***
So maybe I fall Maybe I fail Maybe my heart's not made of stone Maybe you'll see Secrets I'd never wanna show
Первым, что она почувствовала, была боль: сильная, раздирающая, словно все ее тело рвали на части, будто вместо легких пустые дыры, а на голове пакет, не пропускающий воздух. Вторым стало понимание того, что легкие все же на месте. Но от этого не стало легче. Она попыталась вдохнуть полной грудью, но тут же закашлялась, сплевывая нечто вязкое, с железным привкусом. Тут она поняла, что на голове ничего нет. За каждым следующим вздохом шли хрипы, которые отдавались режущей болью где-то в бронхах. Затем она поняла: здесь нет окон и лежит она на камнях. Словно в какой-то темнице, старой тюрьме. Руки были связаны, ног почти не чувствовала. «Бежать, нужно бежать», — пронеслось у нее в голове, но тело не слушалось. Кое-как она смогла сесть, все еще подкашливая. Где-то рядом раздался писк. Девушка дернулась в сторону и тут же зашипела от, врезавшихся в кожу, веревок. Кристен. Кристен. Она все вспомнила. Вспомнила, что случилось до этого. Из-за кого она здесь. Это все она. Кристен ее предала. Нет, она никогда не была с ней. А ведь она чувствовала, что с женщиной что-то не так. — Черт. Сойер запрокинула голову, закусывая губу, пытаясь ослабить веревки, но они лишь сильнее раздирали кожу. — Бесполезно. Она дернула сильнее чем надо, услышав голос поблизости. Через стальные прутья не было видно почти ничего, кроме точно таких же железок напротив. Она прищурилась, пытаясь рассмотреть силуэт, обладатель которого точно ее видел. — Только руки раздерешь. — Кто т… — детектив не успела договорить, остановленная приступом кашля. — Меня зовут Джеймс, — продолжал голос. — Скоро пройдет, не делай лишних движений, закрой глаза и расслабься. А я пока отвечу на все твои вопросы сразу. Я не знаю, что это за место. Не знаю, сколько меня тут держат. Я знаю лишь одно — отсюда невозможно сбежать. И исход всегда один. Ну, я так думаю. До тебя были еще трое. И до меня десятки. Те, кого они забирали, никогда не возвращались. Мэгги облокотилась о железки, прикрывая глаза, понимая, что они ей в данной ситуации ничем не помогут. Сердце безумно стучало, отдаваясь пульсирующей болью в висках. — Ты пытался сбежать? Мужчина рассмеялся: — А какой в этом смысл? Что тут, что там, везде смерть. Она повсюду. Джеймс замолчал и, кажется, поменял свое местоположение в камере. — Как часто они… приходят? — Раз в сутки, — глухо ответил голос и замолчал на миг, но потом неожиданно продолжил: — Сегодня никого не забирали. Но, думаю, у тебя есть возможность прожить подольше моего. Новеньких обычно оставляют на потом, — он глухо засмеялся. Наступила тишина. Мысли все еще путались из-за наркотика, еще не вышедшего из крови. Она не знала сколько прошло с момента, когда она очнулась. Время тянулось медленно. Или наоборот быстро. Она не знала. Ничего. Ни того, почему ее предали, ни то, почему она попала именно сюда. Не знала, как выбраться или хотя бы избавиться от веревок. Девушка чувствовала, что здесь может наступить ее конец.***
Руки жгло от железок прицепленных к кистям рук. Сойер попыталась встать на ноги, но усталость не позволила даже ими пошевелить. Бок ныл от недавнего ожога, полученного электрошокером Она одна, здесь нет никого. Ее привязали, оставили умирать. Вдали от своей обыденной жизни, любимой женщины, заперев в каком-то старом заброшенном складе для перегонки скота. Мэгги дернулась в попытке избавиться от железок, но они тут же усилили захват и кожу словно смяло между ними. В голове раздалась уже привычная боль. Девушка расслабилась, позволяя капельке пота скатиться по щеке и исчезнуть где-то на шее. Как же тут жарко. Мэгги прикрыла глаза всего на миг. Но в этот момент раздался взрыв за спиной. Она резко открыла глаза, от чего в них появилась рябь. Она попыталась глянуть за спину, но шею свело. Девушка закусила губу, поняв: единственное, что остается — ждать. Послышался громкий громкий цокот каблуков. Сойер напряглась всем телом и наконец перевалила вес на ноги. Мышцы дрожали и ныли. Вдруг ее плеча резко коснулись, от чего девушка снова дернулась в сторону и зажмурилась от очередной волны боли в руках. — Мэгги! Девушка открыла глаза и наконец улыбнулась, встречаясь с карими глазами: — Что-то ты долго. Алекс улыбнулась и помогла освободиться от железок, после чего крепко обняла детектива. — Все будет хорошо.***
Девушка прикрыла глаза рукой, когда поняла, что ее вырубило. Буквально кончиками губ она смогла улыбнуться за почти что два года, хотя понимала, что сейчас неподходящее время для этого. А хотя… Раздался грохот в конце коридора, а после громкий стук ботинок по полу. Через несколько секунд к ним присоединился второй точно такой же звук. «По двое, значит», — подумала Мэгги, перебираясь в дальнюю часть камеры, где ее было меньше видно. Сейчас, когда глаза уже привыкли к темноте, детектив могла различать более менее выделяющиеся предметы: разбитую плитку у прутьев, на которой были видны царапины, — кто-то явно пытался что-то написать, напрасно; труп мыши в самом углу. Девушка невольно поежилась. Послышался звон ключей, и наконец она их увидела. Двое мужчин крепкого телосложения встали прямо напротив ее камеры. Кажется она перестала не то что двигаться, а даже дышать. — Ну что? Кого? — послышался первый голос. Слишком грубый, слегка хриплый, подстать мужчинам постарше. — Ее? — Ты знаешь правила! — шикнул второй с явным английским акцентом. — Да знаю, знаю, — проворчал он в ответ, зазвенев ключами. Металлическая дверь отъехала в сторону и ударилась об стену, послышались шорохи и через темноту девушка смогла рассмотреть, как один из них вошел в соседнюю камеру и направился к поднявшемуся Джеймсу. — Твоя очередь, — раздался злорадный смех, отчасти напоминающий звук голодного зверя, вышедшего на охоту и готового вот-вот разорвать свою жертву на маленькие кусочки. — Не надо, пожалуйста! Шелест. Сойер подобралась поближе к решетке и прищурилась. Звук ударов и вот кто-то выбегает наружу. «Джеймс, — подумала она, не веря глазам, — у него получилось!» В темноте мелькнул электрический заряд, и он, закричав, упал бездвижно на голую плитку вместе с еле заметным металлическим звоном. — Этот урод меня ранил! — завопил первый, выходя из камеры. — Харе ныть, это просто царапина. Берем его и сваливаем. — А оружие? — Возьмем фонарь и вернемся. Хоть глаза выколи — нихрена не видно. Когда два силуэта скрылись за дверью, девушка протиснула руку через прутья решетки и достала предмет, напоминающий самодельный нож. Такие она видела во время службы в полиции, когда не раз арестовывала бывших заключенных или нариков. Край был не самым острым, но все же лучше, чем ничего, поэтому она, прижав орудие к груди, принялась ждать, пока придут уже за ней.