И пусть весь мир подождёт

- Ты приедешь? - Я... Рэнди... Канада... Ты же знаешь, мы должны будем участвовать... - Ты приедешь?! - Я постараюсь выкроить время, но ты же понимаешь... - Ты приедешь?!!! - Я....... Вечер. Гримёрка. Очередной спектакль. Ни одна роль до сих пор не давалась Рэнди Харрисону так тяжело. Никогда ещё не приходилось ему так обнажаться на людях. Нет, съёмки в стиле "ню" в известном сериале не в счёт. Безбашенность, натурализм, секс-сцены, всё это было достаточно легко и свободно. Молодость имеет свой плюс . А для этой роли пришлось выставлять напоказ свою душу. Вывернуть наизнанку весь свой внутренний мир, так тщательно оберегаемый и хранимый от чужих взглядов и суждений. От всех, кто грязными ботами мечтает потоптаться по чувствительным нервам, залезть туда, куда открыт доступ только одному человеку. Который как раз не торопится заглянуть за другую сторону кулис. Рэнди Харрисон берёт плоскую кисточку и резким мазками накладывает светло-бежевую пудру под глаза и на скулы, придавая лицу мертвенно-бледный оттенок. Коротко вздохнув, подносит к лицу зеркало и придирчиво разглядывает каждый миллиметр кожи. Нет, он конечно понимает, что из глубины зала невозможно разглядеть каждую чёрточку на лице актёра, и неважно, если какая-то небрежность в гриме будет допущена, но Рэнди Харрисон перфекционист. И для собственного успокоения ему нужно знать, что всё идеально и ничто не сможет вывести его из равновесия. Как большинство актёров Рэнди Харрисон предпочитает выбирать зрителя. Найти свою точку опоры в зрительном зале. Для него этой точкой неизменно остаётся человек, занимающий пятое место в третьем ряду. Всегда. Роль сложная. Сколько положено сил, сколько бессонных ночей проведено за работой над образом. И всё это с одной потаённой мыслью: хочу чтобы он приехал. Хочу чтобы он увидел. Как я могу, как я делаю, как я играю. Но шли дни, пролетали недели и надежда угасала с каждым днём. Энтузиазм первых дней сходил на нет. Ежевечерние спектакли, поначалу вызывающие щенячью эйфорию и лёгкое покалывание в области живота, перестали быть чем-то особенным и понемногу превращаются в рутину. - Рэнди, твой выход. Готовность три минуты, - резкий голос заставил Рэнди Харрисона вынырнуть из раздумий. Последний взгляд в зеркало, лёгкий полёт кисточки по скулам, подбородку, и... Вот уже готовность номер один, шаг на сцену. Ослепляющие софиты, первые секунды привыкания к сценическому освещению, в голове проносятся начальные слова монолога, привычный взгляд в зал на третий ряд, пятое место... Интересно, кто там сегодня будет сидеть, для кого будет сыграна роль, мужчина или женщина. Хотя какая разница. Игра больше не приносит удовлетворения. Это просто работа. Вскользь брошенный взгляд, скорее по привычке. Мужчина, темноволосый, в очках, внимательно смотрит. Хорошо, настраиваемся. Настраиваемся... Настраиваем... НАСТРаиваемся!!!! НАСТРАИВАЕМСЯ!!!!!!!!!!! Иииии.... Поехали!!! Какое дурацкое выражение "бабочки в животе". Какое точное описание состояния эйфории: "бабочки в животе"!!! Дожить бы до конца пьесы, доиграть! И рвануть со сцены. Ещё чуть-чуть, ещё немного. Пять...Три... Один... Овации, поклоны, цветы... Выход на бис...Занавес... Коридор... Бежать. Бежать. Бежать... Дверь гримёрки... - Ты приехал... - Да. И пусть весь мир подождёт!