Dysfunctional

Следующие полтора месяца Кайл, как и все остальные, пахал как проклятый. Сотрудники периодически падали в обмороки от физического и психического истощения, случилась парочка сердечных приступов, но увольняться почему-то никто даже и не думал. Новый директор обещал золотые горы, и ему почему-то верили. Новые принципы работы были, на самом деле, проще и эффективнее, просто надо было приноровиться. Кайл, как мог, помогал людям перестроиться, но заменить всех и каждого не мог, потому в один прекрасный момент потерял сознание прямо на ходу. Очнулся с жуткой головной болью, будто мозг через мясорубку пропустили - и почему-то не в офисе, и даже не у себя дома. - Проснулся? - этот голос Кайл узнал бы из тысячи. - Я знал, что вы, евреи, упоротые, но не знал, что ещё и настолько тупые. Как ты объяснишь это, Кайл? - Принеси мне воды и мою сумку, - простонал Кайл. - Волшебное слово, жид. - Живо! Или определяй глюкозу на глазок. Эрик изменился в лице, хотя видеть этого Кайл, конечно, не мог. Ему в лицо просто прилетела кожаная сумка, и спасибо, что воду жиртрест подал в стакане, а не водопадом Брофловски на одеяло. Заговорил Кайл, только когда закончил свои дела и выхлебал воду. Сполз ниже по подушке, накрылся одеялом по самый подбородок и огорошил Эрика ужасающим в своей непосредственности вопросом: - Зачем к себе притащил? Я ближе живу. - Ну, - хмыкнул Эрик, - мне нравится, когда ты здесь. Тебе идёт моя койка. Очень к лицу. Хозяйская спальня, значит. Рыжему было плевать. Чувствовал он себя отвратительно и был бы рад абсолютно любой лежанке. Эрик, впрочем, не давал целиком и полностью отдаться отдыху. - Ты работаешь слишком много. - Как и все. - На них мне насрать. Но ты, Кайл, портишь нам статистику своим вмешательством. Помогая своим подчинённым, не позволяешь отсеять биомусор от тех, с кем можно работать. - Ты... мы не в той ситуации, чтобы оставлять людей обучаться самостоятельно. Бесконтрольно. - Кайл прямо под одеялом принялся расстёгивать рубашку. Спать хотелось до невменяемости. Он и сам удивлялся тому, что говорит настолько складно. - Если штат сократится ещё сильнее, мы не справимся. И тогда я буду работать ещё больше. - А-а, твою мать! - Выругался Жиртрест и добавил ещё пару неласковых комментариев. В следующую секунду на Кайла навалилась такая тяжесть, что в груди перехватило - не вдохнуть. Картман перекатился на другой бок, вжал Кайла в своё массивное тело и снова зашевелился - кажется, стаскивал с себя домашние штаны. - Завтра у тебя отгул, - услышал Кайл, уже засыпая. - Доведёшь себя до такого состояния ещё раз, жиденок, так и знай, выдеру на рабочем столе так, что страдания всего вашего еврейского народа покажутся доброй сказочкой. Кайлу было глубоко плевать. Он отключился, стоило только ему закрыть глаза чуть дольше, чем при моргании. Наверное, он смог бы повторить фокус и в ночном клубе, и рядом с железнодорожными путями. В последнее время он не высыпался сильнее, чем за всю остальную жизнь. Снилось ему что-то муторное и бесконечно повторяющееся. Кажется, из детства, но сказать наверняка он не мог, слишком всё было смазано. А когда проснулся, тягостное ощущение какой-то недосказанности чувствовалось на физическом уровне. Он немного поворочался в чужой постели, размышляя на отвлечённые темы. За окном было темно. Картмана рядом не было и, насколько Кайл мог судить, в квартире он остался один. Кайл перевернулся на бок, лицом к окну. Подушки и постельное бельё насквозь пропахли сладковатым парфюмом. Кайлу вспомнилось, когда последний раз он чувствовал этот запах так близко, и с тихим "жирножопый" поднялся с постели. Очень тянуло пошариться в шкафах и ящиках стола, но рыжий знал, что Эрик взбесится. Он вообще намного больше заботился о границах личного пространства, чем хотел показать. Кайл немного побродил по квартире, осматриваясь, после чего решительно отправился на кухню, где без зазрения совести начал потрошить холодильник. Уже нашинковав капусту, он сообразил, что готовит на двоих, и раздражённо закатил глаза. - Просто не рассчитал, - успокоил Кайл сам себя, очень стараясь не проваливаться в отчаянную саморефлексию, но, как это обычно бывало, сеанс самокопания всё же случился. Он так и не понял, как относиться к признанию Эрика. Эта нацистская подстилка провернула из-за него и ради него такое, что Кайл мог только руками разводить. Такое действительно подкупало. Денежные вложения в человека - Кайл знал это на своём горьком опыте - такие же точно вложения, как и все остальные. Любовь покупалась даже легче уважения или верности. "Он просто не умеет по-другому", - осенило вдруг Кайла, когда он стаскивал с себя провонявшую потом рубашку. Натянул на себя первый попавшийся под руку фартук, чтобы не заляпать штаны, и вернулся к сковороде. Не умеет искать подход не деньгами. Или умеет, но не хочет. Или боится - последняя мысль понравилась Кайлу особенно. Если подумать, то нормальное, открытое проявление симпатии делает человека уязвимым. В этом определённо был смысл. Для простой покупки рыжей еврейской шлюхи вложено слишком много труда.

***

Домой Картман вернулся злой, как собака, и вымотанный тоже как собака - только дохлая. Сначала он заскочил к матери, которая жила двумя этажами ниже. Маме было некомфортно переезжать в мегаполис после просторного и по-деревенски безумного Саус Парка, потому Эрик, стремясь дать ей необходимое пространство для жизни, выкупил для неё весь этаж. Правда, один между ними пропустил - звукоизоляция в городских квартирах была хороша, но не идеальна. Когда мать трепалась о каком-то Крисе из цветочного магазина и окружала любимого сыночка заботой и любовью, Эрик чувствовал себя защищённым и забывал на время о своём одиночестве. Это стоило, черт подери, всего на свете. Мама не боялась его, сдувала пылинки и очевидно гордилась им, хотя Картман знал: некогда она была уверена, что кончит её любимая булочка печально и хорошо, если дотянет до тридцати. Так об Эрике думали все - и он им всем показал. Мысли весь день так или иначе крутились о еврейчике, оставленным в его постели. Восхитительно беззащитным, ядовитым на язык и, судя по всему, даже не догадывающимся, как он пялится на Эрика, когда прогибается под его напором. Ещё бы Кайл не прогнулся. Все ведутся на бабки, все ведутся на силу, а этот рыжий жидёнок, в отличие от большинства, знает цену и тому, и другому, потому что обладает всем этим - потому что тоже добился этого сам. Потому что он такой же, как Эрик: он лучше всех. Эрик сглотнул слюну, прежде чем открыть дверь в свою квартиру. Не было сомнений, что жидёныш уже сбежал и прихватил свою тугую задницу с собой, чтобы не огрести на неё лишних неприятностей. Тем не менее, мысль о том, что Кайл спал у него дома, в его кровати, приятно будоражила. Ночью Эрик не мог отказать себе в удовольствии хорошенько ощупать жида. Он задрал его рубашку и трогал костлявую спину с россыпью дурацких родинок - будто дерьмом с вентилятора наставленных, честное слово, - облизал впадинку на пояснице и даже запустил жадные руки Кайлу в трусы, чтобы стиснуть крепкие ягодицы. Кожа была упоительно горячей, задница - в меру округлой, крепкой. Идеальной. Хорошо, что Кайл не унаследовал худшие черты своей жирной мамаши. На ощупь еврейчик оказался даже лучше, чем Эрик представлял себе на протяжение долгих лет. ...а ещё он умел удивлять. Его фальшивое пение было слышно ещё с порога, с кухни доносился аппетитный запах еды. Хоть Эрик и приложил столько усилий для улучшения фигуры, пожрать он всё ещё любил. Чуть меньше, чем трахаться. Чуть больше, чем маму. При том, что искусству готовки он так и не сумел обучиться, домашняя еда была прямым ключом к его сердцу, члену и бумажнику, и знать об этом он не позволял никому: даже бывшей супруге, все годы брака с которой предпочитал заказывать ужин в ближайших ресторанах. Кайл не услышал, как он вошёл. Гремел музыкой его айфон, сам Кайл пел, пританцовывал и, как всякий порядочный жид, катастрофически не попадал в ритм. Спина у него была голая, поперёк поясницы кокетливым бантиком красовались лямки фартука. Эрик невольно застыл, любуясь. А потом быстро приблизился, обхватил тонкое тело под рёбра, прижал к себе и с удовольствием лизнул выступающую жилу на шее. Ему нравилось, какой Кайл был на вкус. - Еврейским духом несло ещё на лестнице, - мурлыкнул Картман и без силы прикусил худое плечо. - Это капитуляция, Кайл? - Руки убери, - сразу ощетинился жидёнок. - Или я всю эту сковороду тебе на рожу выложу. Эрик шумно выдохнул ему в шею и ничуть не ослабил хватку. - Чуешь, рыбой пахнет? - ласково спросил он. - Очаровательно, что ты всё-таки решился на операцию по пересадке вагины. Кайл отложил половник в сторону, вздохнул и острым локтем врезался Эрику в бок. Сильным движением тот, морщась от боли, развернул парня к себе. Тёмный взгляд скользнул по гневно сведённым бровям, носу с характерной горбинкой, бледным скулам. - Может, я бы даже позволил тебе посидеть у меня на лице, - Картман усмехнулся, без капли стеснения любуясь своим евреем. - Отдых пошёл тебе на пользу. Что готовишь? - Суп, - пропыхтел Брофсловски, пытаясь отодвинуть его от себя. Картман с сомнением посмотрел на сковородку с жареным тофу, перевёл взгляд на бурое варево, меланхолично булькающее в кастрюле, и Кайла всё-таки отпустил. Ему определённо понравилось приходить домой и видеть еврейчика на своей кухне. Это, конечно, было неосуществимо. Кайл в работе нравился ему даже больше, а это значило, что вынуждать его торчать дома Эрик не стал бы, какой бы привлекательной ни выглядела эта идея. Бледные розоватые соски были видны за узкой полоской фартука, едва прикрывающей грудь. Господи, Кайл, какая же ты пассивная сучка, хотел сказать Эрик, но смолчал и, нагло ухмыльнувшись, поцеловал упрямо сжатые губы. - Пахнет охуительно. В чем евреи действительно хороши, так это в убийстве Иисуса и кулинарии. Удиви меня, жидёнок. Кайл хлопнул себя ладонью по лбу, но промолчал. Так же молча разлил варево по глубоким тарелкам, грохнул одну перед Эриком на стол, пробормотал что-то, в чём тот отчётливо расслышал "подавился"... - Как дела на работе? - Спросил Кайл, когда от его порции осталось чуть меньше половины. Эрик с сияющими глазами облизал ложку и заставил себя прерваться. Да, на кулинарный шедевр это не тянуло, но ему казалось, что ничего вкуснее он не жрал со времён детства и первых в жизни крылышек полковника. Чтобы пересказать краткую сводку новостей за сегодняшний день, ушло от силы минуты четыре. Было даже не обидно признать, что без Кайла часть рабочих процессов элементарно встала. Но еврейчик нуждался в отдыхе. Он был слишком ценным ресурсом во всех блядских и неблядских смыслах, чтобы тратить его впустую. - Понятно, - скупо кивнул Кайл и снова замолчал. - Завтра мне нужно будет, чтобы ты подкопался к сделке с тайваньцами. Уверен, мы можем сбить цену, но вся надежда только на тебя. - Остальные условия устраивают? - Когда Кайл переключался на деловой тон, у него сильно менялось лицо. Другим становился взгляд, расправлялись плечи. - Перевозки на них, сроки - всё идеально. Узкоглазые считают, что они умнее всех, но они не единственные азиаты на рынке, - Эрик проглотил последнюю ложку супа и блаженно сощурился. - Если возьмём всё, как есть, покажем, что согласны прогнуться под что угодно. Сможешь выбить условия лучше - я буду только счастлив, но это, в общем-то, дело скорее принципа, нежели фактической выгоды. - Как скажешь, - пожал плечами рыжий. - Если на этом всё, то я пойду, пожалуй. - Останься. - Нет, - усмехнулся Кайл. - Ещё чего. Я совсем больной, что ли? - Останься, - повторил Жиртрест, на этот раз с бОльшим напором. - Я не собираюсь лезть в твои облегающие штанишки, даю слово. - Мне нужна сменная одежда, - отрезал рыжий, поднимаясь из-за стола. - До завтра. - Я привезу, - Эрик поднялся следом и в два шага преодолел расстояние между ними. - Или съезжу с тобой. Останься, Кайл. ...Кайл сам не понял, откуда в нём взялась эта горечь. Он скривился, будто у него заболели все зубы разом, и шарахнулся от Картмана в сторону. - Со всеми шлюхами так себя ведёшь или я особенный? - Фыркнул он, скрещивая руки на груди. - Особенный, - честно ответил Эрик. Он сделал ещё один крохотный шаг вперёд. - Шлюхи в моем доме мне не нужны. Ты - нужен. Хочешь, чтобы я попросил? - И ты попросишь? - Усмехнулся Кайл. - Я бы скорее привязал тебя к койке и вылизывал всего, пока ты не взвоешь, как последняя сучка, - хмыкнул Эрик в ответ. - Но да, к такому ты определённо не готов. Попрошу. Мне не трудно. - Ну, давай. - Брофсловски скептически вздёрнул брови. - Проси. Тяжёлая ладонь жиртреста как-то неестественно, с непривычной мягкостью коснулась его щеки. Эрик смотрел... странно. От его взгляда тревожно сжималось за рёбрами. - Ты нужен мне здесь, - ласково протянул Эрик. - Пожалуйста, Кайл. Мы съездим за твоими вещами или купим новые. Да хоть весь сраный магазин. Останься. - Ночевать я буду на диване, - чуть сдавленно ответил рыжий, отстраняясь. Эрик торжествующе улыбнулся. - Как пожелаешь. ...он действительно не противился тому, что Кайл устраивается ночевать не в его спальне. А Кайл почти не удивился, когда Эрик начал раскладывать диван, который оказался двуспальным. - Жи... Да какого чёрта, жирный, чё ты тут забыл? - Возмутился Кайл, глядя, как Картман, бодренько улыбаясь, устраивается на второй половине дивана, той, которая у стены. - Тебя, разумеется, - как само собой разумеющееся, сообщил Эрик. - Разожми мацу, еврейчик, я просто хочу тебя под боком. Ты тёпленький и смешно ругаешься. - Могу и помолчать, - огрызнулся Кайл, стаскивая с себя офисные брюки. Рубашка до сих пор висела на стуле на кухне. То, каким взглядом пожирал его Эрик, было просто за гранью добра и зла. У Кайла не было никаких причин полагать, будто он контролирует ситуацию, но он странным образом ощущал, что сумеет остановить Картмана парой хлёстких слов, если что-то пойдет не так. Эта сомнительная власть здорово кружила голову. - Ты ненавидишь меня, еврейчик? - Сейчас - нет, - ответил Кайл, заваливаясь на свою половину дивана. Было что-то очень тупое в том, что они оба будут ночевать не в нормальной постели, но Кайл отбросил эту мысль сразу. В постели он просто-напросто не смог бы заснуть, каждую секунду ожидая, когда Картману надоест играть джентльмена. - Всему виной моё восхитительное тело? - Совсем больной, - в тон ему констатировал Брофловски и закинул руки за голову. Помолчал немного, после чего совсем тихо хмыкнул: - Хорошо, что моя мама нас сейчас не видит. - Жаль, что не видит моя. Ты ей всегда нравился. - Правда? - Удивился Кайл. - "Пирожочек, не обижай этого милого еврейского мальчика", - Эрик очень похоже передразнил интонации Лиэн и рассмеялся. - Наверное, только из-за тебя я не вскрылся к пятнадцати. Детство там было... тесным. Этого города было для меня слишком мало, а в тебя можно было выплёскивать весь избыток энергии. Зацикливаться на тебе было легко и приятно. - Ты превратил моё детство в ад, жиртрест, - заявил Брофсловски, будто пытаясь защититься от услышанного. С таким Эриком ему было странно и как-то даже некомфортно, но, в то же время... - Стоило оно того? Как считаешь? Потому что ты эгоист. Тебя волнуют только твои хотелки. Эрик переместил грузное туловище на диване и теперь нависал над Кайлом, смешливо глядя сверху вниз. - Тогда почему ты тусовался со мной столько лет? Не пизди, что жалел, ты всегда умел жалеть только себя одного. Нет. Ты, жиденок, ловил кайф от происходящего. Ты бесился, ненавидел меня, но всегда держался поблизости. Тебе нравилось то, что мы делали. Так же сильно, как нравилось мне. - А как ты понял, что... ну... - Кайл переполз на самый край, от Эрика подальше. - Понял что? - Что зациклен на мне слишком сильно? - Кайл поменял формулировку в самый последний момент. Говорить с Картманом о его любви было как-то абсурдно. Скорее всего, в его чувствах ничего такого и не было - собственничество, похоть, желание доминировать. В конце концов, сам Эрик сообщил только о желании затрахать до полусмерти. Или до крови, Кайл в тот момент акцентировался совсем не на мелочах. Рыжий понятия не имел, что делать, если чувства жиртреста окажутся глубже названного списка. - Тебе действительно интересно, или ты надеешься заболтать меня до того, что я забуду о желании грязно тебя домогаться? - Если будешь грязно меня домогаться, я просто уйду, - равнодушно дёрнул плечами Кайл. - В пятнадцать. Когда ты впервые нажрался, помнишь? Мы все были в говно, и ты уселся к этой спидозной шлюхе МакКормику на колени. Ты выглядел, как... - Картман сглотнул окончание фразы. - Тогда я и понял. ...а Кенни в ту ночь совершенно случайно выпал из окна и сломал шею, смутно припомнил Кайл. Эрик видел его падение и позвал их на помощь, но они, впервые хлебнувшие виски, оказались слишком пьяны, чтобы сделать что-то или хотя бы позвать взрослых. Впрочем, о Кенни забылось, как всегда, быстро - уже через пару минут о нём напоминало только разбитое окно, за которое Кайлу наутро, кстати, крупно влетело. После этого инцидента Кенни старался держаться от Кайла подальше. - Сволочь, - выдохнул рыжий. Картман вопросительно приподнял брови. - Ты убил Кенни. Сволочь. Картман хрипло рассмеялся. - Да кто его только не убивал! Кайл расхохотался так легко и непринуждённо, что даже удивился. Внутреннее напряжение слегка отпустило. Расскажи они об этой части своего детства - кто бы поверил? Посчитали бы психами, подняли на смех. Кайл давно растерял школьные контакты, даже со Стэном перестал общаться ещё на втором курсе. Выходило, Картман - единственный, с кем можно было быть честным и понятым. Даже если он убил Кенни. - Я бы хотел навестить могилу Лиэн, - тихо сказал Кайл. До тех пор, пока он считал её живой и здравствующей, он даже не задумывался о том, насколько же она ему нравилась. Лиэн была не самой лучшей матерью, но любила своего поросёночка намного сильнее, чем деятельная миссис Брофсловски своего старшего сына. И человеком была хорошим, не смотря на особенности своей личной жизни. И готовила потрясающе. Если бы мать Кайла готовила хотя бы наполовину так же хорошо, как Лиэн, Кайл был бы лишь немногим стройнее Картмана. - Она похоронена в Саус Парке. Я планировал съездить туда на её день рождения. Через пару месяцев. Поедешь со мной? - Хорошо, - кивнул Кайл и повернулся к Картману спиной. - Спокойной ночи, жиртрест. - Сладких, жидовское уёбище, - ласково пропел Картман и, кажется, чмокнул его в макушку.