Гарри Поттер из Японии

Дурсли оказались не очень приятной семейкой. Наблюдая за ними из-под мантии невидимости, Дамблдор периодически чесал в затылке и раздумывал - а стоит ли малыша Гарри отдавать именно этим родственникам? Другой родни, правда, у младенца не было... но уж лучше вообще не иметь родственников, чем таких вот... да нет, даже не скучных, а душных обывателей. Для таких в мире существуют только фунты, чугунная посуда, телевизор и скобяные изделия, которые приносят фунты. Круг замкнулся: с денег начали и деньгами закончили, и места чудесам и магии в этом вечном круге и вовсе нет. Нет, положительно мальчику не стоит расти в таком окружении, наконец, решил Дамблдор. Он вздохнул и аппарировал прочь с Бирючиновой улицы. На душе у него было так мерзко, что он решил скрасить себе вечер ужином у своего старого знакомого Ишимуры Сэйте, который вот уже неделю не вылезал из запретной секции библиотеки Хогвартса. Маленький японец был только рад неожиданной компании. Удон и тэрияки оказались превосходными, а подогретое сакэ расслабило Дамблдора, и тот рассказал другу о Гарри, и о том, что неплохо бы его спрятать где-нибудь. Ишимура даже не колебался, предложив в качестве убежища храм Симогамо-дзиндзя, что на берегах реки Камо. Место отдаленное, защищенное несколькими слоями защитных заклинаний, накапливавшихся еще с VI века, да и монахи там не последних пасут в магическом искусстве. Немного подумав и выпив еще пару чашечек сакэ, Дамблдор согласился. Годы спустя он часто возвращался к этому вечеру и старался понять - правильно ли он все-таки поступил. Потому что Ишимура был ниндзя, а храм, в котором вырос Гарри, тайно принадлежал к древнему клану Кога, славившемуся не только боевыми искусствами, но и древней магией, совсем непохожей на европейскую. На платформе 9 3/4 Гарри Поттер сразу же привлек к себе внимание. Он был одет так, как предписывало письмо из Хогвартса, если не считать необычной конической шляпы-амигаса с широкими полями, сплетенной из соломы, и плетеной же сумки, в которой лежали какие-то странные бутылочки и деревянные коробочки, исписанные иероглифами. Именно из-за этой шляпы к нему привязались двое амбалов - Крэбб и Гойл, которые вслух начали потешаться над очкастым мальчиком и поминать какой-то маггловский фильм про "каратэ-боя" (*1). Гарри хранил почти олимпийское спокойствие, пока Крэббу не пришло в голову сорвать с него шляпу. Визг его слышен был, наверное, возле Чэринг-Кросса. Шляпа оказалась не обычная, а со спрятанным лезвием, и когда амбал схватил своей куцапой пятерней ее за поля, случайно задел пружину, и кровь рекой хлынула из разрезанных почти до костей пальцев. Гойл, увидев друга, судорожно баюкающего раненную руку, бросился на Гарри с кулаками. Тот даже не подумал становиться в боевую стойку, а просто сделал какое-то неуловимое движение - и Гойл растянулся на асфальте во весь рост. Между тем, Гарри покопался в своей сумке и достал небольшой флакончик, который с небольшим поклоном протянул Крэббу. Тот с опаской взял, и вылил на руку какую-то приятно пахнущую вязкую жидкость. Кровь тут же перестала хлестать фонтаном, а края раны стянулись и заросли толстой корочкой. За этой сценой наблюдали двое - высокий беловолосый мужчина в черном, как ночь, камзоле с золотыми запонками, и беловолосый же мальчик в ученической мантии. Разумеется, это были старший и младший Малфои. Люциус смотрел на Гарри, скрестив руки на груди, а потом что-то прошептал на ухо сыну. Тот едва заметно кивнул. В поезде началось настоящее паломничество в купе Гарри. Всем хотелось посмотреть на странного мальчика, вроде бы внешне похожего на обычного англичанина, но в то же время чем-то неуловимо напоминающего азиата - в первую очередь своими необычными манерами, привычкой кланяться и философичным спокойствием. В конце концов осталось только двое - Гермиона Грейнджер и Рон Уизли. Длинноволосую девочку больше всего интересовало, откуда Гарри приехал, откуда взял такую необычную шляпу, и что за зельем исцелил Крэбба. А рыжий, похожий на ирландца, пацан оказался заядлым анимешником, который не к месту постоянно вставлял "десу" и комично пытался говорить по-японски, делая в каждом слове по десятку ошибок. Гарри вырос на берегах реки Камо, в храме Симогамо, под присмотром Ишимуры-сэнсэя. С самого раннего детства его готовили как ниндзя - старый японец всерьез воспринял слова Дамблдора о том, что Гарри придется сражаться с темными силами, и решил натренировать его, как подобает. К одиннадцати годам Гарри умел сражаться любым подручным оружием, владел навыками скрытности и маскировки, хорошо разбирался в ядах и вполне мог бы выдержать суровый экзамен на звание синоби-но-моно ("воина тени"). Англия для него была совершенно чужой страной, и он уже скучал по родным лесам и горам Японии, а также по размеренной жизни синтоистского монастыря. Он показал свою палочку - изящную, выточенную из вишневого дерева, стержнем которой было жало цутигумо (получеловека - полупаука). - А какой у тебя пояс по каратэ? - невпопад сунулся Рон. - Кожаный, - бесхитростно ответил Гарри. - Очень прочный, штаны не падают. Гермиона покатилась со смеху, потому что сказано это было с абсолютно серьезным видом, а на лице Рона отразилось уморительное недоумение. Гарри доброжелательно объяснил, что у ниндзя мастерство определяется не цветом пояса, а по факту. Изобрел свой стиль боя - значит, уже мастер. Не изобрел - значит, еще ученик. Но больше всего Гарри любил не дзюдзюцу, а кэндо, причем с деревянным мечом-боккэн. - Стальным мечом сражаются, чтобы убить, - объяснил Гарри. - А деревянным можно просто по заднице надавать. Он умолчал, что великий мастер Миямото Мусаси под конец жизни сражался только боккэном, и никакой стальной меч не мог сравниться с деревяшкой в его умелых руках. Всю дорогу до Хогвартса уже спевшаяся троица буквально ощущала на себе сверлящий взгляд Драко Малфоя, оставшегося без своих верных "лейтенантов". После эпизода на платформе Крэбб и Гойл вряд ли согласятся стать его кулаками, а этого странного Поттера надо было надежно прощупать и понять, кто он такой. Поэтому Драко решил пока повременить и со знакомством, и понаблюдать издали. Распределяющая Шляпа отправила Гарри на Гриффиндор. При этом она почему-то заговорила по-японски, и даже прочитала какое-то отрывистое хайку. Сам Гарри перевести отказался, а плохоньких знаний Рона хватило только чтобы понять, что речь идет о сожженном дворце и вулкане Ханифу (*2). Дамблдор выглядел безмятежным, Снейп с неожиданно проснувшимся интересом исподлобья изучал Гарри, Макгонагалл выразила удивление - в последний раз Шляпа говорила на чужом языке много лет назад. А вот на лице Квирелла почему-то сгустились странные тени. На этом, разумеется, странности не закончились. Выяснилось, что у Гарри проблемы с латынью - он совершенно не понимал, когда надо произносить "л", а когда "р" (*3). Из-за этого у него не получилось даже элементарное "Вингардиум Левиоса", которое он произносил как "винугалдиум ревиоза", и над ним почти месяц смеялись, пока Гермиона не взяла над ним шефство и худо-бедно не выправила ему произношение. Затем на прочность Гарри Поттера решил проверить Северус Снейп. Но к его вящему изумлению, тот прилежно варил зелья, и по точности выполнения инструкций почти не уступал Гермионе. Тогда Снейп прибег к хитрости: на одном из уроков он просто написал на доске перечень ингредиентов для сравнительно несложного усыпляющего зелья, но не написал их количество. Хитро поглядывая на Поттера, учитель сообщил, что на его уроках ученики должны были усвоить достаточно, чтобы самим определить, сколько и чего надо для достижения нужного эффекта. Не растерялись только двое - Гермиона и Поттер. Но если первая уже проглотила все внеклассное чтение, и просто вспомнила рецептуру, то Поттер буквально всех поразил. Он попросил у Снейпа большой лист бумаги, и нарисовал на нем какую-то сложную многоугольную таблицу, с многочисленными иероглифами в ячейках (*4). Пользуясь ею как своеобразным калькулятором, он сделал несколько подсчетов, а затем уверенно занялся зельем. Тихонько посмеиваясь, Снейп наблюдал за Гарри, ожидая, когда же он признает поражение. Тем более, что тот клал ингредиенты не в той последовательности, и совсем в других количествах. Но вот зелье Гарри приобрело характерный цвет и даже запах... Снейп даже украдкой себя ущипнул. Этот очкастый выскочка ухитрился прямо на его глазах сварить Напиток Живой Смерти - причем совершенно неизвестным, намного более простым и даже... элегантным способом! Пересилив себя, Снейп выдал заслуженные двести очков Гриффиндору, а после урока потребовал от Поттера объяснить, как ему удалось, не зная рецептуры, сварить одно из самых мощных усыпляющих зелий, известных науке. Гарри бесхитростно ответил, что варил его согласно "гармонии ингредиентов", и даже предложил показать расчеты. Гермиона, оставшаяся тоже, так как тоже горела желанием узнать секрет зелья, стала свидетелем настоящего научного диспута, продолжавшегося до поздней ночи. Гарри объяснил Снейпу основы рэнкиндзюцу - японской алхимии - и показал, как строится таблица родства ингредиентов. Снейп так загорелся этими таблицами, что не отпускал Поттера, пока сам не наловчился их строить. После этого профессор почти на неделю заперся в своих покоях, и все это время из вытяжной трубы валил густой дым - какой всегда бывает от зелий. Вышел оттуда Снейп прямо-таки раздуваясь от счастья. Он сумел упростить и даже усилить большинство зелий школьного курса. За это Гарри был благодарен весь поток - ведь теперь уроки Снейпа были не в пример проще, а сам господин профессор все чаще оставлял класс на самостоятельную работу, а сам в это время писал какие-то формулы в своем журнале и покрякивал от удовольствия. По Хогвартсу поползли слухи, что Снейп собрался выпускать новый учебник зельеварения, а соавтором его будет Гарри Поттер. Так Мальчик-В-Смешной-Шляпе, как его иногда дразнили, стал Мальчиком-Который-Всех-Удивил в первый раз. Второй наступил во время учебы на метлах. Именно этот момент Малфой выбрал, чтобы прощупать Поттера по-настоящему. Он отобрал у Невилла напоминальник, и с криком "Попробуй, отними" понесся на метле ввысь. Гарри Поттер догнал его, и тут Драко уронил стеклянный шар с картинным "ах, какая жалость". Напоминальник Гарри поймал почти у самой земли, и вернул Невиллу. После чего с абсолютно спокойным выражением лица описал Малфою его врожденные недостатки, и вдобавок сказал, что тот "потерял лицо". Конечно, Драко, дрожа от возмущения, вызвал его на дуэль. Драко ждал его после отбоя в главном коридоре с палочкой наготове, а его секундантами были Крэбб и Гойл, уговорить которых он смог только отдав все карманные деньги. Гарри пришел туда вместе с Роном и Гермионой. Сначала все шло по плану, и оба дуэлянта обменялись обычными заклинаниями из справочника. Но тут Драко вдруг выкрикнул "Экспеллиармус сильвам". Он вычитал его в одной из отцовских книг - это было одно из неблокируемых заклинаний, так как наводилось не на противника, а на материал. В данном случае, на дерево. Палочка Поттера, подчиняясь заклинанию, улетела куда-то в темноту коридора, и тот остался безоружным. Победно ухмыляясь, Драко запулил в Поттера "Петрификус тоталус", но тот вдруг выбросил вперед руки, сложенные в замок каким-то необычным образом, и отрывисто выкрикнул "Рин Ся Кай" (*5). "Петрификус" отразился от Гарри, и ударил рикошетом обратно в Драко - превратив того в живую статую, и отбросив далеко назад с характерным глухим стуком. Минут через пятнадцать Драко оклемался и вынужденно признал поражение. Про себя он отметил, что Гарри владеет беспалочковой магией, причем способной отражать чужие заклинания. Об этой дуэли никто не узнал из школьного начальства, а своему отцу Люциусу Драко тайно через эльфа отправил отчет. А потом был тролль. Откуда он взялся в Хогвартсе, никто так и не понял. Но драться с ним первым отправился Драко Малфой, горевший желанием всем доказать, что он не лузер. Гарри тоже пошел туда, но по совсем другой причине. В девчачьем туалете сидела Гермиона, рыдала от обиды, и посылала всех на четыре буквы. А Мальчику-Который-Всех-Удивил она очень нравилась, хоть он и держал это при себе. И конечно, за ним увязался Рон. Девочку в туалете они нашли. Но как только Гермиона вытерла слезы и, всхлипнув, согласилась выслушать Гарри... дверь выбил Драко собственной спиной, и за ним в туалет ввалился огромный тролль. Оказывается, Малфой нашел все-таки на свою аристократическую жопу приключения. Только монстр оказался намного больше и сильнее, чем он рассчитывал (а на что он надеялся - сам же отписал, что Гарри владеет могущественной магией, вот и тролля подобрали сильнее, чем планировалось?), и буквально вытер Драко об пол. На Гарри пролетевший через весь туалет Драко не произвел особого впечатления. Он отрядил Рона вытащить Малфоя из стены, куда тот впечатался, а потом попросил Гермиону лишить тролля его дубины (как мы помним, у Гарри фефекты фикции). Она это тут же и сделала - при помощи "Экспеллиармус сильвам", которое услышала еще в ту ночь дуэли. Разъяренный тролль затопал ногами, и замахал кулаками - а Гарри только этого и надо было. Он встал перед чудовищем, и выбросил вперед руки - так же, как во время сражения с Драко. - Дзен! - выкрикнул он, складывая пальцы в знаки. - Кай! Ся! Дзай! Рэцу! Из рук Гарри выплеснулся белый огонь, который парализовал тролля, и тот всей своей массой грохнулся на пол, ревя то ли от боли, то ли от бессилия. Затем Гарри абсолютно спокойно подошел к нему, и нацепил ему на лоб небольшую бумажку с какими-то иероглифами и печатью-картушем. Тролль еще громче заревел... а потом вдруг хрюкнул и захрапел. - Полезно иногда носить с собой несколько офуда (*6), - хмыкнул Гарри. С этого момента Трио превратилось в Четверку. Драко решил, что будет лучше с этой безбашенной троицей дружить, заодно представится момент изучить таинственные дисциплины, которыми пользуется Гарри. Остальные истолковали это как типичную слизеринскую хитрость: подольститься к врагу, и вызнать его секреты. Точно так же истолковал это Люциус Малфой, который даже похвалил сына за успешное внедрение. Сам же Драко никаких таких целей не преследовал. Он просто хотел стать могучим магом, и доказать отцу, что вовсе не пешка и не инструмент в его политических раскладах. Сюжет, между тем, шел своим чередом. За какой-то проступок Гарри и Драко прикрепили к Хагриду, и они пошли в Запретный Лес, где увидели странную тень, пьющую кровь единорога. После этого жуткого зрелища Гарри вдруг замкнулся, и стал целыми днями пропадать в библиотеке. Он даже залез в Запретную Секцию - попутно выяснилось, что Гарри ни к чему ни Карта Мародеров, ни мантия невидимости - навыки ниндзя, полученные от Ишимуры-сэнсэя, сослужили Гарри отличную службу. Затем он написал письмо в Японию. Оттуда немедленно пришла посылка с каким-то узким и длинным предметом, похожим на меч. Гарри наотрез отказался объяснять, что это, и уж тем более показывать. А затем Драко принес новость - он залез в отцовские документы и узнал, что в Хогвартсе хранится философский камень. Именно за ним и охотится таинственная тень. И тогда Безбашенная Четверка решила камень украсть сама, чтобы не достался врагу. Конечно, Гарри взял с собой странный предмет, полученный из Японии. Испытания им Дамблдор придумал на совесть, только теперь их было четыре, а не три, как планировалось. Поэтому перед Квирреллом Гарри оказался в полном одиночестве. - Ну давай, доставай свой меч, - глумливо сказала голова Вольдеморта. - Ты ведь понимаешь, что меня этим не достанешь, а ты просто убьешь Квиррелла? - Он не для того, чтобы убивать, - ответил Гарри. - А на тебя и вовсе меч не нужен. Дуэль была короткой и результативной. Гарри подобрался к Квирреллу на расстояние удара, а потом впечатал ладонь прямо в лоб Вольдеморту. Тот завизжал так, будто его прожгло насквозь. Еще бы, тут не только остаточная магия Лили Поттер сработала, но и нанесенные на обратную сторону ладони иероглифы, превращавщие руку Гарри в магическое оружие (*7). Затем мальчик отхлестал Темного Лорда по щекам, и когда он ослаб и Квиррелл осел на ступени, достал из-за плеча полученный из Японии предмет. Это и правда оказался меч. Красивая сияющая узкая катана, испещренная какими-то необычными иероглифами, и заточенная с обеих сторон. Это было изделие мастера Мурамасы, древнего японского мага XVI века, умевшего заключать души демонов в клинки (*8). В Японии таких было всего сорок, а секретом их изготовления владели только прямые потомки мастера. Ишимура-сэнсэй сумел для своего ученика добыть заготовку, в которую оставалось только поместить душу демона. А что может быть лучше, чем душа Темного Лорда. Квиррел (то есть, Вольдеморт) задрожал, уразумев, что именно видит перед собой. А мальчик тем временем нараспев затянул: - Гайки о юдзури харайси-и, ситёусин о тингоси-и, госин каэй, акки о харай-й (*9)... Вопль Вольдеморта было слышно, наверное, во всех закоулках Хогвартса. Дамблдор был очень доволен, рассматривая готовый меч-ёто, в клинке которого - если посмотреть под правильным углом - можно было увидеть разъяренную физиономию Темного Лорда, беззвучно изрыгающего все возможные проклятия. - Что ж, - сказал он. - Раз угроза ликвидирована, нет необходимости в планах и стратегиях. На что Гарри ответил ему, что по закону равновесия всякое пустое место должно быть заполнено. Поэтому на место Темного Лорда всегда придет какая-то еще пакость, ибо мир существует лишь благодаря вечной борьбе тьмы и света, из которой рождается гармония. И пока гармония не заполнит всю пустоту мира, этой борьбе должно продолжаться. Позже выяснилось, что пакость действительно пришла. Но это уже совсем другая история.