Давай вернёмся к началу

Тони Старку до чёртиков скучно на собственном торжестве. Это не что-то ужасно важное: стандартный ежемесячный вечер, из тех, что Старк Индастриз любит устраивать ради пиара. Тони мельком просчитывает вероятность того, что совет директоров прикончит его за устроенный беспорядок. Что-нибудь быстрое и со взрывами, и желательно под аккомпанемент из визгов. Не его вина, что у высшего общества нет чувства юмора. Он приходит к заключению, что совет, хоть и не прибегнет к радикальным мерам вроде убийства, выдаст ему бумажной работы на месяц и обречёт на грязную рекламу; чтобы думать о таком, в Тони недостаточно кофеина. (Ладно, это не подходит) Развешанные специально для создания уютной атмосферы огоньки мерцали на лысине говорящего особенно неприятным светом. Тони закатывает глаза — он вознёс это в ранг искусства, когда не дёргалась больше никакая мышца на лице — и приготовился абстрагироваться от большинства вещей, которые мужчина скажет. Вероятность говорит, что меньшая часть присутствующих порядочно одарена интеллектом, но этот определённо не из таких. Справа раздаётся тихий смешок, и Тони поворачивает голову; в этот момент он отчаянно нуждается в любой отвлекающей вещи. Источником звука оказывается высокий, хорошо одетый мужчина, заметно ухмыляющийся, когда выступающий начинает выливать на них гору псевдостатистики, нервно размахивая руками. Тони решает, что мужчина ему нравится. Ну и привет скулам, понятное дело — Тони ведь не слепой. В этот момент незнакомец плавно поворачивается и перехватывает его взгляд. Он поднимает точёную бровь и Тони — хоть он и счастлив узнать, что лицо мужчины симметричное в лучшем смысле этого слова — оказывается застигнутым врасплох. Когда в последний раз кто-то заставлял его так себя чувствовать? Он, скрывая замешательство, посылает мужчине фирменную ухмылочку Тони Старка, из тех, что несколько развратны и так пропитаны вежливым сарказмом, что отпугивают даже инвесторов с толстыми кошельками. Мужчина не вздрагивает. Интересно. Вместо этого он отвечает кривой, загадочной полуулыбкой, отвратительной почти так же, как его собственная. Тони невольно впечатляется. Скучная речь продолжается, и Тони почти забывает о странном незнакомце, пока не бросает взгляд на подиум и не понимает, что этот незнакомец сейчас что-то говорит. Это не скучно. Мужчина — как распознаёт Тони — продолжает рассказывать о влиянии новых технологий в сфере нейрохирургии, и это абсолютно противоположно понятию «скука». Тони чувствует первые ростки любопытства, волнующего и зудящего внутри. Много времени прошло с тех пор, как его кто-то мог так подловить. *** Сразу после у Тони нет и шанса встретить незнакомца должным образом. Приём, понятное дело, должен продолжаться, и Тони на нём — хозяин. Он пересекает толпу приглашённых, предлагает закуски и выпивку, заводит светские беседы и в целом создаёт видимость увлечённости происходящим, хотя всё, чего ему хочется на самом деле — вернуться к программам в лаборатории. Освободившись из лап особенно настойчивой пожилой дамы, желающей представить Тони своей дочери, он стягивает у проходящего официанта бокал шампанского и, наконец, подкрадывается к выступавшему мужчине. Тот, прислонившись к стене комнаты, смотрит куда-то в другую сторону.  — Ваша речь была чудесна. Очень умна и полна страсти. Вы определённо в этом разбираетесь. Мужчина, к его чести, не подпрыгивает от неожиданности, ограничившись поворотом головы и долгим анализирующим взглядом.  — Благодарю, мистер Старк. — Его глаза мерцают. — Должен сказать, прибыв сюда, я не ожидал обратить на себя внимание… — Он чуть запинается, явно не зная, как лучше описать Тони. Вместо этого мужчина обводит его широким жестом, вызвав у Тони ухмылку. Довольно распространённая реакция. — Миллиардера. Филантропа. Гения. — Тони подмигивает. — Плейбоя с репутацией. Да ладно вам, всё это я уже слышал. — Как и весь остальной мир, мистер Старк, — холодно отвечает он. — У вас в самом деле репутация человека, у которого каждую неделю новая звёздочка в руках.  — Живу, чтоб угождать другим, — говорит Тони с едва заметной самоуничижительной усмешкой. Он не говорит мужчине, что большинство заголовков всё перевирают, что половина из этих девочек просто дочери спонсоров или друзей со связями. Пусть поймёт сам, если когда-нибудь захочет. — В чём дело, одна из них вскружила вам голову? — На самом деле, восходящим звёздам привлечь моё внимание не выйдет. — О, ну разве не интересно? Тони не так представлял себе этот вечер, но он не жалуется.  — Говоря о внимании, могу ли я узнать ваше имя, чтобы его привлечь? — Это ужасная попытка пикапа, но одно из выученных Тони правил гласит, что ужасный подкат легче обратить в шутку. («Просто оцениваю заинтересованность» — говорит Тони себе. Кто не захочет восхитительного мужчину вроде него, особенно если он сам предлагает?)  — Стивен Стрэндж. Приятно познакомиться. Тони издаёт неопределённый звук и вспоминает, что его собеседник — нейрохирург.  — Отлично. Доктор Стрэндж, что скажете о мероприятии? — Скучно. Без всяких претензий к представителю компании, конечно. — Стивен позволяет задержать взгляд чуть дольше необходимого, — я не очень люблю многолюдные мероприятия и лучшую свою работу выполняю в одиночку.  — Не возражаете на этот раз побыть с партнёром, доктор? — Тони как можно неторопливее стягивает пиджак под пристальным взглядом и вглядывается в плавные, нечитаемые черты лица напротив. Они неожиданно оказываются очень близко друг к другу и под ногами — огни танцпола.  — Мистер Старк, вы мне льстите. Уверен, у вас есть более важные дела. — Есть, верно. Желания их делать? Не особенно. И прошу, никакой больше ерунды вроде «Мистера Старка». — Тони замолкает на миг. Он почти уверен, что прочёл всё верно, но всё ещё не уверен в человеке напротив.  — Позволь мне отвезти тебя домой вечером, — говорит он. Брови Стрэнджа- Стивена приподнимаются.  — Почему? — спрашивает он. Ну, по крайней мере, он не высказался однозначно против. — Потому что ты прекрасный. Ты восхитителен, — говорит Тони, отбрасывая на секунду кокетливую маску, — и я был бы очень рад уложить одного прекрасного, восхитительного незнакомца в постель. Он не отвечает. Тони уже готов к непринятию и издёвкам, но глаза Стивена темнеют. Он наклоняется ниже, провоцирующе-низко; Тони отползает ближе к стене, и Стивен останавливает свою руку опасно близко от головы Тони в полном интимности жесте. Они делят на двоих дыхание, и по лицу Стивена медленно ползёт полоса светотени. — Пятнадцать минут, — выдыхает он чуть громче шёпота. Близко, безумно близко. — У меня машина снаружи. И уходит, предусмотрительно прикрывая руками область у бёдер. *** Стивен Стрэндж целуется в точности так, как ему полагается по профессии: методично, неторопливо и экспериментируя с нажимом и углом проникновения, и в голове у Тони сплошной белый шум. (Он целуется чертовски хорошо). Тони хватает его за лацканы глупого, отличного сшитого пиджака и притягивает ближе. Боже, сколько же времени они потеряли. Они выпутываются из части одежды, стягивая пояса и рубашки, забираясь ладонями под хлопковую ткань. Осторожный поцелуй Стивена становится жёстче и развязнее: Тони скользит вниз, устраиваясь между его разведёнными ногами, и Стивен усмехается так, что это похоже на вызов. Сверкающии за тёмными губами зубы и почерневшие глаза — о да, это именно он. Стивен сорвано дышит, и руки на его бёдрах подрагивают; он кончает, захлёбываясь в проклятьях, перерастающих в одну короткую, пошлую ноту, которая выбивает все мысли — Тони готов поклясться, что не слышал ничего прекраснее. Всё заканчивается тем, что они, развалившись на кровати, просто смотрят друг на друга. Стивен предлагает им почиститься, и Тони впервые замечает, как загадочно он улыбается краем губ. Он целует его, пробегаясь рукой по челюсти, пока Стивен шарит позади рукой в поисках одежды, и говорит наполовину шутливо.  — Никто из тех, кого я приводил домой, не был со мной таким джентльменом. Это — самое близкое к правде из того, что он может озвучить после прошедшей ночи, и Стивен лениво улыбается позади, растёкшись по кровати. На самом деле улыбается: это не простая ухмылка, перечёркивающая его лицо, когда случается что-нибудь забавное. После короткой тишины он тянется за разблокированным ноутбуком Тони, и его длинные, ловкие пальцы набирают что-то на клавиатуре.  — Позвони мне как-нибудь, — говорит он, — я буду прозябать на очередном твоём мероприятии через месяц. Возможно, ничего под этим и не скрывается, но Тони всё равно хочется вообразить нечто большее. Он закрывает глаза и позволяет темноте и тихим звукам убаюкать его. Когда они встречаются в следующий раз, Стивен зовёт Тони на ужин. На нём серебряные запонки и такой же костюм, как в прошлый раз (хоть он и признался Тони, что терпеть не может официальную одежду). Они делят пополам чек и пытаются превратить это в простую деловую встречу, но потом Тони предлагает Стивену вернуться в пентхаус и выпить чего-нибудь, и все попытки идут прахом. Стивен уходит от него рано утром: пиджак выглядит самую малость не так идеально, как прошлой ночью, а вокруг горла намотан в попытке скрыть засосы красный шарф, контрастирующий с бледной кожей. Тони, проснувшийся едва ли наполовину, когда Стивен ушёл, не уверен в том, что мягкий поцелуй напоследок ему не приснился. *** Их маленькие странные встречи, как это не невероятно, продолжают происходить -Стивен встречает Тони на благотворительном вечере и позже трахает его напротив двери в пентхаус, или Тони отвозит их куда-нибудь на окраину на одной из своих дорогих игрушек и качественно отсасывает. Одним из самых памятных случаев стал их анонимный поход в бар: половину лица Тони закрывали гигантские солнечные очки с фасетчатыми стёклами, и Стивен только и делал, что смеялся над ним. Тони в отместку дрочил ему под столом, умудряясь сохранять потрясающе-честное лицо. Случайно начатая игра закончилась Стивеном, прижатым к стене узкого проулка. Они никогда не светились на публике, уверенные, что папарацци днями постоянно ошиваются поблизости. Маленькая, эгоистичная часть Тони хотела спрятать Стивена от жёлтых газетёнок, которые разрушили бы всё, что между ними было. Чаще всего они просто спали друг с другом — на этот счёт Тони иллюзий не имел — но всё ощущалось таким настоящим, таким живым, что он раздумывал иногда, что, возможно, стоит научиться довольствоваться этим. *** Ему приходит сообщение в субботний полдень, короткое и деловое: «Можем увидеться в твоём пентхаусе через час?» Тони озадачен: их встречи обычно случаются вечерами, да и его график на день всё равно забит. Он просит ДЖАРВИСа сделать заказ в респектабельном итальянском ресторане в центре Манхэтена и предусмотрительно покидает офис, пока его секретарю не пришло в голову спросить о внезапных изменениях в планах. Сегодня суббота. Мир не рухнет, если глава Старк Индастриз будет отсутствовать пару-тройку часов. Он должен был понять, что у такой внезапной просьбы есть причина. Он, кажется, уже понял, в той или иной степени — его голова всегда соображала достаточно, чтобы простроить взаимосвязь — но Тони Старк всегда оставался оптимистом. И, возможно, ещё и мазохистом. Стивен приходит точно пятьдесят две минуты спустя; уголок рта приподнят, и выражение лица как всегда невозможно прочесть. Он вежливо отказывается от еды, но предлагает кофе, который купил — эспрессо со сливками для Тони и среднее латте для себя. Они располагаются за столиком на балконе напротив друг друга, и Стивен говорит:  — Думаю, нам не стоит всё это продолжать. Он открывает рот, чтобы озвучить причины: спокойную, холодно-объективную логику, которая наверняка касается его работы в больнице. Тони поднимает руки, прерывая, пока всё не зашло ещё дальше.  — Ничего, всё нормально. — Говорит он, — я понял. — Он действительно понял. Они не придавали этому смысла — они оба — и бесконечно лучше закончить это сейчас вот так, чем если бы концом стала ненависть одного к другому. Стивен кивает, и кофе они допивают в молчании. Когда всё заканчивается, Стивен целует Тони в щёку, и Тони провожает его до дверей, потому что так должно джентльмену и потому что это последнее, что он может сделать для Стрэнджа. Он разрешает себе полминуты рассматривать удаляющуюся из его жизни фигуру, не обернувшуюся напоследок. Тридцать секунд проходят, и Тони сбегает в лабораторию и приказывает ДЖАРВИСу включить музыку на той громкости, когда слушать почти больно. Он не пьёт и не плачет — это значило бы, что случившееся его волнует, а его не волнует, правда. Тони думает, что мог бы любить Стрэнджа, если бы карты легли по-другому, но всё случилось как случилось. (И закончилось.) Скоро после того случается Афганистан. Случается Железный Человек, после — Пеппер, которая нисколько этого не заслужила. Тони топит себя в работе и приведении своего наследия в тот вид, который женщина вроде Пеппер заслуживает, и забыть о коротком романе получается легко. *** Спустя десять лет, в другой галактике, на ржаво-красной, давно умершей планете, Тони Старк видит, как Стивен Стрэндж рассыпается пылью.  — Тони, — говорит он с той грустью в глазах, которую Тони не смог разглядеть вовремя, — другого пути не было. И Тони, задыхающийся от веса случившегося и от того, что ещё только случится, не может не оплакивать человека, которого в другой жизни мог бы любить.