Край двоих

Край… Обрыв… Пропасть… Тьма… Последним, что я видела, было небо и бесконечный поток уплывающих серых облаков. Взгляд, в исступлении сосредоточенный на пурпурно-синем оттенке звездного свода, слишком медленно тогда переместился к заснеженному выступу крыши очередной пафосной многоэтажки. Отступ, с которого зимней сказочной ночью так легко и безрассудно прыгнула в бездну глупая девчушка, отдалялся с каждой секундой. Еще секундой. Тремя. Успела досчитать до этой цифры. Жаль не до шести. Это было бы символичнее. Успела закрыть глаза и рвано выдохнуть. В то мгновение, удушающее давление в легких и звон в ушах не тревожили, отходили на второй план. Беспокойное ощущение конца, возникающее обычно после прочтения книги с нелогичным финалом, не сковывало тело, наоборот, я будто ждала чего-то другого. Это было, может, любопытство с моей стороны? Интерес к новому брал верх над физической и эмоциональной болью? Смерть - занятная вещица. Я нахожу в ней некоторый шарм и обаяние, присущее не многому на земле. Почти ничему. Милых котиков и бестолковых детей в расчет даже брать не буду. Нет, не подумайте сейчас, что перед Вами ненормальная девушка. Также отбросьте мысли о глубокой философии. Здесь ее нет, равно как и психических отклонений. Просто сейчас я - ангел. Ангел со своими чертятами в голове. Знаю, понять и принять такие вещи сложно. Даже для меня временами. Но ничего сделать с этим нельзя, как и изменить что-либо. Родиться, чтобы умереть. Так, помнится, рассуждал Люцифер. О, если бы он знал, как сейчас мне хочется обратного! Проститься со своим светлым положением в райской топке, ради пламенной любви и беззаботной юности. И пускай она не будет полна светской роскоши и напускной галантности, пускай она не будет вечной! Пускай! Наибольшим удовольствием будет собрать все краски жизни и рисовать-рисовать, непременно рисовать. Колонковая кисть с номерным знаком на рукоятке и еще чистый мольберт, именная и дорогая кому-то ручка, сделанная исключительно для смышленого парниши, чье инициалы гласят C.Б., и незамысловатая записная книга с плохим серым корешком, грубо заточенный карандаш и толстый блокнот, где изредка появляются каракули, понятные только его владельцу, и бедной старухе-жене. Прошу, господа! Выбирайте, на какой рукописи и чем рисовать Вашу беззаботную юность и мудрую старость! Но делайте это осторожно, с трепетом, волнением за последующие события. Жизнь бесценна, как и наши тайные желания. И ее нужно охранять всеми правдами и неправдами, холить и лелеять из-за всех сил. Ради отчетливого понимания нужности самому себе, ради блаженного существования в мире. Но, увы! Порой рассудительность не свойственна людям и они не редко кидаются с головой в вязкий омут. Чаще это делает молодое поколение. Они больше остальных подвержены излишней восприимчивости к нежным чувствам и не так закалены суровостью и жестокостью мира. Несправедливость, разочарованность, отвергнутость, потеря ориентиров и идеалов толкает их на свершение далеко не бравых подвигов. Череда ошибок следует за этим. И вот тут уже начинается самое интересное: кто из ребят зайдет дальше, какой изощренный путь выберет. Разберу только печальный и очень печальный. Первый - простой и проверенный способ "забыться". Примеры наиярчайшие, давно износившие себя, но, как ни странно, актуальные: наркотики и алкоголь. Здесь комментарии не нужны, вы заглушаете обиду, растворяясь в эйфории, ищя спасение и друга в бутылке спиртного, в дорожке белого как снег порошка. Второй способ - не такой легкий и безболезненный в отличии от первого. Вы наврятли почувствуйте легкое пощипывание внутри стенок носа, как от втягивания кокаина, и дальнейший кайф от помутнения сознания. Заверяю Вас, что горьковатого привкуса спиртного, опьяняющего разум, тоже не будет. Конечно, если не соединить оба способа. Во втором случае будет больно. И страшно. По началу особенно. Убийство себя и своей жизни, планов, родных. Согласитесь, добровольцев на такое найдется не много. Отчаявшиеся и потерявшие абсолютно всё на свете - пассажиры этого "мучительного" рейса. К слову, я тоже собственник билета "в один конец". Как бы это иронично не звучало. И все вроде у меня должно было идти по задуманному сценарию "самоубийство-небесный суд-вынос беспощадного приговора-кара на муки вечные", но что-то пошло не так. Что-то. Вместо мучительной платы за грехи в положенном месте, меня сделали небесным существом, борцом и воином добродетели. Ангелом. Да, звучит абсурдно. Очень абсурдно. Работа ангелом! Не знаю, почему так распорядилась Высшая инстанция. Зачем меня взяли? И какой в этом смысл, если я покончила с собой собственноручно? Никто не помогал мне в этом! Да и будем честны: хорошим человеком толком никогда не была. Конечно не калечила людей, не совершала особо тяжких преступлений, но я часто доставляла людям моральную боль. Разумеется, если они заслуживали этого. Вопросов накапливалось много, а ответы изо дня в день не торопились дойти до моего тонкого слухового аппарата. — В богатстве и бедности, на краю пропасти и на золотом троне - отдать нищему последний кусок жизни. Есть искупление за грех, - гласит постулат на пергаменте. Именно его мне передали лично в руки. И с тщательным прочтением - пришло понимание, почему я здесь в такой набожной роли. Холод. Январская стужа не щадит людей на улице. У Дженни Ким, студентки первого курса, спешащей на последний автобус до ее дома, красные опухшие щеки, розовый кончик носа и последние деньги на проезд в кармане белого пуховика. Она бежит, спотыкается, валится с ног от нескончаемого потока холодного колющего снежного вихря. Висевшая на плече сумка, внутри которой лежит лишь булочка с корицей и апельсиновый сок, болтается из стороны в сторону, мешая путнице передвигаться быстрее. А ветер усиливается. Невезучая героиня опаздывает на последний автобус и, бурча под нос ругательства, отправляется пешком до общежития, по пути встречая голодного и озябшего старика. Булочка, сок и деньги на проезд - казались Дженни малым утешением для бедного странника. Без малейших колебаний она отдала все "доброму дедушке", оставляя себе голодный урчащий желудок до конца следующего дня. Стипендию получают не так часто и в неприлично малом количестве, что уж скрывать. Все встало на свои места. Мгновенно. Пустяк на земле - доброе дело на небе. Соответственно, грех прощен. И ставится галочка. Ловкая система рая. Это можно отнести к плюсам Поднебесной, которых немерено насчитано лично мной за недолгое время пребывания здесь. А вот что насчет недостатков, их тут нет. Я говорю сейчас про сам рай, как сказочный город. Да-да, не старайтесь найти минусы, это место истощает всеми любимое совершенство. Светлость, спокойствие, умиротворенность. И все бы ничего только люди попадаются не такие идеальные. За маской милосердия скрывается злоба и агрессия на людской мир и их обитателей. Самой иногда страшно смотреть, как перекашиваются их лица. В одночасье назойливая мысль начинает крутиться в голове снова и снова. Так нужно, так устроено специально. Этот дисбаланс не вызывает отвращения. Намного хуже было, если бы все стали зеркальной стороной "идеального рая". До жути правильного во всем. Одним из основных плюсов Поднебесной - вечность. На радость людям зачахнуть здесь нельзя. При попадании сюда Вам даруется бессмертие. За что боролся, на то и напоролся. Если муки - то вечные. Страдания, как Вы поняли, тоже. Ну и награда, мишура прекрасной жизни в раю - тоже навсегда. Хотя, впрочем есть один изощренный способ умереть. Здесь существуют свои законы, за нарушение которых тебя изгоняют из Поднебесной. И скорее всего обратно на землю. Это уже мои догадки, на основании бесед с философами. В парке забвения они часто обсуждают темы миросоздания. Самый главный закон, который нельзя нарушать, как ни странно ни демонам, которым по большей степени вседозволенности все спускается, ни нам, ангелам, - любовь. Запретная любовь, если быть точным. Любовь между ангелом и демоном. Такие случаи, конечно, происходят крайне редко. Нужно сильно изловчиться, чтобы завоевать симпатию со стороны тьмы. Демон не способен любить, это чувство забывается у него с попаданием сюда, исчезает, растворяется в легких, не доходя до сердца. Поэтому если обладатель черной стороны медали влюбился, он пропал. Как и ангел. Оба не смогут отдавать себе отчет в действиях. Будут искать встречи друг с другом, бросать короткие взгляды, тайком от общества, а после начнут презирать себя за свою любовь. Начнут мучаться от острого желания коснуться и обладать. Смертельно белые волосы, глубокие глаза цвета крепкого виски, демонические черты лица, притягивающие каждую рядом стоящую девушку, и по своему обыкновению, расстегнутая на три пуговицы рубашка из шелка - так звучит мой приговор. Иногда мне кажется, я - единственный человек, нарушивший все заповеди и законы в месте, что называют раем. Влюбилась в демона. Который всецело принадлежит мне. Который также страдает от неизвестного чувства. Который думает, страдает ли его избранница также. Это демон помешан как проклятый на своем любимом ангеле и ее гребаном земляничном аромате, въевшемся во все клетки мозга демона. Ей удалось провернуть эту дьявольщину с диким животным, с грозным и холодным демоном. Ей удалось влюбить его в себя бесповоротно и окончательно. До такой степени, что все сжимается и уходит вниз при одном ее взгляде на него. Всю жизнь без любви - муки сердечные в топке навечно. Все, что останавливало демона - это гребаный кодекс, написанный кучкой идеальных аристократов. Нельзя трогать, нельзя целовать, нельзя любить. Нельзя. Без нее уже нельзя. Без ее взглядов робких, коротких и стыдливых, без ее нежных действий, покрытых льдинками, без ее губ и прекрасного лица. Но не для того ли демон рожден демоном, чтобы нарушать все законы и рушить стены? Ведь запретный плод сладок. А влюбленный демон любит сладкое как проклятый. Демон любит грязь и похоть. Он любит, когда его ненавидит и любит она. Его ангел. А она ненавидит себя за это. Она терпеть не может свою любовь к нему и его характер. Все в нем ей претило и одновременно разгорало изнутри. Они ненавидели и любили друг друга. Взаимная ненависть когда-то закончилась пылким чувством, терзающем трепетные сердца, бьющиеся в унисон. Ту любовь они поняли, но не приняли. Не могли принять. То ли это верность правилам в них играла, то ли собственное самолюбие - непонятно до конца. Но они не могли справиться по одиночке с этим чувством. Им нужна была помощь, исцеление. И на Кровавом балле как раз один из них решительно хотел отдать свою живительную пилюлю другому мученику любви. Один из любовных заключенных, решил сорвать оковы, сдерживающие пламенное чувство, пожирающее его изо дня в день. Он это сделает. Ее демон. Ее убийца и палач. — Привет, мой ангел. Выглядишь прекрасно, - с расстановкой произнес Юнги, многозначительно кидая взгляд на глубокий вырез декольте и отчетливо видную линию ключиц. — … впрочем, прическа - дрянь, - стиснув зубы от нахлынувшего жара, добавил демон. Обворожительно улыбнувшись ему, Ким, проводив взглядом какого-то ангела высшего ранга, тихим голосом ответила: — Одари своей желчью кого-нибудь другого, гребаный Юнги. Мне пора. Жестко осадив собеседника на продолжение разговора, девушка проследовала в сторону фуршетного стола. Самое время выпить. Правда у Юнги на этот счет другие планы. Слишком быстро притянув Дженни к груди, он наклонился к ее уху, начиная заведомо не громко шептать: — Подари мне танец, мой дорогой ангел. Я сильно истосковался по твоим прикосновениям. Вот он, первый шаг, тянущий в бездну. — Что ты делаешь?! Юнги! Ты пьян?! - голос Дженни дрожал, - Отпусти меня… Так нельзя… — Ты не можешь танцевать со мной? О, как я мог забыть, мне нельзя делать это, - проводя кончиком указательного пальца по оголенному плечу ангела, спускаясь ниже к руке, демон наконец отвел взгляд от тела девушки, концентрируя внимание на ее больших глазах цвета темно-зеленого омута, - Плевал я на этот ебаный закон, Дженни. А ей становиться все хуже. Прикосновение Юнги отзывалось дрожью по всему телу. Лихорадочную трясучку, сбивчивое дыхание заметил и парень, поэтому прекратил сладостное мучение. Поэтому сейчас смотрел на нее каменным взглядом, прошибающим до самых внутренностей. Так, что узел внизу мучительно тянуло, а коленки подкашивались. Он пугает. — Ты не в себе. Точно не в себе, - роптала девушка, из последних сил фокусируя свое внимание на предметах интерьера, - Отпусти меня, Юнги… А он не мог. Никак не мог ее отпустить. Она ему нужна. Это казалось сейчас таким чертовски правильным. Юнги. Так редко зовет его по имени. С уст прекрасного ангела это казалось самым ахуенным звуком на свете. Сжал ее талию еще сильнее, ближе притягивая к телу. Чувствовать жар в районе сердца - так непривычно, так дьявольски верно. Дженни просила оставить ее, повторяя снова и снова. А демон потихоньку сходил с ума. Отпустить? Нет, не сейчас. — Один танец, милая, - шептал в губы искуситель. — Один. Она сдалась. Барьер, что так тщательно выстраивала от Юнги и его проклятых чар, пал. Теперь уже навсегда пал. В жарком танце света и тьмы, кружилась ослепительная пара. Верх берет искристое сияние, но лишь на мгновение, потому как после все покрывается мраком, и тьма поглощает. Секс в одежде. Так может охарактеризовать увиденное человек. Погрязшие друг в друге. Она - его наркотик, он - ее таблетка от всего. Танец закончился. Мрак рассеялся. Прекрасная нимфа, что так быстро вскружила голову бедному демону, упорхнула из сильных объятий. Ловко перебегая ступени живописно украшенной залы. Роняя мимоходом аккуратный клатч брусничного цвета. И наконец через семь мгновений обнаруживая потерю вещицы. Безлюдный коридор нагнетал. Знакомый охрипший голос, которого теперь надо бояться как огня, уничтожил недолго царившую тишину и подавленную девушку. Рассеял границу очевидного. Не дал успокоить сбитый пульс и поднявшееся давление. — Не это ли ищем? - в легкие проник дурманящий сознание парфюм Юнги вперемешку с терпким запахом сигарет. Тот, от которого она хотела избавиться, выбить из памяти. И получалось это плохо. — Спасибо, что нашел. Можешь отдать? - с опаской и волнением в груди просила Дженни. Молчание. Одна молится, сжимая худые пальчики рук. Другой наслаждается близостью с ней, оттягивает момент до максимума. — Ты ведь знаешь, что демоны бесплатно ничего не делают? - ухмыляясь, продолжил, - Дай мне что-нибудь взамен, малышка. Честный обмен. — Честный? Ты хорошо слышишь себя? - отойдя на шаг назад, Ким осмотрелась по сторонам. Никого. Будто так и должно быть. — По твоему я не могу быть порядочным? Порядочный демон звучит страшнее и абсурднее, чем Иисус в панаме. — Что ты хочешь от меня? Душу тебе продать я не смогу, - устало потерев переносицу, задала вопрос Дженни. — Душа слишком мало для меня, мой ангел, - сократив расстояние, Юнги несильно толкнул потерянную девушку в угол рядом с бордовой занавесой, где покоилась тумба с ночником, - Это неинтересно. Звук щелчка. Свет погас. Подняла на него свой озадаченный взгляд. Тесный контакт с ее телом. Миллиметр до сладких губ. Желанных. Земляничных. Еще секунда и он сам бы коснулся их. Но хрупкая девушка наперекор божественным правилам сама прильнула к зверю. Осторожно и мягко дотронулась губ. Обнимая за шею, пальчиками зарываясь в светлую макушку шелковистых волос. Оттягивая и перебирая. Позволяя притянуть себя ближе, сжать до хруста костей талию. Она дрожала. Словно сдуваемый ветром последний чистый цветок. Нежность перерастала в неистощимую страсть. Он голоден. По ее ласкам и желанному телу. Посасывает, остервенело оттягивает нижнюю губу. Чувствует приятный вкус металла. Зверь внутри становиться безумным и неконтролируемым и сквозь секунду срывается с цепи. Поцелуй жарче, еще требовательнее. Похоть разжигает костры в глазах демонического ангела. Языки сплетаются в бешеном танце, исследуя, проникая глубже, проводя по ряду белоснежных зубов, срывая пошлые стоны. Боже, как она стонет. Самые приятные звуки на всем гребаном свете. Больше никто так не стонет. Руки беспорядочно блуждают по ее хрупкому телу. Становиться невыносимо жарко и тесно в штанах от вида болезненно бледной шеи. На которой Юнги проворно ставил засосы, кусая кожу, заставляя ее шипеть от этого. Нежно зализывая ранки горячим языком. Мокрой дорожкой демон спустился к ее вырезу на платье. Гребаное декольте. — Твое платье прекрасно. Но лучше будет его снять. Как считаешь? — Так снимай, - закусив уже опухшую губу, сексуально произнесла Дженни. Сжимает ее талию до боли, до синяков, которые наверняка останутся на бледной коже. Подхватывает под ягодицы, заставляя обхватить его талию ногами, прижимаясь к нему своей промежностью, задирая платье и оголяя задницу. Желание возрастало с каждой гребаной секундой. Найдя первую попавшуюся дверь, Юнги толкает ее с силой, попутно открывая. Швыряет девушку на кровать, попутно стягивая с себя уже расстегнутую рубашку. Возвращается к ее губам, кусает, сминает, целует. Властно. Грубо. Жестко. И платье летит куда-то в сторону. Губы припадают к ее пышной груди, кусая и оставляя на ней красные отметины, а из ее рта вновь вырывается стон с его именем. Ногтями царапает стальной пресс, образуя кровавые линии. Ее рука сжимает член так, что из его рта вырывается хриплый стон. Что же ты творишь? Чертовка. Где же тот ангел, к которому привыкли люди? Где вся твоя набожность? Сейчас передо мной истинная ты. Та, что хочет и страстно желает. Маленькая ведьма, перевернувшая весь его гребаный мир. И он утолит твою жажду. Он, блять, никто другой. Вся. Вся его. Срывает с нее лифчик, трет уже затвердевшие горошины сосков, затем начинает их посасывать. Снова стон. Самый ахуенный и чувственный. И он входит в нее, отодвигая кружево трусиков, срывая громкий стон с губ. Внутри влажно и горячо. Она принимает его всего, несмотря на то, что узкая до предела. Настолько, что Юнги готов был кончить едва войдя в нее. Двигается быстро, грубо, жестко. Сейчас они убивают и губят друг друга. Болеют зависимостью. Наркотик, на который подсели и не выберутся никогда. Звуки наслаждения срываются с прелестного ротика снова и снова. Она не ангел! Ангел таким не стал бы заниматься. Ангел не выкрикивает, не просит еще. Она гребаный кислород, без которого нельзя дышать. Грубые, быстрые движения идут совершенно в унисон с ее поцелуями. Дженни целует его шею нежно и чувственно. Толчок, еще толчок. Зарывается пальчиками в волосы и притягивает к себе, прося еще и еще. Юнги изливается в сторону, не желая портить тела любимой, ее священного храма, которым он так дорожит. Теперь они погибли. Через час умрут в муках счастья. Пропали в любви. Человек одинок. Рождается один и умирает один. Все остальное - приходящее и уходящее. Иллюзии. Игра с разумом. Привязанности. Попутчики в определенные моменты. Ты один. Всегда один. И это стоит понять. Любовь - пропасть. Пропасть - утопие. — Неужели это конец? — Конец.