Hot and Cold

Жарко. Ему жарко. Снайпер приоткрыл глаза, чувствуя, как пот собирается в ложбинке между лопатками. Боксеры неприятно прилипли к телу, ткань чуть сдвинулась, когда он перевернулся на спину. Влажная прохлада простыни подарила благословенное облегчение лишь на пару секунд, жар вернулся вновь. В голове пульсировала боль от проникающих в фургон лучиков света и он закрыл глаза, прикрыв сверху рукой. Ее вес немного облегчил пульсацию внутри черепа. Заболел. Он заболел. Он загнал обратно рвущийся наружу рык, когда осознал это. Он не заболел. Он профессионал, а профессионалы готовы работать по щелчку пальцев 365 дней в году, и еще плюс один каждые четыре. Неважно, что у них середина отпуска. Он спихнул одеяла чтобы хоть чуть-чуть охладиться и понял еще кое-что. Медик исчез. С большим усилием, чем обычно, Снайпер убрал руку с лица, открыл глаза, и то что он увидел, заставило его почувствовать себя еще хуже. Узкая полоска кровати, где абсолютно точно вчера уснул доктор, была пуста. – Дерьмо. Неужели прошлой ночью все было так плохо? Он дотянулся, пощупал матрас. Холодный. Похоже, да. Он не помнил, когда в последний раз так напивался. Мышцы протестовали, когда он поднялся, осторожно, чтобы не удариться головой о потолок. Возникшая вновь боль напомнила о втором курсе, когда он слег с пневмонией на целых две недели. Мама все время была рядом, ее присутствие – единственное, что примиряло со случившимся. Эта мысль осела горьким комком в горле и внезапно он почувствовал себя очень одиноким. Не то, чтобы он планировал напиваться. Он никогда так не делал. Профессионал не может быть скомпрометирован. Но прошлой ночью случилось что-то, что насторожило его больше обычного, а в баре был свежий Blue Streak. Что-то. Медик был этим "что-то". Как будто Снайпер краснеющий школьник. Как будто они уже не жили вместе три месяца. Просто какие-то парни кидали на них злобные взгляды большую часть вечера, возможно потому, что Медик начал спрашивать о родственных связях самого уродливого из них, чувака, который мог бы составить конкуренцию Хэви. А драки в барах были запрещены, после нескольких выступлений Солдата и Демо месяц назад. В конце-концов, ничего так и не случилось. Кроме шести банок пива, которые он выхлебал чтобы сбросить напряжение, и из-за которых ржал как чертов идиот, поскольку они вернулись, попав как в раз в самое начало ежегодного ливня Туфорта. Он смеялся еще сильнее, когда стоял, глядя в небо как полный дебил, промокая до костей. Он смутно осознавал, что где-то сзади Медик кричит ему вернуться в фургон, а дальше все было как в тумане. Он помнил, что добрался до кровати. И Медик точно был там. Его страдания были прерваны тихим щелчком открываемой двери, и карательный свет дня проскользнул достаточно далеко, чтобы Снайпер захотел никогда больше в жизни не видеть пива. Медик зашел внутрь, безупречный как всегда, с небольшим свертком в руках. – Проснулся? – спросил он достаточно громко, чтобы сразу стало понятно: ему плевать на ответ. Снайпер лишь застонал. – То, что ты творил прошлой ночью, было глупо, – слова Медика были короткими и рублеными. Снайпер чувствовал спрятанное за ними раздражение. Почему-то от него стало чуть лучше. Раздражение – единственный способ выяснить, что Медику хоть наполовину не насрать на все. Он открыл сверток, легкий завтрак и термос с, похоже, кофе, развернулся и посмотрел на койку. – И что ты можешь сказать в свое оправдание? – Мне холодно. Жар, буквально плавящий его изнутри, внезапно пропал. Он трясущейся рукой дотянулся до откинутого пару минут назад одеяла и натянул обратно. Дрожь прошла по рукам и спине, и скоро он почувствовал, что не может согреться. – Озноб, хммм? Мило, – Медик вздохнул, сел рядом, все еще держа в руках термос. Отложил его в угол кровати и стащил сапоги, роняя их с непривычной небрежностью. Снайпер поморщился от звука их удара об пол, и получил первый сочувственный взгляд от Медика, пока тот забирался на матрас. Медик коснулся лба. – Лихорадка. Разумеется. Тебе очень повезло, что я врач, – голос Медика стал чуть тише и мягче, когда он обнял Снайпера и уложил обратно. – Поспи. Взбучка подождет, пока тебе не станет лучше. В этот раз Снайпер послушался, позволяя себя уложить и натянуть одеяло до подбородка. Медик взял тяжелое пуховое одеяло, которое Снайпер запихнул в угол еще весной и не убрал, и укрыл еще им сверху. Снайпер посмотрел на Медика. В его обычно холодных голубых глазах был отблеск чего-то, отдаленно напоминающего нежность, пока он гладил Снайпера по мокрым от пота волосам. – Ты останешься? – пробормотал он, чувствуя, как от нахлынувшего тепла закрываются глаза. – Ja, – прошептал Медик. – Я буду здесь, когда ты проснешься.