Эшли Дьюал - Ночные животные

ГЛАВА ВТОРАЯ «ДУЭЛЬ» Константину казалось, что никогда прежде он не жил в такой просторной комнате. Дома у него была сущая коморка, в которой едва умещались кровать и стол. В нынешней комнате был лишь один недостаток, и, нет, он не заключался в жестком матрасе. Артур Селиверстов, казалось, ни черта не умел: ни подниматься со звонком будильника, ни складывать свои вещи, ни запирать на ключ дверь или выключать свет, прежде чем уйти. У него не получалось ничего, кроме как действовать Косте на нервы. Уже на пятый день учебы выяснилось, что Арт никогда не моет за собой чашки. Еще ребята узнали, что он никогда прежде не сталкивался с такой штукой, как готовка. Еда у него вечно безбожно воняла, а на кастрюлях оставалась подгоревшая корка. Чем он питался и как выживал? На этот вопрос ответа, кажется, не существовало. Единственное, что Костя и Даниил точно знали, Артур громко храпит. Иногда Константину хотелось придушить его подушкой. Начало новой недели не предвещало ничего хорошего. Арт проснулся после шестого звонка будильника, тем самым разбудив Даниила, которому поставили пары в этот день ближе к полудню, и резко подорвался на ноги. Он вновь опаздывал. Кровать Кости была так идеально застелена, что Артур фыркнул, а потом нацепил первое, что попалось в поле зрения, и стрелой вылетел из комнаты. Он вернулся за рюкзаком и опять убежал. А потом вновь вернулся, потому что забыл сотовый телефон и ключи. Когда парень забежал в спортивный зал, переодетый в белоснежную форму для фехтования, держа под мышкой защитный шлем, студенты уже размахивали рапирами и наносили друг другу удары. - Попов! – Крикнул тренер, и парень удрученно поджал губы. Кто мог подумать, что учеба в университете – это так сложно. – Ты опоздал. - Я задержался. - Задержался? Тренер остановился перед Артуром, сцепив перед собой руки. На вид ему не было и сорока. Глаза – темно-синие, глубоко посаженные. Ни одной морщины около губ. Старила его разве что лысина, которая ярко переливалась в лучах солнца, рвущегося из гигантских, витражных окон. Якунин Александр Андреевич ждал ответа, и тогда Артур сказал: - Я должен был помочь. - И кому же? - Одной женщине. Она была очень... старой. - Старой? – Якунин наклонился вперед. – И как – помог? - Разумеется. - Она тебя поблагодарила? - За такое не нужны никакие благодарности, – парень натянул перчатки и кивнул так серьезно, будто они обсуждали будущее человечества. - Я должен в это поверить? - Было бы... чудесно. - Чудеса оставь своей мамочке, Попов. Еще раз опоздаешь на мое занятие, можешь не приходить вовсе. Ты меня услышал? – Артур с неохотой кивнул. – Услышал? - Да, тренер. - Вот и отлично. У тебя проблемы только с фантазией или с фехтованием тоже? Блондин высокомерно вскинул подбородок, впервые за все время нахождения в этом идиотском университете сказав истинную правду: - Я был лучшим в своей школе. - Лучше всех писал сочинения по литературе? - Лучше всех фехтовал, тренер, – настоял Артур. - Давай посмотрим, – заливисто рассмеялся тренер и подозвал одного из студентов, отсиживающегося на скамье без дела. Спустя какое-то время Якунин вновь взглянул на Артура. – Сколько уже фехтуешь? - Я занимаюсь с двенадцати лет. - Соревнования? - На уровне школ. - Медали? - Есть парочка. - Ну, взглянем на тебя. Артур кивнул и натянул шлем. Проверил, чтобы горло было прикрыто. Сжимать в пальцах рапиру было так приятно, что блондин невольно улыбнулся. Он оценил взглядом своего соперника, встал в оборонительную позу и спрятал за спину свободную руку. Одно из самых приятных воспоминаний о прошлой жизни заключалось именно в данных шести, а, может, семи секундах перед началом атаки. Под толстой маской он не был сыном богатейшего человека Питера, не был «Поповым», притворяющимся тем, кем он едва ли являлся. Он был парнем, который любил стук встретившихся рапир и закрывал глаза, когда судья поднимал его руку, а трибуны взрывались аплодисментами. Мгновение. Стук. Удар. Артур распахнул глаза и увидел, что рапира противника упирается ему в грудь. - Не спи, Попов! – Проворчал Якунин. – Заново. Арт нагнулся, облизав губы. Тренер взмахнул рукой, и парень едва шагнул вперед, как вдруг его противник вновь оказался рядом, и, не успев отразить его удары, Артур в очередной раз проиграл. Неприятное чувство разлилось внутри. Парень прищурился и наклонил голову, совершенно не понимая, что происходит. - Ты что там? – Тренер взмахнул руками. – Ворон считаешь? - Я не... – Блондин раздраженно выругался. – Еще раз! На этот раз поединок длился дольше. Артур свирепо наступал на соперника и нанес ему удар в плечо. Чеширская улыбка растянулась на лице парня, но внезапно прямо перед ним, словно из-под земли, вырос тренер и спросил низким голосом: - Что это было? - В смысле? – Артур приподнял шлем. – Я выиграл. - Выиграл? Ты на рапирах дерешься, не на саблях или же шпагах. Зона поражения – туловище, область прикрытая курткой. Ты сыграл в нейтральную, и баллы бы тебе никто не засчитал. В школе у вас слабый уровень был, раз тебя считали лучшим, Попов. Если бы земля под ногами могла проваливаться, она бы непременно провалилась. На глаза Артура навалилась блеклая пелена, и он видел, как губы Якунина двигались, но не слышал ни слова. Он робко сжимал в пальцах рукоять рапиры и думал: «Что, твою мать, происходит?». Он прокручивал и прокручивал этот вопрос в своей голове и не мог, как ни пытался, отыскать нужный вариант ответа. - Талант у тебя есть, – где-то на заднем фоне распинался тренер, – заниматься нужно дольше, а усилий прилагать больше. И только тогда... Артур нахмурился. Фехтование всегда приносило ему удовольствие. Он так легко с ним управлялся, как с незатейливым и развлекательным видом спорта. Родители считали, что у него дар. В школе его называли малолетним гением. Но в университете его положил на лопатки первый попавшийся студент. Сказать, что парень чувствовал себя скудно – это как ничего не сказать. Сбитый с толку он кивал тренеру, а потом ушел в раздевалку и тихо бормотал себе под нос «твою мать, твою мать». Выбрался из скорлупы? Хотел ощутить всю гамму человеческой многогранности и прелесть естественного отбора? Поздравляем, Артур. Теперь ты официально спущен с небес на землю. Совершенно противоположные мысли занимали Константина, когда он покидал светлую, просторную аудиторию Славина по уголовному праву. «Dura lex sed lex ». Так он начал свою лекцию, и Ромал принялся записывать за ним каждое слово. Константин спускался по ступеням на улицу, чувствуя себя мелким муравьем в сравнении с внушительным юридическим корпусом Санкт-Петербургского университета. Этот корпус не был самым красивым, но Косте он виделся Олимпом, Эверестом. Он даже представить раньше не мог, что когда-то станет студентом юридического факультета. Но уже сегодня он покидал здание вместе с остальными ребятами. Как везучий и проворный парень из Питера, заслуживший место среди счастливчиков. Костя прошел вдоль улицы, разглядывая горизонтальные дома города, которые так и норовили скрыть солнечные лучи, как вдруг на перекрестке он заметил девушку. Если кто-то и разгадал тайную арифметику положительных и отрицательных зарядов, которым всего-то и нужно, что столкнуться в определенное время в определенном месте, он ничего об этом миру не поведал. Люди так и не поняли, что именно их привлекает друг в друге, и многие так и живут вместе, не имея на руках выигрышных козырей. Возможно, у девушки были длинные ноги или красивые губы, или изящные формы. - Почему ты так на нее смотришь? – Внезапно спросил знакомый голос, и Костя еле слышно выругался. Он резко обернулся, а Даниил невинно пожал плечами. – Я увидел, что ты застыл и решил задать тебе этот вопрос, но если ты не считаешь нужным отвечать, я не сочту это за грубость. Ромал усмехнулся и продолжил идти вперед, слыша, как Даня семенит следом. - Я задумался. - У нее правильные пропорции лица. - Я как-то не обратил внимания. - Ее зовут Елизавета Ланжерон. Она посещает со мной лекции по вычислительной математике и сидит на четвертом ряду вместе с брюнеткой, волосы которой подстрижены под боб. От правого уха до виска у нее выведена татуировка в виде китайского дракона. - У Лизы? - У ее подруги, волосы которой подстрижены под боб. Константин немного помолчал, а затем сказал: - Мне без разницы. - Твое поведение говорит об обратном, но я не отрицаю ту часть личности, которая предпочитает скрывать от окружающих истинные желания. Даниил кивнул сам себе, а Ромал хмыкнул и поправил ремень рюкзака. Когда они проходили рядом с Елизаветой, он вновь взглянул на нее, но затем отвернулся. Красивая, улыбающаяся и, наверняка, чрезмерно богатая. Константин потер пальцами подбородок. Мать всегда говорила, что он заглядывался на то, что никогда не будет ему принадлежать, но у Ромала на этот счет была своя философия, которая и позволила уличному отбросу найти в себе мужество пойти против семьи и традиций и поступить в один из самых престижных университетов страны. Константин точно знал: «Если захочешь – получишь». - Откуда ты родом? – Внезапно спросил Константин и посмотрел на Даниила. Даня воодушевленно расправил плечи, обрадовавшись, что сосед нарушил тишину и пошел на контакт. Даниилу нужно было, чтобы с ним пошли на контакт. Он прижал руки к бедрам и ровным голосом выпалил: - Я родом из Кингисеппа, он расположен в ста трех километрах от Питера. Мою мать зовут Ирина Волкова, она – вдова, и ей сорок два года. Мой отец скончался от рака легких шесть лет назад, его звали Сергеем Волковым. Шестьдесят процентов больных погибает при диагностировании данного онкологического заболевания, сорок процентов выживает, мой отец не относился к сорока процентам. Большие цифры. Маленькие шансы. Костя, нахмурившись, посмотрел на парня и покачал головой. - Паршиво, мне жаль. - Почему тебе жаль? Ты его не знал. - Я знаю тебя. - Верно. – Даня почему-то улыбнулся. - Ты поступил на математический? - Бакалавр компьютерных наук. Собираюсь специализироваться на информационной безопасности. Программная инженерия интересует меня во вторую очередь. Исходя из тех данных, что я имею, я могу сделать вывод, что ты – бакалавр права. Довольно интересный выбор специальности для человека с разбитой губой, и я связал специальность и разбитую губу только потому, что обычно люди, которые не находят справедливости в жизни, ищут ее в статьях закона. Ты вполне можешь пресечь мои догадки, сказав... - Эй, – Константин выгнул дугой бровь и покосился на юношу, – ты внимательный. - Вынужден отметить, что это не всем нравится. - Все могут ошибаться. - С рациональной точки зрения это неисполнимо. Константин покачал головой, растянув губы в ленивой ухмылке, и осмотрелся. Они с Даниилом учились в разных кампусах, но дорога к их общежитию сливалась в одну, широкую улицу. От кампуса до общаги можно было добраться минут за тридцать, и не было ничего более классного, чем брести по мощеной дороге, не задумываясь о том, что поджидает тебя за порогом родного дома. Костя действительно чувствовал себя лучше и спокойнее, живее. Его прошлое, пусть и маячило за спиной, но больше не преграждало путь. В крошечной коморке на шестом этаже у него было больше будущего, чем в доме с родными людьми. Единственной ложкой дегтя являлось отсутствие денег. Ромал хотел устроиться официантом в студенческом кафе и даже распланировал рабочий график так, чтобы успевать на пары и не забивать на домашнее задание. Но в кафе ему отказали. Честно говоря, у Константина Ромала был один недостаток, который всю жизнь мешал ему достичь чего-то, даже самого банального, и, кажется, администраторы кафе пронюхали об этом недостатке. Константин родился не в той стране. И цвет кожи у него был не тот. Вот такой ответ ему пришлось услышать. Держать университетскую марку, как оказалось, должны были даже официанты, уборщики и посудомойки. Удивительно убогая реальность. - Завтра мне нужно сходить в библиотеку, – смотря перед собой, сообщил Даниил. Легкий ветер играл с его темно-русыми, почти шоколадными волосами. – Да, возможно, я лезу не в свое дело, но мне думается, что ты еще не забрал полный комплект книг, и тогда было бы разумно... - Почему бы и нет, – перебил парня Костя и небрежно кивнул, – пойдем вместе. - Ты не против? - У меня пары до вечера. Часов до шести. Дождешься? - Разумеется. – Совершенно серьезно ответил Даня. Он потянул на себя массивную, металлическую дверь общежития и пропустил Ромала вперед, потом поспешно засеменил рядом. – Я буду ждать так долго, как потребуется. Для меня это не проблема. Если я дал слово, я его выполню. Когда Костя и Даниил оказались на нужном этаже, они заметили, что самая дальняя, богом забытая дверь – дверь их комнаты – была настежь раскрыта. Ромал помрачнел. Черт возьми, если бы ему платили за стычки с Артуром-неженкой Поповым, он бы разбогател и без работы. Константин предпочитал игнорировать Артура, но иногда игнорировать не получалось. На днях Артур заявил, что не собирается оплачивать интернет, так как в брошюре говорилось, что бытовые услуги студентам предоставляются бесплатно. Еще он несколько дней подряд названивал охраннику, чтобы узнать, когда заберут грязные вещи. В понедельник его не устраивала вода в душе, во вторник его раздражал шум из соседних комнат, в среду ему показалось, что шторы слишком плотные. В четверг Константин пообещал, что сломает ему нос, если он скажет еще хотя бы слово. Угроза подействовала ровно до субботы, когда оказалось, что в комнате бессовестно мало розеток, и Артур не может заряжать телефон, ноутбук и планшет одновременно. Костя оттолкнул дверь и тут же остановился, увидев, как Артур нервно размахивает из стороны в сторону металлической рапирой. Его лицо блестело от пота, щеки горели как два помидора. Юноша полоснул кончиком оружия невинную стену, которая, как, впрочем, и предполагалось, ничем ему не ответила, а потом вихрем обернулся. - Черт, – он потеряно отпрыгнул назад, – я вас не заметил. - Демонстрируешь навыки соседям? – Поинтересовался Константин. - Делать мне больше нечего. - Тогда почему дверь открыта? - Потому что здесь дышать нечем. Я и окно открыл. Ромал перевел взгляд на свою кровать. Мятое одеяло. Разбросанные книги, которые, по всей видимости, свалились с подоконника из-за сквозняка. Юноша втянул воздух так глубоко, как позволяли легкие, и медленно прошел в комнату. Он сделал всего шаг, а потом споткнулся о сумки Попова и едва не полетел вперед, навстречу кровати и ее изголовью. Танец продлился не более секунды. Нога заныла от неприятной боли, и Ромал уже не так дружелюбно посмотрел на Артура. - Какого хрена твои вещи разбросаны? - Под ноги смотри, – рыкнул Арт и отбросил рапиру в угол. Константин замер и вскинул брови. Улыбка на его губах появилась непроизвольно. Она была похожа на улыбку несколько миллисекунд, а затем превратилась в недовольный оскал, из-за которого у обычных смертных свело бы желудок. - Что ты сказал? – Шагнув вперед, переспросил Ромал. - Тон его голоса и мне показался странным, – внезапно вмешался Даниил и тут же оказался между двумя парнями, – но с точки зрения логики его ответ вполне приемлемый. - Услышал, Мэри Поппинс? Мой ответ вполне приемлемый. - Он – не Мэри Поппинс. Почему ты назвал его Мэри Поппинс? - Потому что нашему нежному Артуру с детства сиделки зад подтирали, Даниил, и сейчас он даже свое дерьмо от подгоревшей лапши отличить не может. - Ты зарываешься, Ромал. - Это ты зарываешься, мальчик. – Константин ступил вперед, убрав Даниила с пути, и оказался прямо перед недовольной миной блондина. – Позвонишь папочке? - Что ты несешь? - Ты ведь Селиверстов, сын местного миллионера. Значок его конторы приклеен ко всем твоим вещам, гений: рубашкам, ботинкам, чемоданам. Может, и к туалетной бумаге? - Я не в настроении выяснять отношения, – прорычал Артур, сжав в кулаки пальцы. Из-за плотных, кожаных перчаток для фехтования его пальцы заскрипели. - И я не в настроении. Хочешь узнать – почему? - Нет. - Я все равно скажу. – Костя расправил плечи и вновь выдавил холодную усмешку. – Дело в тебе. - Как поразительно я на тебя влияю. Влюбился что ли? Уже в следующую секунду Ромал схватился за ворот рубашки Артура, а Даня резко подпрыгнул и испуганно затараторил: - Происходящее сейчас абсолютно иррационально! Константин не мог влюбиться в тебя, его тянет к противоположному полу, как и восемьдесят шесть процентов мужчин на этой планете. Возможно, Артур пытался пошутить, что крайне странно при сложившихся обстоятельствах. Но, если все же пытался, я выступаю за погашение конфликта. - Убери руки, – прохрипел Селиверстов, прожигая Константина ядовитым взглядом. - Я вырву твой язык. - Не надо! – В ужасе воскликнул Даниил и схватился руками за лицо. – Вряд ли это законно. И, наверняка, Артур умрет от потери крови. К тому же это не так просто. - Даниил. - Да? Константин посмотрел на перепуганного соседа и процедил: - Сейчас помолчи. - Ладно. Даниил Волков послушно уселся на кровать, сжав в пальцах колени, а Ромал вновь повернулся к блондину и резко дернул на себя ворот его фланелевой рубашки. - У меня нет на тебя времени. - Мне сломать тебе руки? - Как ты сделаешь это с раскрошенным позвоночником? Глаза Даниила закатились, и он начал робко постукивать ногой по полу, стараясь изо всех сил не слушать, о чем говорили его соседи. Поразительно, как много гадостей сказать друг другу могут совершенно незнакомые люди. Даниил Волков знал, что Артур не ведет себя как избалованный мальчишка, когда они остаются вдвоем, он знал, что Константин – не сорвавшийся с цепи пес, каким его представлял себе Артур. У этих двоих определенно было множество недостатков, но они скорее делали их похожими, чем разными. Оба – непроходимые упрямцы и эгоисты, зазнавшиеся и удрученные каждый своими причинами, но, что удивительно, добрые. Доброта – редкий дар, как сказала бы мама, но чем старше Даниил становился, тем отчетливее понимал: в доброте столько же хорошего, сколько и плохого. Константин рывком оттолкнул Артура от себя и с издевкой улыбнулся. - Давай. – Он подозвал его рукой. – Что ты мне сделаешь? - Я не хочу с тобой драться. - Я бы тоже не хотел со мной драться. - Ты переходишь все границы, Ромал. - Дэвлалэ , сделай хоть что-нибудь! Жалкое зрелище. Ты болтаешь, как девчонка. От тебя несет, как от девчонки. Может, позвонишь своему дружку, чтобы он разобрался? Неожиданно в изумрудных глазах Арта сверкнуло безумие. Он почувствовал, как все его тело полоснула волна ненависти и усталости, тяжелого отчаяния, от которого хотелось укрыться как можно дальше. Он до сих пор злился на себя за то, что провалил каждый бой на тренировке. Ему надоело ютиться в уродливой комнате, готовить еду, считать деньги и делать вид, что о другой, более легкой жизни он ничего не слыхивал. Как плотина посреди бурной реки, Артура разрывало на части, и внезапно плотина взорвалась. Парень стянул с правой руки перчатку и кинул ее под ноги Константина. Константин Ромал нахмурился. Посмотрел на Артура, потом на перчатку. Потом опять на Артура и ровным голосом поинтересовался: - И что это значит? – Самообладание покидало парня. Он прыснул со смеху и тут же схватился руками за туловище, чтобы не согнуться от хохота. – Ты вызов мне бросил? - Осторожней, Ромал. - Прицел у тебя убогий, неженка. - Я выбивал дерьмо из парней и похуже. - Сомневаюсь, что можно выбить дерьмо из человека. – Подметил Даниил, а затем опустил взгляд на свои колени и замолчал. Наверное, соседям не нравились его вставки. Артур перемялся с ноги на ногу, пытаясь придумать действенный способ, который заставил бы Константина Ромала отвалить раз и навсегда, и рявкнул: - Не здесь. Драки в общаге запрещены. - Это не драка. У нас дуэль. - Заткнись. - Идем. – Ромал лениво побрел к двери. – Не хочу пачкать кровью пол. Дыхание Даниила перехватило. Он пронаблюдал за тем, как Константин, а затем и Арт, покинули комнату, и подорвался на ноги. Неужели эти двое намеревались подраться? Да и по какой причине? Из-за того, что оба были без настроения? Даниилу Волкову не нравилось, когда последствия не соответствовали уровню проблемы. В каждом поступке должна присутствовать логика, иначе человека уже нельзя назвать человеком. Даня не видел причин для серьезного конфликта. Привыкание – процесс достаточно многогранный, и не каждый способен принять жизнь такой, какая на данный момент она есть. Константину и Артуру стоило лишь дать друг другу больше времени, и тогда Даниилу не пришлось бы нестись за ними стрелой по коридору, чем он и занимался, судорожно сжимая в пальцах ключи от комнаты. - Абсолютная бессмыслица, – бормотал он себе под нос, – неразумно и глупо. Как и принято у особей мужского пола, ни Костя, ни Артур страха не показывали. Они, конечно, не дрожали от ужаса и отчаяния, но волновались. Никому из них вылететь из университета не хотелось. Собственно, поэтому они и продолжали идти, пройдя и парк, и студенческую улицу, оставив позади и крышу общежития, и взгляды десятков человек, с которыми они могли бы пересечься на лекциях или в коридорах. Они все шли, и адреналин иссыхал вместе с азартом. Но, опять же, по кодексу чести, никто из парней не выказал сомнений. Кодекс юношеской чести вещь довольно странная, о которой девушкам мало что известно. Девушки скорее заболтают друг друга, чем прямо перейдут в наступление. У парней же выбора нет. Вряд ли девушки вообще задумывались над тем, как сложно быть мужчиной. Ему всегда приходится отвечать за свои слова, вечно приходится выпячивать грудь и челюсть, как будто ничто не пугает и не волнует. Разве на свете существует хотя бы одна девчонка, которая поймет всю глубину мужской боли? Нет ни одной минуты, ни одного дня, когда мужчине не пришлось бы демонстрировать силу и власть, опыт и авторитет. Однажды дашь слабину – уже никогда не взберешься наверх, на самый пик классовой пирамиды, и никто уже не сможет воспринимать тебя всерьез. Даже ты сам. В таком ужасно напряженном и требовательном мире мужчинам приходится день за днем выживать, как давно вымершим, мужественным гладиаторам. Вот только хлеба и зрелищ теперь требует не весь народ, а конкретная его подкатегория – женщины. Костя и Артур остановились посреди небольшого переулка, который огораживали кирпичные, невысокие здания с четырех сторон. По кривому асфальту катились бумажки и пыль, из арки доносился шум проезжающих машин. Высоко на крышах сидели вороны, будто дневные сторожи, и как только парни замерли, они закричали и вспорхнули в небо. - Отлично, – пробубнил себе под нос Артур, – просто помои. Костя обернулся, сведя брови на переносице, будто ему совсем не понравилось, что Селиверстов нарушил тишину, и ленивым движением стянул с плеч джинсовку. - Давай я... – предложил было Даниил, но Ромал бросил куртку на асфальт. - Без слов сразу к делу, – усмехнулся Арт, прокрутив головой, чтобы размять шею, – как интригует. Только не забудь, Ромал, ты сам напросился. - Ты много болтаешь. - Пытаюсь тебя вразумить. - Твои колени говорят об обратном. - Еще одно такое утверждение, и твои колени я переломаю. - Возможно. Если, конечно, закроешь рот и сдвинешься с места, в чем я сомневаюсь. - Какого хрена ты нарываешься? – Разозлился Артур и шагнул вперед. – В чем твоя проблема? Тебя давно не ставили на место? Ромал холодно усмехнулся. Только одному человеку удалось поднять на него руку и выйти сухим из воды. Никто ему вызов не бросал, никто на неприятности не нарывался. У людей обычно срабатывает инстинкт самосохранения, который почему-то отсутствовал у Артура – сынка питерского миллионера. - Люди всегда делали то, что ты хотел? – Наклонив голову, спросил Костя и ленивой походкой побрел к блондину. – Они всегда тебя слушали? Всегда затыкались, когда у тебя припекало плохое настроение? - Что ты... - Они лизали тебе зад, подчищали за тобой дерьмо? - Люди получали по заслугам, – прорычал Артур, ступив вперед, – когда делали то, что мне не нравилось. В отличие от тебя, я вырос не на улице, и я – не помойный отброс. - Да, это видно. Ты у нас знаток высокопарных отношений. Примите мои извинения, – Костя театрально поклонился, прижав кулак к груди, – я чуть было не забыл, кто передо мной находится. Ты ведь милосердно наградил нас своим присутствием. - Я предлагаю тебе свалить обратно в свою конуру. – Арт и Костя остановились друг напротив друга. – Где тебе самое место. - Знаешь, где мое место? - Посмотри на себя. Твое место определили задолго до твоего рождения. Помойная шавка. Может, погадаешь мне по руке? Или мне просто сразу высыпать тебе всю мелочь? Артур ядовито ухмыльнулся. Косте показалось, что он должен срочно избавиться от этой ухмылки, и уже в следующее мгновение, после яркой вспышки, застлавшей глаза, он подался вперед и врезал кулаком по носу блондина. Тот отпрянул назад, схватился руками за лицо и зарычал от сильной боли. Когда Артур выпрямился и с прищуром посмотрел на Ромала, по его губам и подбородку катились густые, кровавые полосы. - Вот же... – Он внезапно расхохотался. – Вот же сукин сын! Парень кинулся вперед, словно американский регбист, и повалил Костю на асфальт, а Даня округлил глаза. Все, что происходило, казалось ему абсолютно иррациональным, в жизни он не видел ничего подобного! Неужели разумно разрешать конфликт, нарвавшись на еще больший конфликт? Какой прок от драки? Где логика? Даниил подпрыгнул, когда зазвонил его телефон, и нерешительно достал сотовый. На дисплее высветилась фотография матери, и парень порывисто отвернулся от ребят. - Если я не возьму трубку, она решит, что произошло что-то плохое, – пробормотал себе под нос Даня, – она позвонит еще раз, но мне придется вновь не отвечать, и тогда ей хватит двух с половиной часов, чтобы добраться до общежития, где она обнаружит моих соседей с ушибами и, возможно, переломами. Она обратится на факультет с требованием, чтобы меня пересилили в другую комнату, а Артура и Костю будет ждать выговор. Послышалось громкое рычание Ромала, из-за чего Даня испуганно зажмурился. - Но если я возьму трубку, она услышит в моем голосе волнение, мама поймет, что я что-то недоговариваю. Ей хватит двух с половиной часов, чтобы добраться до общежития, и будущее потечет по аналогичному сценарию. Какой же выход? Парень нервно переминался с ноги на ногу, судорожно соображая, как поступить. На его плечи взвалилась тяжелейшая ноша, ведь он не хотел подставлять друзей, ведь именно друзьями для него стали Костя и Артур? Ведь так? - Соврать. – Даниил решительно кивнул. – Моя мама не должна ничего заподозрить, и единственный способ убедить ее – хорошо сыграть ложь. Даня провел пальцем по экрану, зажал свободной рукой левое ухо, чтобы не слушать рычания и ругательства ребят, и отбежал на пару шагов назад. - Да? - Даня! – Воскликнула Ирина Волкова. – Почему ты так долго не брал трубку? - Я не слышал. - И чем ты занимался? - Я... – Константин одним рывком повалил Артура на землю, из-за чего по переулку разнесся оглушительный хлопок. – Я гулял. - Ты на улице? - Верно. - И с кем гуляешь? - Со своими соседями. Они... они занимательно проводят время. - О, как чудесно! Я так рада, что вы подружились, дорогой. - Я тоже, но знаешь, сейчас я занят, и поэтому... - Да-да, конечно. Только пообещай, что позвонишь мне, когда вернешься. - Разумеется. Я позвоню тебе сразу же, как освобожусь. - Договорились, милый. И держи телефон поближе. - Хорошо, мам. Даниил терпеливо дождался, пока мама попрощается, и тут же сбросил звонок. Он вихрем обернулся и во все глаза уставился на то, как Костя и Артур катаются по асфальту, поднимая пыль и грязь, прилетевшую с улицы. Словно секундант, он наблюдал за своими соседями и понятия не имел, как разрешить их спор и чем им помочь. - Быть может... – Начал было он и замолчал, испуганно нахмурив лоб. – Быть может, вы прекратите, и мы продолжим общение в другом месте? Никто его не услышал. Даниил в растерянности прошелся пальцами по волосам, зажмурившись от странной боли, полоснувшей внутренности. Он не любил, когда жизнь выходила из-под контроля, и ему всегда становилось чертовски не по себе, едва обычный алгоритм действий изменялся и протекал в непривычном ритме. Мозг судорожно искал ответы, извилины гудели, горели и пульсировали, отчего лицо Дани вспыхнуло пунцовым цветом. - Пожалуйста, – невнятно попросил он, – это же совершенно неправильно. На него вновь не обратили внимания, и Даниил собирался отвернуться, как вдруг по переулку пронесся пронзительный крик. Даня застыл. Артур и Костя перестали вращаться по асфальту и одновременно подняли головы. Они недоуменно уставились друг на друга. - Что это было? – Хрипло поинтересовался Арт. Губа у него была разбита, из носа до сих пор текла кровь. Его лицо пылало от свежих ссадин, а к потному лбу прилипла грязь. - Это не я. – Выпалил Даня. - Не ты? Константин в один рывок поднялся на ноги: - Но кто тогда? Испуганный вопль раздался вновь и затем превратился в надрывное рыдание. - Нет, нет, – умолял женский голос, – п-пожалуйста, не надо, не нужно... Костя сошел с места, хромая на правую ногу, и озадаченно осмотрелся. Футболка на нем была разорвана, от белого цвета не осталось ни следа. На кончике подбородка пылала глубокая ссадина: кажется, он врезался подбородком в асфальт, когда Арт сбил его с ног. - Постой, – тяжело дыша, отрезал Артур, – куда ты поплелся? Ромал поспешил к аркообразному проходу, скрытому за высокими деревьями. Ноги его не слушались, да и перед глазами до сих пор кружились каменные стены переулка, но он интуитивно шел на женский голос. А потом он замер. За поворотом ему открылся вид на довольно отвратительную картину. Трое мужчин окружили молодую девушку. Один из них, посмеиваясь, прижимал ее к стене; двое других рылись в ее сумке. Девушка в истерике вертела головой, а широкоплечий, белобрысый незнакомец со шрамом возле глаза скалил зубы, поглаживая свободной рукой ее щеку. - Тише, – шептал он, – ну чего ты плачешь, киска, мы просто хотели пообщаться. Артур затормозил рядом с Костей и сипло выдохнул разгоряченный воздух. Внутри у него все перевернулось, а кулаки вспыхнули, пусть костяшки пальцев уже были сбиты. - Их трое, – сказал Ромал, – и нас трое. - Нас двое, – парировал Арт. - Так веселее. - Я не вижу в этом ничего веселого, – едва слышно прошептал Даниил. - На тебе девчонка и тот ублюдок, что держит ее за горло. - На мне? - Тише-тише, – поспешил ответить Артур и стукнул Даню по плечу. – Это он мне. - А вы куда? - Туда и обратно, – ответил Костя и, сплюнув кровь, сошел с места. Уставшие и взъерошенные, как после удара током, Артур и Костя побрели к арке, не представляя, чем может обернуться дня них героизм. Кретины, издевающиеся над мелкой девчонкой, были довольно взрослыми и мощными. Рядом с ними Арт выглядел более чем смешным, а Ромал казался беспомощным. Но остатки разума выкатились из башни, когда эти двое катались по асфальту. Внутри осталось лишь чувство ответственности, которым, по счастливой случайности, обладал и Артур, и Константин. - Эй, – растянул Ромал со свойственным ему легкомыслием и остановился, спрятав руки в карман джинсов, – девушку отпустите. Мужчины одновременно обернулись, а плачущая незнакомка в изумлении округлила глаза. Она с таким обожанием посмотрела на парней, что из ее груди вырвались еще более громкие рыдания, и она защебетала: - Помогите, пожалуйста, помогите! - Рот закрой, – рыкнул белобрысый незнакомец и с силой отпихнул девушку от себя. Она врезалась в стену и скатилась по ней, как тряпичная кукла. Затем мужчина посмотрел на неожиданных свидетелей, и его лицо исказила уродливая гримаса. – Что ты сказал? - Сказал отпустить девушку. - Мы с ней давние друзья, малец. - Она так явно не считает, – вмешался Артур. - Вы потерялись? Валите на хрен. - Она пойдет с нами, – отрезал Ромал и спокойно сошел с места. Артур последовал за ним, пусть и не понимал до конца, в чем состоял план его ненормального соседа. – Вы или не станете вмешиваться, или нарветесь на большие неприятности. В мирке, в котором вырос Костя, главным было не то, как ты выглядел, и как хорошо ты дрался. Все решал характер. Неважно, каким ты был: худым, слабым, слишком мелким или неуклюжим. Ромал смотрел на соперника так, что тот чувствовал привкус проигрыша на своем языке. Некоторых это пугало. Некоторых подзадоривало. - Что? – Усмехнулся отморозок в мешковатой куртке. Видимо, он относился к тем, у кого хватало глупости отдавать предпочтение драке. Трое абсолютно безликих, простых и тупоголовых незнакомцев выстроились в ряд, преграждая путь к девушке. – Вы попутали? - Попутали? - Тебе, щенок, уши прочистить? - Звучит довольно грубо. – Подметил Арт. - Такое случается с теми, кто пролетает с экзаменами и не поступает в институт. - Или же кого выгоняют за драку. - У нас была дуэль, – вежливо напомнил Константин и потер зудящий подбородок, – не путай одно с другим. Это же совершенно разные вещи. - Но с ними будет драка, – настаивал Артур, – что скажут на кафедрах? - У нас есть оправдание. - Думаешь, сработает? - Думаю, можно попробовать. Костя сорвался с места и с размаха врезал одному из мужчин в промежность. Рыжий толстяк застонал, схватившись руками за живот, а его напарник ринулся вперед. Но Костя и его хорошенько ударил прямо по острому, выпирающему кадыку. Пока Ромал разбирался со своими противниками, Артур помахал рукой незнакомцу со шрамом, который издевался над девушкой, чтобы отвлечь его внимание. - Иди сюда, – пробормотал он и, обхватив мужика за шею, вонзил колено ему прямо в грудную клетку. Еще раз. И еще. Он собирался врезать незнакомцу сомкнутыми руками по спине, но тот внезапно выпрямился и со всей силы оттолкнул его от себя. – Вот же... Арт рухнул на землю, но почти сразу же поднялся на ноги. Каменный потолок лихо закружился перед глазами вместе с черными точками, а спина взвыла от боли. Надо было выкрасть хотя бы парочку минут, чтобы прийти в чувство, но... - Малолетний ушлепок! – Зарычал мужчина, на что Артур сузил глаза. - Какой еще ушлепок? - Я шкуру с тебя сдеру, падла! Громила ринулся вперед, будто медведь гризли, но Селиверстов ловко увернулся, стиснув челюсти, и через силу выпустил перед собой кулак. Кулак угодил мужчине прямо по подбородку, и пальцы юноши вспыхнули от ядовитой боли. - Блин! – Выругался Арт, прижав к себе руку, и посмотрел на незнакомца, который раскачивался на кривых ногах, словно алкоголик. – Как же жжет. Он недовольно подпрыгнул к мужику и поставил ему подножку. Тот повалился вниз, а Артур встряхнул плечами и попытался размять пальцы. Рука до сих пор болела, лицо до сих пор болело. Все тело до сих пор болело и пылало, как бенгальский огонь. Арт обернулся, чтобы проверить, как дела у Ромала, и усмехнулся. Костя справлялся отлично, как будто его совсем не заботило, что противников было больше. Более того, ему в принципе не составляло труда драться посреди переулка, словно он занимался этим едва ли ни каждый день. Костя свалил с ног одного из отморозков, а Артур подошел к девушке и присел перед ней на корточки. Она до сих пор плакала и держалась руками за голову, не переставая трястись от страха. - Все в порядке, – успокоил незнакомку Арт и подозвал рукой Даниила. – Мы сейчас выведем тебя отсюда, ладно? Побудь с этим парнем. Он никуда от тебя не денется. - Я их не заметила, – прорыдала брюнетка, – как же я их не заметила? Она еще громче расплакалась, а Артур отвернулся и внезапно застыл. Тот мужчина, которого Костя повалил на землю, медленно поднимался на ноги. Но, более того, он медленно доставал из кармана какой-то серебряный предмет. Спустя один миг, одно мгновение, Селиверстов понял, что незнакомец сжимает в пальцах нож. - Костя! – Позвал он, но Ромал прижал к стене третьего мужчину и не обернулся. Возможно, он собирался отреагировать, поторопиться, но время шло, а расстояние между ним и незнакомцем сокращалось, и тогда Артур сделал странную вещь, на которую он бы никогда не решился, если бы не сильнейший импульс. Он подорвался на ноги и загородил собой Костю, выставив перед лицом левую руку, как будто она хоть как-то смогла бы защитить его от пореза. Послышался глухой свист, и толстые багровые капли полились на грязный асфальт. Ромал, наконец, обернулся, громко зарычал и оттолкнул последнего противника к стене грубым ударом, а Артур уставился на свою ладонь и огорошено прошептал: - Вот дела. Кожа разошлась, словно порванная ткань. Кровь лилась так стремительно, что под ногами парня образовалась небольшая лужица. Голова закружилась, и Арт покачнулся в сторону, но Костя подхватил его за плечи и вернул на прежнее место. - Ты чего, Селиверстов? – Задыхаясь, спросил он. – Какого хрена ты сделал? - Спас тебя, полагаю. - Не надо было меня спасать. Я бы и сам справился. Артур моргнул несколько раз, чтобы унять головокружение, и протянул: - Мне так не показалось.