Дрессировщик

      Высшекровка захлопывает дверь с неконтролируемой силой и оборачивается. В потемневшем взгляде и оскале угадывается извращенная похоть. Он зовет его кисмезисом, но это даже близко не нормальные отношения между троллями.       На полу у противоположной стены оборудовано что-то вроде импровизированного ложа, просто сваленная куча из занавесок, покрывал и подушек. На ней свет двух лун выхватывает высокую худую фигуру Призывателя, почти прозрачные крылья за его спиной. Он не смотрит на Высшекровку, разглядывая стену комнаты, щедро забрызганную запёкшейся кровью и расцарапанную когтями многочисленных жертв, в основном из низа гемоспектра. Он хорошо помнит, как это зрелище заставило его сердце похолодеть, когда он оказался тут впервые.       — Ну что, моя маленькая бабочка? Нравятся рисунки? Я нарисую тебя, когда закончим. Постараюсь сделать так, чтобы ты прожил до этого и посмотрел… — Гигант размашисто облизывается и тянется к рогу своего пленника. Призыватель даже не связан, Высшекровка не боится. Без оружия, верных друзей-монстров и пространства для полета храбрый герой повстанцев не опасен. Хотя хотелось бы, чтобы он подергался, когда в него вопьются зубы, когти… ну и все остальное.       Во имя ярости, Высшекровка так долго мечтал об этом! Еще с того раза, когда увидел впервые этого особенного, неповторимого тролля на поле битвы, эти крылья, эту бледную кожу, сквозь которую просвечивает омерзительный цвет крови… Кто бы знал, как сложно не раздавить его одним движением! Нет, нужно продлить… Оставить немного на завтра, хотя бы пару не стертых в крошку костей, хотя бы клок кожи на лице…       Но прежде чем он дотрагивается до своей избранной жертвы, Призыватель поворачивается. Высшекровка замирает. Обычно низшекровые не смотрят в глаза, особенно эти новые, отравленные проповедями Мученика, потому что они знают, что некоторые тролли, те, что по гемоспектру ближе к индиго, способны подчинять себе ржавокровую падаль. А ты не боишься, бабочка? Высшекровка вглядывается в поганый цвет радужек глаз напротив и неожиданно куда-то проваливается. Как будто в огненную пропасть, только не обжигающую, а просто горячую и темную…       В реальности у него просто отвисает челюсть и из уголка рта по раскрашенному лицу стекает нитка слюны.       Призыватель позволяет себе выдохнуть. Это только начало, но самый страшный этап пройден. Та секунда, когда он видит перед собой аметистовый блеск глаз Высшекровки и улавливает в них разум. Тот самый разум, данный высшекровым, чтобы порабощать и управлять. Одно мгновение малодушия — и ты во власти такой твари, которой твои звериные друзья в подметки не годятся по жестокости фантазии и страсти к насилию. Но все обходится. Ведь Призывателю не впервой захватывать сознание животных. А Высшекровка, оказывается — животное, не особенно отличающееся по строению рассудка от мускулозверя. Эта его сущность — рвать, уничтожать, насиловать — значительно подавляет коварную и хитрую сущность его как тролля. И, таким образом, делает его уязвимым для способностей Призывателя.       Такое медленное давление. Важно быть абсолютно спокойным и уверенным в себе. Нельзя позволить ему почувствовать свою силу и власть. Нужно вытащить наружу только бессознательное, опасное, грубое. То, что легко поддается гипнозу и потом — дрессировке.       Он немного сопротивляется. За это получает в мозг зарядом отвращения и негатива, отчего моментально утихает. Сегодня это получается легче, гораздо легче, чем в прошлые попытки. Образ идола с лицом Призывателя, высшего создания постепенно укрепляется в подсознании Высшекровки. Оттого его фантазии наяву становятся все более больными и жуткими от доселе неизвестного ощущения чужого превосходства.       Призыватель начинает тихо напевать песню своего лузуса, впрочем, на песню это не очень похоже, просто комбинация щелчков и шипения, но ее действие на зверей изумительно. Высшекровка встряхивает головой и начинает часто моргать.       — Закрой глаза.       Высшекровка подчиняется. Он опускается перед Призывателем на колени и утыкается носом ему в плечо. Страшно в этот момент до оцепенения, но важно именно сейчас найти силы и погладить монстра по голове, спутанным длинным волосам, успокоить. Наверное, Высшекровка уже давно не спит в дремотной слизи, отчего вся его жизнь, как во сне, так и наяву полна страхов и мучительных видений. Зверь шумно вздыхает и пытается укусить за руку, снова проявить непокорность. Призыватель вовремя убирает пальцы и ударяет Высшекровку по лбу раскрытой ладонью, от чего тот мгновенно зажмуривается, высовывает черный язык и проводит им по запястью дрессировщика. Тот не сразу, но снова касается головы огромного тролля и теперь почесывает ему макушку обломанными когтями.       Что ж, сегодня удача опять на стороне низшекрового. В первый раз загипнотизировать Высшекровку удалось чудом, сейчас это уже система, но расслабляться все равно нельзя. Призыватель снова начинает напевать, усыпляя своего подопечного. Высшекровка зевает, отрывается от него и ложится на спину. Интересно, что под гипнозом его лицо всегда спокойно. Наверняка его животная часть давно мечтает насовсем избавиться от тролльей. Разум чужд ему, как и связанные с ним сострадание и ненависть. И ненавидеть его самого становится сложно.       Призыватель наклоняется над беззащитным, погруженным в глубокие сновидения Высшекровкой, оттягивает ему веки и заглядывает в остановившиеся зрачки. Спокойно, уверенно говорит вслух:       — Сегодня ты был особенно неуправляем. Разломал Призывателю крылья, вывернул наизнанку его ребра и залил все стены его кровью. И в конце все-таки оторвал ему голову.       На губы Высшекровки выползает радостная ухмылка, от которой даже самое каменное сердце дрогнет. Призыватель отпускает его голову и поднимается на ноги. Он практически обнажен и сейчас стремительно замерзает. Он подходит к двери и три раза ударяет в нее костяшками пальцев. Через считанные мгновения дверь приоткрывается и выпускает дрессировщика наружу.       На пороге его встречает Дарклиир. У него в руках толстая цепь. Призыватель безропотно подает руки, чтобы тот сковал их. За толстыми стеклами черных очков не видно выражения глаз, но Дарклиир внимательно разглядывает тело крылатого. Казалось бы, его гораздо больше должно волновать, почему Высшекровка сам не вывел свою игрушку. Но Дарклиир в курсе того, что там происходит три вечера в неделю. И не против этого, потому что с некоторых пор предан Призывателю больше, чем своему высшекровому повелителю. Дарклиир ведет пленника по спутанным коридорам дворца Снисхождения в темницу.       Когда они добираются до камеры, Исполнитель запирает дверь изнутри и проводит ладонями по плечам Призывателя, прежде чем развязать. Тот даже не смотрит на него, отходит к доске, накрытой брезентом, что служит ему постелью, и ложится лицом вниз, смыкая и размыкая крылья. Как бы хотелось хоть на пару часов погрузиться в успокаивающую дремотную слизь… Но это слишком большая роскошь.       Исполнитель преследует его, как тень, сняв маску с очками и распуская длинные прямые волосы. Садится на колени рядом с ложем и так же, как за полчаса до этого Высшекровка, утыкается лицом в плечо. Призыватель морщится, но приподнимается на локтях и обнимает Дарклиира.       Этот зверь изначально был дрессирован, едва ли не с рождения приучен не за страх, а за совесть прислуживать высшекровным и угнетать всех, кто ниже. Однако приручить его не составило никакого труда. Дарклиир тосковал по ласковым хозяйским рукам и сам упал в ноги Призывателя, едва почуяв, что тот согласен на такие отношения. Говорят, сама Снисхождение иногда приглашала его в свои покои. Что такого могла делать эта дьяволица, чтобы настолько сломать своего верного пса?       — Я устал. Я хочу спать. — Это не было ложью. Призыватель чувствовал себя высосанным до капли.       — Да, конечно.       Крылатый нагнулся и поцеловал Исполнителя в висок.       — Ты сделал, что я просил? Отнес те бумаги в тот тайник?       Дарклиир немного медлит, прежде чем ответить.       — Нет.       Призыватель замирает, отстраняется и ошарашенно смотрит в страждущие глаза Исполнителя.       — В чем дело?       — Я знаю, для кого они. Для этой женщины. Для Майндфэнг. Если у нее все удастся… ты сбежишь и больше не вернешься.       Призыватель некоторое время глубоко дышит, после чего отталкивает от себя Дарклиира.       — Уходи.       — Прости меня. Накажи меня.       — Зачем? Ты все равно останешься тупым и бесполезным. — Призыватель с отвращением останавливает попытки поймать свои руки. — Уходи.       — Я все сделаю, как ты просил.       На это Исполнителю не отвечают. Он спешно натягивает маску и уходит, сглатывая комок. Дверь в камеру захлопывается с гулким, жутковатым лязгом.