de'rvi wann

Утро выдалось достаточно жарким, но это не давало жителям повода отлынивать от работы. Жизнь в городе уже кипела и бурлила точно речушка, впадающая в Блаженное море. Вот и Бэкхён, с головой погружённый в поручение аптекаря, ловко и бесшумно, как подобает эльфам, проскользил меж толстых стволов гигантских деревьев. Где-то послышалось трыньканье лютни, под которое местный бард довольно щепетильно подбирал слова, чтобы чуть погодя исполнить её в переполненной таверне. Он уже предвкушал, как его песня и великолепно сложенные слова будут разноситься по городу, слагая о местных героях и их недавнем походе. Подобные песни не утихали последние несколько месяцев и их список регулярно пополнялся. Бэкхён поправил ремень от сумки и резво пробежал мимо таверны, где уже слышались хмельное пение и восхитительные запахи еды. Чанёль, осушив очередную кружку вина, глянул в окно, замечая лесного эльфа. Влажные губы растянулись в улыбке и он, распрощавшись с приятелями, пустился следом, быстро нагоняя. Тёплая рука привычно скользнула по затылку и упала на тонкую шею, пугая Бэкхёна. — Чанёль?!.. — тихо удивился он, замечая в глазах светлого эльфа очаровательный хмельной блеск. — Куда собрался? — поинтересовался парень, составляя компанию. — Решил немного заработать, а то я совсем на мели, — хмыкнул Бэкхён, — вот аптекарь дал возможность, — протянул небольшой список, где числились необходимые растения. — Полынь, анис, шалфей, мандрагора… — бегло просмотрел Чанёль, возвращая список, — это же работы на целый день! Может, мне составить тебе компанию… — пропел он, останавливаясь у лодки, которую уже отвязывал лесной эльф. — Можешь себя не утруждать, — отозвался парень, вспоминая прошлую ночь, когда по привычке согласился сопроводить Чанёля до склона Глухих гор, где растут тинтлы*, а теперь на худом теле мерцает чужая отметина. Чанёль промолчал, наблюдая, как Бэкхён ловко забрался в чуть дрогнувшую лодку. Их взгляды встретились. — Подтолкнёшь? — немного с укором произнёс лесной эльф. — Да, — улыбнулся Чанёль, — конечно, — прыгнул в лодку он, отталкиваясь от берега веслом. Бэкхён удивился, а затем коротко улыбнулся. Светлый эльф погружал вёсла в воду и с плеском поднимал их, приятно нарушая утреннюю тишину.  — Спасибо… — произнёс Бэкхён, упорно глядя в не виднеющиеся Глухие горы, чтобы не встречаться с прожигающим взглядом чужих глаз. Он неловко выдохнул и чуть склонился, нехотя протирая пальцами свои тонкие ботинки, не замечая, что из-за выреза на льняной рубахе оголились выступающие ключицы. — …что пошёл со мной. Спасибо, — докончил мысль Бэкхён. — Только давай без… ты понял, да? — поднял он взгляд. Светлый эльф встрепыхнулся, качнув лодку, поспешно отводя взгляд от ключиц и всем своим наигранным видом показывая, что он от роду не видел такой спокойной блестящей глади моря и виднеющуюся вдали часть архипелага. Чанёль благополучно пропустил мимо ушей слова эльфа, скованно кивая и улыбаясь. — Одному… мне действительно было бы скучно одному, — чуть расслабился Бэкхён, выдыхая, — я и до вечера, наверное, не управился бы. — Пустяки! — отозвался Чанёль, очень надеясь, что ему перепадет хоть небольшое вознаграждение. Пока светлый эльф привязывал лодку к торчащему трухлявому пню, Бэкхён заприметил едва колыхнувшийся на тёплом ветру бурый зонтик аниса и помчался извлекать его. Осторожно выкапывая необходимые растения, они медленно приближались к подножию Тайных гор, которые, наверное, до сих пор хранят начало их величественного похода в виде окаменевших статуй троллей. — Тебе бы тоже не помешало взять работу какую, — отметил Бэкхён, высматривая нужную траву, — знаешь же как трудно заработать зимой. — Мне они особо не нужны, — незаинтересованно отозвался Чанёль, усердно копая землю. — «Не нужны»! — насупившись, повторил Бэкхён, — Конечно. Ведь ты целыми днями у меня торчишь! — пробурчал он, отправляясь чуть дальше, где виднелось крупное лекарственное растение. — Что? — не расслышал парень и, впрочем, не задумался об этом, наконец-то вытащил растение с нехарактерно длинным корнем из земли. — Бэкхён! Гляди какой! — громко позвал он, сильно тряся «трофеем», чуть не переломав стебель пополам, получая одобрение лесного эльфа. День верно близился к вечеру и парни, перекусив эльфийским хлебом, чуть свернули на северо-запад, совсем скоро натыкаясь на мандрагору. Воспользовавшись маской и перчатками, они осторожно извлекли токсичную женскую разновидность растения и сложили в отдельную сумку, вычеркивая из списка последний ингредиент. Вернувшись в Эриест, направились в самый дальний уголок юго-западного острова, где их щедро вознаградил аптекарь. Вернее, наградили Бэкхёна, а, разморённый палящим солнцем и выпитым вином Чанёль, находясь чуть поодаль, общался с давним знакомым. Именно он вызвался присматривать за ослом хоббита, сильно выручая благодарных эльфов, не имеющих загонов для животного. Лесной эльф, не отвлекая их, вернулся домой, приласкав и порадовав любимым печеньем своего питомца. Бо сегодня вёл себя хорошо и не устроил беспорядка, поэтому он довольно заурчал, шумно грызя лакомство. Парень почти бессильно привалился на кровать, удивляясь, что светлый эльф был непривычно спокоен. «Неужели он прислушался… может, вино так действует?.. Или понял, что я с ним слишком холоден? — подумалось Бэкхёну, который ничего не хотел сейчас анализировать и предполагать, но навязчивые мысли продолжали наполнять голову, — Понял. Понял, наверное, не совсем дурак ведь. Я избегаю физического контакта с ним…» Бо шумно запыхтел, отвлекая от раздумий почти уснувшего парня. Он активно кружился и усердно стучал плоским хвостом, выражая бескрайнюю радость неизвестно к чему. В дом парня бесцеремонно ввалились, к чему он уже почти привык, и лишь молча проводил друга взглядом. — Чего сбежал? — уселся на стул Чанёль, осторожно приласкав маленького счастливого фыркающего питомца по голому животу. — Не хотел вам мешать, — оповестил Бэк, ставя перед утомлённым гостем его любимый сладкий нектар. Парень и сам чувствовал усталость, проведя весь день на ногах, так ещё и под солнцем в самом зените, а выпитая сладость всё больше расслабляла, утягивая в сон. — Я пришёл за вознаграждением, — прямо заявил светлый эльф, наблюдая за хозяином дома, будто вновь изучая его. — Я правда очень благодарен тебе, — Бэкхён нащупал мешочек с золотыми монетами, принимаясь отсчитывать половину. Послышался скрип стула. — Не это, — тихо шепнул Чанёль, пристраиваясь со спины и мягко утягивая эльфа на кровать, откладывая мешочек с золотыми. Его влажные от нектара губы проскользили по скуле, лениво спускаясь ниже и оставляя влажные следы на тонкой шее. Бэкхён тихо и неровно выдохнул, подставляя шею под любимые губы, не сразу осознавая, что они уже разместились в горизонтальном положении. Разморённое тело охотно откликалось желанной близости, приятным покалыванием напоминая о возможных головокружительных ощущениях. Бо, забравшись в коробок с печеньем, вытащил знатное количество лакомства, усаживаясь на столе и пристально наблюдая за податливым хозяином. — Чанёль… — выдохнул парень, когда под рубаху забралась чужая ладонь, а длинный палец привычно касался за ухом, где находилась метка восьмиконечной звезды, напоминавшая о бывалой силе, — не сегодня. — Почему?! — чуть раздражённо (?) произнёс светлый эльф, когда Бэкхён попытался мягко отстраниться, — Почему не позволяешь касаться себя? — лесной эльф застыл под глубоким взглядом тёмных глаз, ощущая, что щёки начинают алеть, едва он задумывается о причине своего поведения. — Что-то произошло или я… тебе неприятно? Скажи мне, Бэкхён. Чуть влажные губы хозяина дома приоткрылись в немом ответе, а эльфийские уши уловили приближающиеся шаги и последовавший стук в дверь, на который Бэкхён с радостью отреагировал и быстро выскользнул из-под Чанёля. — Эй! — нагло ввалился Сехун, беря пример с Чанёля. — Чего тебе? — поинтересовался лесной эльф, улавливая неясные шорохи из другой комнаты. Высокий светлый эльф широко улыбнулся, игриво помахав перед удивлённым лицом какой-то бумажкой. — Неужели… — Именно, друг мой! Лухан и Минсок приглашают нас в Нирин на de’rvi wann**! Здесь написано, что они каждому отправили такое письмо, — промямлил светлый эльф, который раз вчитываясь в красивый почерк оленя. — До праздника меньше недели, им не успеть, — трезво размышлял Бэкхён, стараясь не пропустить норовившего пролезть внутрь Сехуна, ибо это кончится ещё одной или не одной потерянной бутылкой драгоценного вина. А он уже не досчитывал трёх бутылок. — Давай хоть увидимся с друидами! — нахмурил брови он, — Да и Старейшине Нирина мы обещали как-нибудь вновь свидеться! А в начале осени можно и до Тхарты добраться! Свидимся с нашим лидером и остальными, а там, может, и до Рокового пика… — очень позитивно расписывал планы Сехун, — Разве тебе не хочется?! Вспомним наш поход, вновь увидим наших друзей! — Разумеется… — Расскажем забавные истории, — продолжал Сехун, — у меня их столько! — Я знаю, Сехун, я ведь тоже там был! — чуть повысил голос Бэкхён, дабы унять перевозбуждённого эльфа, — Я знаю все твои истории. Настоящие. Не те, которые ты неплохо приукрасил или вовсе выдумал, а настоящие, понимаешь? — ухмыльнулся парень, — Например, в которой единственным, кто наступил в плохо спрятанный капкан, был ты. Или где тебя обворовали белки, — наигранно задумался он, даже не зная, какую из коллекции рассказать следующей. — Хорошо-хорошо! — перебил Сехун, — Я же не о том… — Помню, — затих парень, что-то обдумывая, — знаешь, не всё хочется вспоминать. Всего несколько месяцев прошло, как мы вернулись и картинки всё ещё яркие. Даже немного не поблекли и… — натянуто улыбнулся лесной эльф, вспоминая большие потери и день, когда они вытаскивали из-под гоблинов тела саратников. И то маленькое тело… — Ему там хорошо! — неожиданно поддержал его друг, взлохматив каштановые волосы, которые парень старательно расчесывал с утра гребешком из можжевельника. — Ты себе многое стал позволять! — наигранно недовольно фыркнул Бэк, следом подарив Сехуну широкую улыбку, — Давай, я покажу это Чанёлю. — Ч-что?! Письмо?.. — мялся он, неохотно отпуская бумагу, не успев зачем-то ещё раз вчитаться в письмо от друида, — А Чанёль здесь? — тут же воодушевился он, заглядывая в комнату, где виднелся слабый мерцающий свет свечи. — Да, он спит. Мы сегодня ходили за анисом, полынью, а ещё нашли мандрагору и… — начал загибать пальцы лесной эльф, зная, как Сехун не любит слышать всякие аптекарские травы и вообще всё, что связано с работой. Ему следовало бы изучать музыку, чтобы горланить свои песни перед охмелевшими жителями и получать за это еду, а, если повезёт, то и хорошую выпивку. Впрочем, этим и жил светлый эльф, разглагольствуя о походе и уж слишком преувеличенном своем вкладе за кружкой свежего пива или хорошего вина за счёт слушателей. — Мне пора! — быстро махнул большой рукой Сехун, совсем бесшумно удаляясь, едва шелохнув свисающие лианы. Бэкхён еще раз оглядел ничуть не мятое письмо, прочитав строчку с приглашением, и вернулся в комнату. На удивление, Чанёль спал. Действительно уснул, а не разыгрывал, как это бывало раньше. Бэкхён поступил правильно, не согласившись на близость. Опять. Наверное, он поступил правильно… Им необходимо отдохнуть, пока лесной эльф не сможет подобрать нужных слов для объяснений. Сложив бумагу на стол, где остались лишь крошки от съеденного печенья, снял с друга плетёный кожаный ремешок и ослабил ремень на бёдрах, задувая единственную свечу и прижимаясь к всё ещё непривычно тёплому эльфу, чувствуя, как объевшийся Бо сонно перебирается с волос Чанёля на его. Не упуская ни минуты, Сехун, едва просочились через широкие листья лучи солнца, вломился в дом Бэкхёна. Парень потянул друзей к главному дереву, где жил Старейшина Эриеста. Эльфам очень даже свезло, что приближаются праздники, и глава города работает с раннего утра, подписывая разрешения и указы, готовя город к большому количеству гостей. Сонные парни, ещё не до конца осознающие происходящее, лишь стояли чуть поодаль от Сехуна, кивая лохматыми головами, едва встретившись с взглядом главы. Под слишком эмоциональным рассказом Сехуна, Старейшина поспешно дал разрешение эльфам, ставя печать окольцованной рукой. Город уже начали украшать праздничными фонарями, разноцветными лентами и светящимися гирляндами. Самые разнообразные товары готовили к продаже и тщательно вычищали все таверны, дабы показать острова во всей красе. — Тогда встретимся завтра на том же месте, что и в тот раз? — подытожил Бэкхён, пугаясь внезапно налетевшего Сехуна. — Ты что, не видишь?! — слишком возбуждённо прощебетал парень, тыча полученным документом в лицо лесного эльфа. — Я потащил вас к Старейшине в такую рань не для того, чтобы ехать завтра! У нас и так… — замолчал он, видя переменившегося в лице Бэкхёна, который уже крепко вцепился в его воротник, вот-вот собираясь немного воспитать. Чанёль, вовремя разнимая их, еле разжал цепкие пальцы лесного эльфа с одежды обеспокоенного Сехуна. — Чего так рвёшься туда?! — рявкнул Бэкхён, возмущённый наглым поведением младшего эльфа с раннего утра. — Скрываешь что-то от нас, я прав? Неужели подцепил там кого?! — дёргался он, стараясь дотянуться до наконец-то осознавшего Сехуна. — Н-ничего я не скрываю! Просто хочу повидать друзей, — медленно отступал Сехун, улавливая знаки Чанёля. — Мы тебя поняли, — оповестил Чанёль, зажимая рот ворчливого Бэкхёна, — через четверть часа на том берегу, верно? Светлый эльф кивнул и ринулся в сторону дома. — Чего так завёлся? — усмехнулся Чанёль, перестав накрывать чужие губы ладонью, — Он просто хочет вновь всех повидать, услышать от них новости и просто повеселиться. — Отпусти меня, — выдохнул лесной эльф, чуть отстраняясь от друга, — он слишком много с тобой общается, — зыркнул он на Чанёля, получая в ответ неловкую широкую улыбку. Они разошлись по домам, поспешно собирая вещи. Набив сумки праздничными одеяниями и продовольствием, трое эльфов встретились, где и договаривались. Бэкхён был задобрен горсткой сладких ароматных ягод княженики, услужливо принесённых Сехуном. Приободрив своих питомцев, которые и без этого были взволнованны новым походом, удивительно быстро двинулись в нужном направлении. Чуть погодя, Сехун посчитал нужным возглавить немногочисленный отряд, подгоняя длинноногого оленя, чтобы не позволить резвому коню Чанёля обогнать их. Гонка так бы и продолжалась без победителя, если бы конь Бэкхёна не выскочил из-за деревьев, пугая оленя, мгновенно поднявшегося на дыбы и скинувшего своего удивившегося хозяина. Сехун шикнул, поднимаясь и усмиряя пятнистого оленя, стараясь быстрее нагнать удаляющиеся силуэты друзей, не соизволивших даже помочь. В столь захватывающей погоне за лидерством, они пропустили обед, опомнившись только глубоким вечером, когда и они, и животные выдохлись и нуждались в отдыхе. Без бывалых сил обходились с большим трудом, особенно, когда дело дошло до разведения костра. Раньше Чанёль самым банальным заклинанием мог развести пылающий костер, не нуждающийся в регулярном подкидывании хвороста, и согреть продрогшие тела меткой. Но сейчас, они, уставшие, бросили попытки развести огонь и отведали холодной пищи, укладываясь спать близ друг друга. На следующий ночлег они разумно сохранили достаточное количество сил, пытаясь развести огонь и очень сожалея, что не обучились этому у Фаня. Когда уже смеркалось, Бэкхёну удалось добыть небольшую искру, быстро переросшую в небольшой костёр, который одарил их желудки горячей едой. На вырабатывание столь жизненно необходимого навыка у лесного эльфа ушло чуть больше часа, после чего он стал восхваляемым героем. Еще почти три однообразных дня, сменяющихся довольно живописными пейзажами, они провели верхом, наконец-то ступая на широкую тропу, ведущую к главным воротам Нирина. В опускающемся сумраке вновь завидев высокие запечатанные в письменах стены города и каменные статуи оборотней по обе стороны от ворот, они восхищённо вздохнули. Бо, разбуженный засуетившимися путниками, больно цеплялся за прядки волос Чанёля, взбираясь на тёмную макушку. Маленькие чёрные глазки уставились вперёд. Смутные воспоминания о прежнем доме складывались в единое, вызывая в маленьком тельце неудержимый восторг. Он запыхтел и не без помощи светлого эльфа перебрался на заплетённую белоснежную гриву массивного коня, усаживаясь на макушке. — Добро пожа… о?! — удивился один из стражников, не успевший склонить голову для приветствия, — Это же вы? — восхитился он, на что второй стражник выпрямился, поднимая серые волчьи уши. Эльфы смущённо улыбнулись, склоняя головы для приветствия. — Господа хорошие, как же мы рады, что вы вновь решили посетить Нирин! — воскликнул один из них, — Позвольте сопроводить вас, — потянулся он к поводьям коня Бэкхёна. — Не стоит, — остановил его лесной эльф, натягивая поводья, — мы справимся, — улыбнулся он, — у вас и без нас дел много, — надавил на бежевые бока коня, ступая через ворота и ещё раз благодаря стражников. Остальные также поблагодарили и пересекли порог украшенного города, который уже был полон гостей, находящихся в предвкушении завтрашнего праздника и развлечений. Главную мощёную дорогу освещали яркие фонари, сотрясаемые гулом гостей и местных жителей. Разноцветные светлячки, медленно «плавающие» в воздухе, по-прежнему привлекали внимание Бэкхёна, точно как в первый раз. Они медленно направляли питомцев в неизвестном им направлении, среди толпы и шума улавливая восхищённые вздохи и нескончаемую благодарность, от чего становилось очень неловко. Довольно крупная небесная белка запрыгнула на утомившегося оленя, цепляясь за его ветвистые рога, пытаясь управлять мотающейся головой. — О?! — опешил Сехун, - …Ты? — обратился он к белке. Она замотала пушистым хвостом и цокнула, спрыгивая на ближайшее дерево, теряясь где-то в кроне. Через пару мгновений ни оленя, ни Сехуна не было видно за большим количеством налетевших белок и дворцовых животных, с которыми когда-то сдружился эльф. Удивительно, но они помнили его. — Перестаньте, — рассмеялся он, чувствуя множество щекочущих цепких лап, вызывающих мурашки, — эй! — продолжал шуметь, хватая животных за хвосты и юркие тельца. — О? — удивился Чанёль, приметив силуэт знакомого животного, — Разве это не один из волков Лухана? — Кажется… — всмотрелся Бэкхён в довольно крупную тушу волка с насыщенно синим отливом шерсти, — да. Эй, Сехун, — окликнул утопающего в нежности светлого эльфа. — Ребятки, мне пора, — оповестил пушистых друзей Сехун, но никто не слез ни с него, ни с оленя, продолжая шумно переговариваться между собой. Светлый эльф спрыгнул с питомца, которого шустрые зверьки ощупали, кажется, везде, и ступал за конём Бэкхёна, самозабвенно общаясь с двухвостой красной белкой, развалившейся на его руках. Они приблизились к застывшему волку, полагая, что тот не узнал их, но едва Бэкхён спрыгнул с коня, тот кинулся на него, сбивая с ног. Короткий хвост вилял из стороны в сторону, а горячий скользкий язык хаотично метался по зажмуренному лицу эльфа. — Хватит, хватит, — улыбался лесной эльф, похлопывая по густым бокам. Розовый язык вывалился из клыкастой пасти, опаляя влажное лицо частым горячим дыханием. — Давно не виделись! — поднялся Бэкхён, вновь утопая в красивых горящих аметриновых глазах волка. Чанёль тоже соскочил с коня и волк, поднявшись на мощные задние лапы, одарил и его лицо влажными следами. — Твой хозяин где-то поблизости? — поинтересовался он у зверя, почесывая за навостренным мягким ухом. Волк клацнул зубами и пробежал чуть вперёд, оглядываясь на путников. Взяв питомцев за поводья, они последовали за животным, сворачивая с главной дороги юго-западней. Пройдя глубже, шум стал стихать, да и с освещением становилось худо, грозясь вот-вот спрятать волка из виду. Зверьки давно спрыгнули с оленя и эльфа, шумно прячась в кронах ветвистых деревьев. Меж широколиственных деревьев заметили мерцающий огонёк. Волк юркнул под куст. — О! Вот ты где! — раздался знакомый голос. Чанёль, чуть прищурив глаза, отодвинул тяжёлую ветку, ступая на поляну. — Чанёль? — удивился Лухан, поднимаясь на ноги, — Чанёль! — обрадовался он, быстро приближаясь к светлому эльфу, — Бэкхён! Сехун! Вы пришли! — крепко обнял каждого, не сдерживая свой метающийся короткий хвост. Рыжий волк, проследовавший за хозяином, прижал острые уши, извиваясь, точно домашняя собака, позволяя гладить свою крепкую спину и белоснежную грудь. — Прошу, господа, проходите! — пригласил их друид, рассаживая за деревянный стол близ дома. — Я уж думал, вы не объявитесь и нам придётся веселиться втроём! — улыбнулся он, поспешно собирая книги с инструкциями по животным, освобождая стол. — Втроём? — переспросил Сехун, путая рыжую шерсть расслабившегося волка с нефритовыми глазами. — Исин. Он приехал этим утром. Мы и подумать не могли, что у него получится! Сейчас, минуточку, — засуетился Лухан, поспешно накрывая на стол. — Значит, он ехал через Тхарту? — спросил Чанёль, наблюдая за бегающим туда-сюда друидом, — Что с остальн… может, тебе помочь? — улыбнулся он, наблюдая, как хозяин пытается угодить гостям. — Нет-нет, что ты! — забеспокоился друид, — Не стоит, отдыхайте, — поставил перед ними наспех разогретую похлёбку с грибами. — Исин… — начал он и вновь скрылся в доме, — он на тот момент был в Тиане, — поставил тёплую жареную рыбу и вновь скрылся в доме. К довольно скромным, но невообразимо вкусным яствам добавились ещё сыр, ветчина и местное вино. — Сейчас, я позову Минсока, — вновь убежал олень, а за ним последовал и синий волк, в чьей шерсти запутался Бо. — Господа хорошие, — звонко раздался по лесу голос, заставляя эльфов с набитыми ртами обернуться, — добро пожаловать в Нирин на День радости! — громко восклицал Минсок, неся в плетёной корзине местные лакомства. — Минсок! — обрадовался Бэкхён, бросая наполненную ложку и крепко обнимая лиса, щебеча, как он соскучился. Поприветствовали друга и Сехун с Чанёлем, усаживаясь неполной компанией за стол. — А Исин? — спросил Лухан. — Он ещё спит, не стал будить, — отозвался лис, пригубив вкусного вина. — Как дорога? Хорошо добрались? — А как же! — неожиданно воскликнул Сехун, расшнуровывающий разрез на рубахе, оголяя символ своей силы. Минсок, в отличие от нахмурившихся эльфов, улыбнулся, прекрасно зная, что такое поведение друга свидетельствует о неплохой дозе принятого алкоголя. Кажется, он сильно утомился, раз опьянел от пары кружек вина. — Не было никаких приказов, мы не бежали как о-ошалелые… нет! Бежали, конечно, но только потому, что я возглавлял! — чуть заикаясь, продолжал он, нагло упуская факт, что лидера у них не было, — Останавливались тогда, когда было нужно, а не когда принудит ОН, — особенно акцентировал конец своего предложения. — Нами ни-и-икто не командовал! Абсолютно никто. Ты… понимаешь? — он, чуть покачиваясь, приблизился к лису, который с большим удовольствием слушал его, и якобы шёпотом добавил, —…я говорю про Фаня, — пояснил сильно охмелевший эльф, видя удивлённое лицо друида, который подыгрывал ему, с трудом сдерживая смешок. — Тебе пора прилечь, — пихнул его локтем Бэкхён, нарвавшись на очередную глупую историю. — А вот они-и, — икнул Сехун, тыча длинным пальцем в сторону лесного и светлого эльфов, — хотели выезжать парой… парами… — задумался он, — несколькими днями позже, представляете?! Мы бы не успели поиграть, а приехали прям в разгар праздн… Бэкхён встал и дёрнул парня за локоть, пытаясь поднять: — Иди спать, а то сам пропустишь все игры! — А ещё, — низко склонился податливый Сехун к рядом сидящему оленю, делясь очередным секретом, — они зажали для меня бутылочку вина! — громко шептал он, почти касаясь сухими губами алой щеки друида. — Пойдём, — поспешно вскочил Лухан, подхватывая эльфа под другую руку, — я покажу, куда его положить. Пройдя по небольшой комнате, служившей гостиной, олень приоткрыл одну из дверей, пропуская эльфов внутрь. Бэкхён небрежно оттолкнул от себя Сехуна на большую идеально заправленную кровать. Тяжело выдохнул. — Он не умеет пить, — заключил лесной эльф. — Да, ты прав, — рассмеялся олень, осторожно собирая и складывая ремешки, любезно снятые Бэкхёном. — Оставь его, — кинул лесной эльф, возвращаясь за стол, вслушиваясь в разговор Чанёля и Минсока. Лухан не вернулся. — Больше никто не придёт? — поинтересовался Чанёль. — После окончания нашего… — задумался лис, подбирая слова, — похода, когда настало время расставаться, мы сообщили наиболее отдалённым от нас городам о приглашении. Исин согласился сразу, поэтому, наверное, и прибыл первым. Остальным отослали письма. Первым ответил Чонин. — И что же? — нетерпеливо прервал Бэкхён. — Он не сможет, — мягко улыбнулся друид, вспоминая строки беспокойного почерка жнеца, — вы же помните, что Роковой пик был разрушен почти до основания? Они всё ещё восстанавливают его. Важна даже самая незначительная помощь. По этой причине он прислал письмо, в котором очень сожалеет, что не сможет свидеться со всеми. Минсок дернул ухом и наполнил стаканы эльфов вином. — Получается, Рин и Форай тоже не смогут? — предположил Чанёль. — Да, — подтвердил лис, — но, кажется, у них назревает новый Старейшина, — заулыбался Минсок, вспоминая забавный и очень корявый рисунок Рина …из Тхарты тоже пришло письмо. Представителем был Чунмён. Он писал, что всего за пару дней до прихода приглашения, Тао отправился к Спокойному озеру, где кто-то увидел что-то похожее на русалку. Поэтому получается, что ещё один точно не придёт, — пожал плечами. — Фань, оправившись от потери, писал Чунмён, сам восстановил дом своего старика, поэтому решил, что его навыки пригодятся и Роковому пику, — не сдержал заливистый смешок лис, — Чунмён слишком подробно описывал старания Фаня при восстановлении собственного дома. Вы не поверите, но у нашего лидера совсем не ладилось со строительством! Он даже чуть собственного грифона не покалечил, скинув на него что-то с крыши! — А казалось, что у него нет изъянов! — разговорился лесной эльф, позволив себе выпить чуть больше положенного. — Это точно! — поддержал друид, — Чунмён увязался за Фанем в качестве поддержки, чувствуя, что воин ещё не оправился от потери, хотя тот утверждал обратное. И очень яростно утверждал! Ещё минус два, — якобы считал Минсок. — А Чондэ и Кёнсу? — спросил Чанёль, — Про них Чунмён ничего не написал?! — Совсем ничего, — покачал головой лис, — может, они и придут в разгар праздника, «пропустив все игры»! — процитировал он Сехуна. ***************** Друид осторожно сложил ремешки, снятые лесным эльфом с Сехуна. С его помощью ещё не заснувший эльф приподнялся с кровати, на ровном месте трепыхая точно анемон на ветру. Друид поспешно одёрнул тёмно-зелёное одеяло, под стать вкусу эльфов, предлагая гостю прилечь. Сделал гость это очень и очень охотно, утягивая за собой хозяина дома. Взволнованный друид не успел вымолвить возмущения, боясь возвращения Бэкхёна. — Могу… я… — вымолвил Сехун, глядя на оленя совершенно ясным, не хмельным взглядом. Лухан знал, о чём он. Парень переживал, что в любой момент может прийти лесной эльф или Минсок, но долгие пара месяцев дали о себе знать. Он несильно кивнул, тут же чувствуя, как рука эльфа ловко отдергивает резинку льняных штанов и белья, касаясь чувствительного оленьего хвоста. Его длинные пальцы охотно зарывались в мягкую, пушистую шерсть, лаская так нежно и осторожно. Парень неровно и совсем тихо выдохнул. Тёплая крупная ладонь прошлась по гладкой коже над хвостом, заставляя друида дёрнуться. Движение ладони становилось всё более и более медлительным, пока вовсе не прекратились, сжимая шёлковую шерсть хвоста. Разморённый Лухан приподнялся, оглядывая эльфа и осознавая, что тот уснул. ******************* Они зашлись хохотом, после забавной истории Чанёля. Вино знатно расслабило тела, а чай и сладости закрепили это чувство эйфории. Бэкхён облизал остатки липкого мёда на своих пальцах, замечая беглый взгляд светлого эльфа. Он улыбнулся. — …мне пришлось закатать штанину и спуститься в воду… — увлечённо рассказывал Минсок, задорно виляя лисьим хвостом. — Исин! — радостно воскликнул Бэкхён, вскочив и помахав рукой. Жрец, вернее его чёткий силуэт в тёмной ночи, стоял неподвижно. — Иди сюда, скорее, присаживайся! — пригласил его друид. Путник настороженно приблизился до точки, куда попадал свет зажжённых свечей. Его прищуренный взгляд говорил, кажется, что он видит эту компанию впервые, но подойдя ещё чуть ближе, его губы медленно растянулись в улыбке. — Вы тоже пришли! — чуть ли не расцвел он от радости, раскрывая руки для объятий. Его белоснежные крылья тоже вытянулись, позволяя отсвету свеч создавать неповторимые рисунки на перьях. Потягивая травяной чай, они просидели за столом пока свеча вовсе не потухла. Лишь после этого они ненадолго разошлись, чтобы завтра вновь встретиться и провести праздник вместе. Минсок отправился домой с Исином, а эльфы остались гостить у Лухана. — Вот, — открыл дверь друид, пропуская двух путников внутрь, — располагайтесь и набирайтесь сил, — улыбнулся он. — Спасибо, — поблагодарили его эльфы, желая спокойных снов. Они бегло осмотрели гостевую комнату с двумя идеально заправленными кроватями, шкафом и письменным столом из ярра, где ровно горела высокая свеча, исходя воском. — Теперь можно и отдохнуть, — закинув руки за голову, расслабленно выдохнул после ванны Чанёль, наконец-то располагаясь горизонтально. Его прикрытые глаза накрыла узкая знакомая ладонь, а сухих губ коснулись чужие, неловкие. Короткий поцелуй с привкусом тягучего прозрачного мёда Бэкхён быстро разорвал, поспешно прыгая на свою кровать и шумно кутаясь в одеяло. Чанёль удивлённо уставился на беспокойный комок на соседней кровати, не в силах подобрать слов. Едва в доме затихло, едва каждый начал видеть сон, открыл глаза Сехун. Его горло ужасно пересохло, поэтому парню пришлось подняться, терпя неприятную боль в голове. Он, осторожно щупая стены и дверь, выбрался из комнаты прямиком в тёмную гостиную. — Ой! — испуганно выдохнул он, когда в ладонь ткнулся сухой нос одного из питомцев Лухана. Он легко похлопал животное по голове, неосторожно ступая вперёд, наступая на короткий хвост второго волка. Из-за принятого алкоголя он не успел вовремя сориентироваться и неудачно извернулся, утыкаясь в спинку дивана и переваливаясь тушей на кого-то спящего. Кого-то, кто от испуга не смог даже издать и звука, неясными и широко раскрытыми глазами смотря на стонущего светлого эльфа. — С-сехун? — придя в себя, произнёс друид, стараясь не разбудить гостей. — Чего это ты здесь спишь? — удивился эльф. — А разве ты сейчас не должен спать? — Я не про это, — фыркнул Сехун, нагло перекидывая длинные ноги через спинку и уваливаясь на тяжело дышащего оленя, — почему здесь? — В гостевой Чанёль и Бэкхён, в моей спишь ты, — перечислил он, —…мне здесь остаётся. — Но твоя кровать большая. — Что? — напружинился друид. — «Что?» Предлагаю спать вместе, — чуть приподнялся эльф, позволяя парню свободно вздохнуть. — Раньше мы каждые ночи делили чуть ли не под одним покрывалом. И там было явно больше двух. Но когда пришла зима… — Сехун вдруг дрогнул, окунаясь в воспоминания, — бр-р-р… там хоть друг на друга лезь… — бегло продолжал эльф, совсем не замечая закрытое ладонями лицо Лухана, который пылал от стыда, ругая себя за неправильные мысли. — …Только Чанёль и спасал! Помнишь? — только в конце рассказа олень опомнился, стараясь более естественно поддержать разговор: — Д-да, на снегу было… Чанёль… его метка… он молодец, — растерянно путался в мыслях олень, удивляясь своему же поведению. — Лухан, не веди себя так, будто ничего нет. Между нами. Друид бегло смотрел в глаза эльфа. Тёмно-коричневые, точно дорогой шёлк. Красивые. Они блестели. Возможно, это играли отблески выпитого алкоголя, а возможно… — Хорошо-хорошо, — выдохнул олень. Чанёлю пришлось проснуться от неясных и совсем не утихающих шорохов. Бэкхён беспокойно метался по комнате в поисках чего-то. Не успел светлый эльф задать вопрос, как тот уже нашёл, что искал. Он ловко зашнуровал мягкие ботинки и встал, переминаясь с ноги на ногу, с пятки на носок, присматриваясь. Его шёлковая рубаха-платье цвета горного хрусталя сидела просто великолепно. Впрочем, на нём сидела хорошо любая одежда. Манжеты и полы рубахи были вышиты орнаментом из цветов и листьев, что было довольно характерной чертой для эльфов, как и брошь Лориэна на воротничке его рубахи. — Отлично выглядишь, — произнёс Чанёль, с удовольствием разглядывая Бэкхёна. — Проснулся? — вздрогнул парень, — Спасибо, — закрепил на талии плетёный кожаный ремень с бляшкой, инкрустированной опалом. — Но мне ты нравишься больше без одежды, — докончил Чанёль, неожиданно получая в ответ улыбку. — Уже почти обед, тебе тоже пора одеваться, — присел на край чужой кровати он, — через час нас ждёт Старейшина, — надел кольцо с необработанной породой, собираясь подниматься. — Постой! — ухватил его за локоть светлый эльф, притягивая к себе. От него пахло мускусом и мёдом. — Всё, — отпустил он, поднимаясь с кровати. — Что? — возмутился лесной эльф. — Что это было?! — Хе-хе, ничего. Чудесная причёска. Бэкхён проводил его взглядом, не понимая, что в его обыденно заплетённых волосах «чудесного». Заколка из красного золота? — Готов? — заглянул в комнату Бэкхён, оглядывая эльфа, накидывающего поверх шёлковой белоснежной рубахи бархатный кафтан цвета тёмно-зелёного апатита. На его голове был надет эльфийский венец из тонкого золотого кружева. От непривычного вида сердце лесного эльфа затрепетало, гоняя по телу жаркие волны. — Тебе… — скользнул он в комнату, — очень идёт. Чанёль широко улыбнулся, заканчивая с последней пуговицей кафтана и выпрямляясь. Янтарные вставки его пояса интересными отблесками заиграли на солнце так же, как и элессар на окольцованной руке. — Поможешь? — протянул он раскрытую ладонь, на которой лежала лориэнская брошь. Бэкхён подхватил украшение и, привстав на носочки, умело закрепил на кафтане. В знак благодарности, светлый эльф одарил парня совсем невинным поцелуем, который тот превратил в уже, кажется, позабытый, но более привычный, жаркий. «Что это? — крутился вопрос в голове светлого эльфа, — Вино?.. Или сегодня особенный день?» Остолбеневший Чанёль быстро пришёл в себя, охотно отвечая. Праздничный наряд Сехуна был довольно схожим с нарядом лесного эльфа, отличаясь лишь бледно-васильковым цветом и украшениями. Светлый эльф вальяжно проходился из одного угла к другому, слишком гордо задирая голову, демонстрируя себя не весь кому. Потому как никто на него не обращал внимания, кроме увлечённо следящих волков и изредка поглядывающего Лухана. К слову, друид, облачённый в рубаху, изумительно подходящую по цвету к его бледно-голубым рожкам, также притягивал к себе косые взгляды светлого эльфа. Сехун вытянул руку перед собой, оглядывая своё кольцо с золотыми каплями, раздвигая длинные пальцы и замечая меж ними Бэкхёна. — Эй! — окликнул он лесного эльфа, — Сегодня будут игры по стрельбе из лука, — заинтересовал он друга, — я тебя сделаю! Как тогда, в посёлке, — ехидно улыбнулся он. — Остановитесь, — поспешно попытался прервать Чанёль, беспокоясь, что Сехун опять уйдёт с потрёпанными волосами. А сегодня праздник. — Если бы не Фань, не смыкал бы глаз тогда ты! — продолжил раззадоривать Бэкхён. — Так что, принимаешь? — Конечно! И я уж позабочусь о том, чтобы о твоём проигрыше сложили песню! Да не одну! — фыркнул лесной эльф, не в силах дождаться матча. Не дожидаясь продолжения спора, которое явно намечалось, оба волка, виляя хвостами, мягко пробежали к двери. Совсем скоро показался Минсок в бледно-розовой рубахе, обтягивающих кожаных штанах и искусно изготовленных коротких сапогах. Он широко улыбнулся, завидев всех в сборе. Быстро махнул окольцованной рукой, сверкая зелёным камнем, и желая доброго утра. Не остались без внимания и питомцы Лухана, которых друид одарил лаской. Шедший следом Исин поприветствовал друзей, кажется, совсем не замечая на себе удивлённых взглядов. А взгляды приковала его повседневная одежда. Просто белоснежная одежда и не менее белоснежный плащ, под которым скрывались крылья. Только не все заметили, что его обычная одежда имела бледные оттенки голубого, зелёного или жёлтого, что она не была расшита золотыми нитями, что её покрой совершенно отличался. Что он сейчас в праздничных одеяниях. Единственное, что действительно они заметили, так это диадема из тонкого золота с вставкой авантюрина. — О-отличный прикид! — неожиданно воскликнул Сехун, стараясь поддержать друга. Улыбка Исина медленно озарила его лицо. — Спасибо. Спасибо! — благодарил он, — Твой наряд мне тоже очень нравится! Ожидавший их Старейшина, уделил им не так много времени, как ожидалось. Оно и понятно, ведь день верно близился к вечеру, к празднику, где Старейшина являлся личностью вовсе незаменимой. Они только успели поприветствовать главу города в его покоях, где всё также играла тихая живая музыка, с улыбкой слыша его «ну хватит вам, поднимайтесь скорее!», едва они преклонили колени. Успели выслушать благодарность, молча восхищаясь его величественным видом и всё ещё вздрагивая от пристального взгляда серых глаз. О многом поговорить они не успели, пропуская слугу с кроличьими ушами, который что-то сообщил лично Старейшине и тот спешно откланялся, совсем лениво дёргая кончиком длинного хвоста снежного барса. Едва они покинули пределы обители главы, след Бэкхёна и Сехуна исчез. И это было вовсе не удивительно, ведь для эльфа сущие пустяки передвигаться бесшумно и бесследно. Тем более в переполненных улицах праздничного города. Только вот компания не планировала разделяться. С трудом пробившись через плотную толпу, они, чуть отдышавшись, выпрямились, слыша восхищённый женский голосок. Толпа зашумела сильнее. Они узнавали эльфов, на которых некогда боязливо и недоверчиво косились. — Сколько стоит пострелять? — взволнованно спросил Сехун, совсем не слушая толпу. — Две золотых, — без большой охоты сообщил пожилой друид с тонким кошачьим хвостом, видимо, не приветствовавший в таких играх эльфов, — с каждого. Четыре золотые монеты глухо звякнули в его шершавую не разгибающуюся ладонь. Друид выдал каждому лук и по десятку стрел. Бэкхён оглядел совсем обыкновенный тисовый лук, вспоминая, что когда-то он учился стрелять именно из таких. Он примерился, несильно натягивая тетиву, ощущая заметную разницу между своим, более лёгким, коротким и ламинированным луком. — …средняя удалённость мишени сто шестьдесят четыре фута, — продолжал разъяснять правила кот, выдёргивая соперничающих эльфов из раздумий. — Разомнёмся на средней дистанции? — игриво спросил Бэкхён, примеряясь к немного небрежно нарисованной мишени. — А чего бы нет! — принял предложение Сехун, становясь к соседней нарисованной мишени. Лесной эльф сделал пробный выстрел, привыкая к луку. Попал точно в цель. Окружившая их толпа, а особенно девушки в разноцветных платьях и с разными вырезами декольте, затихли. И тут же принялись громко восторгаться эльфом. — Эй! — раздражённо фыркает Сехун, принимая пробный, ничего не значащий выстрел за провокацию. Он, почти не прицеливаясь, нервно выпускает стрелу, которая всё-таки угодила в цель. Хоть и немного отклонившись от центра. Он довольно ухмыльнулся, косясь на совершенно спокойного и не удивлённого друга. В отличие от окружившей их толпы, где сквозь тоненькие женские голоса доносились недовольства мужчин, утверждавших, что в этом нет ничего сложного, а тем более «восхитительного». Лухан и Минсок воодушевлённо показывали друзьям свой город, пробиваясь по оживлённым улицам и с интересом заглядывая почти во все лавки. Они с удовольствием испробовали сушёной сладкой хурмы и припудренных лепестков, трогали различные побрякушки, которых в праздник было огромное изобилие. Они прошли мимо длинной очереди на гигантскую огненную птицу, которую Чанёль когда-то видел при первом посещении Нирина. Все хотели ощутить это прекрасное чувство полёта, когда всё внутри просто замирает то ли от страха, то ли от восхищения, когда огненная птица несётся по голубому небу, разгоняя гигантскими крыльями молочные облака. Только вот Чанёль совсем этого не желал и воспоминания об этом опыте он хотел бы забыть, поэтому от предложения друидов дружелюбно отказался. А Исину и вовсе не требовались какая-то птица или прочие животные, как Фаню, у него были свои крылья. Таки нежные, белоснежные и слишком уж вычищенные. А вот на небольшую поляну, где можно было потискать и приласкать дворцовых животных, зашли все. Они утопали пальцами в мягкой шерсти зверей, почёсывая их за ушами или по спинам. От разнообразия пушистых хвостов трепетало сердце. Животные умело играли на публику, а, может, и в действительности вели себя так, привлекая зевак. Небесные белки всячески привлекали к себе внимание, которым не были обделены жизнью во дворце, но всячески ревновали, если небольшая доля ласки перепадёт другому. Выданный запас стрел совершенно быстро кончился. Все наконечники обоих соперников точно вошли в центр мишеней. Заплатив ещё по две золотых, они перешли на другую, наиболее удалённую мишень, находившуюся в двухсот двадцати девяти футах. Вошедшая в азарт толпа также проследовала за эльфами, вместе с личностями, которые продолжали бубнить про бесполезную трату денег на эту игру, но наблюдавшие с замиранием сердца за каждым полётом стрелы. — Всё! Игра окончена! Лавка закрыта! — шумел друид, спешно отгоняя зрителей. — Чего это закрыта, господин хороший?! — возмутился кто-то из толпы. — А того это! — злился кот, готовивший оборудование к игре последние два месяца, — Стрелы кончились! — его затраты на материал совсем не окупились, — Мишени истыканы! — рявкал он, чуть ли не выдёргивая луки из рук утомившихся эльфов, которые ни разу не промахнулись, приходя к ничьей. — Чёртовы эльфы. Примеряясь друг к другу взглядом, они решили принять исход соревнования, заключая временное перемирие рукопожатием. — Выпьем? — предложил Сехун, быстрыми движениями руки отирая пот на лбу и висках. — Конечно! — согласился лесной эльф, отчаянно пробираясь сквозь переполненные улицы в совершенно неизвестном направлении. Город пестрил разноцветными праздничными одеяниями, где каждый старался подчеркнуть свою принадлежность к той или иной расе элементом одежды или украшением. Большинство лавок ломилось от местных сувениров и лакомств, которых нет нигде, кроме Нирина, и в таких количествах, как сегодня. Уличные музыканты играли и пели задорные песни, короткими кивками головы или улыбками благодаря за подкинутые монеты. На юго-востоке города готовилось представление местного театра, коим были обклеены все доски объявлений города. Афиша гласила, что это будет нечто захватывающее и фееричное, что «тронет даже самое чёрствое сердце». Но никто из эльфов не увидел столь яркую афишу. Они прошли мимо лавки регистрации, где записавшиеся желающие уже готовились к соревнованию на упряжке лошадей. Гости города, любители таких развлечений и даже проходящие зеваки уже заполняли трибуны. Они делали ставки, слушая характеристики лошадей. Пока Бэкхён старательно выискивал какую-нибудь таверну, где они за крепким местным вином обсудили бы как отыскать остальных, Сехун вырвался из толпы с приобретённым лакомством. Сушёная хурма, которая так полюбилась эльфу после первого пребывания в городе, вскружила его голову вновь. Он кого-то потянул в толпе за одежду, пропуская вперёд. — Чондэ! — удивлённо воскликнул Бэкхён, бросаясь обнимать друга, — Мы думали, ты не придёшь… Кёнсу! — бросился лесной эльф в сторону мага, который поспешно прятал приобретённую побрякушку в карман. — Когда вы успели добраться? Минсок говорил, что от вас не было письма ни с отказом, ни с соглаш… — Этой ночью, — довольно тактично ответил Кёнсу, скрывая свою радость, чтобы не выглядеть как эти три идиота, у которых на лицах застыла слишком глупая улыбка. — Гляди, что я приобрёл, — хвастался Чондэ, удерживая какой-то медальон с гравировкой рун за верёвку. На нём был изображён лис. — Ух! Где взял? — искренне удивился Сехун, слишком близко разглядывая рельефную безделушку. — В той же лавке, что и ты хурму, — засмеялся он, — ты глазел только в сторону сладостей! — Я сейчас вернусь, — исчез в толпе светлый эльф. — Где же вы остановились, — интересовался Бэкхён, отойдя с друзьями чуть поодаль от людной дороги. — В таверне на северо-востоке от ворот… — Чего же не пришли к Лухану и Минсоку? — перебил эльф. — Так мы первый раз в Нирине, да и стражники у ворот нас узнали! — заулыбался он, — Видимо, здесь тоже слышали баллады. — И у вас в городе эти песни? — рассмеялся Бэкхён, — Слышал я как-то парочку таких, где главным были не наши силы, а… — выдержал интригующую паузу он, не сдержав смешок, — Сехун! Наш бард написал балладу, исходя из рассказа Сехуна, в котором постоянно добавляются какие-то детали! — Так это дело рук, вернее слов Сехуна? — рассмеялся Чондэ, толкая локтем Кёнсу. Так горячо обсуждаемый светлый эльф поспешно вернулся. На его груди виднелся похожий медальон, только руны были другими и изображён был дивно изящный олень. В таверну ввалились три шумных друга, а четвертый зашёл следом с гордо поднятой головой и вежливыми манерами, которыми одарил приветствующую их друидку. — О?! — удивился Сехун, направляясь к столику, — Вот мы снова и встретились! — воскликнул он, присаживаясь к друзьям. — Куда это вы так быстро убежали?! — начал возмущаться Минсок, радостно задёргав пушистым хвостом, когда увидел Чондэ и Кёнсу. — Вы пришли! Добро пожаловать в Нирин на de’rvi wann! Шумная таверна, переполненная терпкими запахами местной еды и хорошей выпивкой, увязла в шумных беседах. Где-то в углу тихо играла молодая русоволосая девушка в нарциссово-жёлтом платье, довольно умело отвечая на пьяные, и в какой-то мере извращённые комплименты. Из открытых окон виднелось, как на главную улицу медленно опускался душный вечер. Праздник стал освещаться множеством огней — золотых и серебряных светильников. Столы в тавернах ломились от обилия яств и разнообразия напитков, а шумная беседа друзей плавно перетекла в пьяную и, может, совсем немного в бессмысленную. — Кхм, алюмосиликат бериллия? — задался вопросом Кёнсу, заставляя громких друзей замолчать. Он допил остаток своего вина, — Неплохой камень. — …а-а-а! Ты про это? — показал окольцованную руку Минсок, — Изумруд. Его ты имел ввиду? — Чего ты так всё усложняешь, — пьяно протянул Чондэ, подливая в чужую кружку ещё вина, — так бы и сказал, что изумруд… а, что там до него! Давай лучше выпьем! — Видимо, ему не хватает заумных бесед с Фанем или Чунмёном! — рассмеялся Сехун, ловя на себе пьяный и, кажется, недовольный взгляд больших глаз. Светлый эльф спешно опустил голову, очень усердно делая вид, что он не может определиться с закуской. Когда хмельная компания вышла на улицу, было уже достаточно поздно. Достаточно, чтобы увидеть фейерверки во всей красе. Переполненная поляна громко галдела, с трудом пропуская и разделяя друзей. Бэкхён, выпивший явно больше положенного, нагло расталкивал зевак, протягивая за собой Чанёля, а за ним прошли и Лухан с Кёнсу. За считанные мгновения до фейерверка, все замерли. Чанёль бегло глянул на стоящих перед ними жреца и друидку, на их сплетённые пальцы. Он тихо выдохнул и поднял довольно трезвый взгляд на тёмное небо, радуясь тому, что встречает этот праздник с тем, кто чуть шатается рядом, с тем, кого любит. В его большую ладонь что-то ткнулось, а потом их пальцы переплелись. Чанёль встревожено глянул в сторону Бэкхёна. Тот навалился на светлого эльфа, пряча сплетённые руки. Сердце Чанёля вновь затрепетало, точно это его первое касание Бэкхёна, и он сжал чужую ладонь увереннее. Через пару вздохов небо озарилось разными цветами, которые громко взрывались, приобретая различные формы. Поляна вновь оживилась восторженными голосами и изумлёнными вздохами. Где-то слышались тихие перешёптывания, которыми пытались описать всю увиденную красоту, где-то громко свистели, а где-то слышался испуганный детский плач. Мелкие жители города встревоженно прятались в свои норы и дупла, кто-то лез под женские длинные и не очень платья, царапая кожу коготками или щекоча ее длинным и пушистым мехом. И только самые смелые и до жути заинтересованные в происходящем выглядывали из-за листьев деревьев и других укрытий, не успевая разглядеть всё множество блестюшек. Чанёль улыбался, ощущая, что он счастлив. Счастлив, потому что чувствует знакомое тепло, потому что они рядом и потому что сейчас никому до них нет дела. Все увлечены фейерверками и никто, совсем никто не замечает их. Никто, кроме одного. Лухан неловко поднимает взгляд в сверкающее разными огнями небо, совсем не любуясь развлечением. На концах затухающих нитей возникали сферы, рассыпающиеся на множество мелких звёзд. Не успевающие гаснуть фейерверки, сменялись яркими и почти слепящими залпами, огнями. Мягко вырвавший руку Бэкхён, схватился за рукав кафтана, с трудом утягивая Чанёля через плотную толпу. Выйдя на скудно заполненную зеваками улицу, лесной эльф огляделся. Ему хотелось выпить ещё, прежде, чем он найдёт подходящее место. Прежде, чем станет невыносимо неловко. — Бэкхён, что стрясл… куда мы идём? — Просто… иди за мной, — упрямо шёл вперед нетвёрдым шагом лесной эльф, не заметив ни одну таверну на пути. Проходя мимо лабиринта любви из живой изгороди, Бэкхён остановился. Зайти туда сейчас было бы очень глупо. Это место просто кишило уединившимися парочками, точно аптекари вокруг последней мандрагоры в округе. Заплетающиеся ноги лесного эльфа быстро сокращали шаг — выпитый алкоголь приятно окутывал его горячее тело. Они свернули на юго-восток города, в сторону Цветущего леса. Бэкхён взял Чанёля за руку, переплетая пальцы и игнорируя вопросы. Эльфийские уши улавливали клокотание воды. Ещё пара метров и они вышли на небольшую, укрытую кронами деревьев, поляну. Высокий узкий водопад, впадающий в неглубокое озеро, одарил их приятной прохладой. Взлетевшие птицы встрепыхнули ветки деревьев, погружая поляну в ласкающую тишину. Ступая по мягкой траве, остановились близ толстого дерева у озера. — Пришли? — удивился Чанёль, ощутив прохладу, вместо тёплой руки эльфа. — Мы… теперь мы точно одни, — шепнул Бэкхён, цепляясь за шею светлого эльфа, одаривая его губы множественными короткими поцелуями. — Эй, — запротивился Чанёль, пытаясь осторожно отстраниться, — ты чего?! Бэк?.. — забыл о вопросах он, когда его вовлекли в жаркий поцелуй, отдающий хорошим вином и сладкой хурмой, которой всё-таки поделился Сехун. Лесной эльф закинул ногу на Чанёля, заставляя подхватить себя под бёдра и совсем неприятно вдавить спиной в неровный широкий ствол дерева. Их упругие губы продолжали сталкиваться, а шероховатые языки сплетаться, пробуждая в телах сладостную истому. — Эй, — мягко позвал светлый эльф, глядя сверкающими глазами в чужие, такие глубокие и опьянённые, —…что с тобой? — улыбнулся он, касаясь губами голой кожи, не прикрытой рубахой. Бэкхён в очередной раз проигнорировал, стараясь заполнить мысли Чанёля собой, но тот всё продолжал задавать вопросы. Кажется, разговора не избежать. И неловкости тоже. — Отпусти, — тихо выдохнул он, мягко ступая на траву. Блестящую гладь озера встрепыхнула плеснувшаяся крупная рыба, совсем не привлекая внимания задумавшегося Бэкхёна. Он хотел всё рассказать, хотел поделиться тем, что его гложет, но не мог выдавить из себя и слова. Чанёль ждал. Он стоял чуть поодаль, с большим интересом наблюдая за парнем. — Вероятно, ты думаешь, что я позабыл всё… — разборчиво и тихо начал разморённый Бэкхён, упрямо смотря куда угодно, но не в сторону Чанёля, — что мне уже чужды эти ощущения. Но… это не так. Просто… я… — опьянённый разум с трудом подбирал правильные слова, — я просто больше не ощущал… как тогда… понимаешь? Удивлённый Чанёль ничего не ответил, ощутив, как сердце пропустило удар, разгоняя жар по телу. Он беспокойно затрогал выступивший на щеках румянец тыльной стороной ладони, надеясь, что пошатывающийся эльф не повернётся и не застанет его в таком виде. — Ах, прости! — вдруг тяжело выдохнул Бэкхён, чувствуя, что ситуация более, чем абсурдная и неловкая, — Я пойму, если это оттолкнёт тебя или… — ватные ноги совсем отказывались держать тело и он присел, — думаю, я смогу понять. Я тоже не… — Нет, — наконец-то прервал Чанёль, с каким-то приятным чувством рассматривая сутулую спину лесного эльфа, — не сможешь. — Почему это? — удивился Бэкхён, провожая приближающегося парня взглядом. — Говорю же, что не сможешь, — наигранно тяжело выдохнул он, присаживаясь рядом. — Потому что меня это вовсе не отталкивает, — заулыбался он и приобнял обмякшего парня за плечо, притягивая к себе, — тебе нужно было сказать это раньше. Намного раньше, Бэкхён, — легко выдохнул он, чувствуя приятное тепло от застывшего эльфа. — Почему. — Разве это не значит, что ты привык ко мне? — повременив, произнёс он. Губы лесного эльфа застыли в немом вопросе, — Эти… чувства. Они ведь пришли не сразу, — трезво размышлял Чанёль, поддерживая обмякшее тело. — Было не так приятно, правда? — Откуд… — дёрнулся лесной эльф. — Бэкхён! — глухо рассмеялся Чанёль, — Мы ведь знакомы с детства! Я знаю, когда ты пытаешься что-то скрыть. Твоё поведение. Твоё лицо. Тело. Они рассказывают мне всё, если этого не делаешь ты. Взгляд лесного эльфа беспокойно забегал, и он неловко отвернул голову, пытаясь осмыслить услышанное. Совсем не так он себе представлял реакцию возлюбленного. Где все эти неприятные слова и действия, которые посещали его голову, когда он моделировал и прокручивал эту ситуацию? Из всего этого совпала только поляна и то, что они вдвоём. И по-прежнему влюблены. — Эй, — мягко позвал Чанёль, привлекая внимание, — всё нормально. Бэкхён, выдохнув, положил ладонь на грудь светлого эльфа, нежно поглаживая и, плавно поднимаясь выше, цепко схватился за грудки кафтана и резко притянул к себе удивившегося Чанёля. — Я люблю тебя, — признался он в чужие застывшие губы, нагло сминая их в поцелуе. Светлый эльф, придя в себя от быстро сменившейся атмосферы, охотно поддался желанию, осторожно и без лишних движений, придерживая парня за талию. Лесной эльф целовался жадно и, кажется, немного дико, будто это его последняя близость. Он действовал с напором, сминая любимые губы и уваливая Чанёля на спину, который с большим желанием позволял прикусывать и дёргать свои уже покрасневшие губы. Лесной эльф, с трудом расправляясь с пуговицами кафтана, не в силах был понять, как он мог отказываться от такого наслаждения. От тепла этого податливого тела, голоса и головокружительного запаха, который пьянил сильнее, чем вино. — Тогда… в последний раз, — тихо и прерывисто начал Бэкхён, беспорядочно выцеловывая гладкое лицо светлого эльфа, — я почувствовал внутри что-то странное. Совсем другое чувство, — торопливо стянул свой искусно плетёный ремень с талии, — мне было так хорошо, что я испугался этих чувств, — развязно продолжал он, оставляя красноватые отметины на шее, — я… — Прекрати! — прервал смущённый Чанёль, уткнув Бэкхёна носом в свои ключицы, чтобы тот не поднял головы, но выбраться из нелепого плена не заняло у парня много сил. Он широко улыбнулся, точно Сехун, раздобывший где-то бутылочку вина, и, мимолётно оглядев давно изученные черты лица, вновь коснулся приоткрытых губ. Возбуждение пропитывало каждую клетку тела, отдаваясь приятным покалыванием после каждого касания, заставляя подрагивать. Лесной эльф задрал свою шёлковую рубаху и поспешно притянул к себе бездействующие руки Чанёля. Это подействовало как сигнал, которого так долго добивался светлый эльф. Он грубо схватился за оголённую талию охнувшего парня, переворачивая его на зелёную траву. Рубаху цвета горного хрусталя нагло и резко задрали выше груди, а крупные ладони охотно прошлись по нагому торсу. Парень увлечённо проскользил взглядом по впалому животу и часто вздымающейся груди. Все когда-то неуспевающие сходить его отметины, которые он оставлял при выпадающих возможностях, исчезли. Нетронутая кожа распаляла его возбуждение, приятно отдаваясь внизу живота. Светлый эльф нетерпеливо прильнул губами к груди, поспешно оставляя свои жгучие следы. Он коротко улыбался каждый раз, когда Бэкхён несдержанно выдыхал от приятных ласк, подставляясь так охотно и доверчиво. — Чанёль, — проскулил Бэкхён, прося того снять мешающийся кафтан и рубаху, с которыми он никак не мог справиться подрагивающими руками. Светлый эльф, выполнив просьбу, прильнул губами к шее и ключицам, оставляя несколько отметин на плече, чувствуя тонкие пальцы Бэкхёна, невесомо касающиеся подтянутого торса. Чуть щекоча и заставляя улыбаться, пальцы двигались так ловко и легко, будто парень перебирал нежное оперение своих стрел. — Наконец-то, — забвенно выдохнул Чанёль, проводя носом по вытянутой тонкой шее и шумно втягивая любимый сладковатый запах. По искусанному телу Бэкхёна в очередной раз прошлась дрожь, вновь наполняя его приятными чувствами. Каждое касание Чанёля будоражило, будто он оставлял мерцающие метки, заставляя сгорать изнутри от желания и нетерпения. Широкие ладони, спустившись, огладили бёдра, совсем мимолётно касаясь слишком заметного возбуждения лесного эльфа. Бэкхён приподнял таз, позволяя Чанёлю сжать упругие ягодицы. — О? — удивился светлый эльф, длинными пальцами с трудом залезая в задний карман чужих штанов и вытаскивая какой-то небольшой бутылёк с дымчато-белой вязкой жидкостью, — Что это? Смазка? — поднял взгляд на разморённого ухмыляющегося парня. — Ты готовился? — улыбнулся Чанёль, расправляясь с ремнём и стягивая штаны с бельём. Глаза Бэкхёна, горящие то ли от выпитого алкоголя, то ли от похоти блестели, внимательно следя за уверенными движениями Чанёля. Тёплая ладонь обхватила возбуждённый орган, обильно истекающий смазкой, и парень судорожно выдохнул, предвкушая ощущения, от которых никогда больше не посмеет отказаться. «Сегодня ты особенно чувствительный», — подумалось Чанёлю, не припоминавшему таких томных взглядов и чувствительных вздохов раньше. Светлый эльф совсем лениво двигал рукой, раззадоривая парня, который такими темпами мог кончить только от пальцев. — Так много, — улыбнулся Чанёль, вспоминая их близость в Тхарте, когда смазка также стекала по руке, — так сильно возбуждён? — ухмыляясь, игрался он, припоминая Бэкхёну все его отказы. Грубоватый большой палец прошёлся по головке члена, пуская по изогнувшемуся телу волны чего-то покалывающего и сладостно обжигающего. Тонкие пальцы хныкающего парня сжались на траве. Он нетерпеливо задрал гладкую ногу, закидывая её на широкое плечо. Удивлённый Чанёль легко коснулся губами колена, оглаживая бедро и спускаясь на ягодицу, сжимая её. Сухой палец прошёлся по кольцу мышц, а другая рука сжала член сильнее. Светлый эльф ощущал, что на долгие игры его самого не хватит, и он позорно кончит даже не от тонких пальцев Бэкхёна. Поспешно открыв бутылёк, он перепачкал длинные пальцы в вязкой дымчато-белой жидкости, пахнущей ландышами, и коснулся ануса. Горящий взгляд поднялся на лицо Бэкхёна, на его тёмные глаза, застланные туманной пеленой вожделения. Он дёрнул бёдрами, беззвучно выдыхая: — Давай же. Лесной эльф почувствовал нажим на анус и тугое проникновение в распалённое нутро, от чего сжимал палец сильнее. — Так узко, — жарко выдохнул Чанёль, желая уже скорее расстегнуть штаны, оказавшиеся слишком тугими в области паха. — Расслабься, — настойчиво толкнул палец глубже, слишком пристально следя за меняющимся выражением лица зардевшегося Бэкхёна. Растягивая парня, он касался губами нежной кожи на бедре, быстро двигая рукой по члену, от чего он заскулил, не зная, какому из переполняющих чувств отдаться первому. — Ч-чанёль, — позвал он, беспомощно хватаясь за мятую траву и вырывая её, чувствуя, как нити возбуждения туго вплетаются в остатки его терпения, — я сейчас… — задрожал он, совсем не рассчитывая, что изольётся до того, как ощутит в себе Чанёля. Светлый эльф, пропустив всё мимо ушей, с наслаждением довёл Бэкхёна до исступления, тут же двигая пальцами внутри, не давая парню немного прийти в себя от окутывающей его эйфории. Ещё недолго разрабатывая расслабившегося парня, он спешно расстегнул свои штаны, наконец-то утоляя своё дикое желание. Он брал лесного эльфа терпеливо, с трудом борясь с желанием выбить из него все сладкие стоны, на которые тот был способен. Влажный язык жадно касался сладкой кожи, не в силах насытить одурманенного Чанёля. Бэкхён охотно разводил бёдра, перепачканные в собственном семени и смазке, цепляясь за влажные плечи, и оставляя множество отметин, не уступая Чанёлю. Тело и мышцы помнили движения, помнили эти ласки и это тепло, слишком охотно подстраиваясь под светлого эльфа. Сдавшись, он откинул голову на примятую траву, позволяя горячим губам касаться шеи, на которой судорожно подрагивал кадык. Выйдя из головокружительно горячего и узкого ануса, светлый эльф перевернул парня, входя во всю длину, с силой придерживая дёрнувшего вперёд Бэкхёна за талию. Лесной эльф ахнул, сжимая твёрдый член сильнее, когда ноги подкосило вернувшееся приятное покалывание, когда-то спугнувшее его. — Подожди! — зашептал он, стараясь дотянуться до хрипло выдыхающего парня, — Чанёль… Светлый эльф остановился, улавливая сбитое дыхание и неясное бормотание вымотавшегося Бэкхёна, от чего колыхалась трава. Его лопатки выпирали, а мышцы спины перекатывались под тонкой влажной кожей из-за частых глубоких вдохов и выдохов, которые никак не помогали ему привести себя в чувство. Тёплая рука Чанёля мягко прошлась по выгнутой пояснице, и он навалился, входя во всю длину. Его длинные волосы красиво рассыпались по плечам, щекоча Бэкхёна. — Не хотел… — искоса глянули тёмные блеснувшие глаза, — не хотел кончить раньше времени, — оголил белые зубы он, вильнув тазом. — Всё в порядке, — прохрипел Чанёль, касаясь чужого напряжённого члена, — можешь кончать столько, сколько хочешь, — шепнул на покрасневшее ушко он, — я постараюсь опустошить тебя до последней капли. — Чт… — возмутился было Бэкхён, но воздух из легких выбил резкий толчок, содрогая парня, — это невозможно. — Я постараюсь, — хрипло рассмеялся Чанёль, вновь поднимаясь и крепко хватаясь за талию, возвращая прежний ритм. Разморённого Бэкхёна на долго не хватило, и, метаясь между разными ритмами, он вновь кончил, несдержанно простонав и сжав готовый к разрядке член Чанёля. Взмокшее обмякшее тело подрагивало от ярких и глубоких чувств. Он выдыхал часто и тяжело, наконец-то выпуская из влажной ладони рваную траву. Чанёль вышел из него, легко переворачивая парня и подхватывая его под колени, медленно и тягостно входя в распалённое нутро. Его пересохшие искусанные губы приоткрылись в немом стоне. Он легко принимал пульсирующую плоть, отзываясь тихими прерывистыми стонами, упоённо наблюдая, как хорошо сейчас светлому эльфу, который держался из последних сил, двигаясь медленно и растягивая последние нотки нахлынувшей эйфории. Опьянённый стонами светлого эльфа, Бэкхён лениво вылизывал его солоноватые ключицы и изгиб шеи. Он, ухмыльнувшись, несильно прогнулся в пояснице, ощущая в себе горячее семя экстазно простонавшего Чанёля. Светлый эльф, приоткрыв глаза, упёрся локтем в землю, жарко выдыхая в чужие губы. Поцелуй получился слишком влажным и чувственным. Тонкая нить слюны потянулась за губами Чанёля, быстро лопаясь и оставляя прохладный след. Он прошёлся мягким языком по упругим губам Бэкхёна, вновь целуя.

«…и яркая звезда вновь взойдёт, Освещая твой одинокий путь. Расскажи ей свою историю, Раздели с ней своё бремя…»

Темноволосая девушка красиво пела со сцены, осторожно перебирая тонкие струны. Её белоснежное платье с бардовым корсетом красиво подчёркивали тонкую талию, а ожерелье на бледной шее приятно поблескивало в свете свечей. Бархатный голос разносился по затихшему трактиру, когда выпитый алкоголь уже одурманил разум, позволяя чувствам и эмоциям выйти наружу. Даже те, кто с детства привык обращаться с оружием, заворожено смотрели на девушку, вслушиваясь в слова и её чувственное исполнение. Когда она закончила и подняла зелёные глаза, её одарили бурей оваций и посвистываний. Она улыбнулась и, прикрыв узкой ладонью неглубокое декольте, чуть склонилась, благодаря слушателей. Исин совсем незаметно проскользнул за певицей. Не уставшие отдыхать посетители и гости города, вновь вошли в кураж от алкоголя, наполняя трактир заливистым смехом, громкими разговорами и, конечно же, руганью. — Как вы могли разделиться? — пьяно болтал Чондэ, чуть ли не вылизывая остатки крепкого вина со дна кружки. — Было очень людно, — незаинтересованно ответил Лухан, вовремя опомнившись и взяв себя в руки, чтобы избежать косых взглядов, — толпа потянула нас за собой на водное представление без нашего желания! — рассмеялся он, — Видимо тогда-то и разделились. Ничего, они скоро найдут нас, здесь не так уж и много трактиров, — глупо увильнул он, зная, что хмельные друзья не будут придираться к словам. — Тогда напьёмся без них! — выкрикнул тост шатающийся Сехун, сталкиваясь кружкой с кружкой активного Чондэ. Минсок с забавным румянцем на щеках, развалился на стуле и игриво дёргал кончиком пушистого хвоста, ухмыляясь и никому не говоря причину своей загадочной улыбки. Удивительно, но Кёнсу тоже знатно опробовал местного алкоголя. И его, как ни странно, тянуло на слишком интеллектуальные темы, которые он разделял с ещё сознательным Луханом. Друиду даже хвост держать было сложно от такого избытка заумных слов. И ведь он даже разобрать не мог то ли его язык так сильно заплетается, то ли действительно есть такие определения. Напиться — было единственным правильным решением, которое он принял за сегодняшний вечер. * Тинтлы — небольшие разноцветные цветы, которые распускаются только ночью, и из них медленно поднимаются бледно-голубые шарики, которые ярко светятся и издают приятные звуки. ** de'rvi wann — День Радости (Старшая Речь) ********************************************** В этом мире что-то от Ведьмака, что-то от Властелина колец, что-то от игры Perfect World, манги, ну и что-то от меня ~(*щ*)~ Надеюсь, Вам понравилось и я смогла подарить ощущение праздника и желание стать эльфом. Спасибо за прочтение.