А я буду любить тебя...

Мы часто обращаем внимание на людей, которые в принципе не играют в нашей жизни абсолютно никакой роли. Но при утрате с ними связи — нам больно. Безусловно больно. Вспоминая все те дни, часы, минуты, вплоть даже до секунд, становится ещё больнее. Хочется просто забыть об этом, как о кошмарном сне. Или же помнить, как о самом лучшем моменте в жизни. Пак Чимину до кома в горле хочется вернуть своего парня. — Почему ты просто не можешь его забыть? — Потому что это одновременно худшее и лучшее, что было в моей жизни. Понимаешь? — Нет. А никто и не пытался понять его. Они были намного больше, чем друзья, но сейчас друг другу просто никто. Пак несколько раз встречал его в универе, на улице, в магазине. Каждый раз ему хотелось подбежать, обнять, сказать, что всё прощает, любит и ждёт. Но каждый раз ему мешал новый «друг» его парня. Каждую ночь Чимин вглядывался в буквы на запястии, что покрывались красным, оставляя вокруг имени синие пятна. «Мин Юнги» было написано с отливом бордового, вокруг с завораживающим сине-жёлтым синяком. Ведь, его любовь была взаимна однажды. Это был тот самый Мин Юнги. Но наивность Пака и неумение Мина общаться с людьми, которых он любит, сделали своё дело, поставив жирную точку в их отношениях. — Мин Юнги, остановись, мне нужно тебе сказать кое-что! — резко дёргая мимо проходящего парня, Пак с ожиданием в глазах и страхом в сердце смотрел в карамельные глаза. Такие безразличные, что страшно стало. Раньше в них было столько заботы и тепла, что даже слова так не влияли на парня, как взгляд. Юнги резко выдернул свою руку из хватки и направился дальше. — Да, Мин Юнги! Сколько можно! Ты же сам сказал, что если захочешь что-то сказать подойти лично! Так почему ты даже выслушать меня не хочешь? — Чимин искренне не понимал, что творится в голове у старшего, что его оттолкнуло тогда. — Хорошо, я слушаю. — Юнги опёрся на стену и выжидающе посмотрел на парня. — Чего молчишь? — Что тогда случилось, что ты решил меня оттолкнуть? — Узнай у Тэ. — Я хочу услышать это от тебя. — Мне нечего тебе говорить. Следующий вопрос. — Я. Юнги, просто скажи зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Сначала сам начинаешь общение, а потом сам же всё рубишь на корню. Прошу, не давай ложных надежд, если это просто игра. — Это всё? — слабый кивок. — Хорошо, я прислушаюсь к твоим словам. — Юнги сделал шаг от стены, становясь напротив Пака. — А ты перестань реветь, ты же знаешь, что я не могу на это смотреть. — Мин уверенным шагом пошёл вперёд, даже не оборачиваясь на младшего, и он никогда не признает того факта, что ему этого действительно хотелось. Хотелось ещё раз увидеть глаза-щёлочки, лёгкую улыбку и «Доброе утро, хён». Юнги всегда хотел сделать Чимина счастливым, но Юнги постоянно верит тем кому не надо.

***

По слухам Пак выходил вечером из дома Чон Чонгука, ученика с параллели и выглядел довольно уставшим. Одежда на нём была перекошена, волосы неосторожно свисали парню на глаза. Обо всём этом Юнги рассказал Тэ, который по совместительству является соулмейтом Чонгука. Это не на шутку взбесило Юнги, и он, не выслушав и слово парня, решил съехать от него, не оставив после себя никаких вещей. Спустя время Юнги начал забывать о Чимине. Ну как забывать, по-максимуму не обращать на него внимания, мстя новым «парнем», который на самом деле просто удобная игрушка, для Юнги и Чимина. Но Юнги переигрывает, иначе, он не корчился каждый вечер от боли на запястии, понимая, что Чимину также больно. У них связь, что один чувствует боль другого. Юнги несколько раз пытался отвлечь себя от этого, боль потихоньку спадала. Где-то в час ночи у него получилось заснуть. 2 часа ночи. Юнги просыпается из-за режущей боли на запястье, понимая, что болит не на руке с меткой. Может отлежал? Мин переворачивается на другой бок, пытаясь снова заснуть. — Что за херня? — Юнги поднимает руку и всматривается в неё. — Что за блять?! — Тёмноволосый замечает глубокие царапины на руке. — Пак Чимин, какой же ты дурак. Мин подрывается с кровати и бежит в соседний подъезд, его всегда радовало то, что они живут недалеко друг от друга. Старший усердно стучит в дверь и только, дёргая за ручку, осознаёт, что она открыта. Ему очень хотелось просто сейчас взять и упасть посередине коридора, поджать ноги и завыть, но он понимал, что Чимин именно это сейчас и делает, только вот в какой комнате он даже представить себе не мог. — Чимин. Ты где? — еле слышно, пытаясь не напугать парня, сквозь тишину произнёс Мин. — Чиминни. Тишина. Мин дошёл до кухни, заглянул в спальню, посмотрел на руку и понял, что новых порезов не появлялось. Он всё же отважился заглянуть в ванную. Сказать то, что увиденное его бросило в дрожь, не сказать ничего. Заплаканный Пак лежал на холодном полу, рядом лежало лезвие от бритвы и лужи крови вокруг тонкого запястья. — Чимин, малыш. Юнги упал рядом с младшим на колени, сгребая того в охапку, обещая себе, что завтра же бросит того парня. И сейчас же вернёт себе Чимина. — Юнги. — послышался слабый голос возле уха старшего. Слеза предательски скатилась по бледной коже, оставляя после себя влажный след. — Чиминни, прости меня, прошу. Я такой дурак. Умоляю прости. — Юнги-я, — Пак погладил здоровой рукой влажную щеку старшего, замечая, что тот похудел. — будь рядом сейчас, пожалуйста. — я буду рядом сейчас, завтра, через неделю, год, два, вечность. Я. я не отпущу тебя, Чиминни. — Юнги-я. Рука младшего соскользнула с лица Мина, упав на грудь Чимину. — Чимин? Пак Чимин! — старший заметил, что их метки уже не имели красного отлива в шрифте, и почти не осталось синих пятен вокруг. Вокруг метки Юнги появился космос со звёздами, а вокруг Чиминовской метки пышные бутоны розовых роз. У Юнги даже на душе отлягло. Потянувшись за бинтом, старший заботливо перемотал запястье младшего, оказал первую помощь и понёс Чиму на тёплую кровать. Если метки приобрели свои цвета, значит Пак жив и скоро очнётся иначе бы они просто бы исчезли. Мин залез под одеяло к Паку укрывая их чуть ли не с головой. Уткнувшись в мягкие волосы, Юнги думал о том, что сегодня произошло, ведь в этом виноват сам Юнги. И никто другой. Он это и будет решать. С этими мыслями Мин уснул, вдыхая родной запах. — Юнги? — Доброе утро, Чиминни. — Чиминни? — Юнги слабо улыбнулся от реакции младшего. — Да, именно Чиминни. Можешь ещё рассмотреть такие варианты как: малыш, Чим-Чим. - Юнги не стал продолжать замечая красное лицо младшего. — Отпусти меня. — Нет. Зачем тебе это. Да и куда я тебя такого красивого отпущу? — Я умер? Это сон, да? Ты же не настоящий, правда? — Как не настоящий? — Юнги скривился будто думает. — Та ну, Чим, бред какой-то. — Ты тот самый Юнги у которого уже есть парень и.. — Нет у меня никого! Забудь об этом! Сотри с памяти пол года и один день. — Думаешь получится? — Давай вместе? — Айгу, Мин Юнги, когда это ты стал таким романтиком? «Давай вместе», «Чиминни», «Малыш», что с тобой? — Ничего, просто влюблён до дрожи в пальцах и ломки суставов. — Юнги-я. — Что? Думаешь я тебя обманываю? Доказать? Пак ничего не успел сказать, как его крепко прижали к себе, нежно врезаясь тонкими губами в пухлые Пака. Пак тоже любит. Любит до побеления костяшек на пальцах и влаги на глазах. Спустя время мы всё забываем. Раны затянутся, оставляя после себя шрамы. Но вместе они смогут всё. Забыть, простить, принять и помнить. Пак не забыл Юнги спустя долгое время, не разлюбил, а даже наоборот. Он полюбил ещё сильнее. Теперь в их жизни главное только одно: Любовь и Доверие. Больше ничего. А больше и не надо.