Это моё место!

Юная Тенька и видом своим была похожа на эту невзрачную пташку, обитавшую вблизи лесных водоёмов — шерстка серого цвета с чёрными кончиками, так похожая по окрасу на оперение птицы-теньки, такие же бирюзовые глазки и такой же приятный голосок. Может, так звучал он в силу возраста, а может, её ждало будущее рассказницы-проповедницы или певицы, но почему-то велнарка своего голоса больше стыдилась, чем гордилась им. И в силу этой стыдливости ей всегда хотелось совершить чего-нибудь особенное — а потому, когда с драконами установился мир и диктатор Латантарея был свергнут, «сильная и независимая самка», как в шутку называла её мама, решила, что настало время исполнения желаний. А когда её семья переехала в страну драконов, то счастью юной самочки не было предела. Хотя крылатые предоставили земли для расселения — те, что завоевали ещё люди, но были отобраны победителями — в обустройстве новых поселений они помогать не желали. Большая часть велнаров решили возвести новый город на излучине Норги, чтобы было удобнее торговать со столь добрыми и щедрыми соседями, а некоторые решили отремонтировать руины Айна — ранее принадлежавшей Тёмным, но ныне разрушенной магией лично Латантареи деревни. Тенька ещё никогда в жизни не видела столько воды. Хотя взрослые ставили различные запреты, самочка всё равно часто убегала если не поплескаться, так хотя бы посмотреть на бегущую воду, насладиться её шумом и запахом. У реки всегда пахло как-то необычно для велнара и самочка, щурясь, всё время принюхивалась, пытаясь понять, что же за смесь ароматов несёт в себе вода. Хотя племя Теньки — Яланы — происходили из земель севера Базал-Турата, почти с подножий Яргоры, ей постоянно чудилась родина всего народа — река Велна. Была она по рассказам полноводнее и богаче рыбой, особенно в озере Ныр Дыв, но саму Теньку гораздо больше устраивала более приветливая и живописная Норга, над берегами которой низко склонялись деревья, затеняя воду и лишая её солнечных бликов — лишь кое-где они серебрились мерцающими самородками. В один из погожих дней, когда родители отправились на работу — с чем она была связана, Тенька пока не знала, но по возвращению от шёрсток их пахло рыбой — велнарка решила, что неплохо бы в очередной раз нарушить запрет. Она налегке вышла из дома и быстрой походкой направилась на своё любимое местечко — у самой реки деревья и кустарник образовывали небольшую ложбинку, где можно было полежать в тенёчке или даже поплавать, не опасаясь, что тебя заметят взрослые. Даже по пути к заветному месту у Теньки поднималось настроение. В Нашаре было куда теплее, чем в предгорьях — тут словно царило вечное лето, порою жаркое и солнечное, а порою дождливое и бурное. Но природа ни на миг не замирала в холод зимы — оттого и жизнь казалось приятной и бесконечной. Постепенно деревья росли всё гуще, разрастаясь шире, но при том слегка искривляясь от влажности. После недавнего ливня парило, будто в бане, и детёныш уже ожидала, когда могла бы посидеть на мелководье. Но оказалось, что её любимое место уже было кем-то занято! Велнарка почти сразу же вспыхнула — на земле, запрокинув лапы за голову, лежал молодой дракон, пожалуй, года на два-три старше её, по-видимому, наслаждаясь тенистым местечком! — Эй! Это моё место! Коричневый нашаран сначала резко подобрал лапы и поднялся, напрягая морду в лёгком оскале, но, осознав, что его решила попрекать мелкая бескрылая, рассмеялся коротко и злобно: — Наша земля, а не ваша! Позвать вас сюда — воля Инанны, а не пустить — моя! Тенька сначала смутилась от такого заявления, но затем ощерилась и встала на задние лапы, чтобы казаться выше и сильнее. — Земля — ваша, а это местечко — моё! Я его нашла и открыла, а кто открыл, того и место. По сравнению со вставшим на задние драконом, ещё и расправившим крылья во всю ширь, Тенька всё же казалась малюткой. Тем более, если нашаран оказался столь наглым: — Раз так… может, мне стоит открыть т в о ё неизведанное местечко? — У меня никаких неизведанных мест нет, я здесь все берега облазила! — хвастливо ответила велнарка. Дракон был не только взрослее и наглее, он ещё и смотрел на неё так, как будто бы перед ним не пушистая, а пылинка какая-то. И Тенька надумала урезонить этого наглеца при помощи его же оружия. — А ты залез на чужое место и хвост разложил, ленивая подушка! — Давай покажу! — перепрыгнул мохнатый дракон через согнутое дерево, приземляясь вплотную к Теньке. Она едва устояла на ногах, но, отступив на шаг, справилась и не упала на хвост. Велнарка понимала, что ничего хорошего от грубияна ждать нельзя, поэтому от его лапы приготовилась уворачиваться ещё до замаха, нагибаясь и перекатываясь вбок. Но разве велнару справиться с драконом! Наоборот, её перекатывания только предоставили самцу больше места для манёвра. Взмахнув крыльями, тот не шагнул, скользнул к ней, и навалившись сверху, сжал запястья её передних лапок своими лапищами. Тенька ойкнула, подогнула заднюю, чтобы лягнуть самца, но дракон перевернул её на спину и вдруг его зубы оказались прямо у горла велнарки. Всё сопротивление растворилось без остатка — Тенька в страхе прижала ушки, её тельце задрожало от близости острых клыков и слюны, капнувшей на горло… Странно лишь, что победитель не стал завершать дело и убивать добычу, чтобы она не мешалась. Ему хватило лишь придавить её к холодной земле, повернуть, марая шкуру на спине, а потом ещё и прижаться животом к её, давя между лап. — А-а-ай… — пропищала Тенька, поджимая задние и дёргая передними, пытаясь вырваться из лап дракона. — Отпусти! Она снова замерла, когда дракон усилил давление и зубы не до крови, но всё же надавили на горлышко. Только хвост велнарки продолжал бить по земле. Дракон слышал жалобные требования детёныша, но и не думал им следовать, предпочтя собственные низменные наклонности. Даже если самка была другого вида — что могло остановить безумную волю? Явно не уязвимое место между лап, тесное и жаркое у любой самки. Для Теньки прикосновения самца были волнующими и отвратительными одновременно. Она ещё не вошла в возраст, при котором велнары встречаются самцами, но знала, что щёлка между лапок нужна ей не только для… Понятно, какого дела. Но чтобы с драконом! — Я же тебя загрызу… — едва-едва, чтобы не пораниться об острые зубы, прошептала она. — А я тебя утоплю, — ответил дракон, отодвинувшись от её горла… И это был шанс! Чтобы отвлечь дракона от низких эмоций чем-то более волнующим, Тенька зажала пасть крылатому собственной, шокируя его собственным поцелуем. Передняя лапа, которой она обхватила основание стержня, оттянула кожу на его конце так приятно, что самец даже не заметил, что самка вытащила его из себя. — И будем мы оба мёртвые… — произнесла она уже шёпотом, разрывая поцелуй, со страхом и нетерпением сразу. Самец как-то странно уставился на неё. Наверное, не верил, что остался целым. — И как тебя зовут, Наглая? От перевозбуждённости и полученного отпора он и допустил ошибку. Лапка самочки мягко сжала стержень — вот тут вторженец и осознал, что оказался в ловушке. — Сперва сам назовись, подушка! — улыбнулась велнарка, поглаживая дракона указательным пальцем. — А то оттяпаю! — Хочешь знать, кто тебя убил? — вернул коричневый лапы на шею Теньки, чтобы напомнить ей, что он мог у неё отнять нечто более ценное, чем жизнь потомков. Собственную жизнь. И всё равно представился. — Дикрей. — Тебе идёт, — серая продолжала держать в своих лапах дракона, гладя по кончику ладонью с гладким мехом. Было это так же приятно, как касаться живота, но всё же не то, что внутри… Дикрей попытался сжать лапы на горле самки, но хотя в глазах той и мелькнул страх, её лапка так же принялась сжимать и член дракона, отчего тот мигом поменял своё мнение насчёт соотношения жизни и продолжения рода. Не удержавшись и пяти секунд, он ослабил хватку и почувствовал, как лапка велнарки вернулась к нежным потираниям. — Как ты смеешь противиться воле дракона? — оскалился самец, изо всех сил пытаясь не жмуриться. — Я и не против воли, я дракону служу, — хитро прищурилась Тенька, кое-что знавшая об отношениях крылатых и велнаров. — Тебе же приятно? — Н-ет… — однако, его тон говорил об обратном и он поспешил добавить. — Я не для того самку искал, чтобы она за меня онаниро… Он понял, какую промашку допустил, и смех велнарки совершенно сконфузил неудавшегося насильника. С рыком он отжал одну из лап и заменил член в самке пальцем. Смех Теньки начал перемежаться охами, она инстинктивно выгнулась навстречу, не отпуская, разминая самца даже охотнее. Прежде страшное действие превратилось для неё просто в опасную, но заводную игру, в которой она имела преимущества перед сильным драконом. Но не была лишена уязвимых местечек… Которые осознала, когда палец Дикрея влез глубже. — Не так глубоко! — пискнула самочка в ужасе. — Не бойся, это не очень больно, — успокоил её самец и другой лапой взял за подбородок, заставляя смотреть на себя. Самочка чувствовала, как коготок дракона оказался там, где он не должен был присутствовать ни в коем случае, и поняла, почему драконы столько лет правили над велнарами! — Так что, отпускаешь меня? Или лучше сделаем это как надо? Тенька недолго гладила дрогнувшими лапами уже пульсировавшего от полнокровия дракона. Она покорно отпустила его, но продолжала глядеть в очи хищника, владевшего ею… И он понял это как знак продолжать. Только во второй раз вернуть в ножны клинок было сложнее, туже, но при том приятнее. Самочка зажмурилась и вжала голову в плечи, тоже с трудом пуская в себя дракона. Крылья того распахнулись, и в какой-то миг перед глазами Теньки проплыла картинка, будто бы всё это уже было — или будет, только тогда они были или будут взрослее, сильнее и… Страшнее? А в следующий миг движение дракона назад, не посмевшего с ходу разрушить преграду, разбило видение и заставило язычок велнарки высунуться из приоткрытой пасти. Хвосты обоих как сами собой начали связываться и тянуть один за другой. Прямо будто дразнили друг друга, как мелкие детёныши, но уже скорее как взрослые по цели и средствам. Это уже не таскание за гриву, а то, что создаёт семьи… То, из чего часто рождается не только телесная, но и душевная любовь. А у драконов были свои представления о душах… Даже неопытный в пране Дикрей смог вместе со следующим протискиванием начать сливаться с самкой и разумом, словно укутывая всё тело разом в нежные объятия. От этого она почти не почувствовала боли, когда дракон продвинулся дальше и хрупкая стенка на его пути была сокрушена. Оболочка из их чувств дрогнула, но устояла, а Дикрей посильнее прижал самочку к земле, не позволяя ей вырваться. Хотя она и пыталась — просто чтобы лучше пробудить желание самца и позволять себя завоёвывать, а не просто брать. Но внутренне, душой, уже давно ему поддалась, начиная перетекать сознанием в дракона, становясь им и собой одновременно, чувствуя любовь, удовольствие и оргазм за двоих.