Переписки по ночам

Тору, на самом деле, было почти тридцать. «Почти» — грозило растянуться, потому что думать о каких-то «рубежах», «достижениях» и всем таком не хотелось. Но все же, Тор был серьезным, довольно сдержанным на эмоции человеком. И ему очень редко случалось чего-то бояться. Те пять минут, которые он просидел с телефоном в руке, разглядывая слово «Привет» и периодически поднося палец к кнопке «Отправить» — были как раз из этих редкостей. Но врать себе было нелепо. Тор знал, что все равно это сделает. «Привет» Он погасил экран телефона и отложил его, как можно быстрее. Не волнуйся, не нервничай, вдох-выдох. Не давай себе надеяться слишком сильно. Кира где-то там, у него теперь своя жизнь. Может, он уже пожалел, что передал Тору свой номер. Все может быть. Вибрация. «Я боялся, что ты не напишешь» «Как ты?» «Не знаю. Пока очень странно» «Все еще ничего не помнишь?» «Вроде нет. Не знаю, — помедлив, присылает еще, — Но они очень милые люди» Как будто под ногами — тонкий лед. Тор взвешивает каждое слово и пытается понять, что можно, а что нельзя. Может, Кира думает, что теперь их отношения должны как-то измениться? Тор чувствует, как волосы на загривке встают дыбом оттого, что он просто подумал «отношения». Теперь — это отношения. А до этого? Тор мотает головой. Кира не хочется спугнуть или обидеть. Хочется обнять и прижать к себе, но как сделать это словами? Подумав, Тор все-таки признается: «Я не мастер диалогов. Никогда еще не чувствовал себя так неловко» Представляет, как Кира улыбается, читая это. Как у него в глазах отражается яркий экран. «Все в порядке. Мне нравится. Я скучал» Лед оглушительно трещит. «По разговорам?» — Тор чувствует, что по лицу ползет недобрая усмешка. «Не только, по остальному… тоже скучал, да» Тор от этих слов проваливается в черную воду и хорошо понимает, что вряд ли когда-нибудь выплывет. Но что еще сказать — не знает. Откладывает телефон в сторону. Наверное, пока хватит. В конце концов, он даже не спросил, удобно ли Кире отвечать. Тор сидит некоторое время не глядя на телефон, как будто тот будет над ним смеяться. Все это странно. Телефон вибрирует вечером, ближе к часу ночи. Скребет по тумбочке. Тор откладывает на соседнюю подушку детектив, спускает очки, в которых читал, на кончик носа, привычно проводит по экрану большим пальцем и смотрит на сообщение: «Не могу уснуть» Тор усмехается: «Маленьким мальчикам советуют выпить теплого молока» «А большим?)» «Большим — подрочить» «И помогает?» «Молоко?)» «Нет» «Мне — помогает. Расслабляешься» «А ты часто?..» Тор вдруг замечает, что не может сдерживать улыбку. Как будто Кира действительно сидит рядом с ним и несмело кокетничает. «Часто что?)» «Ты понял» «Не могу заснуть?) да, бывает» Кира некоторое время молчит, и Тор успевает отложить телефон и вернуться к чтению. Но вибрация снова его отвлекает. «Тор, а что ты обычно делаешь?» — и потом досылает, — «Ну, чтобы возбудиться» Тор сглатывает. Последний раз он смотрел, как сладкого мальчишку вроде Киры жестко трахал в гараже бородатый мужик. Мальчишка шмыгал носом, просил не делать ему больно и называл мужика папочкой. До этого — как тайский паренек сначала трогал себя перед камерой, а потом глотал слезы, засаживая себе в зад огромный латексный член. Еще раньше — как смазливого красавчика на нарах насиловали сокамерники. «Обычно — думаю о тебе» — усмехается Тор. И не врет. Кира несколько раз начинает набирать сообщение и перестает. В конце концов Тор берет инициативу в свои руки: «Я сделаю тебе очень больно, Кира» Представляет, как Кира шумно выдохнул, прочитав это. Добавляет: «Ты опять очень узкий. Будет совсем как в первый раз» «Черт, я краснею, когда об этом думаю» — присылает Кира в ответ. «Раздвинь ноги и погладь себя», — велит Тор. — «Представь, что я смотрю» «Тор!» «Ты грязный мальчишка, Кира» Тор почти видит перед собой Киру. Как тот раскраснелся, часто дышит и сжимает рукой твердый член. Медлит еще секунду, потом добавляет: «Тебе только того и надо. Чтобы тебе засадили глубоко и по-жесткому» «Тор» — присылает Кира. Тор ухмыляется, представив, как у мальчишки дрожат руки. Дает Кире время написать заново. «Тор, он очень большой. Я боюсь, когда ты вставляешь резко» В паху сводит от возбуждения. Тор быстро облизывает враз пересохшие губы и свободной рукой ныряет под резинку трусов. Черт, он давно не хотел этого так сильно. С трудом соображая, печатает: «Не могу дождаться, когда отдеру тебя до полной отключки» «Чтобы ты кричал и просил меня остановиться» «Тор, пожалуйста!» «Может быть, несколько раз подряд? Что ты думаешь? С каждым разом будет только больнее. Сколько раз ты сможешь кончить подо мной, Кира?» «Я ужасно хочу этого, Тор» «Пожалуйста, выеби меня» Тор ухмыляется. «Сейчас ты отложишь телефон в сторону. Оближешь пальцы и вставишь в себя так резко, как это сделал бы я» «Будет больно» Тор почти видит как Кира побледнел и как расширились у него глаза. И едва удерживается от оргазма. «Именно. И не вздумай останавливаться, пока не кончишь» «Ты все понял?» «Да» Тор наконец позволяет себе откинуть голову и расслабиться. Представляет нежного, дрожащего Киру, как он надрачивает член и неловкими движениями трахает себя. Как задыхается от возбуждения и зажмуривает от стыда глаза. Ему должно быть больно, но Кира послушный мальчик. Если Тор приказал ему делать это резко — Кира будет делать резко. Перед тем как кончить, Тор думает о том, как навалится сверху, согнет Киру в неудобную позу и жестко засадит сразу целиком. Как Кира задавлено пискнет и будет сладко всхлипывать. Или еще лучше, шептать «Очень больно, пожалуйста, вытащи!..» Тор, конечно, и не подумает. Будет драть рыдающего Киру и слушать, как он умоляет остановиться. Тор давно не получал такого удовольствия от дрочки. Едва отдышавшись, он берёт телефон. Кира как раз печатает. Похоже, кончили они одновременно. И думали, вероятно, об одном и том же, улыбается Тор. «Тор, это было… Очень» «Как будто ты меня и правда» «Мне тоже давно не было так хорошо, маленький» В ближайшие несколько минут никакого ответа не приходит, и Тор дописывает «Спокойной ночи». Откладывает на тумбочку телефон и очки, щелкает выключателем и закрывает глаза. Улыбается в темноте. *** Они встречаются только через неделю. Тор поджидает Кира в машине недалеко от школы. Тот открывает дверь, закидывает сумку в салон, забирается следом сам и почти сразу лезет целоваться. — С ума сошел, — Тор смеется. — Нас увидят! — Это моя реплика, — шепчет Кир ему в губы. Рукой скользит вниз, гладит между ног. Сжимает член через джинсы. — Ки-ира… — хрипло стонет Тор. Сам не знает, чего больше «Кира, остановись немедленно» или «Кира, блядь, как приятно». Кира непривычно нахальный. Как будто и правда соскучился. Подтягивает колени на сиденье, ныряет головой вниз. Вжикнув торовой ширинкой, принимается целовать. — Кира, блядь… — стонет Тор. Запускает пальцы в волосы, чтобы оттянуть от себя, но так и не решается. Желание побеждает: скользнув рукой под сиденье, Тор подцепляет рычаг, чуть отталкивается ногами, чтобы подвинуть кресло и дать Кире побольше места. Раскрывает пальцами влажный рот, пару раз проводит рукой по члену, прежде чем вставить. Язык у Киры горячий и упругий, точно такой, как и надо. Кира старательно нагибает голову, заглатывая побольше, потом снова ведет вверх, плотно обхватив губами. Отпускает, облизывается, сжимает рукой, обводит пальцем головку. Бросает на Тора осоловевший взгляд снизу вверх. Тор кладет тяжелую руку Кире на затылок и пригибает обратно. — Не отвлекайся, раз уж начал… — рычит. Машина высокая. Вздумает кто пройти по улице, вряд ли много увидит, случайно в окно не заглянешь. Про проезжающих слева — то же самое. Если только проезжающая машина не будет такой же высокой. Тор очень, очень надеется, что успеет кончить раньше, чем случится какая-нибудь хуйня в таком роде. И вместе с тем болезненно хочет, чтобы кто-то увидел, как старательно маленький Кира отсасывает. Хочет так сильно, что сам не верит. Слева иногда шуршат по дороге шины. Первые пару раз Тор еще может вздрогнуть и покоситься в окно, потом забывает всякую осторожность. Откидывает голову, прикрывает глаза. Запускает пальцы в растрепанные кирины волосы, облизывает пересохшие губы. Как же классно. А потом на лицо падает тень, и Тор открывает глаза. Рядом остановился на светофоре треклятый внедорожник. Кто только ездит на таких машинах в городе, блин?.. Тор встречается взглядом с водителем. Машина праворульная. Еб твою мать, дергается Тор. Вопреки ситуации, член совершенно не теряет твердости. Мужик с интересом смотрит на Киру из окна машины. Тор берет Киру за волосы и заставляет поднять лицо. У Кира мутные глаза, не сразу проясняются. — Покажи ему, какой ты послушный, — приказывает Тор. Смотрит с наслаждением, как Кира хитро улыбается, высовывает длинный язык и демонстративно облизывает большой член, надрачивая рукой у основания. — Хороший мальчик, — одобряет Тор. Кира снова склоняет голову и несколько раз глубоко заглатывает — отпускает совсем и снова берет целиком в рот. Мужик смотрит на Киру осоловевшими глазами и не может оторваться. Это обалденно возбуждает. Тор перехватывает поудобнее кирины волосы на затылке и принимается жестко трахать, насаживая на себя. Кира стонет. Прежде чем кончить, Тор за волосы отодвигает Киру, чтобы спустить ему на лицо. Кира даже глаз не закрывает, смотрит на мужика через окно и покладисто облизывает сперму с губ. Внедорожнику сигналят сзади, мужик вздрагивает, воровато оглядывается и давит на газ. Тор откидывает голову назад и усмехается: — Какой же ты… Кира тихо смеется, утирая лицо рукой. Выпрямляется, садится обратно в кресло, подобрав под себя ноги и облизывает пальцы. Тор дает себе еще пару мгновений отдышаться и застегнуть джинсы, потом поворачивает ключ зажигания. — Куда мы? — робко улыбается Кира. — Куда угодно, — рычит Тор. Ему надо припарковаться в каком-нибудь достаточно укромном месте, чтобы их никто не увидел. У Тора фантастические планы. Поэтому погасив зажигание в более-менее подходящем тупике, он молча выбирается из машины и наслаждается тем, как неуверенно смотрит Кира. Обходит капот, открывает пассажирскую дверь, вытаскивает Кира наружу. Как котенка. Тот не сопротивляется, только смотрит виновато. Тор заталкивает его на заднее сиденье и следом ныряет в салон сам. Кира позволяет уложить себя на кожаную обивку, и смотрит на Тора затравленно. Тор в ответ недобро усмехается. Ассоциации у обоих явно одни и те же. Тора с ума сводит то, как Кира боится. Боится и доверяет. Знает, что Тор обязательно сделает очень больно, и всё равно послушно разводит колени в стороны и смотрит снизу вверх своими перепуганными глазами. От такой покорности хочется рычать. Увезти далеко, запереть в подвале и много дней подряд изощренно мучить. У Тора много грязных фантазий насчет Киры — и среди них есть такие, которые он никогда бы не решился осуществить, потому что даже он сам считает их реально мерзкими. Но думать-то об этом можно, верно? Тор наклоняется к Кире, жарко дышит в шею, прикусывает зубами: — Как же я соскучился, мальчик мой… Отвлекается, чтобы снять с Киры форменные брюки… И замирает, обнаружив под ними чулки. Тор смотрит на кирины ноги, обхваченные широкой полосой кружева. Кира — смотрит на Тора и даже, кажется, не дышит от волнения. — Ах ты паршивец… — восхищенно тянет Тор. Стаскивает с Киры брюки, заставляет согнуть ноги в коленях и наваливается сверху. Целует в шею, ловит губами громкий вздох. Гладит обнаженное бедро, шелковистое кружево, ногу под шершавым капроном и обводит острую коленку. — Тебя это возбуждает, да? — на ухо. — Снаружи ты такой хороший мальчик, сдаешь задания вовремя и не опаздываешь на уроки, а на самом деле, вот это? — Тор щелкает по бедру резинкой чулка. Кира зажмуривает глаза. Тор с ума от этого сходит. Кира ведь сам это сделал, купил их, надел — специально, он ведь знал, что Тор увидит… И теперь едва не сгорает от стыда. — Ты маленький обманщик, Кира. — Ты… — Кира сглатывает, — накажешь меня? Дрожь в голосе — неподдельная. Сам же нарвался и теперь боится до дрожи в коленях. Тор улыбается. — Будет очень больно, — обещает. Кира взволнованно вздыхает от этих слов. Тор расстегивает на Кире рубашку, тянет край с плеча, прихватывает губами кожу. Кира выгибается, жарко выдыхает и несмело обнимает Тора за шею. — Ты же именно этого хотел, маленький извращенец, — мурлыкает Тор. Кира под ним дрожит. Может от того, что горячее дыхание щекочет влажную кожу, а может и от страха. Тору подходит любой вариант. Когда он снова смотрит Кире в лицо, у того покраснел кончик носа и глаза блестят. Тор сомневается всего секунду. — Баста, — доверительно говорит он Кире на ухо. — Ч-что? — тот решает, что не расслышал. — Бас-та, — повторяет по слогам Тор. — Стоп-слово. Знаешь, зачем оно нужно? Кира молчит, затравленно смотрит своими невыносимыми глазами. Тор выпрямляется, чтобы дать Кире чуть-чуть прийти в себя. Медленно гладит вздрагивающий живот. — Ты говоришь это слово, и я останавливаюсь. «Нет», «прошу, не надо», «пожалуйста хватит» и все остальное — не работает. Договорились? — Баста, да? — уточняет Кира. Тор уверенно кивает. Выглядит уверенным. Должен. Внутри себя, на самом деле, страшно боится сделать Кире больно — по-плохому больно. В голове носятся короткие смски без смайликов и без точек: «Все еще ничего не помню» «Но они милые люди» «В школе — ничего особенного» «Нет, ни с кем особо не общаюсь» Тор боится. Боится, что Кире нужна помощь. Боится неосторожно задеть там, где нельзя. Но спросить прямо — не может. В конце концов, кто он такой? Желающих поговорить с Кирой о его психическом здоровье и так навалом. «Извини, я был у психолога» «Ну, знаешь, он спрашивал всякую бурду, я рассказывал» «Сегодня никак, я по вторникам встречаюсь с Ольгой Ивановной. Она следит за моей адаптацией, вроде того» «Вообще не понимаю, зачем это. Они все почему-то считают, что мне нужна помощь». Кира отводит глаза. Потом нерешительно касается запястья Тора. Едва ощутимо проводит кончиками пальцев между часами и рукавом. У Тора крепкие руки с жесткими волосками. Кира быстро облизывает губы темным языком, медленно размыкает и выдыхает: — Меня еще никогда не наказывали. Наваждения как ни бывало. — Не волнуйся, — усмехается Тор, опять склоняясь ближе. — Я буду безжалостен. Они нос к носу, Тор хорошо видит малейшее движение на лице Киры — распахнулись глаза, расширились зрачки, щеки заливает резкий румянец. Тор гладит Кира по нежной щеке, долго смотрит. У Киры взгляд загнанной дичи. Когда Тор бросается его целовать, Кира стонет, Тор ловит этот стон губами, напористо вылизывает горячий рот. Это гораздо лучше, чем поцелуй, это как будто Тор насилует Киру языком. А Кира вздрагивает под ним — вот теперь точно от страха — и дергает ногами. Бесцеремонно разминая пальцами маленькую дырку, Тор отрывается и с наслаждением разрешает: — Можешь кричать. Он чувствует себя охотником, наконец поймавшим желанную добычу. Он бы разорвал Киру на части, если бы мог, но есть удовольствие поинтереснее. Играть с беззащитным Кирой и балдеть от того, как он дрожит от ужаса. Тор из тех, кто в детстве мучил животных. А теперь — у него есть маленький Кира. Доверчивый. Нежный. Очень красивый. Совсем один, полураздетый в запертой машине в богом забытом тупике на окраине города. Тор больно выкручивает напряженный сосок, смотрит как Кира морщится и беззвучно раскрывает рот. Потом так же сильно выкручивает второй. На этот раз Кира ощутимо дергается и поджимает зад. Тор не останавливается, повторяет снова: сначала первый, от которого наверняка только-только отступило жжение, потом опять второй. И так до тех пор, пока Кира не изворачивается, зажмурив глаза, и не пытается уйти из-под прикосновения. В наказание Тор сильно царапает напряженный живот, Кира от этого вскидывает бедра вверх. Тор довольно замечает — у мальчишки встает. Все это время Тор не прекращает разминать узкую дырку. Кира зажимается, поводит бедрами. Тор успокаивающе поглаживает ладонью кожу над резинкой чулка, дразнит пальцами волоски на внутренней стороне бедра. Это вроде как «Все хорошо, ты отлично справляешься, Кира, мой мальчик…». Но говорить нежности вслух — совсем не то. Кира зажмурил глаза и кривит рот, как будто вот-вот заплачет. Ему сейчас не до торовых глупостей, он падает в свою пропасть. И он пришел сюда именно за этим. Так, по крайней мере, думает Тор. Шарит в кармане куртки, достает смазку. Хвалит себя за предусмотрительность. Без толку льстить своему самоконтролю: если бы забыл ее — точно, совершенно точно покалечил бы Киру. В голове фейерверк. Тор скручивает контексовский тюбик, выдавливает половину геля в ладонь. Кира лежит под ним — полуголый, зацелованный. Глаз не открывает, и только-только выровнял дыхание. Тор размазывает смазку по руке и думает: стоп-слово, это хорошо. Добровольно, разумно, безопасно. Но сможет ли Кира его использовать? Тор на самом деле ни черта не уверен, что маленький Кира умеет говорить «нет». Он ведь за этим здесь: быть жертвой, да? Тор обещает себе быть очень внимательным. Тор обещает себе ни за что не сделать Кире слишком больно. — Т-тор, не надо резко, пожалуйста, — вздрагивает Кира, когда чувствует прикосновение влажных пальцев. Тор наклоняется к нему, целует в шею, едва ощутимо цепляет зубами плечо. — Какое же тогда будет наказание? — усмехается. Кира отвечает дрожью, отворачивает лицо. Тор рычит: — Смотри на меня! А когда Кира испуганно распахивает глаза — загоняет ему внутрь сразу три пальца. Резко, без малейшего стеснения. Смазки много: даже большие пальцы Тора входят сравнительно легко. Но Кире все равно больно: он всхлипывает, дергает бедрами. Тор делает несколько жестких толчков и почти сразу добавляет ещё палец, четвертый. Кира ахает и вскидывает руки, скребет дверь за своей головой. Морщит нос, глаза становятся влажными. Он поджимает живот и пытается соскользнуть. Тор хватает Киру за плечо и дергает к себе. Кира вскрикивает, выгибается. Умопомрачительно кусает губы. Отвести мокрых глаз от Тора не смеет, хотя хочется, наверняка. Тор уверен, что у него жуткое выражение лица. От того, что Кира видит его таким, наверное, все еще хуже. Еще хуже? Еще лучше?.. Тор знает, что так нельзя. Кира тощий и узкий, ему надо дать хоть немного привыкнуть. Так вообще нельзя обращаться с людьми. Это насилие. Насилие над людьми, которых ты любишь — это не нормально. Но у Тора почти ни одной связной мысли, на самом-то деле. И от того, что даже он сам считает происходящее недопустимым — из груди вырывается рычание. Не специально, нет. Просто это сильнее него. Тор вытаскивает пальцы почти целиком и заталкивает ладонь вместе с костяшками — до самого основания большого пальца. Киру подбрасывает. Он заходится скулежем и между рваными всхлипами шепчет: — Тор, не так быстро, умоляю!.. Очень больно! Тор не уверен, что Кира вообще помнит про стоп-слово. Тор не уверен, что остановится, если его услышит. Тор хотел бы трезво оценивать свою адекватность. Но правда в том, что оценивать нечего. Он вытаскивает ладонь и загоняет снова, быстро и с силой, несколько раз подряд. Кира дергается под ним, хватает воздух ртом, издает некрасивые звуки, захлебывается рыданиями. Дрожащие руки пытается то запустить Тору в волосы, то положить ему на плечи, но никак не решается. Читать в кириных движениях проще простого. Он панически боится разозлить Тора еще больше, чем уже есть. Тор делает еще больнее совершенно осознанно — в ответ на кирины робкие прикосновения и страх. От этого все наконец встает на свои места: Кира упирается руками ему в плечи и пытается оттолкнуть. — Я не остановлюсь, пока ты не кончишь, — предупреждает Тор не своим голосом. Глаза у Киры округляются: — Нет, Тор!.. Пожалуйста!.. Я… ах!.. я не могу так! Тор в шаге от катастрофы. У него большие ладони и совершенно не тонкие пальцы. Если все это зайдет слишком далеко, Киру можно действительно покалечить, но Тор уверен, что знает, что делает. Кира возбужден. Твердый член прижимается к вздрагивающему животу и чертит влажный след, когда Кира изгибается. Ему действительно нравится то, что делает Тор — и это хуже всего, потому что от этого его хочется и осыпать поцелуями с ног до головы, и замучить до смерти. Тор не уверен, какое желание сильнее. Перехватив кирины запястья одной рукой, Тор прижимает их к сиденью. Давит сверху, вытягивается над Кирой, смотрит ему в лицо. Движений рукой внизу не замедляет ни на секунду. Кира смотрит Тору в глаза. У него все лицо мокрое от слез. Он одними губами произносит: — Пожалуйста! Тор недобро улыбается и качает головой. Кира еще несколько раз дергается под Тором, а потом вырывает руку из хватки и обхватывает свой член. Оглушительно кончает всего через несколько движений. Тор едва успевает отдернуть полу рубашки в сторону, чтобы сперма попала на кожу, а не на ткань. Изнасилованный Кира, обессиленно лежащий перед Тором — картинка из самых худших фантазий. Он выглядит растерзанным — помятая рубашка, искусанные плечи, малиновые губы. Грудь коротко вздымается и опускается, пока он пытается отдышаться. Его трясёт — плечи ходят ходуном, дрожат руки. И вместе с тем он кажется умиротворенным. Он думает, все закончилось. Тор смотрит на Киру и расстегивает ширинку. — Не надо, — хрипло просит Кира, взглянув Тору в лицо. Тор даже не отвечает. С пугающим обоих безразличием легко переворачивает Киру на живот и заставляет поднять зад. Когда ты не возбужден, быть снизу это не особо приятно. Тор это знает. Кира шипит, рукой скользит по обивке сидения, ищет, во что вцепиться. Всхлипывает, когда Тор толкается внутрь. Тихонько мычит — давит стон. Внутри у него растянуто и нежно. Тор наваливается ему на спину, перехватывает под грудью за плечо, жестко дергает к себе. — Порвешь! — вскрикивает Кира. Всерьез пытается вырваться, выползти из-под Тора. Тор ухмыляется в потный загривок и ради забавы позволяет маленькому Кире соскользнуть. Чтобы тут же резко насадить обратно. Кира заходится рыданиями. Тор долбится без сожалений и без малейшего стеснения. Кира дрожит под ним и рвано воет, захлебывается стонами. Тору не надо много времени. Он спускает Кире на спину и на тощий зад, задёрнув повыше рубашку. Застегивается. Кира замирает на несколько секунд: лицом вниз, глубоко дышит. Потом переворачивается и невидящими глазами смотрит в потолок. Где-то в груди у Тора неприятно тянет: он сделал ужасное. Снова. У Тора нет иллюзий на свой счет, он больной. Тор думает об этом, сидя рядом с Кирой — полуголым, сладким Кирой. Узкие запястья и щиколотки, острые плечи, горб кадыка на беззащитном горле, пустые глаза. Кира совершенен, как ангел. Кира запятнан, вывернут. Тор сидит и сверлит взглядом подголовник переднего сиденья. Тор опустошен. Это больно. Демоны, искушающие Тора, хохочут в пучине ада. Открывают бутылку с ядовитым вином. В это мгновение быть с собою один на один — невыносимо. Быть собою — невыносимо. Тор нечеловеческим усилием сбрасывает оцепенение. Не смотреть внутрь себя почти невозможно: бездна всегда притягивает взгляд. Он сгребает Киру в охапку, прижимает к себе. Кира повинуется его рукам, сворачивается клубком, аккуратно складывает ноги в черных чулках. По одному поползла стрелка, и резинка съехала вниз. Кира послушный. Он льнет к плечу Тора, опускает ресницы, отводит взгляд. Молчит. Губы дрожат. Хлюпает носом. Нетвердой рукой берётся за воротник торовой куртки. Прижимается сильнее, носом утыкается Тору в шею. Касается кожи губами. И ничего не говорит. Демоны Тора отступают, ослепленные Кирой — его нестерпимо белой кожей, его кротким взглядом и сумасшедшим спокойствием. Тор думает «мой ангел», но никогда не скажет этого вслух. Тор опустошен. Это больно. Это именно то, что нужно. *** Кира одержим Тором. Кира все время хочет заниматься сексом — и почти не думает ни о чём другом. Это трудно, все вокруг почему-то делают вид, что до восемнадцати лет люди не испытывают никакого влечения. То есть всех мучений, которые случаются с Кирой еженощно — вроде как просто не существует. Первый раз Кира занимался виртуальным сексом в ночь перед контрольной по алгебре — и да, Кира провалил ее с треском. Но Тор был такой… настоящий. Как будто Кира мог слышать его дыхание в темноте и мог чувствовать его взгляд. Выбирать между степенной функцией и «Ты грязный мальчишка, Кира»?! Да они с ума сошли там, что ли? Однажды Ольга Ивановна вдруг спросила его, почему он приходил к Тору снова и снова. Этот вопрос был не из тех, на которые надо отвечать, она вообще как будто больше с собой разговаривала, чем с Кирой. Но он и не знал, что ответить. Ни тогда, ни теперь. Нельзя объяснить, почему быть изнасилованным в машине Тора лучше, чем… лучше, чем всё? У Киры, конечно, есть свои интересы. Он много с удовольствием читает, ему нравится кино по вселенной Marvel, он играет в компьютер. Но все это — совсем другое. Он даже заинтересовался футболом. Записался в секцию, и тренер сказал, что через год-другой тренировок Киру можно было бы взять в команду. Пока, правда, в это не очень верится. Он старался хорошо учиться, в конце концов, впереди маячило поступление в университет. Это все нормально и даже как-то… пугающе правильно. Но потом появляется Тор. И Кире сносит крышу. Долги, удовольствия, учеба, увлечения, еда и сон — все идет к чёрту. Потому что хриплое «Привет» Тора звучит как «Сегодня ты не уйдешь отсюда живым», а жутковатый полумрак автомобильного салона манит не хуже, чем все мировые наслаждения, аккуратно собранные в одном тайнике. Тор как гроза или шторм, он приближается со зловещей медлительностью, но неотвратимо. Бежать поздно. Остается только смотреть. Заранее отдаться, признать свою беспомощность. Заранее умереть. Кира покорно закрывает глаза и ныряет в бездну — своих страхов и торовых желаний. Кира понимает, что это вроде бы нормально, испытывать такое острое влечение. У Киры, в конце концов, есть интернет, он читал про половое созревание и гормоны. И в то же время, Кира понимает, что у него не так, как должно быть. Ребята в школе тупо хихикают над пошлыми шуточками и обсуждают девчонок в раздевалке. Кира всегда молчит. Не потому, что ему нечего сказать — а наоборот, потому что ему есть, что сказать. Он знает «об этом» гораздо больше, чем остальные. И понимает, что лучше молчать. Хотеть секса — нормально. Хотя Кире не очень ясно, почему тогда об этом нельзя поговорить с родителями или с психологом. То есть, вроде бы можно. Они все говорят «Кирочка, ты только скажи», «Я все пойму», «Ты же знаешь, что мы со всем справимся» — но Кира чувствует, что это неправда. Хотеть секса — нормально. Но Кира не хочет нежной влюбленности в нежную девочку. На физике он сидит с Юлей, потому что ему физика дается легко, а Юле не очень. До этого Кира сидел один, Юля сама к нему подсела. Юля у него списывает и смеется, если Кира шутит. Юля красивая, у нее блестящие волосы, длинные ресницы, розовый лак на ногтях. Она вкусно пахнет, сладкой ванилью и яблоками. Как штрудель. Пацаны говорят «Юлька клевая». Говорят «Я бы с ней…» — многозначительно двигают бровями и гогочут. Кира слушает и не понимает, почему его должен возбуждать штрудель. Тор пахнет острым афтершейвом, гелевым ароматизатором для авто и иногда — потом. Кира зарывается носом Тору в шею и чувствует себя потрясающе. Может быть, все дело в том, что он гей. Кира нашел форум геев. Там были разные парни, некоторые его возраста. Но что-то было опять не так. Они говорили о том, чтобы встречаться, искать любовь, строить отношения. Осуждали блядство, секс на одну ночь и все такое. Некоторые даже писали нежные посты про своих бойфрендов. Это было… мило?.. Кира вообще не уверен, что может сказать про Тора «бойфренд». Вряд ли. Скорее «огромный мужик, который насилует меня пару раз в неделю» — это больше похоже на правду. Честно говоря, Кире нравится, как это звучит. Но Кира догадывается, что парни с «бойфрендами» его тоже вряд ли поймут. Кира попробовал почитать про БДСМ и даже сходил на «50 оттенков серого» (ушел, правда, с середины). И все равно все было не то. С ним что-то не так. Это… немного жутко. Но с родителями о таком не поговоришь, и с учителями — тоже. Кира знает, что будет. Скажут, что это все его «травмирующий опыт» виноват и пропишут какие-нибудь таблетки. Это не подходит. Слава богу, Тора не надо ни о чём просить. Кира бы сгорел со стыда. Что бы он вообще сказал? «Изнасилуй меня?» Фу, так говорят только в дешевых комедиях — Кира такие терпеть не может. Тора не надо просить. Перед Тором не надо оправдываться. Тору не надо объяснять. Тор все понимает сам. Тор знает, что нужно делать. Кире с ним до одури больно и ужасно страшно. У Киры трясутся руки и колени каждый раз, как он подходит к Тору. Потому что Тор очень сильный. У него широкие плечи и большие руки, и он недобро усмехается, когда смотрит Кире в лицо. У Киры от этой усмешки сводит живот. Тор как будто сожрет его сейчас живьем. Кира обожает, когда Тор не нежничает. Просто наваливается сверху, разводит кирины ноги в стороны и засаживает почти без подготовки — рваными толчками. У Киры от этого сразу слезы наворачиваются на глаза. Потому что до дури страшно, что Тор сейчас повредит его — по-настоящему. Кира рыдает и вырывается: отталкивает Тора руками и пытается из-под него выползти. Тор только звереет от этого. Дергает Киру на себя еще сильнее. Кира плачет, стонет «Отпусти», «Мне больно», «Тор, пожалуйста». Ему обалденно хорошо. Тор не спрашивает, не слушает возражений, и от того, как Кира плачет — трахает его только сильнее. Наверное, Кира бы многое отдал за то, чтобы прекратить это — но Тор не останавливается даже тогда, когда Кира воет от боли. Тор жесток с ним. Кира чувствует себя маленьким и послушным. Он готов сделать все, что Тор прикажет, а потом вытерпеть любые пытки. Быть чьей-то вещью потрясающе. Да, Тор не совсем в себе. Тор любит смотреть, как Кира трогает себя, или заставить Киру сделать что-нибудь мерзкое на камеру, а еще Тор возбуждается, когда причиняет Кире боль. Да к чёрту, был бы Тор нормальным — они бы вообще никогда не встретились. Когда Кира с Тором, ничего больше не существует. Весь мир сужается до салона машины. У Киры лишь одна мысль: удовлетворить любые желания Тора. Потому что если этого не сделать, Тор просто убьет его, в этом не может быть никаких сомнений. У Киры остается только одна цель — выжить. Все остальное просто перестает существовать: школа, дом, родители, контрольная по биологии, выпускные экзамены, поступление в университет, косые взгляды одноклассников, обидная двойка по химии, унизительно-понимающий взгляд психолога. Есть только Тор. Тор точно знает, что делать, чтобы Кира почувствовал себя самым… Потому, что когда Тор кончает — Кира теряет всякую связь с реальностью. Кира растворяется, становится вещью, предметом обстановки. Сознания не существует, жизни не существует. Амбиции, цели, волнения, зачем они нужны, если ты — всего лишь вещь? Быть вещью Тора страшно, стыдно… И очень сильно льстит. Тор потрясающий, вот что на самом деле думает Кира. Быть его вещью, его любимой вещью — это огромная честь. Да, это изнасилование. И Кира знает, что так не должны делать люди, которые друг друга любят. Кира прочитал несколько больших статей про насилие, абьюз и травмы. Наверное, именно такие статьи читал его психолог?.. Но Кира знает, что ему нужно только это и ничего другого. А вот что такое катарсис, Кира ещё не знает. Там в машине, свернувшись у Тора на коленях, он хотел бы сказать «Мне было ужасно страшно и очень больно. Я думал, что умру. Ты все сделал правильно», но не может. Стыдно. Вместо этого он благодарно лижет Тору пальцы. В ответ Тор прижимает его к себе сильнее. От этого Кира чувствует себя понятым и невероятно любимым. — А может, пицца? — вдруг предлагает Тор в тишине. Кира счастливо улыбается: ему давно так сильно не хотелось смеяться.