***
Flashback (4 года назад)
— Я уезжаю, — голос на том конце провода был всё такой же равнодушный, как и всегда. Макото, ошарашенный звонком друга, выронил пакет с кормом для своих четвероногих подопечных. — Что? — Я уезжаю из Японии. Я уговорил родителей, и они меня переводят, — равнодушно повторил Харука. — Здешняя вода мне надоела. — Нет, стой, подожди… Ты шутишь, Хару? Скажи, что это просто шутка. Ты ведь не можешь вот так взять и уехать, — Макото овладела дрожь. Теперь он едва мог держать рукой телефон у уха, прежде который прижимал плечом. — Могу, — короткий ответ, и зеленоглазый едва не падает. — И не шучу. Я уже в аэропорту. Просто решил, что ты должен знать. Пока. Далее послышались гудки. Макото начал набирать номер, знакомый до боли, но вот пальцы попадали не по тем цифрам, от чего парень гневно шипел. Когда набирал, то ответом ему был голос операторши, повторявший одно и то же при каждой последующей попытке набрать Хару. Мелодичное и такое же равнодушное, может, насмешливое: «Абонент недоступен…». Попытка поймать Хару в аэропорту увенчалась провалом, ведь нужный рейс уже улетел. Дня два Макото ходил совершенно никакой. Животные, ранее любившие его, теперь гневно шипели и норовили укусить или поцарапать. На третий день после улёта Нанасэ, Макото, которого поставили на кассу, увидев нового посетителя, буквально окаменел. Льдистые такие знакомые глаза тоже смотрели на него. — Ямазаки-кун? — Макото? Ты что тут делаешь? — У меня тот же вопрос. Ты же живёшь не здесь… — Макото попытался вернуть себе спокойный вид, и почему-то на душе стало внезапно тепло. — Не рядом с этим магазином, — уточнил он, когда Ямазаки окинул магазинчик взглядом. — Да, не рядом. Просто хотел купить себе питомца… Только не знаю, кого, — теперь, казалось, Соске пытался не смотреть на Макото. — Можешь посоветовать? — Я люблю кошек, — вдруг выпаливает русоволосый и тут же краснеет. — Ну, то есть… тут надо исходить из твоей любви к животным. Если ты больше любишь кошек, то стоит взять котёнка. Если собак, то тут надо определиться, какую породу больше. — Котёнка, — отвечает Соске, садясь около клеток с мяукающими комочками. — Есть беленький? — Да, есть, — Макото подходит к парню и присаживается на корточки, а затем открывает одну из клеток и достаёт оттуда белого котёнка. — Самый маленький из всех пока. Взрослее нет… Котик мяукнул, начав ластиться к Макото. Он был беленьким, пушистым и с зелёными глазками. На груди было чёрное пятнышко, сейчас почти незаметное из-за белой шёрстки. — Мы назвали его Куро*, — с улыбкой произнёс парень. — Немного неподходящее для беленького котёнка, но всё же. — Хорошо. Я вечером его заберу. Подбери на свой вкус ему всё необходимое и корм на первое время, — Соске коротко погладил комочек по головке и поднялся. — Во сколько заканчивается твоя смена? — В шесть, — не думая, зачем это надо знать Ямазаки, ответил зеленоглазый. — Значит, в шесть я его заберу, — парень уходит, оставляя Макото в смешанных чувствах. Тачибана, как и было сказано, всё подготовил для Куро. Подобрал ошейник, всякие игрушки, миску. Переноску на будущее, домик и прочее. Затем посчитал. На вопрос начальницы, парень ей рассказал, что клиент попросил так сделать, вот он и… делает. Начальница, приятная на вид женщина, очень любящая своего трудолюбивого работника, только улыбнулась и обрадовалась, что наконец-то в Макото снова закипела жизнь. Тот же только удивлённо на нее глянул. «Закипела жизнь»? То есть… а от чего он таким стал? Макото, как ни пытался, не мог вспомнить, что такого произошло. Он, вроде, потерял, нет, скорее, упустил кого-то родного, очень близкого. Но кого? Родители и младшие все дома, тут недалеко. А кто ещё мог быть настолько важен Макото? Парень как ни ломал голову, а вспомнить не мог. Точно так же как Ямазаки. После того как он увидел Макото, то в голове пропал чей-то образ. Вроде, как друга, а может другого человека. Обоим забылись голоса, образы и даже запахи прежде таких дорогих сердцу людей. Образы Харуки и Рина вымылись от одного взгляда льдисто-голубых глаз с насыщенно зелёными. Вечером, как и было обещано, в шесть Ямазаки вернулся за котёнком. — Может, я помогу тебе это всё донести? — обеспокоенно спросил Макото, закрывая кассу после оплаты. — А ты думаешь, зачем я ждал конца твоей смены? Возьмёшь переноску, его побрякушки и корм, а всё остальное сам донесу. Макото кивнул и когда уже прибежал переодетый, то выполнил указания парня. Соске тихо фыркнул от такой услужливости. Он никогда особо не общался с этим парнем, а особенно его задрожало его «Ямазаки-кун», но не сейчас. Через какое-то время парни добрались до дома Соске. — Не хочешь немного выпить, Макото? — А? — Макото поднял на парня удивлённый взгляд. — Ну, не знаю. Я никогда раньше не пробовал… — Тогда это прекрасный шанс, чтобы сделать это, — не дав Тачибане удрать, Соске одним резким движением захлопнул дверь квартиры. — Пойдём. Ещё через час-полтора белый котёнок с красным ошейником обнюхивал всё в новом доме. Его вещи были разложены на временных местах, а парни устроились на полу перед столиком на низких ножках. Макото, как и ожидалось, захмелел после одной банки обычного пива, а вот Ямазаки, уже привычный к такому, держал третью банку. Русоволосый стянул с себя клетчатую светло-синюю в голубую клеточку рубашку, под которой была футболка серого цвета. — Ямазаки-кун, как у тебя тут жарко… — тяжело выдохнул парень, улыбнувшись от подошедшего к нему котёнку и погладил того. Пускай Тачибана и ныл, что в квартире жарко, но Соске знал, что это отнюдь не от температуры в помещении. Он почти незаметно подсел к тому. — Тебе раньше говорили, что ты красивый? — горячий шёпот заставил Тачибану вздрогнуть и обернуться. Их лица оказались совсем близко. Их губы разделяли ничтожные миллиметры, и Соске окончательно изничтожил их: накрыл приоткрытые губы Макото своими. Русоволосый замычал и тут же отстранился, отползая. — Нет, Ямазаки-кун… Мы не можем… Мы же… — Если ты сейчас скажешь, что мы оба парни, то я тебя с удовольствием кастрирую, чтобы это исправить, — вдруг злобно рыкнул Соске, хватая за ногу Макото и подтягивая к себе. По паркету тот идеально проскользил прямо под Ямазаки, только вот ещё ударившись затылком. — Тебе это не мешало любить Харуку, верно? Макото удивлённо распахнул глаза. Сердце что-то болезненно кольнуло. Любить Харуку. Хару… Как он мог забыть Хару? Как тот мог бросить Макото одного? Уехать далеко, став окончательно недосягаемым. Как… Как… Как?! Из глаз Тачибаны невольно хлынули слёзы, и тот всхлипнул. Соске начал сцеловывать их, что-то успокаивающе шепча. Макото не мог разобрать. Разум то уплывал далеко, вытесняемый алкогольным помутнением, то возвращался обратно, и тогда парень пытался оттолкнуть настойчивого Ямазаки от себя. — Макото, не сопротивляйся, — тихий, но при этом холодный тон. — Силы не равны, ты же не дурак. Русоволосый снова всхлипывает. Естественно, что он понимал расклад дел, но вот так запросто отдаться Соске… отдать ему всё, что парень свято хранил и берёг для Харуки… — Ямазаки-кун… — язык заплетается то ли от того же алкоголя, то ли от волнения, и Макото невольно сжал ткань футболки парня на его плечах. — Я… Мне страшно… — Ты прежде не оказывался в таких ситуациях? — Соске изгибает вопросительно бровь. — Нет. Ты будешь первым… — Ямазаки подмечает, что Макото даже краснеет мило, и сам едва сдерживается. Брюнет поднимается и ему едва хватает сил поднять с пола Макото. Тот своё тело еле держит, а тут ещё такой же по комплекции парень. Соске, наконец, добравшись до кровати, валится вместе с Тачибаной. Зеленоглазый оказывается подмят под Ямазаки, но заботливо уложенный на подушку. В Соске возникает странное желание. Он хочет заботиться об этом парне, чтобы он принадлежал только ему и никому больше. Это тело, этот парень… Брюнет задирает мешающуюся футболку, невольно начиная заглядывать Макото. Он даже восхищается тем, что бывший пловец в такой отличной форме, и подмечает про себя, что, возможно, Макото до сих пор где-нибудь занимается. Соске фокусируется на звуках. Тишину комнату разбавляет тихое дыхание русоволосого. Брюнет наклоняется и нежно целует, аккуратно, с несвойственным ему трепетом. Кажется, что чуть оступишься, и Макото сбежит словно напуганный зверек. С губ темноволосый опускается ниже, переходя на шею, и оставляет пару отметин, которые почти сразу же «расцветают» синяками. С губ Макото срывается стон, когда Ямазаки зубами легко прихватывает кожу вокруг соска, затем и его сам, оттягивая. Руки не перестают блуждать по телу Тачибаны, изучая, будто пытаясь запомнить каждый сантиметр, каждый участок такого податливого тела. Соске мнётся, дойдя до ремня джинс, и поднимает взгляд на Макото. Зелёные глаза теперь стали двумя изумрудами, а сам парень тяжело дышит. Такой открытый сейчас, что Соске становится стыдно. Напоил, а теперь хочет воспользоваться… — Если ты не хочешь, то лучше сказать об этом сейчас. Потом я уже не остановлюсь. Макото переводит на Соске затуманенный взгляд, пытаясь сфокусироваться, но выходит из ряда вон плохо. Сглотнув и немного подумав, Тачибана лишь призывно разводит ноги. — Продолжай. Всё хорошо, — парень улыбается, видя тень сомнения на лице другого парня. Соске выдыхает, собирая остатки самоконтроля в кулак, и расправляется с джинсами и бельём зеленоглазого. Откинув одежду в сторону, парень охает. Но не понятно, то ли от очередного восхищения, то ли от удивления. Хотя чего он удивляется?.. Макото томно стонет, чувствуя на возбуждённой плоти жёсткую ладонь Ямазаки. Он готов со стыда сгореть, лишь бы не видеть <i>такого взгляда от Соске. Последний только жалел, что с такими собственными размерами Тачибану не удивит, но немного напугает размер самого Соске. Тряхнув головой, Ямазаки избавился от собственной одежды, оставив только боксы, которые служили пока единственной преградой, чтобы не поиметь русоволосого прямо так. Парень тянется к прикроватной тумбе. «Всякий пожарный случай» всё-таки случается неожиданно, так что в первом ящичке всегда запасён бутылек смазки и пару упаковок презервативов. Не сказать, что Ямазаки готовился к такому, но он надеялся. Пока отложив оторванный от всех блестящий квадратик, парень устроился поудобнее и, открыв крышечку, вылил себе на пальцы немного смазки, второй же рукой, поддерживая одну ногу Макото под коленкой, задрал ногу, прижимая к груди того. — Расслабься. Первый палец поглаживает колечко мышц и проникает. Слышится сдвоенный выдох. Соске от тугости Макото, а тот от непривычного ощущения. Затем ещё один, но только одного Макото. Соске слишком рано добавляет второй палец, от чего Тачибана протестующе стонет и ёрзает, пытаясь сняться от распирающих внутри пальцев. Ямазаки грубо хватает за бедро, опуская ногу, и сначала разводит пальцы на манер ножниц, а затем их сгибает. Макото несколько теряется в ощущениях. Ему не очень-то приятно, но при этом он изгибается, словно кот, и тихо стонет, закусывая свою нижнюю губу. Он даже не замечает, как в нём уже появляется третий палец, но манипуляции с ним долго не длятся. Ямазаки вытаскивает пальцы, получая недовольное мычание в ответ, затем стягивает с себя трусы и, разорвав, наконец блестящую квадратную упаковку, раскатывает презерватив по члену. Смазывает, после дополнительно и Макото. Тот дрожит. Это заметно даже почти в полнейшем мраке комнаты. Соске нависает, опираясь на руки, поставленные по бокам от головы Макото, и, наклоняясь, снова целует, пытаясь успокоить. Тачибана отвечает всё ещё не умело, даже сталкивается зубами с Соске. Смеётся и тихо извиняется, а брюнет возобновляет свои действия. Оставив для опоры одну руку, второй Ямазаки направляет себя и входит медленно, тягуче преодолевая сопротивление мышц, растянутых на скорую руку. Парень под темноволосым больно впивается короткими ногтями в плечи того, оставляя полумесяцы. Ещё толчок, и Ямазаки уже наполовину погружается в Макото. Ещё два коротких, и входит полностью. Макото дышит, раскрыв рот, словно рыба на суше. Жмурится, а на уголках глаз снова скапливаются слёзы. Ему больно, но уже не так страшно. — Прошу… Расслабься… — тяжело выдыхает Ямазаки, уже подаваясь бёдрами назад. Ему тоже не очень-то и сладко. Макото сжал мышцы до такой степени, что кажется, будто сейчас Ямазаки запросто останется без своего естества. Естественно, что Тачибана сам расслабиться не может, так что на него тут же осыпается очередь отвлекающих от реальности поцелуев. Зеленоглазый приобнимает парня за шею, притягивая его ближе, и тот немного, наконец, расслабляется, позволяя выскользнуть из своего тела почти полностью. Соске медленно начинает двигать бёдрами, прислушиваясь к ощущениям Макото. Тормоза уже скрипят, но парень терпит, неторопливо раскачиваясь, давая привыкнуть к себе. Крыша слетает, задевает тормоза, и те ломаются от стона Макото. — Ямаз-заки… к-кун… — тихо зовёт Макото, и тут уж Ямазаки слетает с катушек. Движения начинают набирать обороты. Темноволосый, словно с цепи, срывается и, подхватив под коленками уже обе ноги Макото, прижимает также к груди того, выпрямляясь и начиная вколачиваться в парня. Тачибана выгибается в спине, начиная громко, совершенно не сдерживая голос, стонать. Это только подстёгивает Ямазаки. На своё же удивление Макото быстро доходит до пика, даже не прикоснувшись к себе. От такой одуряющей узости парня вскоре кончает и Ямазаки. Тяжело дышат, закрыв глаза, а затем их взгляды снова встречаются. Насыщенно-зелёный и льдисто-зеленоватый. Отпустив ноги Макото, Соске наклоняется и снова целует парня. После этого переворачивает Тачибану на живот, поднимая его бёдра, и, сменив презерватив, снова погружает Макото в круговорот этой животной страсти и желания.***
Солнечные лучи лениво, но настойчиво просачиваются сквозь шторы и заставляют русоволосого нахмурится. Только парень предпринимает попытку встать, то тут же со стоном падает обратно на кровать. Всё тело прошивает волна боли. От самой поясницы до кончиков волос. Его в наглую обнимают и крепко прижимают. Обернувшись, Макото видит спящего Ямазаки. Спящим тот выглядит даже моложе, чем сам Тачибана. Только сейчас расслабившись в крепких объятиях, Макото понимает, что его голова готова вот-вот лопнуть. Ещё медленнее приходит осознание, что они с Ямазаки оба голые и почему они в таком виде в одной кровати. Тачибана тут же краснеет. — Долго ещё собираешься ёрзать? — всё тот же холодный тон, а после Соске приоткрывает глаз. — П-прости… Я не хотел тебя разбудить. — Помнишь, что было ночью? Макото, ещё больше смутившись, кивает. Он не только помнит, но ещё и чувствует это всем телом. — Ты согласен встречаться? Согласен стать моим? — вдруг спрашивает Соске, разглядывая покрасневшего Макото. — В смысле?.. Что ты имеешь в виду? — То и имею. Я хочу, чтобы ты был только моим, и если увижу тебя с кем-то левым, то сломаю что-нибудь кому-нибудь из вас. Тачибана сглатывает и отводит взгляд. Не шутит ведь. Затем снова смотрит на Ямазаки и коротко кивает. — Я согласен быть твоим, Ямазаки-кун.<i>Конец Flashback