Январский вечер

Как можно подумать, если январь, то сразу Новый год, да? А вот, а нет, он уже прошёл, притом аж до двадцать седьмого календарные дни добрались. Именно тогда, вечером двадцать седьмого января, и произошла наша небольшая история. Она была ничтожна и незначительна, как с первого взгляда. Особенно если смотреть в глобально масштабе. Но на самом деле для них она переменила многое. Ну, как… вообще-то лишь самую малость, но душу она точно им согрела, хотя изначально согреть надо было кое-что другое. Итак, начнём, пожалуй, наш рассказ… Это сказка. Красивая сказка о январских морозах, забытых перчатках в пренебрежении, чужих тёплых ладонях и неожиданной заботе. И она со счастливым концом. Как во всех хороших сказках, снег тут белый-белый, кружащийся в своём танце, пушистый и опадающий в большие воздушные и серебристые сугробы, слегка скрипящий под ногами. Деревья покрыты такими же невесомыми шалями, а на стёклах домов иней, разросшийся морозными цветниками. Наши главные герои — холодный внешне, но на самом деле достаточно стеснительный Мидорима Шинтаро и солнечный Кисе Рёта с ослепительной улыбкой, красивый, как те самые морозные цветы на стёклах. Обычно они не общаются так уж часто. После перехода в разные школы так вообще. Однако один из них был слишком набожен, верил в приметы и гороскопы, и как бы ни была глупа причина, но всё же его сподвиг договориться о встрече именно один из прогнозов: Раки на одиннадцатом месте, а спасти их от неудач смогут только близнецы, что сегодня верхушке рейтинга. Единственными знакомыми близнецами был Рёта… Рёта, который ещё со времён средней школы так и не выкинул из сердца своих чувств. На самом деле осознание безответности чувств не так уж и угнетает, чтобы впадать в уныние или как-то не так себя вести. Нет. Просто… есть те, кто ищет встречи сам, а есть те, кто всего-то, что и ждёт, надеется на судьбу, и блондин относится ко вторым. Кисе на самом-то деле и не хотел избавляться от своей любви. Она его только грела при любой встрече. Всегда, всегда, когда их общая бывшая команда изредка собирается вместе, ему было так хорошо хотя бы лишь смотреть на Шинтаро. И потому, когда тот звонит, Рёта ведёт себя как обычно, но на сердце сразу так тепло от того, что скоро он увидит его, такого упрямого, строящего из себя недотрогу, скоро сможет повиснуть на нём будто невзначай и радоваться, радоваться, что вообще может сейчас это делать, что является хотя бы другом. Потому что быть во френдзоне гораздо лучше, чем быть никем, не так ли. Мидорима же на самом деле, когда звонит блондину, сидит на своей кровати по струнке смирно, весь красный, колебавшийся минут десять и сжимающий в левой руке свой талисман так, что тот пустил трещину: стеклянный шарик для какой-то подростковой игры, где надо бросить свой камешек или что ещё там как можно ближе к центру окружности и оттолкнуть им чужой за его пределы. — Ох, Мидорима-чи! Сколько лет, сколько зим! Уже соскучился? Мы же на прошлой неделе виделись. — голос как всегда радостный, и сам Кисе взаправду сияет, болтая ногами в воздухе от счастья, пока сидит на компьютерном стуле, откинувшись на спинку и даже забыв, что сейчас афк-шит в какой-то онлайн игре, а в чате на него орут за это, что он подводит команду и вообще дебил, идиот, придурок. — Хн. Ты слушал сегодняшний гороскоп? — Шинтаро как всегда пропустил не интересующую его часть речи друга, в незнании предполагая, что ничего там блондин не смотрел (а он смотрел, смотрел каждый день и надеялся, что день у этого гороскопного маньяка пройдёт хорошо), — Раки на предпоследнем месте, а близнецы на первом, так что ты мне нужен. Мне необходимо с тобой встретиться, вот что. — Ой, какой ты бука, Мидорима-чи! Хоть бы сказал, что рад меня слышать, — наигранно надулся Рёта, делая уже который круг на стуле, притом ещё и игнорируя начинающееся лёгкое головокружение. — Где встретимся? Давай в том же парке, где мы все собирались в прошлый раз? Наконец-то у нас будет время погулять вместе без всяких тренировок. Мне стоооолько тебе нужно рассказать. — Через полчаса буду ждать. Не опаздывай, — ну уж нет, хоть, конечно, ему и нравится это незамолкающее гиперактивное нечто, но, спасибо, чтобы наслушаться всякой хрени, ему и Такао хватает, так что хотя бы по телефону надо сократить количество словесного поноса. — Что, нет, не бросай… — к сожалению для блондина, в динамиках его телефона уже были гудки, хотя так-то у него в планах ещё было рассказать о том, как он вчера забыл сразу помыть тарелку из-под гречки, а та присохла, и пришлось полчаса её драить, — трубку… Эх, Мидорима-чи такой Мидорима-чи. На последних словах он только, словно бабушка, покачал головой, со счастливой улыбкой прикрыв глаза, а после вырубил комп и на крыльях радостного предвкушения встречи помчался собираться. Шинтаро же захлопнул крышку телефона, перед этим с минуту посмотрев на фото друга, что стояло у него в контактах на его номере, и глубоко выдохнул, слегка устало и всё же облегчённо поправляя очки на переносице. Это сказка. Красивая сказка, где все счастливы, где всё вокруг ослепительно светлое, а добро и любовь всегда побеждают зло и одиночество. Вот уже парк. Мидорима стоит весь из себя серьёзный, в сером шерстяном пальто, бордовом клетчатом шарфе, чёрных перчатках и сжимая тот самый стеклянный шарик в кармане левой рукой. Рёта же вприпрыжку мчится к нему с другой стороны парка в лёгкой куртке нараспашку, без шарфа и перчаток. «Да и так нормально же, » — думал тогда он, когда наспех собирался, тем не менее перекрутившись перед зеркалом минут пятнадцать точно. «Красота — это главное, » — думал он тогда, критикуя свой вид. — «Я должен выглядеть идеально.» В итоге сейчас он жутко мёрз, но показывать этого явно не спешил, а-то ведь Шинтаро его ещё и отругать может. И ещё совсем не хочется заставлять его беспокоиться, так что Кисе сам не признается, что ему на самом деле холодно. И Мидорин, как истинный тупорылый и слепой идиот, не замечает, что только на руку такому же идиоту, Кисе. — Почему ты так быстро сбросил? Я вообще-то обиделся. — наигранно возмущённым тоном поприветствовал сходу друга блондинистое чудо, вставая в позу, так сказать, и упирая замёрзшие руки в боки. — Я не собираюсь слушать всякий бред ещё и от тебя, вот что. Пойдём, — поправив очки на переносице, холодно, как и сама зимняя погода, произнёс в ответ Шинтаро, отвернувшись от Рёты и размеренным шагом направившись вдоль аллеи, хотя вообще-то всё внутри у него как-то странно перевернулось от одного только вида этого болтливого придурка, который сейчас, вроде, проверещал что-то о том, чтобы его подождали, а потом сам нагнал и продолжил говорить, говорить и говорить… И Мидорима просто слушал этот яркий голос, такой же яркий и светлый, тёплый, как и сам Кисе. Ведь даже имя у него такое… солнечное. Он без понятия, что парень там несёт, но ему это нравится. Конечно, приходится строить раздражённый вид, но иначе никак, иначе будет слишком неловко и непривычно. А ещё именно по голосу Шинтаро наконец смог заметить, что Рёта мёрзнет. К сожалению, на соскребание со стенок души решимости ушло ещё минут десять и дорога до самого конца аллеи, а потом до её середины обратно по кругу, так как тропа тут была кольцевая. Однако в конце концов достаточное количество смелости набралось, и Шинтаро остановился, развернувшись лицом к сразу замолкнувшему в непонимании другу и точно так же молча, невозмутимо якобы взяв чужие руки в свои и подышав на них, чтобы хоть как-то согреть; и кончики его ушей сразу покраснели. Что он вообще творит-то? Кисе же так и замер, больше не чувствуя ни холода, ни ветра — ничего, кроме идеальных пальцев Мидоримы, что только что были вынуты из тёплых карманов пальто. И это ради… него? Он даже чувствует этот шершавый тейп на левой ладони друга… — Мидорима-чи… — всё, что сейчас блондин может сказать, случайно из-за своих чувств делая шаг ближе, всего один шаг, и заглядывая в столь редко видимые глаза цвета сочной, словно изумрудной травы. И они вскоре становятся так близко друг к другу, что оба перестают дышать, чтобы белые облачка пара не мешали смотреть на обрамлённое белой каёмкой снежного пейзажа лицо напротив стоящего. Ладони Рёты всё ещё в руках Шинтаро, а самому ему внезапно так тепло, что уже, наверно, ни у какой батареи не будет и ни в каком пуховике, пусть даже в самом тёплом в мире. И время застывает вместе с ними… Это сказка. Красивая сказка с белоснежным снегом в центре города, искренними, лёгкими, как эти снежинки, трепетными чувствами и счастливым концом. А ещё вас жестоко наебали, потому что конец нихуя не счастливый: они просто вскоре отстранились и прогуляли весь день по улицам города так, будто ничего и не было, и никто из них ничего друг другу так и не сказал, потому что это просто два ссыкливых идиота, каждый со своими убеждениями и оба одинаково слепые.