Фата невесты

Маленький домик в пригороде со странным, но именитым названием "Тролльхауген". Это прекрасное маленькое строение в викторианском стиле было последним пристанищем великого композитора Эдварда Грига. Местные любят рассказывать всевозможные прибаутки и мистические истории об этом месте. Поговаривают даже, что в нем живет призрак, которого часто можно увидеть в окне кабинета великого композитора. По правде говоря все эти пересуды и прибаутки мало волнуют единственного, законного обитателя этого прекрасного поместья. Обитателя, которого не видел больше никто. Эдвард был последним, кто мог по настоящему видеть и общаться с прекрасной, вечно юной музой, которая так припала к сердцу музыканта, что провела с ним всю его жизнь, начиная с его учебы в Лейпцигской консерватории и до момента его смерти. Муза как сейчас помнила тот день 4 сентября 1907 года. Эдвард Григ в последний раз произнес имя, которое сам ей дал в день их первой встречи. Именно тогда она слышала свое имя в последний раз, тогда она в последний раз слышала музыку, достойную ее внимания. Тогда она прекратила быть кому либо полезной. Она была музой без хозяина, бесполезная форма жизни, загнанная в толстые стены старого дома и порой выбирающаяся в люди. Однако с того самого момента ее так никто и не смог увидеть. Сказать, что муза была опечалена, это ничего не сказать. Даже самый искусный психиатр и психоаналитик навряд ли смог бы оказать ей достойное лечение и поддержку. В конце концов муза не была уверенна, что она сможет с кем-то заговорить, даже если, ее кто и увидит. Кроме того, ей казалось, что она постепенно теряет слух, ведь не слышала мелодии пианино в кабинете Эдварда уже много много лет. Зато каждый день она видела сотни людей, снующих туда сюда по дому, слышала историю жизни своего композитора и лишь поражалась наглости и безумной фантазии людей. В какой-то момент ей все это надоело настолько, что все дни на пролет она проводила либо у могилы Грига либо на берегу моря в полном одиночестве и добровольном забвении. К ее сожалению она не могла умереть вместе со своим композитором. Вернее, могла и мечтала об этом, но Эдвард был не в состоянии этого сделать. Он не смог сделать из нее человека, не смог полюбить ее как человека. Об этом муза мечтала каждый свой прожитый миг, мучительной бесконечности. Муза не знает на верняка какое было число и какой день. После смерти Грига от нее постепенно уходили все обретенные человеческие мысли, чувства и желания и она не знала как наполнить себя снова, где искать свое вдохновение, в ком снова обрести вкус жизни. Она хотела этого, но и боялась этого до глубины души. Боялась снова вспыхнуть и потерять огонь снова, ведь в этом суть ее существования, в этом ее рок и великое предназначение. Вдохновлять, проходить с талантами всю их жизнь и отпускать их в холодную пустоту бесконечности без права на повторную встречу. Кроме того с каждым новым подопечным, понемногу уходила память о предыдущем. Она прекрасно это знала. Проживя больше тысячи лет и пройдя тысячи дорог с тысячами музыкантами: гениями, виртуозами, ремесленниками, сейчас она помнила только одно лицо. Перед ней ясным и четким оставался только образ Эдварда Грига, больше никого, но он был не единственным, он был последним и значит скора она встретит еще одного. Такова суть ее существования. Однако однажды весной, это точно была весна, ведь люди были одеты не так тепло и снега больше не было на земле, Муза решила отправится в Берген. Это не было спонтанным решением и не было для нее редкостью. По факту она покидала дом своего композитора и отправлялась в другие города, лишь один раз в год. Она понимала, что сидя в заперти она не найдет своего композитора, а без него ей слишком сложно жить в пустых стенах, забытого музыкой дома. Однако все эти поиски, как правило, были неудачными. Она ничего не слышала, а ее никто не видел, но в тот день она услышала детский плачь и маленький мальчик лет 4 ухватил ее за руку. Крепко сжал и говорил с ней на непонятном ей языке: - Тетя, тетя, где моя мама? Муза присела возле мальчика, а тот ничего не объясняя и не прося, крепко ее обнял, ища защиты и поддержки. Обнимая мальчика, крепко перехватывая тонки стан муза тоже начала плакать и благодарить всех Богов, она его нашла. Нашла еще совсем ребенком и у них столько времени впереди. Разорвала их объятия женщина повторяющая имя мальчика. - Александр, Саша, Сашенька! - Мама, смотрите моя мам,- Саша потащил ее за собой и отпустил только тогда, когда мама подхватила его на руки. Саша махал своей музе пока мама несла его прочь от нее, но муза ринулась за ними, рассекая людей подобно волне, проходя сквозь них и ничего не видя перед собой, кроме ребенка, который удивленно хлопал глазами, но не плакал больше и никому не рассказывал о своем ведении. Муза в тот день обрела новое дыхание. Она вспомнила свое имя, данное Эдвардом: "Александра" и встретила своего нового музыканта, который тоже Александр... В след за ним Александра покинула свое укрытие в доме Грига и направилась за ним, преодолела все расстояние от Бергмена до Осло, что бы занять свое законное место. Не приближаясь слишком быстро к Алескандру. Что бы не спугнуть, своего музыканта, муза стала практически все свое время бродить по Осло и из далека наблюдать за тем как растет ее подопечный. Она конечно была очень удивлена, что ей достался скрипач, но была рада, что скрипач, хоть и не Паганини, но очень даже ничего. В любом случае постоянно передвигаясь по Осло и слушая всевозможную музыку, которая после встречи с Сашей, звучала для нее буквально отовсюду, она сделала вывод, что ей все таки повезло, ей попала скрипка, а не рок, электронная музыка и прочие новомодные новшества, которые точно не подошли бы бывшей Музе самого Грига, так что в этом плане, она была более чем спокойна. Мальчик был трудолюбив и набирал мастерство буквально с каждым часом, с каждой репетицией. Был прилежным учеником и уже проявлял интерес к написанию песен. А еще он очень менялся, становился более мужественным, общительным, душой компании, поэтому Алекс умудрялась часто бывать рядом с ним в кафе, барах, в учебных классах. Он казалось ее не замечал, а сама Алекс не стремилась к общению, ей было достаточно вдохновлять и наблюдать за успехами и провалами своего подопечного. Становится частью семьи, как это было с Григом... Она больше не хотела. Может в этот раз она сможет сделать все правильно. Однако однажды Саша собрал свои вещи, попрощался с родителями и отправился на вокзал. Алекс выругалась в голос, когда поняла, что он едет в Бергман. Обессилено сев на лаву в зале ожидания она думала как сесть на поезд так, что бы не попасться Саше на глаза. Что бы он не подходил к ней, не замечал, что бы его не посчитали с ума с шедшим. Он купил два билета и одев наушники сел прямо возле Александры: - Тебя больше никто не видит? - Что ты творишь? Они подумают, - Александра вскочила на месте и стала осматриваться. - Что я разговариваю сам с собой? Я одел наушники и подключил к телефону. Ничего они не поймут... Алекс присаживается на корточки возле Саши и тот наклоняется к ней - Ты же в курсе, что у меня творческий кризис? - Ты просто немного устал, тебе нужно сменить обстановку, людей, испытать новую палитру эмоций и все снова будет хорошо... - Меня девушка бросила я разбит, разве, я не должен накропать пару десятков прекрасных песен? - Это не всегда так. У каждого свои стимулы к работе. Ты хорошо работаешь, когда спокоен, выспавшийся и счастливый. Так было у тебя с детства... - Так это и правда была ты... Даже шаль та же... - Ты... - Конечно помню... Красивую девушку, что обняла меня, когда я потерялся в Бергмене. Я часто тебя видел, ты сама пришла в Осло? Александра кивнула. - Кто ты? - Муза... Я муза музыкантов, моя задача заботится и вдохновлять вас на творчество и следить за вами. У каждого выдающегося музыканта одна муза на всю жизнь... - Вау... Я заслуживаю на музу? Я нашел тебя в Бергмене... Ты случайно не была музой... - Да, я была Музой Грига... Теперь твоя... Александр замолчал, внимательно рассматривая прекрасные черты лица девушки перед собой. Ему хотелось коснуться ее волос, убедится, что это она, что она существует, что не плод его больной фантазии, но как это проверить он не знал, поэтому, он лишь тяжело вздохнул. - Как тебя зовут? - Григ звал меня Александра, а ты можешь дать мне другое имя, если захочешь, а можешь никак ко мне не обращаться. Тебе не обязательно... - Даже не думай, я больше не маленький мальчик и не смей от меня прятаться. Поехали, я купил тебе билет, возле меня никто не сядет, мы сможем поболтать в свое удовольствие и наконец-то познакомиться по нормальному.

***

По прибытию в Берген Саша не отпускал свою музу от себя ни на шаг, постоянно был в наушниках и болтал с ней без перерыва. Саша вел себя так как-будто она живая и всем своим видом показывал, что не собирается слушать никакие протесты музы. Они жили в доме у пожилой пары и Саша с завидным упорством укладывал ее спать рядом с собой, хоть ей это было и не нужно, но через пару дней, она прекращала капризничать и уже сама укладывалась на кровать. Это был единственный способ оторвать Сашу вечером от скрипки, особенно когда от усталости он ошибался на каждой 10 ноте. Он укладывал скрипку на диван, снимал очки, ложился рядом и крепко обнимал ее. С каждым разом он все отчетливее чувствовал плоть в своих руках. - Ты точно меня не обманываешь, по моему ты вполне материальна. - Саш, просто спи... Они часто ругались, все таки при близком общении, они оказались до боли похожими, больными на голову. К счастью при любой ссоре они все равно ложились спать вместе и муза действительно засыпала, она снова перенимала на себя всю палитру человеческих чувств и тихо себя за это ненавидела. Но чем больше она сближать с Сашей, тем больше она хотела стать человеком и прожив человеческую жизнь прервать свою вечность. Прервать свою вечность именно с Сашей, не столько как с музыкантом, а в общем как с человеком и мужчиной. На 14 день их прибывания в Бергене Саша разбудил свою музу в 5 утра и уволок из дома на автобусную остановку. На все вопросы куда он собрался, он отнекивался и повторял:" Сама все увидишь, пересказывать такую красоту только все портить!" И действительно пересказать всю красоту Гейрангер-фьорда просто невозможно, его можно только увидеть и только ощутить на себе. Они прокатились на катере, увидели водопад 7 сестер и Саша разговаривал со своей музой не надевая наушников и не обращая ни на кого ровным счетом никакого внимания. Но что самое интересное на них тоже никто не обращал абсолютно никакого внимания, а Саша еще и держал ее за руку и не краснел. Он рассказывал своей музе прекрасную и немного грустную историю о происхождении названий водопадов: - Одна легенда о Семи сестрах заключается в том, что они игриво танцевали в горах, а напротив, через фьорд, стоял жених и флиртовал с ними издалека. Другая легенда рассказывает о том, что молодой викинг решил посвататься к одному семейству. Но в семье оказалось не одна незамужняя девушка, а целых семь сестер. Ему велели купить красивую фату и вернуться на следующий день, чтобы выбрать из них свою нареченную. Однако назавтра, придя с фатой, он не смог выбрать одну из семи красавиц. Так и не смог он двинуться с места, превратившись в водопад — прямо напротив того, в водопады превратились и сестры, не дождавшиеся жениха. А рядом с водопадом, который так и называется — «Жених» — находится невесомый, похожий больше на водную пыль или на тончайшее полотно, водопад «Фата невесты». - Ты любишь фольклор? - удивленно посмотрела на своего подопечного Муза. - Я же приезжий, вот меня всеми возможными способами и приучали к здешней культуре, традициям и обычаям. Только так я смог влюбится в эту страну. - Да я помню... Ты говорил на чужом языке. Я ни слова не понимала. - За то обнимала меня крепко. Будто я был очень важен для тебя. - Ты всегда будешь очень важен для меня, Саш. Пока ты жив, я только твоя... - А когда я умру, ты будешь искать себе другого... У тебя будет другое имя и ты меня забудешь... - Я не забуду... - Кто был до меня? Муза хотела было ответить, но замерла, так и не проронив ни слова. - И имя, что он тебе дал, тоже забыла? Подумав муза тоже кивнула. - Вот видишь... Скажи, только честно, есть способ этого избежать? Ты можешь быть только моей? - Я должна стать человеком... Для этого у меня должно быть имя и любовь человека... Но меня никто никогда не смог полюбить... - Глупая, - усмехнулся Александр - нам с тобой не хватает только имени, но я его уже придумал. - Что? - Сольвейг... Твое имя Сольвейг. Пусть и не очень созвучно с моей фамилией, но тебе безумно идет, а еще это станет данью памяти Эдварду Григу, о котором ты забыла. - Сольвейг? Пер Гюнт! Я помню, Боже как он мучился этой пещерой троллей. - А еще если ты не заметила, "Сказка", которую ты так порывалась разорвать и выкинуть, это о тебе и для тебя. Ты моя сказка, глупая ты муза... -Я не глупая, эта песня и правда очень... Странная... В смысле про меня? Саша искренне улыбаясь целует свою Сольвейг, а рядом стоящий фотограф сделал несколько их снимков. Когда Саша наконец-то отстранился от Сольвейг, он поправил на ее плечах куртку и крепко обнял. Фотограф подошел к ним, извинился и протянул несколько снимков. Пока Саша расплачивался, Сольвейг смотрела на снимки и плакала. Она была на них, теперь ее видели все... Он смог ее полюбить... Искренне смеясь и плача одновременно, она повисла на шее Александра. - Я люблю тебя...