Погода в Англии в последнее время не радовала народ теплотой и солнышком, насылая на шумные и тихие городишки страны дождь с весьма сильным холодом, несмотря на то, что на дворе была уже середина апреля.
Улицы Лондона казались до ужаса мрачными и унылыми, ведь небо заволокло тучами, на земле красовались огромные лужи, а всю картину дополнял весьма дикий ливень, который иногда сопровождался градом.
Ребенок лет четырех на вид молча игрался в саду, рассматривая рассаду, которую посадила его тетушка еще несколько дней назад, когда погода дала жителям города передышку и щедро одарила людей теплотой на пару часов, хотя от сырости было никак не избавиться. Мальчик внимательно изучал грядки, где уже через пару недель начнут распускаться амаранты, лимониумы, георгины и прочая растительность.
Парнишку звали Гарри. Гарри Поттер. Он был худеньким, спокойным и невероятно покладистым. Он никак не выделялся, внешность у него была вполне обычной, он полностью пошел в отца: те же непослушные каштановые волосы, которые вечно было тяжело уложить в нормальную прическу, плохое зрение, озорная улыбка, небольшой нос, однако характер и глаза парню достались от мамочки.
Жил он у семьи сестры своей матери, так как три года назад его настоящие родители, Лили и Джеймс Поттер, разбились в страшной автокатастрофе, когда возвращались домой из гостей начальства, а вот ребенок родился в рубашке, ведь отделался парой быстро сросшихся переломов и шрамом на лбу, что имел сходство с раскатистой молнией.
Несмотря на то, что женщина была со своей родной сестрой не в самых теплых отношениях, она старалась помогать Лили, прекрасно осознавая то, сколько сил, здоровья и терпения уходит на то, чтобы воспитать малыша.
Миссис Дурсль знала об этом не понаслышке, ибо сама воспитывала сына — Дадли, который, к слову, был ровесником Поттера. Он был полной противоположностью Гарри: невероятно большой и пухлый, избалованный, характер же его был отнюдь не подарок с самых ранних лет.
Когда пришла весть об аварии, муж дамы настаивал на том, чтобы похороны оплачивало государство, а за ребенка взялись органы опеки, но Петуния чувствовала угрызения совести, поэтому настояла на том, чтобы сын ее сестры был под их крылом, но вот даже спустя несколько лет Поттер не чувствовал себя членом этой дружной семейки.
На него очень часто кричали, иногда поднимали руку, за мелкую провинность жестоко наказывали либо игнорированием, либо лишением еды на пару дней, жить мальчонке приходилось в маленьком тесном чуланчике под лестницей, где кроме диванчика и пары старых потрепанных одежек и игрушек Дадли ничего не имелось.
Поттер не знал ни заботы, ни любви, ни понимания. Он с завистью смотрел на то, как тетушка с обожанием наблюдает за своим кушающим сыночком, как с любовью дядя вытирает ему рот, как всякий раз, когда Дадли болеет, родители почти не отходят от его кроватки, каждый час подавая любимому ребенку невкусные лекарства, как Петунья обнимает сына, когда ему плохо, как дядя Вернон читает ему сказку перед тем, как уложить спать. Продолжать можно бесконечно, ведь таких моментов было просто невероятное количество.
Несмотря на действительно юный возраст, мальчишка был достаточно умен, поэтому прекрасно осознавал то, что в этом доме он явно лишний, но все равно был благодарен Дурслям за то, что давали кров и крышу над головой. Сирота жутко скучал по маме и папе, хотя совсем не помнил их, а тетушка даже не хотела показывать ребенку фотографии его родителей.
Единственным развлечением в этой серой канители у Гарри были мечты. Всякий раз перед сном он мечтал о том, что однажды все изменится и станет резко хорошо. Он порадует Дурслей тем, что уедет от них, но шли дни, а ничего не менялось. Так хотелось убежать от этого ада, но малыш не знал, как это сделать, ведь ему даже нет и пяти.
Чем старше становился юнец, тем больше ему давали домашней работы, мол, если ты ребенок, это не значит, что ты можешь ничего не делать. В то время, как его кузен даже не напрягался, сидя днями у телевизора или играя часами напролет в свои многочисленные игрушки.
Каждой весной Гарри любил наблюдать за тем, как сестра мамы работает в саду, это казалось ему действительно увлекательным и захватывающим. Его тетушка всегда запрещала подходить к грядкам ближе, чем на два-три метра, а так хотелось потрогать первые ростки или понять, как надо заниматься садоводством.
В один из дней Поттер сидел у клумбы, наблюдая за неподвижными растениями, которые почему-то привлекали его взгляд, над головой потихоньку собирались серые тяжелые тучи, которые сигнализировали о наступающем дождике.
— Потти! — услышал он голос своего кузена, стоявшего за спиной — Потти дуляк! Потти дуляк!!
— Уйди, Дадли… — прошептал тот в ответ, смешно хмуря брови. Тот сузил глаза, смотря на парнишку, а потом со всей силы толкнул его, от чего Гарри не смог сдержать равновесия и упал прямо в клумбу с укропом. Все лицо ребенка покрылось грязью, а растения были безжалостно смяты телом парнишки.
— Ма! Па! Галли сломал цветы! Ма! Па! — заголосил младший Дурсль, на вой которого в ту же минуту прибежали Петуния и Вернон. Дама, видимо, мыла посуду, ибо выбежала из дома прямо с тарелкой и полотенцем в руках, которые она, увидев помятый укроп, уронила на землю.
— Мой укропчик! — воскликнула Петуния, едва сдерживая слезы на глазах, — У него же только начали формироваться плоды! Горе-то какое!
— Ах ты, щенок! — гаркнул ее муж, подняв упавшего мальчишку за ворот свитера, — Как ты вообще смеешь портить своей тушей то, что сделала моя жена? Неблагодарное Поттеровское отродие! Ты у меня сейчас хорошенько подумаешь над всем. Давненько что-то я тебя не порол, вижу, ой как зря. Совсем избалованным стал!
Гарри не успел ничего сказать, как его с силой поволокли в дом, потом он помнил разъяренные крики дяди Вернона, резкую боль во всем теле, где нещадно проходился ремень мужчины, откуда-то слышался смех Дадли, а лицо пострадавшего багровело не то от грязи, не то от стыда, не то от жуткой боли.
А потом он просто разревелся и отключился.
На следующий день у мальчонки болел, кажется, каждый участок тела, ноги стали ватными, а голова раскалывалась так, будто вчера её несколько раз хорошенько постирали в стиральной машине.
Он был снова наказан на три дня. Вновь ребенку приходилось втайне таскать из холодильника хотя бы кусочек хлеба, чтобы унять воющий желудок, требующий нормальной еды, и вроде его небольшие вылазки оканчивались хорошо, пока в один из дней его не застукал Дадли прямо в тот момент, когда он маниакально грыз выброшенную под стол засохшую корку хлеба.
— Не говоли им… — прошептал малыш, на что тот лишь злобно усмехнулся и закричал. Конечно, грех ему не воспользоваться таким прекрасным моментом, чтобы насладиться тем, как Поттера будут ругать.
— Мама! Галли волует! Мама, папа!
И вновь все повторилось: крики, выговоры, ремень, только Поттер уже после четвертого удара смог вывернуться и, схватив свои штаны, выбежал прочь из дома. Боль разливалась по всему телу, которое в каждом участке ужасно саднило, а на глазах никак не могли высохнуть предательские слезы. Ноги отказывались бежать, но Гарри обещал себе быть сильным, хотя с каждой выходкой Дадли это становилось все более и более невозможным. Паренек прекрасно слышал, как Вернон пытается его догнать, крича не особо цензурные и приятные слова. Но Поттеру все-таки удалось немного оторваться от дядюшки.
Завернув за ближайший угол, он уселся напротив мусорных баков. Сидеть было больно, поэтому он попробовал улечься, но это лишь усугубило ситуацию, он заныл от боли, а уже буквально через несколько секунд пошел сильный ливень. Стало жутко холодно. Погода словно плакала вместе с четырехлетним бедняжкой, который решил сбежать из дома, надеясь на то, что его не загрызут какие-нибудь собаки, маньяки или бомжи. Желудок продолжал подавать бедственные сигналы о том, что пора бы покушать, но мальчику пришлось проигнорировать позыв, ибо еды поблизости не было, а до воровства чужого он никогда и ни за что не опуститься, особенно после сегодняшнего.
Личико легло в маленькие ладошки, он свернулся калачиком, злостно шипя от каждого соприкосновения спины с мокрым и жестким асфальтом, ужасно хотелось кричать и метать, но он лишь тихо всхлипывал, смешивая на своем лице слезинки вместе с дождевыми капельками.
— Мамоська, папоська… Как зе вы нузни мне, — прошептал он, чувствуя, как веки потихоньку становятся тяжелыми и его клонит в сон.
***
Как же порой надоедают однообразные будни, которые ничем не наполнены, если, конечно, не считать скучную обыденную рутину, которая включает в себя поход на работу и возвращение домой. Не происходит ничего интересного и захватывающего. Кажется, еще недавно ты был школьником, который мечтал о разгульной взрослой жизни, а потом, став студентом, понял, что это отнюдь не весело, ведь всё рано или поздно может до жути наскучить.
Когда всю свою жизнь ты стал отдавать глупым детям, которые не желают никак пораскинуть мозгами и впустить новые знания, пришло осознание того, что жизнь-то проходит мимо, а время со скоростью света ускользает из рук.
Северус Снейп был обычным двадцатичетырехлетним мужчиной, который работал в местной школе учителем естествознания, не сказать, что эта работа нравилась ему до потери пульса, но и немногочисленные плюсы в ней тоже были.
В свободное время молодой человек проводил различные опыты, исследования и даже публиковал свои статьи в некоторых научно-популярных изданиях, также он подрабатывал в небольшой аптеке, что досталась ему в наследство от отца. Лишь там он находил себе своего рода отдушину, ведь в отличие от образовательного учреждения здесь не было начальства, которое строго контролировало все его действия. Прибыль от семейного дела была невероятно маленькой, но он не отчаивался, ведь если занимаешься любимым делом, деньги являются не самой главной ценностью.
Его полностью устраивало то, как он живет, но все-таки чего-то не хватало. Быть может, смысла жизни? Скорее всего.
Всего себя он отдавал небольшому совсем чуть-чуть развалившемуся домику, на первом этаже которого находился фармацевтический магазин, на втором собственные покои Снейпа, состоящие из кухонки, ванной комнаты, туалета, коридора, спальни и комнаты для гостей, а в подвале была размещена лаборатория. Быть может и не густо, зато все свое, а не чужое. Наверное, ему бы и не пришлось брать на себя дополнительную работу в виде преподавания, но налоги и платежи за коммунальные услуги сами за себя не заплатят.
***
Очередным стремящимся к вечеру днем он убирался в своем убежище после достаточно продолжительного рабочего дня, наполненного не только уроками, но еще и походом с юными недотепами в лес. Такие вылазки он всегда терпеть не мог, ведь это же двойная головная боль. Мало того, что приходится терпеть этих малолеток, так и еще и глаза в оба надо держать, чтобы кто куда не пропал или что с кем не случилось. Проблем от разъяренных мамаш преподавателю очень не хотелось, но директор, очевидно, издевался над ним, ставя по паре раз в месяц практику в лесу.
Посетителей в этот день было немного, поэтому можно было спокойно выдохнуть. Северус решил немного привести в себя магазин путем несильной уборки. После непродолжительных очищающих манипуляций мужчина планировал закрыть свое заведение пораньше и пойти наверх, чтобы выпить чая и просто отдохнуть, но его планам не суждено было сбыться, ведь в аптеку зашла его коллега — Минерва МакГонагалл, заместитель директора и преподаватель труда. Она очень часто посещала магазинчик своего сотрудника, ведь лекарства, продающиеся там, по большей части были просто чудодейственны. На этот раз женщина пришла не одна, а с чумазым малышом за руку, внешний вид которого в прямом смысле оставлял желать лучшего.
— Северус, надеюсь, я не особо отвлекаю тебя. Представляешь, мы решили сходить с Сибиллой и Синистрой в ресторан во время обеденного перерыва, а там совсем рядом, возле мусорных баков, лежал этот ребенок, — растерянно заверила она, заметно крепче сжимая руку своего спутника.
— Милая Минерва, неужели мать не учила тебя в детстве не тащить с мусорок всякую пакость? — буркнул в ответ Снейп, убирая метлу и совок в чулан.
— Северус! Как так можно? Не будь сухарем! Мне очень нужна мазь от ссадин, капли в нос и что-то от простуды. Кажется, мальчик заболел, пока находился там, я заплачу, ты же знаешь, — нахмурилась дама. Тот в ответ лишь изучающе глянул на парнишку, от чего ребенок съежился под этим взглядом и как-то затравленно посмотрел под ноги. Пока аптекарь искал просимые средства, МакГонагалл продолжила: — Планирую после работы сходить к нужным людям, чтобы найти его семью. Понятия не имею почему, но он наотрез отказывается разговаривать со мной. Не сообщает мне ни имя, ни почему он был в столь… нестандартном месте, ни откуда он вообще. На вид вроде не особо маленький, чтобы речью более менее не владеть. Дорогой мой, ну скажи, откуда ты? Тебя никто не обидит, — в ответ лишь шмыгание носом — Северус, ты не мог бы…
— Даже не проси меня возиться с ним, Минерва. При всем моем глубочайшем уважении к тебе и твоей безграничной доброте, я не намерен тратить вечер пятницы на какого-то немого оборвыша.
— Буквально пару часов, мне нужно закончить некоторые дела на работе, а затем я сразу же обращусь к мужу своей подруги, и мы найдем его родственников. Не таскать же мальчика с собой, он явно слаб и болен, прошу тебя.
— Да что у вас за привычка такая с директором? Оставляй свою находку, но только до восьми вечера, больше я это терпеть здесь не намерен.
Мужчина был невероятно зол, ведь ему просто хотелось спокойно встретить вечер пятницы, а не выполнять роль няньки для какого-то неизвестного ребенка. И почему им все пользуются? Может, уже действительно пора научиться отказывать людям, пока те не втянули в какую пакость? Еще непонятно из какой семейки это малолетнее не говорящее чудовище. Небось, отродье бомжей или бандитов. Ну, ничего, он еще припомнит это старухе.
Когда она ушла, перед этим любезно посадив малыша в одно из ближайших кресел, хозяин аптеки подумал, что нужно бы покормить мальчика, ведь тот явно был голоден, Снейп хоть и был недоволен сложившейся ситуацией, но решил действовать по совести, однако когда ему притащили суп, невольный гость лишь с грустью просмотрел в тарелку, залился краской и спрятал лицо в руках. На ладошке показался здоровый синяк.
— Где тебя так угораздило-то, мальчишка? Мазь арники бы помогла, но у меня нет ее в наличии… Ладно, ребенок, ешь, вижу, что голодный, — повелел Снейп, но мальчонка даже не убрал рук с глаз, чувствуя ужасный дискомфорт.
Парнишка уже много раз успел пожалеть о том, что не убежал куда-нибудь в лес, где не попался бы никому на глаза. А теперь что? Нет, добрая женщина, которая увела его с помойки, Поттеру очень даже понравилась, но она оставила его с ужасно пугающим человеком, который всем своим поведением показывал незваному гостю, как тот ему противен. Ему было действительно страшно сказать хоть слово, ведь каждая неосторожно брошенная реплика обычно сопровождалась жуткой пыткой в виде ремня или даже розг, а у ребенка и так ломило все тело после утреннего случая.
От супа, который вынес ему нелюдимый мужчина, пахло невероятно притягательно, что рот потихоньку начал наполняться слюной, но Гарри боялся что-либо принимать у незнакомцев.
Мужчина пару минут внимательно изучал найденыша взглядом, после чего вздохнул, присел на корточки сам убрал ладошки с детского заплаканного лица, обладатель которого судорожно начал искать объект для того, чтобы уткнуться взглядом и не видеть отвращение в черных глазах, хотя его там и не было.
— Бабайки на тебя не действуют ведь, да? — устало спросил он, но Поттер сочел вопрос риторическим, ничего не ответив на него, — Давай же, парень, поешь, на голодный желудок принимать лекарства, знаешь, не самый лучший вариант, а без них, я вижу, ты действительно расклеился. Ты не умеешь держать ложку? А если помогу? Нет? Прав был Флитвик, из меня совершенно никакой педагог, ибо дети для меня являются чем-то потусторонним. Скорей бы уже Минерва забрала тебя.
