London is new Chicago

      — Фред, пойдешь под трибунал! — Офицер Армии Ея Величества с красным от бешенства лицом мерил шагами палатку штаба. Крупные градины пота выступили у него на лбу. Непутевый Ланге снова перестарался, но стоило признать, его отряд сработал крайне эффективно.       — И пойду, если надо. Голос у сержанта твердый, спокойный. Он недобро сощурил серые с голубым отливом глаза и нахально выдвинул подбородок.       — Ты нарушил приказ. Я не могу… — Офицер Дин остановился, посмотрел на товарища, шумно выдохнул и уперся руками в стол, за которым разместился Фред.       — Этот ублюдок, — Злобно прошипел сержант, — послал моих людей на верную смерть.       — Ты. Нарушил. Приказ! — Невысокий и смуглый, так похожий на одного из местных мужчина снова ритмично шагал по внутреннему периметру палатки, понимая, что разговор ничем хорошим не закончится.       — Послушай, Дин, ты знаешь меня не первый год. Не надо пугать. Я поступил так, как считал правильным.       — Вольно, Ланге. Пошел вон. — Рявкнул уорент офицер, Дин Грей.       Фред вскочил, метнул презрительный взгляд, вытянулся в струну, щелкнул каблуками и рванул на себя желто-зеленый полог.       Вышел, оскалился в пустоту и зашагал прочь.       — Я постараюсь замять это дело. — Прошептал он себе под нос, когда Фред покинул палатку.       «Постарается он, как же… — Думал Ланге, отмеряя шагами расстояние от палатки командора операции до места дислокации своей роты. — Мои ребята заняли высоту и вернулись вчера вечером. Вернулись живыми! Какого черта нужно еще этим конторским крысам?»       «Несоблюдение приказа… — мысленно передразнил он Дина — Только этого ты и ждал, да, милашка? Я знаю к чему все идет. Трибунал, потом отставка, тюрьма, возвращение домой. А что я там, спрашивается, буду делать? Со справкой из мест не столь отдаленных?»       Под ногами хрустел вечный песок.       Только в комиксах про супергероев пустыня радостно-желтого цвета, а здесь все серое, будто окуляр фотоаппарата сознания покрыт пылью.       Кадры военного времени намертво въелись в его память.       Щёлк! Груды грязного песка.       Щёлк! Толпа местных в цветных абаях.       Щелк-щелк-щелк! То ли затвор, то ли автоматная очередь… Обветренные лица солдат с бескровными от ужаса губами, кровь, на которую тут же оседает пыль.       Взрывы, взрывы, взрывы.       Ланге прекрасно понимал, кто и почему под него копает. Стремительная карьера сержанта не давала покоя многим из тех, кого он оставил позади. И дело было не в том, что его отец — полковник в отставке. Ланге-младший добился звания вопреки его воле: пошел в училище, потом в армию, попросился добровольцем в горячую точку.       Отличный боевой командир, прекрасный стрелок, он был настоящей занозой в заднице для вышестоящих. Фред всегда выполнял приказы, вот только делал он это по-своему.С минимальными потерями. Сержант действительно ценил своих людей.       — Сержант Фридрих, сэр! — отсалютовал встретившийся по пути недавно прибывший солдат. Глаза горят воодушевлением, парнишке, наверное уже рассказали про удачную вылазку.       Ланге жестко кивнул.       Он ненавидел, когда его называли полным именем.       Снова папаша постарался — назвал в честь прадеда, чудом выжившего, долго скитавшегося и наконец, нашедшего приют в Англии офицера немецкой армии.       Естественно, Фреда дразнили в школе, причем кличка «ганноверская сосиска» была одной из самых безобидных.

***

      В палаточном городке своей роты сержант Ланге провел еще четыре дня до краев наполненных тягучим бездельем и едкой тревогой.       Тренировки, построения, никакой нормальной работы. Он знал, что надолго здесь не останется.       Беспокойство нарастало.       Из старших с ним не вступал в разговоры никто кроме Дина, который был в сущности неплохим парнем, но информацией не владел совершенно.       Фред коротал свободное время собирая, смазывая и снова разбирая Цаплю, свою любимую винтовку. Он сделал несколько небольших малозаметных апгрейдов после этого машинка для прошивания плоти стала уникальным образчиком оружия.       Я не смогу забрать ее.       Приказ покинуть часть прозвучал как выстрел, попавший в живую цель.       Фред собирал вещи как сомнамбула. Обычно педантичный до сумасшествия, он бросал одежду в сумки как попало. Влезло да и ладно. Пусть бы и не влезало! Цаплю он с собой все равно не сможет забрать.       Отставка.       Фред сообщил об этом официальным тоном на последней строевой.       Последней строевой.       Ребята были огорчены, но Ланге не знал об этом, он смотрел глубоко внутрь себя, и видел там безжизненную пустыню.       Ничего не выражающее лицо, глаза, не способные видеть сочувствующих и ободряющих улыбок -таков был он, Фридрих Ланге, покидающий ставшую родной Дашти-Марго. Он провел последние сутки в одиночестве, хотя, солдаты устроили что-то вроде вечеринки в честь его ухода. Я ценю, правда. Спасибо. Мне нужно идти, повеселитесь без меня.       Днем он вызвался стоять в дозоре. Наблюдал барханы и небо. Ночью — лежал в темноте, вглядывался в неровные швы палатки, слушал шепот Долины Смерти и прощался.       А утром за ним прилетел вертолет и унес в родной Лондон.       Вариантов у Фреда было всего два: или бросить карьеру, вернуться, полгода ходить к мозгоправу, либо пойти под трибунал. А уж дел на него накопилось достаточно. Если бы каждому из них дали ход, то сидеть ему, не пересидеть. Нет, отец бы его наверное отмазал, но видеть его физиономию, на которой бы четко читалось «Ты снова доставляешь нам неприятности, сын.» было невыносимо.       Фред согласился на мозгоправа.       Ни винтовку, ни револьвер ему так и не отдали.       Любимую винтовку… Черти! Кому она теперь достанется?       Грохочущая лопастями вертушка (Прокляни, господи, того, кто их придумал. Я знаю: тебя нет, но ты все-таки постарайся.) довезла до нормального аэродрома. Самолет вобрал (уже не) сержанта в свое пропахшее несдержанными пассажирами чрево и оглушил тишиной привычной нормальности.       Ряды кресел. Нет, не нужно рассчитывать, как ты можешь их всех перестрелять. Уже не нужно.       Пара улыбающихся молодых стюардов проводят инструктаж. Нет, Фред, это не террористы.       — Пожалуйста, стакан воды.       — Пожалуйста.       — Благодарю вас.       Пристегнуться.       Выезд на взлетную, разгон.       Самолет отрывается от земли.       Тошнит.       Быстро удаляется маленький древний засыпанный песком город, Фред пытается найти глазами базу, которую он покинул утром. Бесполезно. Она севернее. Вон там, за превращающимися в точки барханами. Фред закрыл глаза и старался не открывать их до окончания полета. Восемь часов вынужденной слепоты. Он никому никогда не скажет, как боится летать.

***

      И вот уже родной Лондон. Чертово болото, как и Королева, хранимое несуществующим Богом. Хитроу, Центральный аэропорт, хоть за это спасибо Дину.       «Позвонить, что ли? Да пошел он!»       Надо найти жильё. Гостиница? Нет, Фреду туда не хотелось. К отцу он тоже не поедет. Подошла бы маленькая студенческая квартирка, где-нибудь не дальше четвертого района.       А пока в его распоряжении комната в общежитии рядом с госпиталем. Неплохо для начала.       Фред перекинул через плечо черную спортивную сумку, взял за ручку большой чемодан и пошел по направлению к четвертому терминалу.