***
Вне редких боевых операций, Фоксу ещё удавалось скрываться от Чжоу: та предпочитала компанию Циглер, выпивая с ней, прямо не выходя из ведьминской вотчины – морга, или не менее чокнутую фокусницу-Симметру, на пару раскурочивая тир своей стрельбой. Так что, по своим любимым научным отделам Джеймисон бродил почти без опаски, в случае обострения паранойи ныряя в ближайшую лабораторию и включаясь в любое идущее в ней исследование, даже на правах «принеси-подай» (лишь бы занять трясущиеся руки), либо бегом и скоком добираясь до кабинета-лаборатории Мойры. О'Донал, вопреки разнице в возрасте ставшая ему подругой, и расширившей его любовь к старым фильмам до старых аниме и манги, всегда была готова припрятать его в особо страшные минуты, героически и чуть ли не в буквальном смысле закрывая его своей почти отсутствующей грудью. В те самые, когда из динамиком ведущих вещание в который раз захваченной пиратским полупьяным набегом на троих (Мэй, вспомнившей былое корсарское прошлое Аны и в зависимости от места начала разрушений Симметры или Циглер) радиоточки доносилось опасное, как вымораживающий вены жидкий азот, смертоносно-ласковое « Хэй, Снежок!». Здание, совсем как его бывшую научную станцию в Антарктиде, буквально вымораживало в течении пары минут – те, кто успевал, эвакуировались, порой прямо из окон, если были рядом. Те, кто скоростью не отличался, брали умом и сообразительностью, старательно прячась. Ну, или их отсутствием, замирая от страха прямо на середине движения, словно покрывшись невидимым льдом. Даже это могло их спасти, и пьяная не столько от алкоголя, сколько от ударившей в голову дури, троица обычно не обращала на них внимание, сосредоточившись на поимке своей любимой игрушки с напрочь отмороженным инстинктом самосохранения. Оный у Джеймисона действительно атрофировался, ибо в бою или на задании он не раз и не два бросался в самоубийственную атаку, лишь бы избежать ненужных жертв. За что ни раз после выздоровления был нещадно бит, как самой Ангелой, так и Мэй – та считала, что право портить Фоксу жизнь имела лишь она. Но вбитое гувернёрами воспитание не позволяло ему, джентльмену (между прочим, ведущему род от одного из первых поселенцев Австралии, политическому преступнику Джеймсу Фоксу, прямому потомку пламяносного Гая*) участвовать в подобных игрищах. Так же, как и давать отпор дамам. А потому, во всех смыслах достойный потомок Джеймса, прятался, улепётывал, как заяц от волков, прыгал как оный, с помощью своих мин по этажам, создавая охлаждающими гранатами наледи, на которых охотницы подскальзывались, давая ему несколько секунд форы, в общем, старался сбежать, как мог. Точнее, дождаться до того момента, пока кто-либо из тройки, быстренько протрезвев в прохладе, не взывала к женской солидарности, предлагая «бросить этого отмороженного и хорошенько согреться!». Мэй ярилась, возмущалась, выпускала своего огнемётного робота-Уголька, дырявила стены, но вскоре соглашалась, и в здание с нормальной температурой медленно возвращались сотрудники. Отучить боевых дев от подобного не смог даже Солдат-24, хоть и старался. Бессменный и Бессмертный, благодаря Ведьме, Моррисон только хохотал, растягивая в улыбке мертвые бледные губы, наблюдая за потугами заклятого друга, явно пошедшего по стопам тёзки из старого сериала**. Сам он считал подобные разборки даже полезными – дамы стресс снимают, и сотрудникам тренировка, близкая к боевым условиям. Тем более, что даже новички после пары подобных «охот» получали навык выходить запасной выход из любых зданий и ситуаций. * - фамилию Фокс Джеймисону дали в честь Гая Фокса, участника Порохового заговора, здесь же автор напрямую намекает, что Джанк является его потомком. ** - отсылка к архангелу Габриэлю и 13 сезону Сверхъестественного (автор не смотрел, а ему, блин, уже всё проспойлерили!)***
Но вот на редких, но метких общих заданиях, никуда Джеймисон от Мэй деться не мог. Разве что, опять же за спину Рутледжа, кружа вместе с Красавицей вокруг него, как вокруг голосеменного обряженного дерева, согласно ритуалам с родины достопочтенной, и не менее чопорной в силу голубых рюриковских кровей, чем он, Заряновой. А вот когда Турбоморжа из-за другой задачи не оказывалось рядом, то… Крысавица становилась совсем уж несносной, словно сытая кошка, играющаяся с мышкой. Даром что «кошка» худощавой «мышке» в Альберт* дышала, и то, в прыжке и со своими высокими берцами, по высоте мало уступающим шпилькам. - Доктор Джейми, ну что же вы от меня прячетесь!Ведь это хамство убегать, когда с вами разговаривают! – Напомнила о его научной степени и воспитанности Чжоу, выпрямляясь и стараясь казаться ещё выше. Приободрившаяся было джентльменская часть уступила место юношеской робости, когда взгляд Фокса невольно соскользнул с черт милого лица и дымящейся, но невозможно аккуратной и пышной шевелюры, на не менее пышные… Гм… Попытка быстро перевести взгляд, успехом не увенчалась – излишне задрав лицо к небу, Джеймисон не заметил неровности тропы, и споткнувшись, растянулся на дороге, разбив лицо. Хоть каким-то подспорьем стало то, что теперь кровотечение из носа обрело более логичную и достойную, чем из комиксов Мойры, причину. Но та стала ещё более вероятней, когда, перевернувшая его на спину Мэй, просто-напросто плюхнулась на него сверху. Охнувший Джеймисон еле успел согнуть колени, формируя «спинку», с которой дама соскользнула и, хоть ныне и ерзала ниже пояса, но выше едва прикрытого полами пуховика паха. В который раз Фокс благословил свою, обострившуюся после заморозки мерзлявость, не позволявшую даже в самых жарких широтах скрывать тело меньше, чем тремя слоями одежды. Тактильная чувствительность, исключая вес, была нулевая, но это компенсировалось излишне живым, непристалым и почти непристойным для джентльмена, воображением. Ему хватало даже звуков, чтобы представлять, как… - Эй, Снежок, ты там к асфальту от холода не примерз? Ками, как же тут холодно! – На родине наследницы Рюриковой крови, хоть зима ещё не полностью вступила в права, было холодно. Очень холодно. Ноль, хоть и не абсолютный, по Фаренгейту**. Явно стремясь согреться, Крысавица заерзала, от чего ученый под ней охнул, но быстро взял себя в руки, стараясь как можно более спокойно и вежливо произнести: - Леди Чжоу, не соблаговолите ли вы, оказать любезность и встать с меня. Как вы прозорливо заметили, температура не располагает к отдыху на земле. Залюбовавшись ярко-цитриновыми, как искры в самой сосредточии пламени, глазами, окруженные длинными, на зависть любой девушке, но слишком светлыми, с бунтарской рыжиной и снежинками на концах ресницами, смысл вежливой до абсурда фразы, Мэй поняла не сразу. А когда он, подобно пироксилину, взорвался в глубине сознания, она взвыла: - Ты кого леди обозвал, хлыщ мороженный?!! Меня?!!! Слишком глухо и слишком томно на вкус Джеймисона, чтобы звук действительно выражал отрицательные эмоции, но достаточно насыщенно, чтобы вызвать определённые темные у него самого. И, воспользовавшись очередным подпрыгиванием дамы на себе (а так же тем, что Хельмову*** Шину он просто не успел надеть), видимо, вознамеревшейся сломать ему несколько пар рёбер, и собственным гормональным подъёмом, Фокс рывком проскочил между ног дамы, усилием оправляя тело в кувырок. Выйдя из него уже за спиной дамы, отряхнулся и снял с себя верхнюю одежду, накинув её на плечи под возмущенное шипение бота-Уголька, полыхающего искрами и алыми диодами визуальных сенсоров. - Вопреки общественному мнению и сложившемуся образу, я не считаю бытие Леди – качеством, свойственным воспитанию. Я встречал многих особ, которых так называли, но они и сотой доли этого титула не были достойны. В моем понимании, настоящая Леди, - это женщина, которая прежде всего, лишена свойственного многим страха быть собой настоящей. Меняются эпохи и нравы, правила и обычаи, даже смыслы слов, но истинное воплощение и честное проявление своей сути и личности, бытие собой, остается, как и должно, неизменным. В Вас мисс Чжоу… Нет, Леди Мэй, эта добродетель воплотилась в полной из всех возможных мер. Вы будите собой вопреки всему и перед каждым, кто окажется перед вами, в войне и на пиру. Не потому, что считаете себя обязанной в том перед другими, а потому, что считаете это долгом перед собой. Но за сие тяжкое бремя, бремя своего величия, каждая Леди, обладает приятной привилегией – заботой джентльменов о своем благополучии. Поэтому позвольте мне, верящему в то, что достоин звания джентльмена, позаботиться о вас, и защитить стол немудренным способом от холода. А теперь, прошу меня простить, моя Леди, долг зовёт. – Поклонившись и легонько коснувшись губами тыльной стороны ладони опешившей от его речи (самой длинной со дня разморозки) Леди Мэй, Джеймисон, полный внутреннего довольствия, поспешил отойти, пока ступор дамы не прошёл. Присвистнувший по окончании всего этого Маккри, чья интуиция граничила с дедукцией, подошёл к нему, на правах давнего друга обняв со спины, поправил один из двух козырьков, натянув его ниже, обернулся и произнес прямо в ухо Фоксу: - А теперь, друг мой Форест, бегите. Просто бегите. Не послушать столь здравого, и по-своему логичного совета, Джеймисон посчитал попросту глупым и… Побежал. Опомнившаяся Мэй посмотрела вслед удирающему, со всем, мать его английскую королеву за ногу, достоинством, Фоксу вслед. Вопреки вякавшей что-то внутри совести, сбрасывать пуховик, как она подспудно думала и пристало «настоящей леди», она не стала, а наоборот, надела нормально и попыталась застегнуть. То, что хоть со скрипом, но одежка застягнулась на могучей, перетянутой патронажем, груди, в который раз подтверждало её догадки: Джеймисон, хоть по виду и был дрыщ-дрыщом, имел неплохую мускулатуру и развитую грудную клетку, не говоря уже о четком, даже сквозь несколько слоёв ткани прошупываемом брюшном прессе. А без мышц он бы так резво и не скакал, кузнечик отмороженный. - Мэй, когда же ты играешься и трахнешь его? Мне уже даже не важно, в каком смысле***, лишь бы наш Попугай мне деньги за ставку вернул. – Спросила подошедшая Ведьма. Мэй только фыркнула, скидывая её руку с метлой со своего плеча (а то ещё испачкает. О том, что одежда изнутри наверняка уже вся покрылась сажей, Мэй предпочитала «не помнить») и фыркнула в ответ: - Только после того, когда ты определишься, кого ты хочешь получить на полку с твоими постельными трофеями в банке с формалином: церебрально выебанного честью вдоль и поперёк робота с катаной наголо или рыженькую аниме шибанутую старушку-волшебницу. - Во-первых, Гензи киборг, а не робот – будь он омником, формалин пришлось бы заменять смазкой, да ещё и прозрачную искать. Во-вторых, Мойра не старушка, а женщина в самом соку. – Аж причмокнула припомнив возможных кандидатов в свои любовники и будущие трофеи Циглер. – И я уже решила, что обоих, просто не могу определить, кого первым. - То есть, против выебанного и шибанутой ты против ничего не имеешь? – Нагло уточнила Мэй. - У каждого свои недостатки. – Пожав плечами, а вслед за ними – и крыльями, согласилась Ведьма. – У меня – анатомический фетишизм и тотальное чувство собственника. У тебя – пиросучизм и не менее взрывная ревность ко всему. У твое отморозка – моральные атавизмы в виде кучи добродетелей, вроде благородства, совести и стыда, не говоря уже о рыцарском воспитании, тоже мне, Дон Кихот на протезах. Это же не мешает твоему желанию с ним переспать, не так ли? Пироманьячка только цыкнула сквозь зубы. Не мешало. Нисколько, ни на искорку. Скорее… наоборот. Наблюдавшая за всем этим дурдомом из-за защитной матрицы (на всякий случай, кто этих чокнутых поймёт?) Кошка сделала в памяти мехи заметку о том, что ставку у Дзена всё-таки стоит поменять на первый вариант… * - Цепи Альберт, как правило, сделаны из серебра или золота (или позолоченные), это цепь для карманных часов, которую носили в 19м веке.Когда часы помещались в карман жилета, часть цепочки с брелоком или печатью оставалась на виду. ** - примерно -17 по Цельсию. *** - от Хельхейма, ледяного мира мёртвых у скандинавов. ****- для особо озабоченных напоминаю, что изначально глагол трахнуть означал "ударить"***
Однако, случались в этой войне вымороженного рационализма и огненных гормонов редкие, но памятные перемирия. Одно из них безмолвно заключилось, когда ранним, слишком ранним чтобы даже так называться, утром. Джеймисон мало спит – выспался за девять лет наперёд, да и дел слишком много, слишком много вещей, чтобы изучить, слишком много природных тайн, что нужно открыть… Его утро начинается в такую рань, что даже солнце сомневается – а не рано ли ему вставать? У Мэй режим дня схож с социальной ответственностью – полностью отсутствует. Но даже для неожиданно то, что когда она вдоль стенки добирается до холодильника, то видит за столом медитирующего над кружкой Фокса. Впрочем, та в его руках пробыла недолго… - Что за хрень? На Эрл грей не похож, как и на чай… - Мэй сделала ещё один глоток, морщась от холода – вопреки мерзлявости, напитки Фокс предпочитал прохладные в силу чуткого к температуре, "кошачьего" языка. – Кофе? Какой-то очередной пафосный вышедший из слоновьей задницы сорт? Вопреки словам, пить маньячка не перестала, сделав ещё один глоток напитка, который никак не могла определить, особенно из-за наличия молока и боба, непривычного розоватого оттенка. Мей уже было неважно, что это была за фигня, главное, что от похмелья она помогала избавиться. Жалобно смотря на отнятую тару, Джеймисон, зря стараясь не покраснеть (про себя поминая Мойру и её анимешные романтические шаблоны) – выступившие на коже светло-рыжие веснушки его выдавали, ответил: - Не в моих вкусах употреблять ферментированные подобным образом продукты, Леди Мэй. - Ой, ну кто тебя, травоеда знает! – Фыркнула она, тыкая пальцем сначала в пришитый прямо к жилету значок, а после – по носу напряженного Фокса. – Не боись, Снежок, я слишком трезвая, чтобы к тебе приставать. – Хмыкнула она, тут же поморщившись и заново присосавшись к кружке. Джеймисон неловко улыбнулся, слегка розовея скулами, и пару секунд молчания спустя произнес: - Ройбос*. Мэй булькнула, чуть не подавившись одной из жемчужин, уточнила: - Это ты сейчас чихнул? - Нет. Это – проведя светлыми, полупрозрачно-белыми пальцами искуственной руки по боку заварочного чайника, тут же их отдернув – терморецепторы исправно передали обжигаюшее тепло. – Ройбос. Его ещё называют шоколадным чаем иногда. И он действительно помогает от похмелья, да и куда полезнее обычного чая. Не люблю кофе, а на бергамот у меня аллергия. - Иди ты! – Удивилась маньячка. – Ну надо же! – Чжоу довольно жмурилась, со всевозможным пафосом произнося :-У тебя, паиньки ушастого, потомственного джентельмена – аллергия на Эрл Грей! Да он у тебя вместо крови должен течь по жилам! Джеймисон растерянно дернул уголками губ, исподволь погладив пришитый значок. В золотистом пламени глаз всё сильнее разгорались ржавые ядовитые искры грустной решимости. Когда он в следующий раз поднял на неё взгляд, у Мэй закололо виски от фантомного восторженно-взрывного хохота. Мужского хохота. И под ложечкой засосало натянуто-сладко, как бывало каждый раз, когда она замечала Фокса в бою, или дразнила его. Намеренно, силясь вытянуть из-под ледяной оболочки таящихся на дне холодного тихого омута чертей. Пока не получалось, но сейчас… Рыжея на льдистых сколах проломленного изнутри льда, на неё смотрела сумасшедшая золотая бездна, мерным, слишком мерным, вымораживающим голосом королевского диалекта вещая: - Увы, я не являюсь настолько правильным и хорошим, настолько эталонным, что джентельменом, что человеком, за которого меня принимают. И этот значок – отнюдь не похвальба, а напоминание себе о том, кем я являюсь на самом деле. Не ученым, не джентльменом, а кем-то куда более худшим. Как сказал один, воистину героический доктор, «бывали плохие дни», и один из моих, оказался достаточно плох, чтобы я сам прекратил себя считать хорошим человеком… Даже тем, что мой разум был несколько затуманен после криозаморозки и осознания горя и сосредоточен на задаче восстановления связи с миром за пределами снега и льдов, нельзя оправдать мою беспечность. Но.. я забыл. Я попросту забыл о причине, по которой мы вообще решились себя заморозить. Я был полностью сконцентрирован на идее создания способного помочь нам оружия, и в себя пришел, только когда почувствовал вкус приготовленного Мако блюда. Джеймисон на секунду замер, тяжело и жадно сглатывая, словно его снова охватил накрепко вплавленный в кости девятилетний ледяной голод. - Я никогда в жизни не ел ничего вкуснее, ни до, ни после. Мне думалось, что это просто из-за того, что я давно вообще не чувствовал пищи, но следующая трапеза только утвердила меня в том, что мне действительно нравится этот сладковатый вкус… А ведь я, настолько доверяя своему первому другу, даже не спросил, откуда он взял это мясо, ведь припасов на станции не было**. А сканеры показывали, что мы являемся единственными живыми существами в радиусе десяти миль. Я не спросил его… Сам догадался, когда увидел третью открытую криокапсулу. И даже смог всё принять, когда помогал ему открыть четвертую… - Он смолк, завершив фразу на рычании, перевел дух и продолжил: - Он всего лишь исполнил свой долг, а я… В одном из древних племен, была традиция поить детей свежей человеческой кровью, не говоря, что это, а после спрашивать про вкус – так определялось, кем с возрастом станет ребёнок. Соленый – пахарь или скотовод, горький – торговый люд, острый – ученый, кислый чаще всего чувствовали девочки, те, ком должен был хранить очаг. Ну а сладкий чувствовали воины и вожди, и чем слаще казалась им чужая кровь, тем считалось, что больше они её прольют. Так что… нет ничего удивительного в том, что у меня, быстро полюбившего эту сладость, лучше получается забирать жизни, чем их хранить. Но мяса с тех пор ни я, ни мистер Рутлейдж, не употребляем – не хотим сорваться. Хотя, куда уж ниже? – Горько хохотнул Джеймисон, бледный до синевы – рассказ словно выпил из него всю жизнь. Но снова сделав вдох, и вернув себе самообладание, он встал, кивнул Чжоу, и произнёс: - Мне пора. Если пожелаете, в заварке осталось достаточно напитка, а в холодильнике на второй полке – молоко. Доброго дня, Леди Мэй. Второй чашкой сняв с себя похмелье окончательно, удивительно задумчивая Крысавица добралась до морга, уткнувшись в дверь носом. Открывашая её после третьего удара Ведьма, окинув Мэй мутноватым. Но проницетельным взглядмо с ног до головы, пропустила собутыльницу внутрь, и достала виски. Пили почти молча, лишь после каждого бокала азиатка восклицала: - Он чокнутый. - Нет, реально ебанутый. - Да что там – самый настоящий ебонавт! - В общем, полный пиздец. - Короче, я, кажется, влюбилась. Услышав последнее, Ангела первый раз в жизни, подавившись, выплюнула виски. * - или чаще используемое в речи - ройбуш. Официально любимым напитком Джанка является молочный чай с шариками, но ведь никто не уточнял, какой именно чай у него любимый! И да, туземцы действительно используют ройбуш как средство от похмелья. ** - Автора этот момент действительно интересовал - на криозаморозку ученые решились из-за отсутствие припасов, и, если наличие чая ещё как-то можно объяснить, то вот что Мэй ела после пробуждения - неизвестно. А ведь на самой станции она пробыла минимум сутки, собирая бластер, не говоря уже о дороге сквозь снега к цивилизации. Вывод размышлений видите выше.***
Радостный после успешного задания, Маккри возвестил: - Ну что, любезные серы, это неплохо бы отметить! Мужская часть команды загудела, а штатный детектив спросил у единственного отмолчавшегося: - Ну а вы, мистер Фокс, с нами? Всё ещё продолжающий моргать (на последних секундах боя он оказался слишком близко к Чжоу и его неплохо приложило взрывом о стену, вдобавок ненадолго ослепило) Джеймисон улыбнулся, но отказался: - Увы, вынужден отказаться от столь заманчивого предложения, любезный Иессей*. Тем более, мне нужно привести себя в порядок. – И Фокс в который раз попытался отряхнуть сажу с пуховика. - Ладно, отдыхай, друг, мы обязательно выпьем за тебя. – Улыбнулся Джесси, наблюдая, как тот удаляется в сторону спортивных душевых – те были ближе, и Джеймисон слишком устал, чтобы добираться до своей комнаты. Подошедшая Ведьма хмыкнула, смотря, как и стрелок вслед блондину: - Дай угадаю – ты забыл сказать ему, что в женских душевых прорвало трубу и на время ремонта все пользуются мужскими? Маккри заулыбался, как довольный кот. - Мальчику пора становится мужем. Ну а поскольку посещение соответствующих заведений он считает ниже своего достоинства, приходится выкручиваться. Тем более, ну не убьёт же она его в самом деле? Циглер согласно тихо протянула: - Разве что затрахает до смерти… * - один из вариантов полной формы имени Джесси.***
Джеймисон действительно сильно устал. Настолько, что до душевых он добрался чуть ли не на ощупь, и соответствующего предупреждающего объявления приклееного чей-то доброй рукой на дверь, попросту не заметил. Даже присутствие ещё одного человека, отличил в большей степени по звукам смутно знакомого напева увертюры «1812 года» Чайковского, мимолётно отметив хороший вкус и слух исполнителя, пока раздевался. Одежду он сложил в стирку, отлично зная, что во время душа машина успеет привести её в полный порядок. Поэтому, когда увидел своего «соседа» по гигиене, сначала моргнул, потом несколько раз оглядел с ног до головы и… Привычка – великая вещь. А вкупе с усталостью – и вовсе обладает ужасающе силой. Привыкнув видеть Леди Мэй в весьма скудном облачении, застав её в «наряде Венеры», Фокс не сразу понял, что здесь не так. Да и, признаваясь честно, залюбовался открывшимся видом. Только спустя минуту разглядываний и оглушительной тишины, нарушаемой лишь шумом воды, в силу вступило воспитание. — Простите, сэр. Я кажется где-то здесь оставил футляр с контактными линзами. Раздавшееся следом рычание, подсказало Фоксу, что, как бы выразилась Кошка, попытка сгладить конфуз провалилась из-за низкого параметра красноречия. Спина уперлась в стену как-то даже слишком быстро, как и лезвие стилета, используемого Чжоу вместо заколки, в его шею чуть выше кадыка. - Ладно, леди из меня ты сделал, Снежок, но вот дуру делать не смей! – Мей усилила нажим, немного, лишь до первой капельки, алой бусиной скользнувшей по клинку. – Мы оба знаем, у кого именно из нас двоих близорукость! – Подтверждая диагноз, азиатка сильнее сщурилась. – И кстати о ней… Её свободная от оружия рука потянулась к полотенцу, которым Джеймисон обернул свои бедра, попутно ударив по попытавшимся помешать ей рукам – нормальной и искусственной. - Леди Мэй! – Тоном совращаемой демоном монахиней вопиял блондин. - Цыц, ледышка. Я должна проверить, не отморозил ли ты в этой Антарктике свои яйца, как многие думают… - Промурлыкала она, наконец-то отбрасывая вбок мешающую тряпку. Мда… а ведь было бы жалко, случись такое. Действительно жалко… Джейми, что ни говори, мальчиком был крупным и высоким, точнее, длинным. Причем, везде. Красный, как рак, Джеймисон, увидев, как облизывающаяся на его пах маньячка тянет вперед руку, пересилил страх и сделал шаг в бок. Не глядя попытавшаяся последовать за ним Мэй сделала шаг по скользкому полу и… … Открывая глаза в потолок, ощущая, как затылок тупо тянет остатками боли, Крысавица в очередной раз убедилась, что в её голове есть чему сотрясаться. И только после позволила себе завыть от досады. Сидящая у её койки Ведьма хмыкнула. - Я сначала подумала, что Фей окончательно чокнулся и притащил мне труп – он тебя всю в полотенца замотал, как гусеницу в кокон, и не тяжело ему было на руках тебя тащить? А когда ещё и букет припёр, подумала всё – на твою могилу. А у тебя всего-то лёгкое сотрясение мозга! Хотя… - Оглядев, как азиатка яростно стучит в подушку и её же кусает, призналась: - На счёт лёгкого я уже не так уверена. Выплюнув изжёванный край подушки, Мэй шикнула на Уголька, уже примеривающегося, как бы ловчее подпалить подарок ненавистного Фокса, и сама уставилась на букет всех оттенков пурпура – от темно-фиолетового гиацинта, через пламенно-лиловые пионовые бутоны к розоватым сливовым цветкам*. - То есть, его голову ты проверять не стала? - А смысл? Мы и так знаем, что он отмороженный. - Действительно. – Уже тише заверила Мэй, прижимая цветы к себе, улыбаясь. – Полный придурок… * - с языка цветов перечисленный состав говорит о стыде, извинениях, пожелании всех благ и... В более скрытом (даже от составителя-Джанка) смысле, о его подсознательных более серьёзных и сексуальных намерениях по отношению к Мэй.***
Джеймисон сидел на кровати, по детской, не вытравленной привычке, закрывая горящее лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Он бы и ногти погрыз, чтоб успокоится, пусть это и не достойно джентльмена, но как бы не был совершенен протез, ногтей на нём не было. Волосы, обычно аккуратно уложенные, торчали дыбом, словно после взрыва. Взрыва… «Мате*, ты чё такой серьёзный, а? Ну подумаешь, твоя шейла** чувств лишилась от нашей крутости!» - Замолчи! Она не моя! – зашептал Джеймисон, повернув голову вбок, к зеркалу. Он так и не привёл себя в порядок, а потому расстёкшаяся грязь сделала его лицо смуглым, совсем как у хохотавшего в зеркальных глубинах стекла и разума Стервятника. «Твоя, твоя, точнее наша. Наши.» - Оскалился безумец его губами. – «Ты же сам назвал её Леди Мей – звучит почти как миледи. То есть, как говаривал дедушка Фрейди, подсознательно ты считаешь её своей! И я тебя отлично понимаю, братишка – у неё такооой темперамент! Взрывной! Я бы тоже был не прочь пощупать её бомбу.» - Уйди! Джеймисон взвыл, а Джанк присвистнул. « Оууу… Спёкся. Забыл, что ли, о нашем договоре, а? Сам же его предложил, чтобы по ночам от кошмаров не вскакивать, а «культурно беседовать с другой версией себя». Хотя, память редкий дар для шизофреника, а уж если это влюбленный шизофреник…» - Я не сумасшедший! И вообще, если она тебе так нравится, забрал бы себе! – Уже тише, явно пытаясь успокоится, но ещё не слишком осмысленно ответил Фокс двойнику, на что тот снова расхохотался, улыбаясь во все невыбитые зубы: «Э нет, у меня своя азиаточка. Она, конечно та ещё… ледяная недотрога, почти как ты, но хотя бы не разорвёт меня в пылу страсти на кусочки. Максимум – заморозит, ну ничего, плавали-знаем…» Джеймисон невольно усмехнулся, приходя в себя. Нет, он не был сумасшедшим… По крайней мере, не больше, чем другой он, внимательно наблюдавший цитриновым взглядом с той стороны стекла. Всё это началось слишком рано, чтобы каждый из них считал это странным. Просто… были сны, в которых одного Джейми вовремя предупрежденные родители успели вывезти из Австралии, а другой их потерял. И сначала это было действительно лишь сны, пока уже подростком Джеймисон, просыпаясь от чужих кошмаров не попытался во всём разобраться, и не заговорил с другим собой. Именно благодаря Фоксу Джанк очень быстро стал мастером по взрывам – знания ему передавал Джеймисон, тоже очень быстрый увлекшийся подобным, пусть за основу своих трудов брал не пламя, а лёд. И именно насмотревшись чужими глазами на ужасы Аутбэка, он решил стать ученым, дабы спасти Землю от подобного кошмара. И да, к Рутледжу обратиться за защитой предложил именно Джейми, быстро опознав, что именно нашёл его близнец, и кому «сокровище» на самом деле принадлежало. Фокс послушался и не прогадал: получивший созвучное прозвище Турбосвин согласился стать его телохранителем, как и его лежащий в соседней криокапсуле двойник. Девять лет заморозки они смогли пережить нормально лишь потому, что продолжали общаться, и советы Джеймисона не раз спасали Джанкрату жизнь, вовремя остужая его горячую голову. А уже после, это Крыс не дал ему свихнутся окончательно: с ним происходило нечто подобное, но раньше, да и прошло мягче. Всё-таки, с долго голодухи крысиная кровь действительно можно принять за «Напиток богов». Тем более, что цвет у неё с ройбосом один и тот же… «А вообще, прекрати маяться дурью, мате, если много – оставь это мне! Если она не твоя, то… сделай её своей.» Джеймисон от его слов замер, а после задумался. Что ни говори, а Джанк, по природе своей, к безумию был куда ближе, чем он сам. И к гениальности, соответственно, тоже… * - на австралийском жаргоне - друг, приятель. ** - оттуда же, обращение и обозначение девушки, женщины.***
- Так, с заданием всем всё ясно? Тогда… - Моррисон собирался прогнать подчинённых по делам, когда его вежливо, но перебил вставший Фокс. - Прошу прощения, дамы и господа, но вынужден просить вас задержаться, дабы быть свидетелями моих слов и действий. Поверьте, это не займёт много времени… Выйдя из-за стола, он начал подходить к развалившеся, но быстро убравшей со стола ноги Чжоу, не отрывая от неё взгляда и сопровождая каждый шаг словами: - Леди Мэй, события последних дней, а так же общая динамика наших с вами взаимодействий, заставили меня всерьёз задуматься над возможным будущим нашего сотрудничества, что привело меня к неутешительным выводам: если так всё будет продолжаться и дальше, то всё закончится могилой. Причем, не кого-то именно из нас двоих, а общей, включая тех, кому не повезёт оказаться поблизости в момент кульминации. И поскольку я считаю своим долгом не допустить подобного, то сейчас я собираюсь кардинально изменить устоявшийся порядок вещей, предприняв действие, которое многие сочли бы безрассудным и даже издевательским, однако с моей стороны являются логичным, обдуманным и серьезным поступком, полностью отражающий мои настоящие чувства к вам. Догадка о том, что именно собирается делать Джеймисон, у Мэй появилась ещё тогда, когда он, остановившись рядом с ней, опустился на колено, став лишь на парю дюймов ниже её, вытаскивая что-то из кармана, не переставая смотреть ей в глаза, завораживая как никогда ярким пламенем золота. Даже её облучённый радиацией мозг не верил, что Фокс настолько проморозил свой мозг, что… Точнее, она даже не надеялась на… - Леди Мэй, окажете ли вы мне честь и согласитесь стать моей супругой? - ЧТОООО?! Нет, это произнесла не она. И не он. И не развеявшийся от удивления белой дымкой Габриэль, не полыхающий алым недоумевающийм взглядом Джек. Не поперхнувшийся трубкой Маккри, ни предусмотрительно доставшая успокоительное при первых словах Фокса Циглер, и сейчас мерно его выпивающая, ни что-то уже требующая от отмахивающегося всем клювом Текхарты Черная Кошка… Нельзя было уверенно сказать, кому именно принадлежал крик, ибо в большей степени он был выражением общего изумления. Лишь трое оставались полностью спокойными в поднявшейся кутюрьме. Снежный Фей с полыхающими от надежды глазами и кольцом в бархатной коробочке на протянутой ладони. И взрывная Крысавица, неожиданно робко подавшая ему свою. А так же сидящий в углу и довольной хрюкнувший в маску Турбоморж, на калькуляторе прикидывающий сумму своего выигрыша. Он слишком хорошо и слишком давно знал Фокса, этого наивного без меры, безумного по себе и безумно влюбившегося с первого взгляда в пироманьячку, мальчишку чтобы сомневаться в том, чем всё это закончится. Пусть даже этот вариант занимал последнее, тринадцатое место в списке с коэффициентом 1 к 56, считаясь невозможным. Кому, как не ему знать, что Джеймисон умел воплощать любые, даже самые невозможные сказки, в реальность?***
- Мэй, Мей, детка, ну проснись, а? - Джанк, какого… У тебя опять кошмары? - Какие кошмары могут с тобой сравниться… Эээ… Не в том смысле! Бластер убери! Короче, хочешь, я расскажу тебе сказку об Огненной Крысавице и Снежном Ге… а, нет, теперь уж точно нет.. гм… и Снежном Фее?