Ококой

Влад стремный. Вот без пизды стремный. И дело даже не в том, что он тощий, как бродячая собака в пустыне. Не в том, что он ходит с уебским выбритым виском и в хипстерских черных шмотках. Дело в его поведении. Влад откровенно странный. Пацаны поговаривают, что Влад сатанист. И это, наверное, единственный случай, когда пацаны солидарны с бабками у подъездов. Только что не садятся рядом с их скамеечкой на кортах и не орут вслед этому утырку, что он наркоман, сатанист и просто педик. Хотя Славик мог бы поспорить, что нет-нет да каждому в их уличной братии этого хотелось бы. Ну хоть разочек. Разулечку. Один маленький разик. Милипиздрический такой. Хотя пацаны свое отношение к Владу и так показывают абсолютно чётко. Ни дня не проходит, чтобы тому кто-нибудь не ебнул по роже или не плюнул на его уебские черные шмотки. Славик, естессно, с пацанами, так сказать, солидарен. С той лишь разницей, что у Славика матушка всегда была очень верующей, и теперь ему слегка стремно от всей этой сатанистской темы. Он, конечно, никому не признается, но он до усрачки боится, когда этот утырок начинает что-то свое шептать окровавленными губами и лыбится, будто больной. Ему, блять, почки отбивают, а он, сука, лыбится. Ну нормально это? В такие моменты Славик пиздец как жалеет, что не таскает с собой иконку, которую ему матушка постоянно пытается всучить. В такие моменты хочется не то швырнуть эту иконку во Влада и убежать, не то отхуярить его ей по ебалу, потому что «заткнись, сука, я щас сам тебя прокляну так, что неделю ходить не сможешь». Так-то Славику до этого гота самопального нет никакого дела, просто он тут что-то типа местной знаменитости. Они всем двором вот уже года три наблюдают увлекательный сериал под названием «Влад пытается умереть». Нет, парень реально старается. Он честно режет себе руки, честно пытается повеситься на березе во дворе, один раз даже с окна прыгает (забыв, правда, что прямо под его окном, находящимся всего-то на 5 этаже, находится подъездный козырек и в итоге просто лежит в больнице месяц с несколькими переломами). Влад не унывает и обещает отцу подорвать себя на бытовом газе. Ясен хрясен, после такого заявления батя Влада устанавливает у них дома нормальную электрическую плиту. Пацаны говорят, что слыхали, как врачи неотложки делали ставки, сдохнет Влад уже в этот раз или нет. Славик предложил тоже замутить ставки, но после трех драк за сиги понял, что идея была хуевая. Короче, жизнь в их тесном спальном райончике идет своим чередом. Все находятся на своем месте питательно-сижковой цепи. Влад-долбоеб, любимая груша и заодно прекрасное развлечение для всех пацанов. А чо, отпиздили уебка, и друг другу стрелы забивать уже как-то влом. И все было бы так и дальше. Если бы не случилось то, что случилось. И Славик потом много раз задавался вопросом, в какой такой сука момент все покатилось в какие-то непонятные ебеня. И в итоге он пришел к выводу, что переломным моментом стал тот сраный вечер, когда он решил, что это охуительная блять идея, попиздовать за город за закладкой вместе с Валерчиком. Мало того, что Валерчик, падла хитрющая, сыбался вместе с закладкой на дачу к одной красивой мадаме, так Славику еще пришлось обратно пиздовать в совершенном одиночестве при том, что дороги он нихуя не знал. В итоге в город он вернулся только к полуночи, злой, как тварь и уставший ничуть не меньше, а попробуйте пешкодрапом 10 км за вечер прохуярить. Славик ежится от прохладного ветра и застегивает свою любимую синюю мастерку до самого горла. Ветер, сука, пиздит его по лицу будто бы в ответ на это действие, и Славик с зычным «сука!» пинает мусорку, так удачно попавшуюся ему на пути. Её содержимое тут же разлетается по тротуару, а Славик воровато оглядывается, на предмет мусоров с погонами и дубинками. Мусоров на горизонте не обнаруживается, и Славик шаркает дальше. Его двор уже недалеко, а дома можно будет спиздить батиного пиваса и заснуть под какой-нибудь «званый ужин» или еще какую срань по телеку. Славик от этих мыслей даже приободряется и пиздует по дороге чуть веселей. Он выворачивает к знакомым дворам, вяло салютует знакомым братанам, которые толпой прут куда-то. Наверное, на трубы тусить. В любой другой день Славик пошел бы с ними, но прямо сейчас у него пиздец гудят ноги, так что он поворачивает в сторону своего подъезда и уже предвкушает охуенный вечер (ночь). Когда он проходит мимо лавки соседнего подъезда, его ноги касается что-то холодное и Славик визжит, как телка. Он дрыгает ногой и только затем замечает, что за его ногу уцепилась окровавленная человеческая рука. — Че за нах? — спрашивает Славик и с трудом оттягивает ногу в сторону. Вместе с рукой выглядывает башка Влада. Первым делом Славику хочется уебать этой самой своей ногой по ебалу сатаниста, но тот смотрит на него внимательно, и нет в его глазах этого жуткого блеска, который каждый раз бросает Славика в нервную дрожь. Влад выползает из-под скамейки целиком и Славик видит, что тот прижимает что-то к груди второй рукой. — Че там у тя? — спрашивает Славик и пинает легонько плечо парня. — Ничего, — поспешно отвечает тот и жмет руку к себе сильнее, одновременно пытаясь заползти назад. Влад дышит тяжело, у него из носа кровавые пузыри идут, а глаз заплыл и не открывается. Вот ничтожество, а. — Показал блять быстро, а то эта лавка твоей могилой станет, — выплевывает Славик и сразу же понимает, что спизданул глупость, ведь Влад… — Ну и отлично, — бормочет парень, все заползая под скамейку. Вернее как. Влад пытается заползти, но у него получается целое нихуя, потому что двигаться он настолько избитый неспособен. — Ой ну и нахуй иди, — наконец, теряет терпение Славик и отпинывает руку Влада от своей ноги. Та безвольно падает на холодный асфальт. — С-стой, — зовет Влад тихо. — Ну чё еще? — отзывается Славик нехотя. Он на всякий случай смотрит по сторонам: не дай боже кто-то увидит, что он с этим чмом раз-го-ва-ри-ва-ет. — Ты вроде животных любишь…— говорит Влад осторожно. — Ну люблю, — отзывается Славик, невольно смягчив голос, потому что вспоминает свою кошку Ласточку, которая наверняка валяется сейчас на его грязных труханах в шкафу. Влад опять неловко выползает из-под скамейки и тяжело переворачивается на спину. Он убирает вторую руку от груди, и Славик сначала ничего не замечает. А потом стремная черная рубашка Влада шевелится, и из-под ткани показывается малюсенькая светлая башка. — Это чё? — тупо спрашивает Славик, наблюдая, как эта маленькая башка поворачивается к нему и пищит. — Цыпленок, — говорит устало Влад. — Ты его во имя Сатаны убить хочешь или чёт такое? — с подозрением спрашивает Славик и даже чуть пятится назад. — Нет, — улыбается Влад разбитыми губами. — Я его у детей отобрал, они его чуть не замучили. А потом пришли твои братаны и избили меня за то, что я обидел не то младшего брата кого-то из них, не то сестру… — Вдупляю, — кивает Славик. — Мне эта информация нахуй? — Мне отец точно не разрешит его оставить… — бормочет чмо. — Забери? — Охуел? — Славик от такой наглости даже брови поднимает в удивлении. — Ну нет так нет, — бормочет Влад. — Прости, цыпа, но тебе придется умереть вместе со мной. — Э-э-э! — тут же возмущается Славик, подскакивает к Владу и аккуратно хватает из-под его рубашки цыпленка. — Ты животинку-то за собой на тот свет не тяни! Чо он сделал-то? — Ну а что мне остается? — спрашивает Влад этим своим до пизды бесстрастным голосом. — Ничо. Возьму я твоего цыпленка, — отрезает Славик. — Но! — он поднимает кверху указательный палец. — Будешь ему жрачку покупать, я не хочу эту хуйню из своего кармана кормить. — Договорились, — шепчет Влад и закрывает глаза от яркого фонарного света. — Ты это, — Славик пинает его носком ботинка. — Пиздовал бы домой, подохнешь же на холоде. — Я этого и хочу, — бормочет в ответ Влад. — А кто мне птицу кормить будет? Быстро блять встал и попиздовал домой! Так Славик обзавелся еще одним животным. И это он не про цыпленка. * — Э-э-э-э, — тупит Славик, когда видит за дверью Влада в обычной своей чёрной хламиде и с крайне недовольным ебалом. Правый глаз у него все еще не открывается, а бровь криво залеплена пластырем. Славик невольно задается вопросом, так ли хуево он выглядит после стрел или даже хуже? — Ты чё тут забыл? Нарываешься? — Я вообще-то еду цыпленку принес, — говорит Влад безэмоционально и поднимает на уровень глаз коробку с пшённой крупой. — Ты его хоть чем-то кормил? — Ну… — Славик задумчиво чешет пузо. — Гречи ему сыпанул. — Ты больной? Это же цыпленок, ему нельзя такую грубую крупу. — Ты точно нарываешься, — бормочет Славик, начиная разминать кулаки. — Ты что, серьёзно способен понимать человеческую речь, только когда тебе по лицу вмажут? — Влад вопросительно вздергивает бровь. — Ты бы хоть погуглил, чем цыплят кормят. — Ты допизделся, парень, — говорит как-то растерянно Славик. Потому что как бы надо Влада отпиздить за наглость, но и вроде как он прав, Славик даже не подумал узнать, че там этим цыплятам вообще надо. — Ой, выключай уже в себе режим петушары, — отмахивается Влад. — Давай лучше посмотрим, не убил ли ты животное. — Это кто еще тут петушара! — возмущается Славик, но позволяет Владу пройти в квартиру. — Кто там, Слава? — кричит матушка из кухни. — Если эти сатанисты, то скажи им, что мы люди крещеные! — Не, мам! — орет в ответ Славик так громко, что Влад рядом дергается. — Это знакомый мой! Влад косит глазом на Славика насмешливо, а тот только фыркает недовольно и заворачивает в свою комнату, дверь в которую почему-то оказывается открытой, хотя Славик точно помнит, что запирал ее, чтобы Ласточка не разодрала к хуям мелкую птичку. — Бля! — Славик кидается к коробке под письменным столом, Влад тихо маячит сзади. Славик достает коробку, чувствуя, что та намного тяжелее, чем должна быть, а значит Ласточка все же добралась до птички. Он осторожно заглядывает внутрь и охуевает. — Ебать-копать, — присвистывает Славик, когда смотрит, как Ласточка уютно свернулась в коробке вокруг цыпленка и тот, пригревшись, тоже заснул. — Значит ты, сука, мне все утро поспать не давал, орал как даун, а теперь ты спать решил, да? Или ты сдох там? — Славик осторожно выковыривает цыпленка из лап Ласточки и рассматривает на ладони. — Вроде дышит, — говорит Влад низко, и Славик дергается, потому что уже успел забыть, что тот находится рядом. — Сука, чё ж ты так пугаешь! — восклицает он в сердцах. Влад бесцеремонно тыкает в цыпленка пальцем и тот лениво шевелится. — А если ему плохо из-за твоей гречки и у него теперь лихорадка? — спрашивает Влад. — Какая нахуй лихорадка у птицы? — Ну типа… Птичий грипп? — жмет плечами Влад. — Ты совсем дебил, да? — Славик говорит это даже с сочувствием. — Не дебильней тебя, — огрызается Влад. — Ебать ты дерзкий оказывается, — удивляется Славик. — Лучше б ты и дальше варежку закрытой держал. — То, что я молчу, не значит, что мне нечего сказать, — отзывается Влад. — Ладно, бывай, — говорит он и рукой коротко машет. — Я буду заглядывать, чтобы цыпу проведать. — Я тебе этого не разрешал. — А мне похуй, — бросает Влад уже на пороге комнаты Славика. Кажется, это первый раз, когда он слышит мат от Влада. Кажется, это первый раз, когда чьи-то слова заставляют Славика задуматься. «То, что я молчу, не значит, что мне нечего сказать». А ведь и правда, никто никогда не интересовался у Влада, почему он так старательно, но так нелепо пытается себя убить постоянно. Никто никогда не задавался вопросом, почему нормальный парень в какой-то момент стал превращаться в это недоверчивое унылое говно. Никто никогда не спрашивал, почему Влад даже не пытается дать сдачи, не огрызается, не просит пощады, когда его бьют. Никто никогда не спрашивал, почему он молчит. * Влад и правда начинает часто наведываться к Славику, чтобы присмотреть за цыпленком, и Славик даже как-то привыкает к этим визитам. Привыкает в том смысле, что ему почти не хочется вмазать по худощавому ебалу, и он просто лениво наблюдает, как Влад воркует с постепенно подрастающим цыпленком. Он даже иногда типа разговаривает с Владом. И в те редкие случаи, когда они не плюются оскорблениями друг в друга, оказывается, что Влад может быть нормальным пацаном, а не какой-то жуткой хуйней. Ебать, если б пацаны узнали, охуели бы. Славик узнает, что Влад любит рисовать, красит себе ебало, потому что он против «зашоренной догматики консервативного общества» (Славик это два дня учил, а потом когда в базар с пацанами чётенько ввернул, на него прилепили кликуху «профессора»). Славик узнает, что Влад далеко не слабак, потому что как-то раз тот просто из любопытства поднимает одной рукой гирю в 32 кг, которая валяется у Славика хуй знает с каких времен, узнает, что Влад долгое время занимался каким-то хуй-выговоришь-единоборством. — Че ж ты тогда позволяешь всем тебя пиздить? — спрашивает Славик тогда удивленно. — Я ж сдохнуть хочу, забыл? — А че ты сдохнуть хочешь? — А это не твоего ума дело, — говорит Влад, и Славик замечает, что у того ебало краснеет. Это че ещё такое? А как-то раз Влад вместе с пшённой крупой мелкого помола для Цыпы (кличка так и прижилась и Славик любит говорить пацанам, что его дома ждет его цыпочка) притащил целую упаковку шоколадного печенья. — Я все равно его не люблю, а отец накупил много… — говорит Влад и глаза косит, чтобы на Славика не смотреть. А Славик чо, Славик ничо, будто он когда-то от халявы отказывался. Он даже в этот раз позволяет Владу остаться на чай, потому что настроение заебись, Цыпа почти не пищит надоедливо, а Ласточка как дурная трется об ноги Влада. Это странно, обычно Ласточка чужаков не любит. По крайней мере всех его братанов она обшипела и каждого покусала-поцарапала. Славик думает, что с того момента, как Влад стал присматривать за цыпленком, он ни разу не попытался выпилиться из жизни. Пацаны даже шушукаться начинают, что у того жизнь слишком хорошей стала и все чаще устраивают додику тёмные, а Славик участвует в них все реже. Не потому что ему жалко Влада или чет такое… хотя нет, именно поэтому. У него Влад теперь очень четко ассоциируется с Цыпой, а эта милая постоянно пищащая тварь, у которой уже понемногу сходит пух и пробиваются перья, прочно засела ему в душу. И вот сука Славик пиздит Влада с ноги, а слышит, как пищит Цыпа. Поэтому Славик старается технично слиться каждый раз, как пацаны идут на дело. А однажды, когда Влад зачем-то рассказывает Славику забавную историю про лебедя-гея из какого-то заповедника, про которого он не так давно прочитал статейку, до Славика внезапно доходит. — А не педик ли ты часом? — спрашивает Славик, прищурившись, внимательно глядя за реакцией. Она не заставляет себя долго ждать, потому что Влад напрягается и спину выпрямляет, глядя внимательно на Цыпу, шуршащего в своей коробке у него на коленях. — Часом педик, — говорит Влад деревянно, и первым делом Славик хочет пиздануть его по ебалу. Это закон: видишь педика — пиздишь его. Но Славик почему-то этого не делает, только кулаки сжимает крепко и чувствует, как в груди жжется, что твоя самогонка, разочарование. Цыпа громко грызет клювом картон и это единственные звуки, которые наполняют комнату Славика. — Что, даже бить не будешь? — спрашивает Влад с усмешкой. — Да тебя и так уже жизнь побила, — ворчит Славик. — Пиздуй отсюда, пока я добрый. — Дай угадаю, — говорит Влад и улыбается той самой жутко-сумасшедшей улыбкой. — Пиздуй и не возвращайся? — Ты, епта, Ванга Алексеевна, — хмыкает Славик, но не делает ничего, чтобы Влада поторопить. Ему стремно. Потому что, по идее, он должен чувствовать сейчас отвращение, он должен пинками под жопу выпроводить гомосека из своей обители натуральности и мужикастости. По идее, он должен забрать Цыпу немедленно из рук этого типа, а то не дай господь его птенчик станет пидором. А чо? Лебедь же стал. И Цыпа, стало быть, тоже может. Но вместо этого Славик смотрит, как Влад непривычно мягко говорит Цыпе, что они больше, вероятно, не увидятся, гладит невесомо его пушок, кое-где прореженный уже мелкими перышками, как он кидает грустный взгляд на Ласточку и неловко встает. — Ты не такой мудак, каким хочешь казаться, Славик, — говорит Влад, и Славик невольно думает, что за этот месяц их коротких встреч узнал целую кучу всякой интересной мути, о которой раньше даже не задумывался. Просто потому что Влад, оказывается, может быть пиздючим ящиком, если ему дать понять, что его слушают. А Славику чо, ну бормочет он что-то, ну и молодец. Пока это не что-то напоминающее сатанинские мантры, ему норм. Правда, Славик пропустил тот момент, когда стал прислушиваться к этому бубнежу. И только вот сейчас, когда Влад собирается упиздовать насовсем, сообразил, что ему это вроде как даже нравилось. — Ну… — говорит неловко Влад и челку поправляет свою стремную. — Пока? — Пиздуй. * «Можно ли заразиться пидарством воздушно капельным…» Не. «Если я был в одной комнате с геем…» Не. «Один раз, точно не пидарас?» Не. «Как оградить себя от пидар…» Не. Все, сука, не то. Славик уже битый час пытается вбить в гугл какой-то адекватный запрос, но выходит какая-то хуйня. Вы не подумайте, Славик не педик, ему просто любопытно. Ну он раньше как-то не задумывался даже о теоретической возможности того, что мужики могут там обжиматься, в десны долбиться, за жопы жамкать друг друга… Его и сейчас от этих мыслей по большей части передергивает. По большей части, потому что ну епта, братанов же он обнимает и ничо, нормально. Но если подумать об этом в другом ключе, то все становится отвратительным. Не, серьезно, он из-за этого теперь не может даже попивасу с Юрцом выпить, потому что тот поддатый постоянно обниматься лезет и в любви признается. А Славика от его заплывшей рожи и: «Вот за что люблю тебя, братан…» аж передергивает. И есть еще сны. Опять же, не подумайте ничего лишнего, они не пидарские или чет такое. Просто ему снится, что Влад как обычно приходит проведать Цыпу и они разговаривают о всякой херне, а Славик из коробки достает обдолбанного Валерчика с клювом, гордо показывает Владу: «ококой!» А иногда они во сне пьют чай с печенюхами, и Славик отчаянно хочет Влада рассмешить, потому что понимает, что ни разу не видел, как эта падла смеется или хотя бы улыбается нормально. Славика эти сны напрягают, потому что обычно ему снились драки, мертвый прадед (но это его кошмар с самого детства) или блаженное нихуя. Если бы Славик задумался, то его выводы о том, что он подхватил пидарство от Влада, даже ему показались бы странными. А если бы у Славика был личный психоаналитик, то он, скорее всего, подсказал бы ему, что его подсознание очень красноречиво намекает, что Влад стал важной частью его жизни и что оно явно хочет обратно его стремные истории и едкий сарказм. Но у Славика нет психоаналитика, поэтому он заебывает гугл. * — Чё, опять? — Да давно уж не было… — Где спасатели-то? — Да вызвали уже… — А отцу его позвонил кто-нибудь? — Не отвечает он… Славик не слишком удивляется толпе людей перед их домом. У них тут вечно какие-то мутки мутятся. Но вот то, что все люди стоят, задрав головы кверху и щурясь от яркого солнца, его напрягает. На улице как раз потеплело и небо все больше теперь голубое, чем серое, а ветер не такой колюче-холодный. Когда Славик прислушивается к разговорам вокруг, то сразу понимает, что происходит. Ну еще бы, у них тут один рьяный самоубийца. И, судя по всему, в этот раз он смог выбраться на крышу, чтобы уж точно сделать из себя кровавую лепешку на асфальте. У Славика сердце как-то резко отстукивает с той стороны груди, и он не особо соображая, быстро пробирается сквозь толпу ко входу в подъезд, взлетает к лифтам, мучительно долго ждет, пока хоть один приедет, а затем очень бесится в кабине, что она так медленно едет. Когда он взлетает к решетчатой двери, ведущей на крышу, то видит на полу в строительной пыли саморез и срезанный замок. Во дебил, ему ж за это административку пришьют. Хотя, если этот додик все же выпилится, то теперь ее скорее всего пришьют Славику, потому что он залетает в дверь, поднимается по еще одним ступенькам и вылетает прямо на крышу, минуя чердак. Славик вертит головой и часто моргает, потому что сука больно на такой яркий свет смотреть после полутемного подъезда. Он замечает тонкую черную фигуру своего долбоеба на парапете и чуть не кидается к нему, но вовремя понимает, что может напугать его и заставить случайно свалиться. — Э, — зовет Славик не слишком громко, чтобы не напугать своим голосом парнишу. Тот все равно вздрагивает и неуверенно оглядывается. — Не подходи, — дрожащим голосом говорит Влад. — Не подойду, — соглашается Славик, параллельно думая, захер он вообще сюда поперся. — Но ты это, слезай с парапета, не дури. — Ой, только не начинай это говно, — говорит Влад недовольно. — Не дури, у тебя же вся жизнь впереди, одумайся, ты еще можешь все изменить… — Да не, — говорит Славик беспечно. — Я знаю, что ты помирать не хочешь. — Что? — спрашивает Влад ошарашенно и опасно кренится в сторону улицы, когда оборачивается к Славику. — Если б ты и правда подохнуть хотел, то давно бы уже нашел способ себя убить. Но тебе нравится страдать и жалеть себя. А если бы ты хотел спрыгнуть с крыши, то сделал бы это ночью, вместо того, чтобы ебать голову всему дому своими выходками. — Заткнись… — Хотя я тут покумекал только что, — продолжает Славик, подмечая, как у Влада крепко сжимается челюсть от его слов. — Тебе же просто не хватает внимания. Ты как та телка с айфоном. Смотрите, я такой несчастный. Смотрите, я хочу умереть. Ай-ай-ай! — Какой же ты долбоеб, Славик, — говорит Влад, а Славик только теперь замечает, что у него из глаз текут слезы, размазывая по щекам пидорскую подводку. Влад разворачивается обратно к улице в тот же момент, как Славик кидается в его сторону со всех ног. Влад раскидывает руки в стороны и ровным солдатиком падает в сторону улицы. Славик смотрит на все это будто в замедленной съемке, будто со стороны слышит свой собственный крик, прыгает со всех сил, отчаянно тянется вперед и… …успевает. Славик обеими руками хватает худощавую лодыжку этого самоубийцы недоделанного, его по инерции дергает вперед так сильно, что он чуть не валится следом, руки болят где-то в районе бицухи от резкого толчка. Снизу слышатся испуганные охи и мычание Влада, который, кажется, разъебал себе нос об стенку. Славик понимает, что сам нихуя неспособен вытащить этого великовозрастного дебила, так что во всю глотку орет, чтобы кто-нибудь поднялся и помог ему. — Вот только щас достанем тебя, пидор, — бормочет Славик, пока сжимает пальцы вокруг лодыжки еще сильнее. — Я тебя сам сука убью, — продолжает он, натужно пыхтя. — Ты уже, — слышит он снизу гнусавое голосом Влада. — Чё, — переспрашивает Славик, и сдувает со свистом чёлку, липнущую ко лбу неприятно. А в ответ он слышит нервный смех. — Сука, ну почему я никак не могу нормально умереть? — спрашивает Влад, но Славик его не особо слушает, потому что слышит, как к ним торопятся мужики, чтобы помочь Славику достать этого ебанутого. К Славику на подмогу прибегает аж 5 человек, но хватает и троих, чтобы вытащить обратно наверх худосочного Влада. И как только они ставят его на трясущиеся ноги, Славик прописывает ему с левой до того сильно, что тот отшатывается назад и чуть не куляется через парапет спиной. Благо, Славик успевает схватить его за руку и притянуть в объятия. Мужики рядом неловко хмыкают и хлопают Славика по плечу. — Ну ты учудил, конечно, — говорит дядь Михась уже Владу. — Отца бы пожалел… Влад его игнорирует. Влад утыкается носом в застиранную синюю мастерку Славика, пачкает ее кровякой и вдыхает неизменный запах пота и улицы. Ему хочется разрыдаться, как девчонке, потому что Славик жмет его к себе ближе и это кажется таким искренним, таким настоящим… — Ты че, ревешь там? — спрашивает Славик недоверчиво. — Нет, — отвечает Влад и всхлипывает. — Долбоеб, — отзывается Славик и похлопывает Влада по спине успокаивающе. — Приходи завтра, там Цыпа уже оперился, почти петушарой стал. — Хочешь познакомить петушару с петушарой? Славик ржет и впервые чувствует, что сделал что-то правильно. * — Так и чё… — говорит неуверенно Славик, пока Влад пытается не дать Ласточке отгрызть ему палец. — Ты с мужиками… ну это… — Что? — спрашивает Влад рассеянно. — Ну это… того? — Что того? — Ну ты понимаешь… — Нет, не понимаю. — Ну в десны долбишься? — Ты же хотел сказать не десны, да? — Да. — Нет, я с мужиками в жопу не долблюсь, — говорит Влад спокойно, а Славика кривит, будто он хапнул лишка насвая. — У меня в принципе отношений не было еще. — И с телками? — И с девушками, да. — Тогда как ты узнал, что педик, если даже не пробовал с телкой? — искренне удивляется Славик и отодвигает тупую башку Цыпы, который тянет клювом его штанину. — А как ты узнал, что ты не педик, если ни разу не пробовал с мужиками? — спрашивает Влад безэмоционально. — Ну это другое… — Почему? — Потому что… потому что, — Славик отворачивается, разглядывая тополя за окном. — Хочешь попробовать? — спрашивает Влад и внимательно смотрит на Славика. — Ты по ебалу давно не получал что ли? — вспыхивает Славик под громкий ржач Влада. * — Пацаны, отъебитесь от парня, — говорит Славик и сам не верит своим ушам, потому что спизданул это чисто на рефлексах, когда заметил, как Влада зажимают в закутке для мусорных баков, пока шел домой с магаза. — Славик, ты чё, ебу дал? Это ж чмо, — говорит Юрец, и отхлебывает пивас из банки. Он уже поддатый. — Я вижу, кто это. И поэтому и говорю, отъебаться от него. Он мой кореш теперь. — С каких это пор ты корешишь с мусором? — спрашивает Юрец и подходит ближе. Славик замечает огромные испуганные глаза Влада и с удовольствием понимает, что тот боится не за себя. За него, за Славика переживает. — С тех пор, как у нас с ним общий петушара появился, — отвечает Славик. — Это не так стремно звучало в моей голове, — задумчиво говорит он и чувствует резкую боль в левой скуле. Славик роняет пакеты, подныривает под руку Юрца и хуярит ему в бочину, а потом добавляет в живот с колена. Он слышит, как рядом пацаны охуевают от того, что Влад впервые тоже попытался дать отпор, да такой, что двоих влегкую заломал. Славик улыбается, и не замечает, что улыбка у него теперь такая же сумасшедшая, как у Влада. * — Ну и зачем ты это сделал? — спрашивает Влад, пока осторожно смазывает Славику саднящую скулу. — Да жалко тебя, долбоеба, стало, — отвечает Славик и глаза прикрывает, потому что как-то стремно быть так близко от Влада. Тот стоит перед Славиком, который сидит на своей кровати, задрав голову, чтобы Владу было удобней. А еще от него пахнет прикольно. Ёлкой, что ли? — Ай! Цыпа, пидор! — восклицает Славик и пинает птицу, которая только что клюнула его В МИЗИНЧИК сука. — Он не пидор, он петух, — ржет Влад и Славик открывает глаза как раз в тот момент, когда на лице Влада очень редкое мягкое выражение спокойного счастья. И это ну. Охуеть. Неожиданно красиво. Неожиданно от этого екает в груди. А Влад замирает под пристальным взглядом Славика и будто неосознанно тянется рукой к отросшей челке, чтобы убрать ее с глаз, но одергивает руку неловко. — Да, пидор в этой комнате только один, — говорит Славик во внезапно стремной тишине. * — Э-э-э-э, — тупит Влад, когда видит за дверью Славика в обычной своей синей мастерке и с крайне обеспокоенным лицом спустя несколько дней после их общей драки. — Ты чего тут..? — Я хочу попробовать, — твердо говорит Славик. Ну почти твердо, на последнем слоге голос дает петуха и он неловко захлопывает рот. — Что попробовать? — мягко спрашивает Влад. — Ну… Проверить… — Что? — Не педик ли я, вот. — И ты решил, что раз я педик, то мне вообще пофиг с кем? — Нет! Я решил, что мы же… ну я же… — Ладно, давай не будем об этом на пороге говорить, — вздыхает Влад и отступает, позволяя Славику пройти. Тот бесцеремонно скидывает резиновые тапки, в которых приперся, прямо на пороге и идет в зал. У Славика волнение отбойным молотком в груди и кровь набатом в ушах стучит. Пришел бля, ориентацию проверять. — Ничоси, — присвистывает он, глядя на плазму на стене. — А где батя? — Не знаю, — жмет плечами Влад. — Может, в командировке. — Понятно, — говорит Славик слегка нервно. — Ну так че? — Че? — переспрашивает Влад. — А, ты все про это, — он вздыхает и садится на диван. — Это тупо, Славик. — Но ты же сам говорил, что… — Я шутил, — разводит руками Влад. — Шутил? — спрашивает растерянно Славик. В смысле сука шутил? То есть Славик все это время голову себе ебал почем зря, что ли? То есть Славик свое мировосприятие переделывал зря? Да Славик епта даже слово «мировосприятие» от Влада узнал. — Ну да. — Шутил, значит, блять да? — Эй, ты чего? — Влад хмурится, когда Славик медленно подходит и будто накрывает его своей широкой тенью. У Влада ладошки потеют, и он их между коленей нервно зажимает. — Он, блять, шутил, а я от его шуточек пидором себя чувствую, куда мне теперь деться? А? — Чего? — бормочет Влад. — Давай разочек в десны ебнемся, а я потом скажу? — спрашивает Славик и брови хмурит, потому что нервы уже ни к черту. Славику сейчас буквально только тряпку покажи и он сорвется, словно бешеный бычара. — Чего? — спрашивает Влад ошарашенно. — Ну дай хоть жопу потрогать? — предпринимает еще одну стремную попытку подкатить Славик, но даже он понимает, что это отстой. — Чего? — У тебя там пластинку, что ли, заело? Алё! — Славик пальцами перед лицом Влада щёлкает. — Чего? — А похуй, — говорит себе под нос Славик и склоняется еще ниже, хватая Влада за грудки и притягивая к себе. Он присасывается к губам парня, чувствует на них вкус какой-то сладкой хуйни и чуть ли не мурлычет от удовольствия. Его так сильно накрывает ощущениями, что коленки слабеют. И это странно пиздец. Но и приятно тоже пиздец как. В принципе, от поцелуя с телкой никак не отличается. Разве что губы у Влада тонкие и он не позволяет себя долго целовать, зарывается пальцами в волосы Славика и давит на себя, лезет своим языком пидорским Славику в рот и Славик ловит себя на позорной мысли, что охуенно было бы к Владу на колени заползти. Славик этой мысли пугается и отстраняется, глядя на Влада огромными испуганными глазами. — Проверил? — спрашивает Влад, не открывая глаз. — Мгм, — мычит Славик неразборчиво. — Ну и пиздуй теперь, — Влад явно через силу убирает руки от Славика и даже легонько пихает его в плечо. — Не могу, — говорит Славик. — Я, кажется, это… Втюхался в тебя. По-пидорски. Влад глаза распахивает и смотрит очень недоверчиво. — Ты меня наебываешь… — Бля буду, вот те крест, — Славик реально крестится, а Влад тихо ржет. — Какой же ты дебил у меня, — говорит он и руки тянет к Славику. — Иди сюда, петушара. Славик идет, а хуле. От правды ведь не скроешься.