второй раз и трясёт головой.       Главнокомандующий обхватывает голову руками и причитает: — Знал бы ты, начальник охраны, как мне надоели эти оппозиционеры! Никому нельзя доверять! Вот сейчас, например, я разработал новый план по захвату Холма, хотел пораньше обнародовать...да ведь вдруг расскажут, а они оппозиционеры! Ещё возьмут и всё испортят...       Хорёк ворчит в усы и садится на краешек застеленной кровати, мало обращая внимания на Кымсэги. "Ага. Значит, надо его успокоить и заставить довериться мне", — пальцы бурундука машинально сжимаются вокруг ручки расчёски в кармане штанов.       Робея от собственной дерзости, Кымсэги проходит через весь кабинет и садится вплотную к Главнокомандующему, пряча расчёску за спиной. — Не переживайте, сэр, — голос Кымсэги, высокий, чистый, полный теплоты и заботы, заставляет хорька поднять голову. — Как начальник охраны, я лично уберегу вас.       Мгновение — и Кымсэги уже уютно сидит чуть позади своего командира и старательно водит расчёской по рыжей шерсти на хвосте, внутренне содрогаясь. Вот-вот спихнёт с кровати, наорёт, может, прикажет вызвать стражу...       Но этого не происходит.       Вместо гневного окрика разведчик слышит растерянное, но ни разу не сердитое: — Что...ты делаешь, начальник охраны? — Хочу помочь вам успокоиться, сэр, — сладко мурлыкает Кымсэги, аккуратно расчёсывая великолепный пушистый хвост Главнокомандующего.       Расчёска легко скользит вдоль по рыжей шерсти, мягкой и лишь чуть запылённой. Начальник охраны знает, что его командир следит за собой, все хорьки ухаживают за своим хвостом, а уж начальство — тем более. Кымсэги чуть тянет носом, наклонившись поближе: шерсть приятно и ненавязчиво пахнет кардамоном, любимейшим парфюмом Главнокомандующего. "Да что же я...как будто пьянею..." — машинально отмечает бурундук, низко склонив голову и продолжая водить расчёской по хвосту. Глаза действительно словно слипаются, и Кымсэги хочется думать, что это от усталости, а вовсе не от сладкого, пряного запаха духов. — Странно, что я настолько доверяю кому-либо, — усмехается Главнокомандующий, чуть поводя белым кончиком хвоста и щекоча им нос своему импровизированному парикмахеру. — А...апчхи!...спасибо, сэр, — вяло кивает Кымсэги, замечая, что хорёк как-то по-особому внимательно смотрит на него и потихоньку убирает хвост из его маленьких лапок. — Хороший ты парень, начальник охраны, — Главнокомандующий аккуратно толкает бурундука, вынуждая лечь полностью, и мягко забирает из ослабевших пальцев расчёску. Его когтистая рука осторожно ловит пушистый хвостик Кымсэги и перебирает между пальцев золотистую шёрстку. — Доблестный, преданный и, что уж греха таить, симпатичный. Хоть и полевая мышь. — Ах, сэр...что вы... — начальник охраны краешком глаза косится на расчёску, гуляющую по его собственному хвосту. Командир ловит самый его кончик и неожиданно тепло улыбается: — Всего лишь благодарность за отличную службу.       В следующее мгновение Кымсэги ощущает, что когтистые крючкообразные пальцы ловко расстёгивают пуговки на воротнике его рубашки, и рыжей шёрстки на груди касаются сухие потрескавшиеся губы. Это странное чувство разом вырывает разведчика из сладкой истомы, но вскочить он не решается: вот она, точка невозврата. И ему, Кымсэги, необходимо использовать сложившуюся ситуацию во благо себе и выполнить приказ Цветочного Холма. — Не бойся, начальник охраны, — Главнокомандующий прижимает Кымсэги к себе и приподнимает пальцем его голову за подбородок. — У меня очень давно не было такого хорошего слуги.       Как происходящее и социальный статус бурундука связаны между собой, он не знает, да и гораздо больше его беспокоят когти хорька под тканью армейских штанов. Кымсэги чувствует полное бессилие, ведь нельзя даже закричать, иначе операция будет провалена. "Как-то я патриотизм себе по-другому представлял", — хмыкает он про себя, чтобы хоть как-то отвлечься от кончика когтя, надавливающего на вход. Очевидно, Главнокомандующий замечает беспокойство подчинённого; наклоняется ближе и отчего-то хриплым голосом шепчет: — Ну же, начальник охраны, не дыши так часто. Можно подумать, что ты недоволен. "Да неужели? Я в жизни довольнее не был!" — ехидно кричит Кымсэги мысленно, пока командир медленно заполняет его собой. Сделать это полностью хорьку всё равно не удаётся: бурундук слишком мал и узок для подобного опыта. Разведчик вынужден признать, что ему больно и, если уж совсем честно, страшно, но ни слова, ни стона не срывается с закушенных губ. "Я справлюсь...я выдержу...я же...разведчик...солдат..." — обрывки мыслей путаются в голове при каждом движении Главнокомандующего внутри распростёртого под ним подчинённого. Кымсэги мало что понимает из происходящего, бездумно рассматривая потолок кабинета, словно впервые его увидел: обычный голый потолок с осыпавшейся штукатуркой и погашенной электрической лампочкой без абажура.       На его счастье, хорёк не замечает полного безучастия бурундука в процессе: он сполна наслаждается юным, тёплым, податливым телом под ним, нежно поглаживает вяло дёргающийся золотистый хвост и хрипло дышит Кымсэги в ухо. — Слышишь ли меня, начальник охраны? — Главнокомандующий тянет своего любовника на себя за хвост, отчего тот мгновенно возвращается из забытья. — Да, сэр... — голос разведчика звучит прерывисто и отчего-то сипло. — Примерно так же будет с Цветочным Холмом. Ты представь только...       Командир с увлечением рассказывает про новые расположения частей, новые секретные оружия, его, Кымсэги, миссию, впрочем, не отрываясь от своего занятия. А бурундук, улыбаясь и кивая, выслушивает и запоминает всё, уже не обращая внимания на тупую и ноющую боль под хвостом.       Сколько это длилось? Кымсэги не знает. Главнокомандующий, вдоволь позабавившийся с начальником охраны, сопит носом в подушку, полностью уверенный в своей безопасности. Хлюпнув носом, бурундук тяжело спрыгивает с кровати и плетётся к выходу. На его губах играет самодовольная улыбка: приказ выполнен. Цветочный Холм в очередной раз спасён.