Молодость без стыда

Они встречаются взглядами. Лишь на секунду, посреди клуба, переполненного однообразными людьми. Фёдор сразу же замечает белый цвет, длинные и совсем немного вьющиеся локоны до поясницы… и прекрасный зад. Николай смотрит на сногсшибательную ухмылку и сексуально разбросанные по лицу тёмные волосы, шевелящиеся губы и протянутую в его сторону ладонь. Николаю нравятся такие мужчины, нравится их особое необузданное обаяние и взгляд, пробивающий насквозь душу. Он впервые смог увидеть такого не в книжках, а собственными глазами. Гоголь идёт вперёд, прорывается сквозь толпу к тому самому силуэту. И его притягивают к себе за запястье, кладя вторую руку на талию. Близко. Очень близко. Гоголь не знает, что делать. Он просто целует совершенно незнакомого человека. Последний не особо против, не особо удивлён, и даже отвечает на поцелуй парой укусов. Это никого не смущает. Они не на балу. Да и не тянут на принца и принцессу. Ведь они в гей-клубе, ёбаный в рот, а не в элитном ресторанчике. Николай хочет вдохнуть воздуха, напиться и заняться сексом. Фёдор хочет утащить блондина домой и влить в него бутылку виски. Не важно через анус или через рот. — Тебе что-нибудь заказать? — Гоголь хочет ответить, что ему ликёра, но… — Мне одного брюнета, пожалуйста. И снова чувствует чужие губы на своих, запускает пальцы в волосы, оттягивает тёмные жесткие пряди и чувствует довольно сильный шлепок. Готов даже возмутиться и вскрикнуть, но слышит, что двери клуба закрыты, а его ведут за собой. — Я выполню ваш заказ. *** Блондина бросают на мягкую кровать, расположенную в углу довольно мрачной комнаты. Тут много подушек, Николай чуть ли не нежится пока некий Достоевский раздевается для него. Гоголь не прогадал — он нашёл именно такого мужчину. Весьма слабого на вид доминанта и одновременно чертовски сексуального человека. В штанах тесно. Николай расстёгивает свою ширинку и запускает ладонь в трусы, обхватывая полувставший член рукой и начиная довольно быстро себе надрачивать, закрывает глаза. И ощущает сильный шлепок по руке. Останавливается, открывает глаза и покорно раздвигает ноги перед человеком, которого знает двадцать минут. Молодость. Она такая. Безбашенная, страстная, с отсутствием банального понятия «стыд». Половой орган Гоголя теперь в оковах чёрного затянутого слишком туго ремешка. Николай почти стонет, когда чувствует, что взбухшие венки перетянуты. Но это даже немного приятно, он хочет думать так. Светловолосый поднимается, тянет Фёдора на себя, обвивает его шею руками и целует, ведь ему нравится этот контраст почти бархатных губ и острых зубов, кусающих чрезмерно грубо. Он прогибается в спине, чувствуя, что узловатые пальцы тянут соски, вздрагивает, с губ срывается стон от томного ожидания начала секса. Да, он безбожно пьян, да, он выглядит, как шлюха. Похуй, блять. Гоголь обхватывает ногами спину Достоевского, шепчет прямо в губы, что хочет и описывает примерное представление о том, как его будут на этой кровати ебать. Фёдор слушает с неким подобием улыбки, растянутой на губах, проводит языком по шее, параллельно с этим оглаживая ладонью внутреннюю сторону бедра Николая, но после отстраняется и тянется к ширинке на своих штанах. Гоголь не хочет ждать, он рывком снимает с Фёдора штаны, следя за тем как тот, вздохнув, отбрасывает их в сторону и нависает над ним. Жарко стало уже сейчас, блондин поднимается на локтях и кусает своего партнёра за губу, оттягивая ту, но после ложась обратно, раздвигая ноги немного, но шире. Достоевский не собирается тратить время на растяжку, быстро выливает смазку на ладонь и грубо вводит один палец внутрь, двигая им несколько плавно. Николай прогибается в спине и шепчет что-то невнятное, но похожее на мольбу ускориться. Он устал ждать, потому уже чётко говорит. — Ещё. Фёдор слышит и знает, что нужно делать. Он быстро заканчивает с растяжкой и, направляя член рукой, входит внутрь, но не полностью. Позволяет привыкнуть, но после делает движение бёдрами, проникая глубже. Гоголь тесный и узкий, но довольный, сам насаживается на член почти полностью и прогибается в спине до уже второго хруста в позвонках. Достоевский проводит пальцами по стройному животу вверх, обхватывает губами адамово яблоко на чужой шее и плавно двигается внутри. Делает всё так, как ему нравится, не отвлекаясь на чужие просьбы из рода: «Быстрее». Брюнет останавливается и выходит из чужого тела, тихо прося партнёра перевернуться на живот и приподнять зад выше. Николай выполняет, чувствует шлепок и смыкающуюся на запястьях сталь наручников. Охает, когда Достоевский скользит членом меж ягодиц и царапает короткими ногтями лопатки, а потом снова входит, чувствуя чужую дрожь. Гоголь возбуждён слишком сильно, но расслабляется, разводя колени шире и чувствуя неистовое желание кончить. Он что-то бубнит, ёрзает, прогибается и мычит. Фёдор снова шлёпает и выходит из Николая, позволяет тому развернуться, и расстёгивает ремешок. *** — Ты стонал, как шлюха. — Я просто люблю мужчин. — Достоевский лишает Николая оков и целует слишком властно и грубо. — Значит ты отныне будешь вынужден любить только одного мужчину. И не только ночью. — У меня нет иных вариантов? — А они нужны?