Шуваловские ведьмочки

Наверное, если бы про нашу троицу писали великую сагу, вроде «Гарри Поттера», то кто-нибудь удосужился бы припомнить и великие знамения, сопровождающие день, когда Августа появилась в нашем доме. Возможно, кто-нибудь вспомнил бы нашествие ворон и бездомных кошек на наш двор. Хотя такое случается всякий раз, когда наша помойка получает гостинчик от продуктового магазина через дорогу. Потом надо сказать пару фраз о семействе, которому выпала сомнительная честь растить и воспитывать великую чародейку и бла-бла-бла. Сочинители саг о малолетних волшебниках, безусловно, сказали бы, что это самое обыкновенное семейство, которое гордилось своей самой обыкновенностью. После чего они наговорили бы всяких гадостей про папу, маму и меня. Я не буду отступать от традиций и начну с фамилии. Итак, семейство Павсаниев… да, наша семья не была такой уж серомышистой. Павсании – византийская знатная фамилия, и моя сестра Августа именно поэтому получила прозвище «Царевна». Что, на наш с ней взгляд, звучит гораздо лучше, чем «Девочка-которая-выжила». О чём я, то бишь? Ах, да… Так вот, семейство Павсаниев проживало в доме-«кораблике» на Серебристом бульваре. Трёхкомнатная квартира, две комнаты смежные, одна изолированная. В изолированной комнате раньше жил мамин брат дядя Виталик, но когда родители завели меня, он от нас съехал. Потому что я оказалась очень крикучим младенцем. Я родилась в 1991 году, когда привычный уклад простых советских людей трещал и разваливался. Когда я начала ходить, у нас произошли два события: папино НИИ грюкнулось окончательно, а маме предложили работу. Мама потом говорила, что на её решение повлияли два фактора: первое – жрать нечего, второе – братика жалко. Дело в том, что помимо дяди Виталика, у мамы есть еще двоюродный брат дядя Толик, Королёв Анатолий Глебович. Он зубной врач, и довольно преуспевающий. Тогда он только становился на ноги, и ему нужна была сотрудница – администратор, во-первых, деловая, во-вторых – не вызывающая ревность у его супруги. Тётя Алёна, жена дяди Толика, на самом деле – очень хороший человек. Она классная хозяйка, вкусно готовит, печёт потрясающие пирожки с рыбой, вяжет, шьёт, ещё и песни поёт, любит всю свою и нашу семью, воспитывает дочку Регину (по прозвищу «Королевна», по аналогии со мной и Царевной… а я ещё не представилась? Я – Княжна). Так вот, у тёти Алёны всего один недостаток – она ревнива. И три маминых предшественницы не удержались на работе именно поэтому. Про одну тётя Алёна сказала, что у неё был слишком длинный нос ( а дядя Толик со смехом пояснил, что у неё были слишком длинные ноги), у другой – излишне тонкая натура (читай: излишне тонкая талия), а у третьей – слишком большое самомнение (слишком большая грудь). Таким образом, тётя Алёна избавилась от соперниц, а дядя Толик остался без администратора. И тогда он призвал на помощь маму. К маме тётя Алёна не ревнует, потому что любит, уважает и всё такое. К тому же, мама замужем, и у неё маленький ребёнок (тогда был). Маленьким ребёнком, мной то есть, пришлось заниматься папе, раз он остался без работы. И вести хозяйство, поскольку мама приходила вымотанная. К счастью, у нас была стиральная машина, а то папа бы рехнулся. Вы в курсе, сколько тряпок пачкает мелкая детка, пока не научится ходить на горшок?! Вот то-то же. До горшка мне было как до Луны, а памперсы тогда ещё в продаже не появились. И вот настал Великий День. Из магазинчика напротив выкинули на помойку просроченную рыбу, и все жильцы нашего дома принюхивались и чертыхались. Стаи ворон слетелись со всего района, и стаи кошек сбежались из всех подвалов, и над нашим двором стоял вселенский гвалт, а пенсионеры звонили в милицию и в санэпид. Мама собиралась на работу. Папа кормил меня кашкой. Я хныкала и расплёвывала кашку по всей кухне. Я манную кашу уже тогда не любила, а сейчас просто ненавижу. Итак, первое октября, восемь утра. Семейство Павсаниев занимается своими обыденными делами. Елена Максимовна Павсаний, урождённая Латникова, наводит марафет перед зеркалом. Павел Борисович Павсаний размешивает манную кашу в маленькой кастрюльке. Ольга Павловна Павсаний, полутора лет от роду, принюхивается к предполагаемому завтраку и кривит рожицу. В это самое время в дачном посёлке Репино Сергей Борисович Павсаний, младший брат моего папы, крепит на переднее сиденье своей «Волги» импортное детское креслице. С ремнями безопасности и специальным подголовником. Ни у кого из знакомых такого девайса нет. Сергей Борисович очень им гордится. Сам он не пристёгивается принципиально, даже готов штраф платить, но дочка должна быть в безопасности. Его супруга, Екатерина Евгеньевна Павсаний, урождённая Воронова (из «тех самых Вороновых»), терпеливо ждёт, когда можно будет сесть в машину и покинуть дачу. Их дочь, Августа Сергеевна Павсаний, мирно спит на руках у мамы. Идиллия. Восемь тридцать. Елена Максимовна трясётся в троллейбусе по пути на работу. Павел Борисович печально озирает изгвазданную кухню и гадает, попало ли в дочку хоть что-нибудь. Ольга Павловна, она же Княжна Ольга, она же я в сопливом возрасте, твёрдо знает: ничего не попало. Поле битвы осталось за ней, а враг повержен и размазан по стенам. Сергей Борисович выруливает на шоссе. Екатерина Евгеньевна листает «Космополитен». Августа Сергеевна мусолит яблоко. Десять пятнадцать. Врач-стоматолог Королёв Анатолий Глебович обрабатывает кариозную полость бледной дрожащей пациентки. Администратор клиники «Снежная королева», Павсаний Елена Максимовна, прижимая к уху телефонную трубку, просматривает журнал записи. Павел Борисович только что закончил отмывать кухню. Княжна Ольга задумчиво грызёт красное пластиковое кольцо от пирамидки. Каша кашей, а есть-то хочется. Сергей Борисович нетерпеливо обгоняет еле плетущийся и чадящий «Камаз». Из-за поворота навстречу ему вылетает низкий спортивный автомобиль… Двенадцать тридцать. Елена Максимовна принимает очередной звонок от потенциального пациента. Павел Борисович смотрит футбольную трансляцию. Княжна Ольга, сидя рядом с папой на диване, слизывает с куска булки клубничное варенье. У поворота шоссе стоят две «Скорых», милицейская машина, «Камаз» и на обочине – две разбитые легковушки. Гаишники опрашивают бледного, как мел, водителя грузовика. Два санитара грузят в машину стонущего, залитого кровью молодого парня. Два тела, накрытые с головой, ждут своей очереди. Августа Сергеевна заливается плачем на руках у толстой тётеньки в белом халате… Такие вот дела. Я не знаю, может, директор и завуч волшебной школы и приходили тем вечером к нашему дому. Но сиротку в корзинке (а тем более в контрабасе, салют Емецу) они под дверь не подкладывали. Папа и мама получили Царевну вполне цивильно, через собес. Что касается того, что волшебного ребёнка отдали в неволшебную семью – ну, может в Англии детки все вундеркинды, что с младенчества уже волосы родителям перекрашивают, а себе отращивают крылышки. У нас – нет. У нас магия просыпается лет в десять-двенадцать, как раз к началу полового созревания. И писем с совами (бедные птички!) никто деткам не присылает. Просто в школу приходит комиссия, якобы из гороно, и смотрят – что и как. А потом к родителям является милая тётенька и сообщает, что вот, ваш ребёнок обладает сверхчувственными способностями… Папа, в общем, предполагал, что этим дело закончится, потому что уже сталкивался с этими сверхчувственными способностями. Дядя Серёжа, отец Царевны, как раз и был волшебник. И тётя Катя тоже. Но папа с мамой не ждали, что и у меня это дело проявится. А уж как тётя Алёна с дядей Толиком не ждали!..