Со всех сторон

Илай Вэнто мог бы провести остаток жизни вдали от Корусанта и был бы совершенно счастлив. Так же счастлив он был бы, если бы ему никогда не пришлось присутствовать на праздновании в честь фестиваля Восхождения, где людей было больше, чем когда-либо бывало на крыльце его родного дома. Но желания не могли изменить того факта, что Илай находился в центре галактики во время величайшего праздника в Империи. Словно кто-то влез Илаю в мозги и собрал всё, что он ненавидит, в одну кучу. Толпы. Гвалт. Необходимость вращаться среди снобов Центрального Кольца с их ксенофобными убеждениями. Снова и снова знакомиться с новыми людьми и поддерживать с ними беседы. Илай думал, что избавился от социальной тревожности. Служба во Флоте приглушила её, но прямо сейчас он задавался вопросом: а была ли она у него вообще? У него еще никогда не было такой ужасной реакции. Сердцебиение постоянно росло. В груди что-то сжималось, а дыхание было частым и неглубоким. Он сжал руки в кулаки, чтобы никто не видел, как дрожат у него пальцы. Но худшим было медленно набирающее силу желание убежать, которое сдерживалось лишь гнетущим страхом быть пойманным. К несчастью, надежда Илая на то, что, если он будет просто вести себя тихо, то тревожность рассосется сама собой, не увенчалась успехом, но другого плана у него не было. Он практически сросся с локтем Трауна и изо всех сил притворялся протокольным дроидом — стоял рядом и ничего не делал, пока кто-нибудь не попросит. Это не помогало избавиться от толпы вокруг. Или от назойливых взглядов. И уже тем более от произнесенного громким шепотом: «Это что еще такое?» — проходящих мимо людей, которые внезапно замечали Трауна, или от их презрительных усмешек в адрес Илая, пытавшегося что-нибудь сказать. Проходящие мимо люди задевали Илая, даже если он оставался на месте. Давили со всех сторон. Слишком шумные, люди постоянно перемещались — и чем дольше длилась эта ночь, тем, под воздействием алкоголя, все более неуклюжими и шумными они становились. Илай стискивал зубы и делал всё возможное, чтоб вытерпеть это. Но он очень надеялся, что полковник Юларен не собирается проводить так всю неделю. Траун же, несмотря на негативное внимание окружавших его людей, выглядел на удивление хорошо. Он с легкостью отвечал на каждый унизительный комментарий в свой адрес. Словно его ничего не трогало. Илай одновременно восхищался этим и завидовал. Потому что с начала приема прошло всего два часа, а Илай чувствовал, что не вынесет здесь еще и десяти минут. Ситуацию ухудшало то, что он был в форме. Офицер всегда должен выглядеть подобающе. Поэтому Илай не мог позволить себе с криком убежать. Он был адъютантом старшего лейтенанта Трауна и его переводчиком, и должен оставаться с ним. Контролировать свою реакцию. Он поджимал пальцы на ногах, надеясь, что от этого руки перестанут дрожать, но если чего и добился, так это того, что причинил себе боль. Полковник Юларен, казалось, был одержим идеей представить Трауна каждому на Корусанте. А это означало, что Илаю тоже некуда будет деться. Ночь затягивалась, выпивки становилось всё больше, а оставаться вежливым — всё труднее. — Как вам это удается? — спросила Илая женщина, когда полковник Юларен подвел их к очередной группе. Илаю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она обращается к нему. — Что, мадам? — спросил он, стараясь говорить короткими фразами, чтобы не сболтнуть лишнего. — Служить под началом инородца, — громко пояснила женщина, которой плевать было, причиняют ли её слова боль Трауну, или, возможно, делавшая это нарочно. Илай заметил в её глазах пьяный блеск. Сам по себе вопрос уже был достаточно ужасен, но последовавшее за этим действие оказалось ещё хуже. Она потянулась и крепко схватила Илая за руку, так что тот не мог вырваться незаметно. Слишком уж непрофессиональным это выглядело бы. — Это… — Илай изо всех сил старался придумать подходящий ответ. Он стиснул зубы, чувствуя, как снова подскочил пульс. Илаю не нравилось, когда к нему прикасались — ему начинало казаться, что он в ловушке. И толпы людей, сгрудившихся вокруг, только усугубляли ситуацию. -…не так уж плохо, — сбивчиво закончил Илай, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь заметил, в каком неловком положении он оказался, и пришел ему на помощь. Он попытался выдернуть руку из захвата, но женщина только крепче в него вцепилась. — Минутку, — произнесла женщина, рассмеявшись без видимой причины. — Скажи-ка что-нибудь еще. Илай умоляюще обвел глазами группу, безмолвно умоляя о помощи. — Что-нибудь еще, — пробормотал он, когда на его просьбу не откликнулись. — О, да у него есть чувство юмора, — рассмеялась женщина, ни к кому конкретно не обращаясь. Траун и Юларен были заняты другим разговором. — Я хочу, чтобы ты рассказал о службе с инородцем. — Мне… нравится, — ответил Илай. — Лейтенант Траун действительно отличный офицер. Один из лучших. Женщина снова засмеялась. — О, теперь-то я понимаю. Я-то думала: «Почему этот бедный мальчик позорит себя, служа у инородца», но твой акцент… Ясно, что для тебя это лучший шанс добиться хоть чего-то. Ты что, из Дикого космоса? — спросила она презрительно. — Я и не думала, что подобные тебе вылезают из этой дыры, — продолжила она и повернулась к Юларену. — Надеюсь, полковник, вы не против, если я позаимствую вашего энсина? Юларен и Траун были слишком заняты разговором, чтобы услышать вопрос. Илая дернули за руку, оттаскивая от группы. И вместо того чтобы упереться ногами и отказаться куда-либо идти, Илай позволил утащить себя прочь. Он сам не мог понять, почему ничего не сделал, и, пока женщина тянула его сквозь толпу, мысленно обругал себя. Он понимал, что сопротивление или попытка вырвать руку вызовет у неё поток жалоб. А, учитывая, что она была пьяна, жалобы будут громкими. Настолько, что привлекут внимание. Никто не смотрел в их сторону, но Илаю не хотелось представлять, насколько невыносимо будет, если вдруг половина зала обернется на него. А это непременно произойдет, если он остановится. Или попытается убежать. Женщина устроит сцену. И смущение будет хуже всего того, что она задумала. По крайней мере, Илай на это надеялся. — Дорогой, — наконец женщина остановилась и снова рассмеялась, ткнув кулаком какого-то мужчину. — Не поверишь, что я нашла. Илай потянул свою руку, предпринимая последнюю отчаянную и нерешительную попытку вырваться. Но пьяная женщина была куда сильнее охваченного ужасом Илая. — И что же? — спросил мужчина, оборачиваясь. Илай потупился под его взглядом, хмурым и презрительным. На мужчине была форма генерала Армии. — О, мои поздравления, дорогая. Ты умудрилась отыскать самого скучного человека на этом приеме. Возьми его и отнеси, откуда взяла. Илай понял, что попал в беду, раз радуется публичному унижению ради возможности вернуться к Трауну и Юларену. — Но ты ещё не слышал, что он говорит, — возразила женщина. Мужчина отвернулся к своим собеседникам, и женщина бросила на Илая настойчивый взгляд. Илай ещё больше поник, осознав, что единственный способ вырваться, это сделать вид, что он действительно хочет остаться, и пробормотал: — Прошу прощения, сэр, я… — Я выразился ясно, дорогая, — обратился мужчина к жене, словно Илай не был способен его понять. — Скучный и незначительный. — И тебе не любопытно, почему он здесь? — поинтересовалась женщина. — Дай догадаюсь. Деревенщина из Дикого космоса выставил себя посмешищем в баре? — Нет… — ответила женщина. — Он — адъютант офицера… инородца. Генерал внезапно заинтересовался. — Смотри, вон он, — женщина указала на Трауна в центре зала. — Жуткий уродец. Совершеннейший варвар. Полковник Юларен демонстрирует его, как какой-то эксперимент, который проводит Флот. Нет… нет, это не шутка. Могу представить, на что способны эти светящиеся глаза. Илай закусил губу, чтобы промолчать. — Бедный мальчик, — произнес мужчина, снисходительно, но искренне. — Мы всё исправим, не… — Не трать усилий, — рассмеялась женщина. — Он не считает ужасным работать с инородцем. Он даже назвал его одним из лучших офицеров Флота! Илай пожалел, что всё-таки не приложил больше усилий, чтоб сбежать от неё. — Ты что потерял остатки самоуважения? — начал генерал, голос его стал низким и угрожающим. — Посмотри на меня. Илай понадеялся, что, если он отключится от происходящего, всё пройдет быстро и незаметно, что бы там не собирался сказать этот генерал, так что, хоть и со значительным усилием, всё же перевел на него взгляд. Как он и опасался — генерал увидел в его глазах страх. Это была не просто болтовня о человеческом превосходстве. Илай слушал тираду, понимая, что генерал не скажет ничего такого, чего он не слышал раньше. Но в сочетании с приступом? Даже тон генерала приводил Илая в панику. И если раньше он чувствовал себя уже достаточно плохо, то теперь стало еще хуже — Илай ощутил резь в глазах… их почти жгло. Перед глазами всё начало расплываться. Мысленно Илай безостановочно кричал, прося прекратить. Глаза наполнились влагой. Почему ты такой? Следующие несколько минут Илай смотрел в одну точку, выслушивая разнос о том, что именно из-за него в галактике все пошло под откос, что именно он ответственен за уничтожение репутации Имперского Военно-Космического Флота, и, под конец, об инциденте с газом тибанна, и что инородец, в конце концов, уничтожит сам Флот. Обычная ксенофобская чушь. Но к тому времени, как генерал окончил свою тираду, Илай был близок к гипервентиляции. Ему приходилось держать тело под жестким контролем, он даже не моргал, чтобы генерал не решил, будто он пытается скрыть слёзы. Но ничего не помогало. Не видя способа добиться от Илая хоть какой-то реакции, генерал говорил всё громче и громче. Мало кто понимал, что Илай прилагает все усилия, чтобы не реагировать, и старается пережить натиск, пока всё не закончится. Но генерал орал всё громче, вынуждая окружающих повернуться в их сторону. И все эти взгляды… Илай пытался не думать о них, но они действовали на нервы. Илай чувствовал ощутимую боль, словно эти взгляды обжигали его. Желание взять и сбежать становилось игнорировать всё сложнее. Плечи его ссутулились, напряглись, словно Илай пытался защититься от физической атаки, а сердце тяжело билось в груди, с каждым мгновением всё сильнее и быстрее. Дышать было тяжело, словно ребра были сломаны, и даже короткий вдох причинял острую боль в груди. Илай прилагал все усилия, чтобы оставаться спокойным. Где-то в глубине души он понимал, что единственное, что злит генерала, это его, Илая, слабость. Генерал уважал бы его куда больше, если бы Илай огрызнулся в ответ. Попытка вытерпеть всё мужественно, как и полагало военному, провалилась. — О, вот вы где, энсин Вэнто, — голос Трауна донесся до Илая, хотя слов генерала тот почти не слышал. — Мне нужна ваша помощь. Сенатор Минтиан использует технический термин, с которым я не знаком. Вот всё и закончилось. Генерал начал было пламенную речь о том, что Трауну нужен переводчик, но в поле его зрения возник Юларен. Женщина разжала руку, когда подошел Траун, поэтому Илай смог уйти. — Вы в порядке? У Илая ушло несколько секунд, чтобы понять, что Траун задал вопрос на сай-бисти. Но ответить не успел — к ним подошли. — Так это вы переводчик? — незнакомый голос, слишком жизнерадостный, чтоб его вынести, обрушился на Илая. — Наш разговор, к сожалению, столкнулся с трудностями перевода. Не могли бы вы передать старшему лейтенанту Трауну, что я спрашивал о нуль-генераторе квантового поля и… Что с вами? Илай понимал, что выглядит плохо. Зубы его были стиснуты, в попытке справиться с гипервентиляцией. Ему казалось, что лицо горит. Тело трясло от выброса адреналина после общения с генералом. Вопрос о самочувствии стал последней каплей. Было очевидно, что Илаю ничего не удалось скрыть. И то, что вопрос этот был задан будничным, жестоким тоном, стало триггером, вызвавшим волну ужаса, что вся выстраиваемая Илаем защита рухнула. Илай поднял дрожащую ладонь к лицу, скрывая выступившую слезу, но так и не смог восстановить контроль. Он слишком долго боролся с собой, и у него просто не осталось сил. Не говоря ни слова, он развернулся и пошел в противоположную сторону. Пробираясь сквозь толпу людей, Илай ускорил шаг. Он пытался игнорировать направленные на него взгляды, которые, казалось, неотрывно за ним следили, отрезая все пути к отступлению. Илаю нужно было выбраться… пока не случится худшее. Потому что худшее медленно и неотвратимо надвигалось. Илай выскочил на улицу, и глоток свежего воздуха заставил его задохнуться. Он бросился вперед, ни на что не обращая внимания. Отель был на другой стороне площади. Илай видел его… нужно было просто туда добраться. Но снаружи оказалось еще хуже, чем внутри. На приеме люди были раздражающими, но вели себя довольно сдержано. Снаружи всё было иначе. Илай старался игнорировать громко и радостно кричащих людей. Низко склонив голову, он поспешил вперед. Илай потянулся, чтобы вытереть лицо — мозг, осознав, что Илаю удалось выбраться, дал волю слезам. «Слабак, — обругал себя Илай. — Жалкий слабак». Это единственное объяснение. Все остальные хорошо проводили время на приеме… никто не волновался. Никто не испугался настолько, что выбежал из зала. Без предупреждения, Илай сполз на землю. Грудь быстро вздымалась в такт частому неглубокому дыханию. Сердце колотилось так сильно, что пульс стучал у Илая в ушах. Не здесь не здесь не здесь Илай поднялся, тяжело дыша, оглянулся в поисках отеля. Нужно потерпеть… Нельзя потерять контроль здесь. Снаружи. Бежать Илай не мог, но ворвался в отель почти так же быстро. И только оказавшись в замкнутом помещении, в полной тишине, услышал вызов коммлинка. Илай отключил его. Лифт поднимался слишком медленно, мозг требовал немедленно воспользоваться видимостью изоляции, и Илаю пришлось снова бороться с собой. Ещё немного. Ему потребовалось три попытки, чтобы открыть дверь — руки у него тряслись так, что не удивительно, что с первых двух раз не получилось. А потом дверь за спиной закрылась, и он остался в одиночестве. Но легче, как ожидал Илай, не стало. Он прошел в комнату, снял коммлинк и изо всех сил швырнул в стену. Потом сорвал с себя кепку, несколько раз ударил ей по стене, а потом бросил на другой конец комнаты. И тут его накрыло. Прежде чем Илай потерял способность мыслить, ему удалось добраться до кровати и завернуться в одеяло, в попытке вернуть ощущение безопасности. Это не помогло. Первая волна приступа накатила так свирепо, что Илай закричал, а потом изо всех сил стиснул зубы. Он задохнулся, сердце в панике билось в груди. И боль… Всё его тело было напряжено. Илай свернулся в клубочек, схватился руками за волосы и сжал. Прошла минута, вторая. А потом, так же внезапно, как началось, всё прекратилось. Илай, тяжело дыша, поднял голову. Он постарался вернуть хотя бы подобие контроля, прежде чем его накроет второй волной. А он знал, что его накроет, и, вероятно, будет гораздо хуже. — Энсин Вэнто? Хотя куда уж хуже. — Траун, пожалуйста, оставьте меня одного, — простонал из-под одеяла Илай, чувствуя, как его охватывает всепоглощающее чувство стыда. Он уже обругал себя за то, что был слабым и жалким, не способным справиться с простейшими вещами… последнее, что ему было нужно, так это зритель. Траун, разумеется, был слишком упрям или бестактен, чтобы послушаться. — Вы так внезапно ушли с приема, — продолжил Траун. — Уйдите! — более настойчиво попросил Илай, но опоздал. Илай крепко стиснул зубы, ощутив, как сердце снова срывается в панический ритм. Теперь он не мог позволить себе закричать — только не при Трауне, — и попытка побороть стыд только всё усугубила. Не получалось взять под контроль ни дыхание, ни тело. Паника попросту его обездвижила. — Илай? Илай ощутил, как чужие руки пытаюсь достать его из кокона. Илая охватил ужас быть увиденным, ужас, что его позор будет выставлен на обозрение. Он не мог допустить, чтобы Траун стал свидетелем того… что его могут сломать такое простые повседневные вещи. А потом всё закончилось, боль в груди исчезла. Илай чувствовал, как судорожно вздрагивает от каждого вдоха его тело. Он вспотел и дрожал так, словно пробежал марафон. — Илай, что происходит? — голос у Трауна был не просто обеспокоенным… он был в ужасе. Спрятаться. Это было абсолютно незрелое, детское желание — сбежать и спрятаться. Но сейчас оно охватило Илая целиком. Освежитель… Если Илаю удастся туда добраться, он запрёт дверь и будет в безопасности. Один. И сможет, наконец, перестать сопротивляться приступу. Но справиться с Трауном не получилось, чисс был намного сильнее. И, в конце концов, у Илая не осталось иного выбора кроме как сдаться. — Прости, прости, простипростипрости, — снова и снова повторял Илай, чувствуя, что приближается новая волна. И, когда ему показалось, что простых извинений недостаточно, перешёл на: — Простичтоятакой… Он полагал, Траун отступит от отвращения или разочарования. Но когда начался приступ, Траун лишь сильнее стиснул объятие, гладя Илая по голове… терпеливо ожидая, когда приступ закончится, и шепча что-то успокаивающее. Илай, свернувшись клубочком на коленях Трауна, уткнулся ему лицом в грудь, дрожа и пытаясь вытереть слезы трясущимися руками. — Простичтоятакой, простичтоя… — снова зашептал он, но Траун не принял извинений, успокоив его, что всё в порядке. Траун не двигался, не давил на него, даже не задавал вопросов, пока приступ окончательно не прошел. — Думаю, всё закончилось, — слабым голосом произнес Илай, задаваясь вопросом, сколько прошло времени. Он был измотан так, что не было сил даже пошевелиться. — Я не собираюсь уходить, — отозвался Траун. — Вам плохо. — Знаю, — ответил Илай. — Я не это имел в виду. — Прости. Простите. Простите, что вы увидели меня в таком состоянии. Простите, что вам пришлось уйти с приёма… — Приём переживет мое отсутствие, — возразил Траун. — Единственное, что сейчас имеет для меня значение, это ваше состояние. — Я в порядке. — Это из-за генерала? Илай ответил не сразу, чувствуя, как волна стыда обожгла щеки. Он и не догадывался о том, что Траун способен заметить, что с ним происходит, не говоря уже о том, чтобы сделать верные выводы. — Из-за него в том числе, — тихо ответил Илай. — Что ещё? — Всё… толпа… Все эти разговоры… — Илай поморщился, смущение его продолжало расти. — Необходимость говорить со всеми. Слишком много всего. Он съежился, ожидая реакции Трауна. Потому что Трауну, без сомнения, будет противно. Если уж сам Илай был отвратителен себе, насколько сильнее будет разочарование Трауна? Понять, что адъютанта способно с такой легкостью сломать… что? Большое скопление людей? Слишком громкий шум? Илай знал, о чем думает Траун: «Будет ли эффективен Илай в бою, если подобное так на него действует? Может ли подобное жалкое существо быть офицером?» — Так плохо мне ещё не было, — быстро добавил Илай, извиняясь. — Так уже было? Илай кивнул. — И вы были один. — Так лучше, — отозвался Илай. — Никто не видит, какой я слабак. — И никто не может помочь. — Мне лучше лечь спать, — пробормотал Илай, перебираясь от Трауна на кровать. — Полковник Юларен хочет, чтобы мы ходили по приемам всю неделю. Так что мне нужно восстановить силы. — Вы не пойдете. Мне не требуется ваше… — Так не пойдет. Я ваш адъютант. И я должен пойти. — Тогда я скажу Юларену, что мне нехорошо. — И выставите полковника Юларена идиотом. Он знакомит вас с людьми, которые могут вас защитить. Вы не можете так с ним поступить. — Пытаетесь сказать мне, что мы в ловушке? — Я пытаюсь сказать, что вам не следует обо мне беспокоиться. Не надо. Есть более важные вещи. — Вы важны для меня, Илай. — Угу, но прямо сейчас я бы не отказался стать менее важным. Траун надолго замолчал, достаточно долго, чтобы Илай решил, что разговор окончен. — Я делаю вашу жизнь невыносимой? Илай не отреагировал. По крайней мере, не показал этого. Честно говоря, ему было плевать, начинает ли Траун понимать, сколько неприятностей он приносит людям, в жизнь которых врывается, как ураган. Илай подумал о тихой жизни, о которой мечтал — сидеть где-нибудь в офисе, разбирая графики поставок и списки оборудования. Именно там он и должен был бы быть. Он прекрасно понимал, что не предназначен для всего этого. И пытался сделать всё, что в его силах, пока в его жизнь не ворвался Траун. — Нет, — отозвался Илай, смотря на Трауна. — Вы не невыносимы. Невыносима сама ситуация. Вы не должны заботиться обо мне, но вы пришли. И тем более вы не должны были оставаться. Не думаю, что кто-нибудь другой остался бы. И… — Илай поморщился. — Этот прием… Мне нужно разобраться, как с этим справиться. Потому что, если вы и дальше собираетесь настолько выделяться, вам понадобятся люди, которые спасут вас от самого себя. — Вам не придется справляться с этим в одиночку, — добавил Траун. Илай слабо улыбнулся. — Верно.