Моя королева

Тем временем Канаме остановился перед большими шоколадно-коричневыми воротами, он прочистил горло и постучал. Горничная вышла на улицу, она поклонилась и сказала: «Как я могу помочь вам, ваше величество?» «Мне нужна чистая комната, поскольку я хочу поговорить с королевой». «Как пожелаете, мой господин». С этим дверь открылась, и Канаме вошел в комнату, заставив двери закрыться автоматически. Канаме прошёл мимо шелковых штор и белых стен, украшенных рубинами и кровавыми бриллиантами; в центре этого рая была кровать, которая была защищена красными шифоновыми шторами, которые блестели из-за измельченных драгоценностей, встроенных в них. Канаме удалил одну драпировку, чтобы раскрыть вампира с каштановыми волосами и такими же бургундными глазами, как и его; её волосы были немного длиннее, и на ней была красная обвязанная рубашка, а так же белый каприс и браслет на лодыжке из черного золота. Её молочно-белые руки были украшены ониксом, и вырезано ухо. Затем вампир обнял Канаме, а тот поцеловал её в шею и заговорил: «Как ты, мама?» «Мне очень грустно.» — обращённый человек поцеловал Канаме. «Почему мама?» — раздался голос, когда две руки окружили талию Харуки. Харука улыбнулась, когда он позвал «Сэнри, малыш, я скучал по тебе». Сэнри вышел вперед и поцеловал Харуку в шею. Женщина усмехнулась и сказала: «Мой ребенок голоден?» «Хммм…» — подумал Сэнри, когда поцеловал Харуку во второй раз. Она улыбнулась, наклонила шею для лучшего доступа и тихо сказала: «Продолжайте». Сэнрис медленно высунул клыки, так же медленно опуская их; миллиметр за миллиметром, пока они не оказались глубоко в шее у женщины; Харука прошипела во время укуса, тогда она схватила Сэнри за его мароунскую платье-рубашку, сжимая кулак. Канаме с беспокойством сказал: «Легче, брат…». Через несколько мгновений Сэнри убрал клыки и сказал, нахмурившись: «Мама? Я сделал тебе больно?» «Совсем нет.» Харука поцеловала Сэнри, медленно двигаясь к Канаме, она повернула шею в другую сторону и сказала: «Давай, пришло и твоё время». Глаза мужчины загорелись красным, когда он вышел вперед и медленно опустил клыки, стараясь не навредить коже. Харука тоже держалась за рубашку старшего сына, поскольку Сэнри говорил, что так она сможет отвлечься, потому что кормление старших братьев продолжалось дольше. «Так, мама, почему ты была грустна?» «Потому что… Я так и не узнала, кто стал королём.» «Канаме ний-сама!» «Хорошо это знать…» Харука ахнула, когда Канаме удалил от неё клыки и посмотрел с извиняющимся лицом. «Ох, дитя, почему ты нахмурился?» «Я так сильно тебя обидел». «Нет, нет. Я люблю тебя, и все это не имеет значение.» «Прости меня, мам.» «Перестань. Я люблю своих мальчиков.» Харука обняла обоих своих мальчиков и поцеловала их. «Я люблю проводить время с семьёй.», — сказал Ридо, когда вошел и поцеловал всех троих. Канаме посмотрел на Ридо и сказал: «Отец, о чем ты говорил со своим советником?» «О твоем браке». «Что ты имеешь в виду?» «Ну, по закону ты должен вступить в брак в день коронации или не сможешь стать королем. Письма в соседние страны были отправлены, и они останутся в нашей гостевой секции до следующем месяце, когда ты станешь действующим королем; это даст нам время, чтобы найти подходящую королеву и дать тебе немного опыта в качестве короля. Канаме кивнул в знак согласия. Он медленно встал и сказал: «Ну, уже поздно. Спокойной ночи. Пошли Сэнри. «Да… спокойной ночи, мама и папа.» Ответил Сэнри, когда вышел из главной спальни. И братья вышли, оставив своих родителей в уединении. Канаме лежал на своей кровати, и, смотря в потолок, сказал: «Интересно, какие люди придут завтра, и в какую принцессу я влюблюсь?» Сказав это, Канаме закрыл глаза и ушел в сон, думая о завтрашнем дне.