Воля Вонголы

      Изуку страшно.       Он нервно сглатывает, неловко теребит край растянутой футболки, вытирая об плотную ткань пот с ладоней и переминается с ноги на ногу, стараясь не дышать.       Изуку очень страшно под насмешливым гнётом янтарно-огненных глаз, так и говорящих "я знаю о тебе всё, побег не имеет смысла", страшно под немыми тенями Хранителей за спиной его личного кошмара.       Изуку дрожит, боясь поднять взгляд с вычурно-тёмного мрамора пола, с тусклым золотым перламутровым переливом замысловатых узоров. Они подобно змеям расползались по мрамору, завораживали и словно живые твари сковывали ноги каждого, кто входил в, скажем так, тронный зал японского особняка Вонголы.       Мидория ненавидел те недели, что иногда проводил в обители старшего троюродного брата, которому едва исполнилось двадцать с хвостиком, а взгляд у него такой, что невольно появлялось желание самолично перерезать себе глотку и утопиться в своей же крови.       Тсуна сидит на сделанном из тёмно-серого камня (льда? Изуку не уверен, что это за материал) подобии трона закинув ногу на ногу, вальяжно положив руки на подлокотники с вырезанными рычащими головами львов, и смотрит пристально карамельной бездной, разглядывая его и прикидывая что-то у себя в уме, то и дело в странной задумчивости стуча когтеобразным наконечником перстня по голове льва. - З-зачем Вы позвали меня, нии-сама? - голос Мидории вопреки всем стараниям дрожит, а сердце безумной птицей бьётся о рёбра. Страшно.       Тсунаёши хмыкает, криво искажает губы в, казалось бы, благодушной ухмылке, но Изуку кажется, что в этой поломанной ухмылке мелькают острые клыки хищника, поймавшего свою жертву в ловушку.       Поднимается с трона медленно, плавно и величественно, точно он и вправду Великий Король древности. Оттягивает чёрный плащ в сторону, и манит пальцем к себе: - А как думаешь ты, Изуку-кун?       Мальчик нервно жуёт губы, осторожно и с опаской делает шаг вперёд под пристальным взглядом по-кошачьи зелёных глаз - Гокудера следит за каждым его движением.       Хранителей своего брата Изуку боялся до дрожащих коленей. Каждая встреча с ними доводит его до предобморочного состояния, хоть он и знает, что они никогда не посмеют причинить ему вреда просто так.       Он же брат их любимого Босса...       О том, кем является его троюродный брат Мидория знал лет с десяти, а когда он напрямую спросил у своей матери, знала ли она, то мама просто кивнула, сказав, что об этом знали все, кроме Изуку до определённого времени.       С тех пор, Тсуна регулярно забирал Изуку к себе на каникулы. Занимаясь с ним уроками, постепенно воспитывая в нём все те навыки, которые ему потребуются как мафиози. Изуку это прекрасно понимал и боялся перечить.       Изуку страшно даже жить рядом с Королём Благородной Мафии.       Страшно стать таким же.       А неделю назад он пробудил Пламя. Мощное, чистое Пламя Неба.       Неба, что он ненавидел.       В конце концов этого следовало ожидать, а Тсуна, тем временем, уже стоял к Изуку едва ли не впритык. - Отныне, ты мой Наследник, отото, - Тсуна обманчиво ласково гладит мальчика по зелёным вихрам: тонкие, красивые бледные пальцы с многочисленными перстнями и когтеобразным наконечником на указательном пальце, тихо шепчут "дёрнешься, и мы легко взобьём твои мозги всмятку, ты же не хочешь этого?"; искуственный коготь из прочнейшей стали подцепляет кожу левой скулы, надавливает с силой, вырывая из Изуку хриплый, болезненный стон - коготь оказался неожиданно острым, - потому что ты способный мальчик, в твоих венах течёт Вонгольская Кровь, Вонгольская Воля, Пламя Неба пылает в твоём сердце...       Мальчик смотрит брату прямо в глаза, не в силах отвести взгляд от расплавленного золота, а иначе, если он посмеет отвести взгляд - Изуку уверен, Тсуна насадит его глаза на коготь перстня и съест. Облизываясь, как довольный жизнью кот.       Слова сами собой выскальзывают изо рта, вопреки инстинкту самосохранения, что буквально выл, чтобы он не смел сопротивляться воле брата: - Н-но я... не хочу, я хочу стать героем...       Взгляд Тсуны темнеет, на дне его глаз вспыхивает Пламя Неба, раскалённой магмой плавя всё существо Изуку, заставляя задыхаться от собственной дурости, от того, что он посмел перечить Ему, тому, что держит в священном ужасе весь преступный мир. Тому, кого по слухам боится сам Всемогущий.       Изуку падает на колени, горло словно сдавили тысячи невидимых рук, перед глазами темнело и воздух вокруг был горяч настолько, что ему казалось ещё совсем чуть-чуть, и он сгорит дотла. Сгорит, не оставив после себя даже ничтожного пепла.       Неожиданно всё прекратилось, и Мидория обнаружил себя на полу судорожно глотающим внезапно холодный воздух, - брат похоже использовал лёгкую версию Прорыва Точки Нуля - всё его тело дрожало словно в припадке, а руки скребли тёмный мрамор.       Золотые змеи под его телом застыли.       Тсуна смеётся, громко, заливисто и по-детски искренне, прикрывая рукой рот и смотрит на Изуку с неким одобрением в глазах, словно он только что сделал нечто невероятное: - Молодец, отото, - Король Мафии улыбается, садится перед ним на корточки, нежно стирает слёзы удушья с его глаз и шепчет на грани слышимости, но Изуку знает - Хранители его брата слышат абсолютно всё: - Ты станешь героем, - Изуку вздрагивает резко, дёргается от бледных рук, но Тсуна держит крепко, - станешь преемником Всемогущего...       Голос у Тсуны мягкий, певучий, со странным предвкушением: - ... а затем убьёшь его с улыбкой на лице.       Изуку кивает, пытаясь сдержать внутренний крик отчаяния.       Тсуна улыбается ещё слаще и выходит из тронного зала, оставляя мальчика лежать на полу.       Мерные едва слышимые шаги, говорят Изуку о том, что и Хранители ушли вслед за своим Небом.       Оставшись один, Изуку кричит.

***

      Мидории Изуку тринадцать, и он не хочет быть Одиннадцатым Вонголой.       Но через страх и нежелание проводит с Тсуной каждые каникулы.       Мидории Изуку четырнадцать, и он не хочет стать героем номер один, что спасает людей одной только улыбкой.       Он плачет на коленях перед ничего не знающим Всемогущим и желает просто умереть.