Масло на холсте

      Жизнь Александра Лайтвуда была наполнена красками различных оттенков. Нет, не потому, что мир был серо-белым. Просто, он так видел. Например, семья, в частности Джейс, Изабель и Макс, были видны в оранжевых и красных тонах, а обычные прохожие - в тусклых, ничем непримечательных, оттенках. С детства у него была нездоровая мания на краски, холсты и кисточки, потому что видя всю ту неописуемую палитру цветов, голубые искры неподдельным энтузиазмом загорались в его глазах, а руки сами начинали творить все то, на что мог зацепиться острый и неуловимый взгляд. Может, именно из-за этого молодой парень решил посвятить свою жизнь искусству. Он рисовал, а палитра цветов с каждым разом менялась. Все зависело от настроения, возможно, чуть капельки возраста, а может из-за времени года. Если, например, была зима, то картина обретала красные и зеленые оттенки, а осень - ярко-изумрудные и розовые. Да, это было в какой-то степени странно, но молодой Лайтвуд просто хотел запечатлеть все то, что он видел несколько месяцев назад, чтобы не забыть.       Корни семьи Лайтвудов происходят из Италии. Его семья никогда не могла долго задержаться на одном месте. Они путешествовали по всему миру, побывали даже в азиатских и нескольких африканских странах. Возможно, именно из-за этого Алек был замкнутой натурой. Невозможность завести дружбу на долгое время, послужило хорошей опорой для такого состояния парня. Но его сестра и брат, были наоборот, открытыми и веселыми. Он никогда этого не понимал, но и не осуждал их за это. Алек их до безумия любил и был рад тому, что они такие: неунывающие и активные.       В возрасте 10 лет Александр стал омегой. Это случилось в Индонезии. В волшебной стране, по мнению юноши. Тогда, его семья жила в Джакарте и они как раз прогуливались по улицам огромного города. Это случилось неожиданно, но и не стало новостью для Лайтвудов. Почему-то они все знали, кем станет старший сын Маризы и Роберта. Мама паренька тогда сказала, что от брюнета стал испускаться приятный запах цветущей яблони и какао-бобов. Александр на такое необычное сочетании только скорчил в удивление лицо: он не любил какао, но просто обожал яблоки. Мариза на это только нежно посмеялась и пожала плечами. Никто не знает, что уготовила им судьба в будущем.       Вскоре, семья Александра наконец нашла свой "дом". Это был Нью-Йорк. Тогда парню только стукнуло 19 лет. Никто не знает в семье, почему именно этот американский город стал конечным пунктом их долгого и незабываемого путешествия. Просто они в один какой-то момент одновременно поняли, что не хотят покидать его. Родители потому, что дела с работой наладились, а младшие нашли дело и людей, с которыми не хотелось расставаться. Старший из детей поступил в университет изобразительных искусств в районе Манхэттена, а младшие кто куда. Теперь, когда они надолго остановились на одном месте, в жизни голубоглазого наконец появился долгожданный друг - Клэри Моргенштерн, молодая омега, как и сам брюнет. Они оба учились в одном и том же университете и факультете. Если только Клэри чаще занималась графикой, то Александру больше нравилось масляная живопись. Масло ярких красок, как вода, растекалась на белоснежном холсте из качественной ткани-хлопка. А предметы одним быстрым штрихом играли бликами на солнце, от только чуть высохшего масла.       Учителя юноши одобряли его умение написания картины, потому что рисунки брюнета обладали особыми чертами: они были "живыми". Полный набор эмоций, дуновений ветра, непринужденных движений кого или чего-либо; дополняли картину, давали им образ фильма. А смотря на них можно было уловить тихий и тонкий смех людей, природы. Алеку нравилось заниматься живописью, но место учебы находилось слишком далеко, а времени не хватало на то, чтобы быстрее добраться и не опоздать, из-за чего ему пришлось поближе переехать к учебному заведению и снимать квартиру вместе с Клэри. Но не все было так гладко. Плата за учебу была высока и первый год был сложнее всего. Чтобы поступить на бюджет, приходилось упорно трудиться: пытаться сдавать множества работ в срок, нападки нескольких однокурсников из-за его принадлежности к "слабому полу" - все это послужило тем, что незначительная замкнутость переросла в большую проблему: общение с людьми давалось все сложнее и сложнее. Изабель и Джейс всячески пытались помочь побороть эту болезнь - Алек пытался, у него даже получалось, но, как только он оставался один в компании незнакомых людей, все начиналось заново. В итоге, обеспокоенные родители решили отправить парня к психологу - доброй и необычной женщине, не по годам старше и мудрее, Катарине Лосс. Она была необычной в прямом смысле того слова: почти белые, с золотистым отливом, волосы, голубые глаза и бледная, с синеватым сиянием, кожа. Все это притягивало глаз, и Алек попробовал доверится ей: всего через неделю общение стало проходить без заикания со стороны юноши, а через 2 месяца - с доверием. Это было странно, но близкие Лайтвуда радовались, от чего смущенная улыбка часто появлялась на лице брюнета.       Почти все счастливые и не очень воспоминания хранились в личном фотоальбоме Алека. Он делал фотографии, когда не успевал запечатлеть все на бумаге. В итоге таких фотокарточек скопилось очень много, и омеге приходилось каждый раз покупать новый альбом. Он относился к ним бережно, потому что почти на каждой фотографии была его семья, и в грустные времена они всегда подбадривали его и заставляли расцвести удивленной улыбке на лице. Они давали понять, что он не одинок, ведь он всегда может положится на своих родных. А из-за психологической проблемы они все чаще и чаще были разбросаны по всей комнате Алека, некоторые из них были даже прицеплены на холодильник и рядом с входной дверью, как талисманы-защитники. Клэри ничего на это не говорила, наоборот, она даже сама развесила несколько фотографий по всему дому на видное место.       Медленно и тягуче проходят 3 года. За это время Александр выпускается из университета вместе с Клэри, а Джейс и Иззи устраивают своим друзьям скромную вечеринку в кругу близких. Джейс и Клери встречаются, а Алек до невозможности рад за них. Рад потому, что сам надеется встретить того, кто сможет принять его таким, какой он есть: со всеми психами в голове и комплексами. Ему уже и самому неприятно быть таким, потому что это невыносимо больно и одиноко. Его спасают только холсты с красками и фотографии, прикрепленные на все, что можно. Алек вместе с Моргенштерн устраиваются в Нью-Йоркскую арт-студию, Изабель нанимается секретарем в какую-то огромную и известную компанию, а Джейс все также помогает родителям в их бизнесе, который за несколько лет хорошо вырос и вышел на почетную планку.       Александр все также рисует, а оттенки, которые он раньше мог видеть в разных цветах, начинают преобразовываться - становятся ярче и теплее. Такие изменение очень радуют голубые глаза парня. А особенно этому радуется Катарина. Женщина объясняет это тем, что психологическая проблема парня постепенно уступает, давая место гармонии и спокойствию. Лайтвуд на это энергично кивает и дарит ей в замен небольшую картину, где изображена она сама вместе со своим мужем - Рагнором. Женщина и мужчина сияют на этом рисунке и держатся за руки: она ярко улыбается, а он как всегда весело хмурится и закрывает ладонью в смущении лицо. Врач удивлено и впечатлено принимает подарок, а Алек объясняет это тем, что их совместная прогулка в парке дала много материала для дальнейших работ омеги. Катарина ласково смеется и обещает, что их совместных вылазок станет больше. Кажется, именно в этот момент Александр обретает новых членов семьи в лице супружеской пары Лосс-Феллов.       Год работы в студии мерно протекает в жизни Лайтвуда. Картины выставляются, а Алек может творить их, когда ему вздумается. Вдохновение почти никогда не покидает его застенчивую душу, а он тем временем пытается вкладывать в свои творения все, что может. Он дышит ими, живет. Иногда омега даже забывает во время остановиться и принять пищу: настолько это въедается в его мозг и руки, что прекратить просто невозможно - не получается. Только с руки милой Изабель и достающей Клери парень спит и хоть когда-то употребляет пищу. **       В этот день Александру Лайтвуду исполняется 24 года. Он успешный художник, сумевший в такой ранний возраст отметится в кругу известных людей. Но он все также скромен и почти никогда не показывается на глаза. Да это и не нужно, потому что по его расписным холстам люди сами видят какой он. Они видят его творения, но почему-то им кажется, что они видят совсем иное. Это странно, но им нравится. Сейчас Александр проживает в своей старой квартирке на Манхэттене и совсем не собирается с ней расставаться, потому что ему там привычно. Все скромно убрано: старая мебель, скрипучий пол и потертые стены.       На дворе раннее утро, а сам парень уже давно не спит и неотрывно всматривается в окно. Шесть часов утра, а небольшие скопления людей уже спешат по своим делам. Омега садится на рядом стоящий стул, складывает руки на подоконник и кладет на них голову. Улыбка скользит на его лице, а лучики утреннего солнца ненавязчиво играют с его непослушными волосами. Настроение просто чудесное и Алек в приятной неге закрывает глаза. Никуда не надо спешить - сегодня у него выходной, но потом вспоминает, что Изабель вместе с Джейсом и Клэри обещали зайти к нему на обед и затащить его в какое-нибудь кафе. Он тяжело вздыхает и надевает старый, потертый свитер, потому что руки стали дрожать от холодного воздуха, исходящего из открытой форточки. Алек плотно ее закрывает и снова ложится на кровать; может удастся еще чуточку поспать.       Время во сне проходит быстро и омега вздрагивает, когда слышит, как кто-то барабанит в дверь. Он быстро встает с теплого места, приглаживает черные пряди на голове и спешит пустить гостей. Уже в прихожей он слышит, как троица переругивается за дверью, и Александр улыбается этому и открывает им. - Ну и долго же ты, - Джейс усмехается его заспанному виду, а потом по-братски обнимает и проходит в квартиру, насквозь пропитавшуюся красками и самим Алеком. Приятное сочетание, на самом деле. - Да-да, - согласно поддакивает Изабель, но потом тоже крепко обнимает и следует за блондином. Моргенштерн приветственно улыбается и просит простить их, что мешают его отдыху. Все дружно "паровозиком" следуют за Джейсом на кухню и садятся на свободные места. - И чего бы вам троим вместе не пойти в кафе, - голос Алека скрипучий после сна. - Без меня. - Потому что ты не должен постоянно сидеть в четырех стенах своего дома, - Вейланд закидывает руки за голову и с незлой усмешкой добавляет, - так ты никогда не повстречаешь человека своей мечты.       Сестра Алека на это только яростно кивает и гонит старшего Лайтвуда переодеваться, не забывая добавить, что свитеры не сгодятся для похода в кафе или вообще в любое приличное место. Алек грустно и по доброму вздыхает и лениво отправляется в свою комнату. В его шкафу много вещей, в основном почти все черные и серые, и только несколько из них имеют "яркие" оттенки. Он подбирает мягкую хлопковую рубашку в темный бордовый цвет, а потом достает узкие черные штаны, когда-то подаренные Иззи, и переодевается. - Ну вот, другое дело, - младшая Лайтвуд стоит в проеме двери и нежно берет запачканную маслом ладонь брата, а потом, почти не прикасаясь, успокаивающе гладит пальцами, - мы с тобой.       Тихо шепчет и вкладывает всю заботу в свой мелодичный голос. Александр улыбается и сжимает тонкую руку сестры. Он знает и благодарен за это. Сестра, его милая сестра, такая хрупкая на вид, но сильная внутри. Она омега, как и он, но намного храбрее и увереннее. Ох, как бы Алек хотел бы иметь хоть чуточку ее силы, ведь он старший брат, и это именно он должен защищать милую Изабель, но получается совсем наоборот. - Пошли, ребята уже заждались, - веселый и задорный голос вновь издается из ее уст, и печальные мысли Алека тут же испаряются. Он благодарен тому, что у него есть такая семья. ** - Алек, у нас скоро выставка, что ты покажешь на этот раз? - Клэри ненавязчиво вкладывает свою ладонь в свободную руку парня и заинтересовано вглядывается в голубой омут. Парень задумчиво поджимает губы и неуверенно произносит: - Пока не знаю, но думаю, что это будут мои ранние работы, - он пожимает плечами и слегка сжимает руку рыжей омеги в своей. На самом деле он даже не задумывался над этим: вопрос девушки ввел его в ступор. - Братец, я надеюсь, ты не забыл, что должен мне ту картину, - Изабель крепче сжимает ладонь брата и с подозрением всматривается в глаза парня, при этом не забывая загадочно поиграть бровями.       Омега вздыхает и взглядом просит помощи у своего брата-альфы. Тот весело пожимает плечами и берет свою девушку за руку. Так они вчетвером идут по заполненным улицам Нью-Йорка в ближайшее кафе, где по заверению Изабель, их уже ждет Саймон - не замолкающая и надоедливая омега, по мнению братьев.       Улицы Нью-Йорка наполнены разными людьми. Алек оглядывается по сторонам, всматривается во все, что замечается острый взгляд, и пытается, что-то нафантазировать в своей голове. Однако ничего не выходит. Омега недовольно хмурится и, как болванчик, крутит своей головой во все стороны. Изабель на это, только прыскает в свободную ладонь и сильнее сжимает руку брата, прося его остановится. Старший Лайтвуд вновь недовольно хмурится, но потом замечает огромное красивое здание напротив. Оно очень высокое, можно сказать даже стильное, если вообще так говорят про строения, и... волшебное? Алек быстро отгоняет такие мысли и останавливается. - Ох, тебе понравилась эта "детка"? - Изабель с гордостью приподнимает подбородок и триумфально представляет эту "детку". - Это Bane-Industries, компания, в которой я и Саймон работаем.       Алек заторможено кивает и зачарованной походкой уже идет в сторону небоскреба, Изабель победно усмехается и говорит остальным идти в кафе - они их догонят. - Ты никогда не говорила, что работаешь тут, - Александр обвинительно поджимает губы и уже смотрит в хитрые глаза сестры, но та, на это заявление, только пожимает плечами. - А ты и не спрашивал, - Изабель парирует в ответ и просит охранника пропустить их, при этом не забывая обворожительно улыбнуться и подмигнуть. Алек закатывает глаза и пытается прижаться поближе к сестре, потому что все это давит на него, его психику. - Успокойся, никто тебя не съест.       Брюнет тяжело кивает и достает небольшой блокнот для эскизов из заднего кармана черных обтягивающих брюк. Руки чуть дрожат, из-за чего карандаш почти падает на пол, но омега успевает сделать глубокий вдох и прикрыть глаза, чтобы успокоится. Выдох. Лазурные глаза резко открываются и всматриваются в огромный холл. Длинные ловкие пальцы карандашом уже во всю обрисовывают бумагу. Изабель ведет его в лифт, чтобы показать свое рабочее место, где, по ее словам, ему точно понравится. Двери лифта распахиваются на 12 этаже, и брюнету открывается прекрасный вид на улицы Нью-Йорка. Он восхищенно подходит к окну-стене и жадно ловит все, за что могут зацепиться глаза. Он достает фотокамеру и делает несколько снимков, так как понимает, что у него совсем не остается времени для рисунка.       На 12 этаже совсем пусто, только несколько кабинетов и богато украшенная обстановка. На стенах висят скучные картины, Алек на них даже не смотрит, он ждет сестру, которая разговаривает из чуть приоткрытой двери с кем-то. Это мужчина - он улавливает низкий голос с нотками усталости и почему-то омеге становится жаль его. - Алек, иди сюда, - Изабель призывно помахивает тонкой рукой брату и просит чуть-чуть подойти. - Магнус, спасибо, что продлил перерыв, ты лучший босс.       Девушка неплотно закрывает дверь, хватает брата за руку и тащит к лифту. Парня такое поведение смешит, отчего он громко и смущено смеется, не скрывая своего веселья. Кажется, в этот момент он совсем не жалеет, что согласился с семьей на прогулку. Но видимо громкий смех привлек людей в кабинете начальника Изабель, потому что Алек в секунду до закрытия дверей просторной кабинки, замечает черные волосы, плавно выходящие из открывающейся двери, и желто-зеленый глаз. Юноша несколько секунд поражено смотрит в одну точку. Возможно, он нашел новое вдохновение для своих будущих работ. Ведь он точно знает, что после прогулки с друзьями, он вернется в свою уютную квартиру и запрется в комнате, отведенной для работы. Омега возьмет чистый холст, кисточки и палитру красок и изобразит на хлопковом волокне всё, что напридумывает его талантливый разум. Он будет рисовать до тех пор, пока его силы не иссякнут, а потом, всю ночь, его будет окружать необычный, волшебный цвет глаз, так похожий на обманчивое солнце зимой, дарящее тепло и уют.