Завтра будет солнечно

      Правила этикета, манеры, осанка, улыбка, ворох бестолковых формальностей… Это не шло ни в какое сравнение даже с той самоубийственной полосой препятствий, которую Кассандра соорудила для тренировок. Тернист и сложен путь в королевскую гвардию, но почему-то только для неё он состоял из уборки, стирки и множества прочих бытовых обязанностей.       Зато для неё одной светило солнце, которое Кассандра, признаться, не переносила на дух до встречи с Её Высочеством.       Рапунцель стала для неё другом по несчастью. Обретя семью, она потеряла возможность жить так, как хотелось ей. Кассандра впервые ощутила такую сильную родственную связь с кем-либо. Они обе хотели свободы, но эта заветная свобода едва ли вязалась с заточением в стенах дворца и выполнением чужой воли.       Даже Фицерберт, какие бы светлые и нежные чувства он ни испытывал к Рапунцель, не мог дать того, чего она больше всего желала, выглядывая в окно башни. К слову, уже второй башни в её жизни.       Его всецело поглотила беспечная жизнь в роскоши, к которой он стремился всё своё воровское прошлое. Этого, казалось, было достаточно, чтобы поставить точку в их отношениях, но он упрямо продолжал цепляться за своё тепленькое местечко рядом с принцессой. И вожделенной королевской казной. Кассандре было тяжело принять его искренность за чистую монету, она не считала стремление угодить во всём чем-то естественным.       Зато у Рапунцель была она.       Лишь Кассандра замечала, как мечтательно вздыхала принцесса, чувствуя лёгкое дуновение уличной свежести в лицо. Как закусывала губы, позволяя распущенным волосам развеваться на ветру. Как неотрывно глядела вдаль, за пределы стены, убивая в себе стремление сорваться с места и бежать навстречу новым приключениям.       Любила ли Рапунцель Фицерберта так же сильно, как свободу? Любила ли она его? Слишком много вопросов, ответы на которые больше не имели смысла. Да кому вообще есть дело до какой-то любви.       Приоткрыв дверцу балкона, Кассандра скинула с головы капюшон, выпуская на волю влажные кудри цвета вороного крыла. Её плащ промок до нитки и серебрился влагой в тусклом свете подсвечника. В сапогах неприятно хлюпала дождевая вода. Проникнуть сюда через обычные двери в последнее время становилось всё сложнее, особенно в тёмное время суток. Потому что вход предусматривал последующий за ним выход. Фрейлине не было дозволено ночевать в покоях принцессы, какую бы крепкую дружбу они ни водили.       Снова чёртовы ограничения.       — Погода сегодня не располагает к прогулкам, — Кассандра окинула беглым взглядом помещение и поморщилась от вида разбросанных по полу кружев. — Хотя, думаю, ты уже нагулялась… Как прошла примерка?       — Замечательно, — Рапунцель отложила дневник на тумбу, обращая всё своё внимание на полуночную гостью. Одарив её жизнерадостной улыбкой, она приглашающе прихлопнула ладошкой по одеялу.       — Я снова всё пропустила… — без крупицы сожаления. Кассандра взмахнула руками, стряхивая дождевых капли, и прошла к широкой постели, сокрытой под балдахином.       — Надеюсь, хотя бы завтра ты найдёшь свободную минутку? — Рапунцель помогла ей скинуть с плеч плащ и решительно потянула на себя. Кассандра подчинилась, падая на перины, и наигранно рассмеялась:       — Чтобы полюбоваться на Фицерберта в смокинге? Сжальтесь, Ваше Высочество!       Рапунцель тихонько хихикнула, слабо толкнув Кассандру в бок, и завалилась рядом, устремляя взгляд к светящимся под куполом звёздам.       — Вообще-то на меня. Ты так ни разу и не увидела свадебное платье.       — Ох, не сомневаюсь, что ты выглядишь в нём так же великолепно, как и без него.       — Кэсс… — изумрудные глаза Рапунцель всё ещё счастливо светились, хотя в голосе слышался укор.       — Я помню. Держать язык за зубами, — Кассандра выдавила вымученную ухмылку, лишь бы получить ещё каплю солнечного тепла в ответ. Они условились больше не вспоминать о тех редких моментах случайной близости, от которых краснели даже кончики ушей. Не теперь. А ведь так хотелось...       Рапунцель мягко улыбнулась.       — Ах да! У меня же для тебя кое-что есть, — она сиюминутно спрыгнула с кровати. Кассандра с интересом проследила за её перемещением, слегка приподняв голову.       Покопавшись в трёх различных шкатулках и заглянув даже в ящичек с нитками, Рапунцель остановилась, задумчиво потирая подбородок, и, бросив короткий взгляд на собственную руку, тут же расплылась в лучезарной улыбке. Забравшись обратно в постель, она лёгким движением стянула с безымянного пальца кольцо.       — Узнаёшь? — она посмотрела на Кассандру сквозь аккуратное колечко с розовым цветком и двумя зелёными листочками.       Кассандра нехотя приняла горизонтальное положение, недоумённо глядя на Рапунцель.       — Это… то кольцо, которое Фицерберт стащил для тебя?       — Вовсе нет, он его честно купил! — запротестовала Рапунцель. Кассандра только закатила глаза и…       — Больше не верь ему. Что ты делаешь? — тут же почувствовала прикосновение к своей ладони. Повозившись несколько мгновений, Рапунцель аккуратно надела кольцо на её безымянный палец. Удивительно, но оно подошло по размеру.       — Я хочу, чтобы ты сохранила его, — она внимательно заглянула в удивлённые глаза.       — Эм… Ты даришь мне подарок своего жениха? — уточнила Кассандра, недоверчиво посматривая на розовеющий на пальце цветочек. Так по-детски невинно и наивно… как прежде.       Следовало обрадоваться, но вместо этого к горлу подкатил ком невысказанных фраз. Если бы они прозвучали, Рапунцель имела бы полное право обидеться и выставить Кассандру за дверь. Но в планы последней вовсе не входили ссоры. Пускай гроза разрушает за неё весь мир, а эту ночь было жизненно необходимо уберечь.       — Я дарю тебе одно из своих сказочных воспоминаний, — всё ещё сжимая в изнеженных ладошках холодные ладони, ответила Рапунцель. Милая романтическая чушь.       — Хорошо, — Кассандра тихо выдохнула, прикусывая кончик языка. Всё будет хорошо, ведь не должно быть иначе. Она сдалась во власть лучистой надежде, сжигающей вязкие завистливые мысли внутри.       Разве что сохранить улыбку у неё не получилось, как и удержать контроль над непокорными эмоциями. Голос пронзило отчаяние, и было бы куда лучше, если бы Кассандра промолчала, но она не смогла устоять от ещё одного комментария:       — Кто я такая, чтобы отказываться.       Уголки рта безнадёжно опустились. Кассандра ощущала колючую боль между рёбер, скрывать которую с каждым мгновением становилось всё тяжелее. Погода огорчала её даже сильнее неминуемо приближающейся свадьбы. Словно сама вожделенная свобода обратилась грозовой тучей им назло, не позволяя насладиться последними часами на воле.       Только вдвоём, как раньше. В последний раз.       — Эй, мы же договорились не грустить, — Рапунцель стиснула в ладонях её щёки, принуждая снова и снова смотреть в нестерпимо зелёные глаза. В них беспокойно плескались переливы света, хотя комнату освещала всего одна свеча.       Вместо ответа Кассандра насупилась от обиды — на себя, на Фицерберта и на весь остальной мир. Убеждения в том, что после завтрашней церемонии в их жизни ничего не изменится, звучали фальшиво.       Кассандра не верила даже самой себе.       — Умоляю, не говори ничего, — тихо произнесла она и вдруг прильнула к оказавшимся в опасной близости губам.       Рапунцель вздрогнула, но не оттолкнула её. Только ладони едва ослабли, продолжая придерживать чужие щёки. Принимать это за разрешение было довольно опрометчиво, но Кассандра не намеревалась останавливаться на полпути. Шанс потерять всё в одночасье был велик, а оттого ещё сильнее будоражил её отчаявшееся сознание.       Шум дождя слился с беспорядочным стуком сердца о грудную клетку, не позволяя здравому смыслу вмешаться в происходящее. Растворяясь в запретном поцелуе, Кассандра не допускала ни единой мысли о предстоящем венчании. Замёрзшие кончики пальцев прошлись по невесомому шёлку ночной сорочки, притягивая Рапунцель ближе. Даже сейчас она не противилась, лишь робко выдыхала, когда Кассандра на доли секунд разрывала поцелуй, чтобы перевести дыхание.       К голове приливала кровь. Ладони уже совершенно бесстыдно хватались за небесно-голубую ткань, комкая, сминая, словно отыгрываясь за все бесконечные дни стирок и глажек. Кассандра не уследила, когда успела уронить Рапунцель на подушки и собственнически подмять под себя, но была чрезвычайно благодарна себе-минуту-назад.       Отстранившись от припухших розовых губ, она плотнее зажмурила веки, упираясь лбом в чужой лоб, и горячо выдохнула. Ей казалось, что мельчайшая искорка отвращения в изумрудных глазах была способна убить её на месте. Сосредоточиться на мотивах этого поступка совершенно не получалось. Да и не хотелось, если честно. Куда важнее было вернуться в те беззаботные дни, когда о помолвке не могло быть и речи, и вновь ощутить этот стыд за неконтролируемое влечение.       Почувствовав, как острые колени сдавили бока, Кассандра потеряла зачатки благоразумия. Рапунцель шумно дышала, втягивая ртом воздух, и это было совершенно не похоже на безмолвный отказ. Напротив, она сама тянулась за новыми поцелуями, сама обнимала крепче, сама…       Аккуратные ноготки прошлись по спине и потянули за концы рубашки, ещё сырой от непогоды. Кассандра на миг отстранилась, стаскивая с себя никчёмный элемент гардероба и заодно избавляя Рапунцель от ненавистной голубой сорочки. Обнажённая кожа обожгла теплом подрагивающие от холода ладони, беспрепятственно заскользившие по животу.       Склонившись к шее, Кассандра жадно вдохнула цветочный аромат, пропитавший каждую клеточку. Мысль о том, что совсем скоро она перестанет быть единственным человеком, удостоившимся такой близости, резанула по колотящемуся сердцу. Зубы ревностно сомкнулись на мочке уха, а ладонь нетерпеливо опустилась ниже.       Рапунцель дёрнулась, слабо впиваясь ногтями в чужой загривок.       — Извини, — сбивчивый шепот на ухо.       Слишком грубо, нельзя было поддаваться бесконтрольным эмоциям. Кассандра намеревалась отдёрнуть руку, но Рапунцель накрыла её пальцы своими и слегка подалась навстречу прикосновениям.       — Не останавливайся, — голос ощутимо дрогнул, в конце срываясь на тихий стон.       Устоять перед искушением было невозможно, как и отказать.       Да и кто она такая, чтобы отказывать?       Когда беспокойное сердцебиение в ушах стихло, Кассандра прислушалась к стуку дождевых капель. Стихия всё ещё бушевала, отбивая известные лишь ей ритмы о плитки на балконе, и будто силилась ворваться в покои, разбиваясь о стёкла.       — Завтра будет солнечно, — прошептала Рапунцель, прижимаясь ближе к наконец согревшейся Кассандре. Короткие волосы щекотно коснулись щеки.       — Разумеется.

***

      Едва на горизонте забрезжил рассвет, Кассандра распахнула глаза и, поборов противоречия в душе, выскользнула из тёплых объятий. Редкие царапинки на лопатках сладко покалывали. Воспоминания о минувшей ночи казались лишь приятным сновидением ровно до того момента, когда взгляд невольно зацепился за кровоподтёк, алеющий на плече сладко посапывающей Рапунцель.       На губах заиграла победная усмешка.       Выкуси, Фицерберт.       Аккуратно разгладив смятую наволочку на подушке, Кассандра невесомо коснулась губами веснушчатой щеки и поспешила на поиски раскиданной по комнате одежды. Неведомым образом её безразмерная рубашка отлетела за ширму и оказалась накинутой на манекен со свадебным платьем. Кассандра недовольно поморщилась, вспомнив о своих вечерних угрызениях совести, и протянула руку за рубашкой.       Тут её взгляд наткнулся на глупое колечко, украшающее безымянный палец.       Воспоминание, значит? Возможно, нынешнее положение Кассандры было не столько печально для неё самой, сколько для всего королевства. Но, разумеется, уводить принцессу из-под венца она не собиралась. Ровно как и лицезреть сияющего самолюбованием Фицерберта.       Скрипнув зубами от вновь одолевающей досады, Кассандра устремила взгляд в окно. Солнечные лучи приветливо выглядывали из-за стены, озаряя тёплым светом блестящие от дождевой воды крыши домов. Редкие лужи служили единственным напоминанием о ночной буре, но вскоре и они исчезнут. Как и след от долгого поцелуя на молочной коже Рапунцель…       Отличный день для свадьбы. Или для конной прогулки в Старую Корону.       Ещё раз взглянув на свадебное платье, Кассандра выбрала второй вариант.